Перед началом кампании он получил приказ совершить вторжение в округ Негумбо, что он и сделал с большим рвением, причинив большое опустошение новому урожаю и скоту, который он частью перебил, частью угнал. Он также захватил большое количество корицы, которую они собрали. После убийства нескольких голландцев армия повернула вглубь острова, пересекла корал Рейган и направилась к Калутаре. Его план заключался в том, чтобы переправиться через нее и занять позицию, которую он выбрал на той же стороне реки, на которой стояла крепость, так как он мог таким образом перенести свой лагерь ближе к устью реки. Это место получило название Диагам, и находилось в двух лигах от крепости.

Мы обнаружили, что его удерживает неприятель, который охранял переправу против нас в течение пяти дней, с постоянными и опустошительными обменами залпами с обеих сторон; но, наконец, они отступили к крепости, потеряв несколько человек убитыми и ранеными. Наша армия переправилась через реку, хотя и не без таких же потерь, и заняла пост. Отсюда мы совершали частые вторжения на голландские земли, которые заставили жителей большинства из них покинуть свои дома, и в то же самое время мы держали крепость в блокаде. Всё это причинило им такие потери и доставило так много тягот, что они больше не были в состоянии поддерживать свои коммуникации с Галле по суше.

Наша армия продолжала эту блокаду с конца июля 1653 года до марта следующего года, без всяких достойных упоминания стычек с неприятелем; ибо голландцы не располагали достаточными силами, чтобы дать бой нашей армии, существенно преувеличивая ее численность по тому рвению, с которым она совершала свои вторжения. В Коломбо была нехватка и дороговизна еды, и так как именно отсюда происходило снабжение армии, последняя сама оказалась без продовольствия. Это вынудило капитан-майора Антониу Мендеса Аранья отправиться в конце концов за ней во вражеские земли. Чтобы запугать неприятелей, он подступил к самым стенам крепости и на протяжении 24 часов стоял, вызывая их на бой. Поскольку они так и не вышли наружу, на следующий день он ушел и встал лагерем в Макуне, где в эту ночь они встретили около 40 стрелков во главе с капитаном корала Галле, который сам был убит с большинством его солдат. Наутро мы выступили по дороге через Аликам, Велипене и другие селения, чтобы увидеть, сможем ли мы раздобыть продовольствие; мы описали дугу по всему коралу Пасдун и нашли только небольшое количество фруктов и скота, который мы зарезали на еду, но никакого риса, так как местность была безлюдной. Поэтому армия повернула назад к реке, которую мы достигли 25-го числа того же месяца, и расположились поблизости от нашего лагеря.

На утро 26-го наши ласкарины пришли и объявили, что они встретили голландцев, сопровождаемых большим количеством туземных солдат и несколькими банданцами, идущих маршем навстречу нам; они выступили в поход, так как получили сведения, что наша армия страдала от отсутствия еды и в ее рядах было много больных — и то, и другое было правдой. Капитан-майор созвал дисаву и капитанов и передал им то, о чем я рассказал, спрашивая, каково их мнение в отношении того, что следует предпринять. Все они объявили, что то же самое отсутствие продовольствия мешает нашему отступлению, и они придерживаются того мнения, что мы должны идти навстречу неприятелю. Мы выступили в путь, когда было принято это решение, но не прошли и 500 шагов, когда встретили их (голландцев) в деревне под названием Табуна. После первого же залпа наши люди атаковали их с мечами в руках, и после беспорядочного сражения, продолжавшегося два часа, враги были разгромлены и обращены в бегство, оставив в наших руках не только победу, но и крепость Калитуре; ибо когда уцелевшие достигли ее, они быстро собрали вместе тех немногих людей, которые были оставлены в ней в качестве гарнизона, и сразу же ретировались к Галле.

В этой битве банданцы — жители острова Банда, расположенного поблизости от Молукк, — сражались с такой доблестью, что никому невозможно было их превзойти, и именно от их мечей мы понесли наибольшие потери, хотя их было всего 50 человек. В доказательство своих слов я расскажу об одном инциденте. Племянник Жайме Мендеса де Васконселуша, который носил то же имя, служил в то время (в нашей армии) рядовым солдатом, и в ходе боя он разрубил одного банданца от груди до спины. Этот малый, видя, что он так тяжело ранен, перехватил древко пики своей рукой и, поднявшись с земли, держась за нее и не позволив Жайме Мендесу ее вырвать, приблизился к нему и ударил своим крисом ниже левого плеча, пронзив правое легкое, после чего упал мертвым к его ногам. Мы потеряли в этом сражении 45 человек, в том числе двух капитанов — Мануэла де Соузу, который командовал авангардом, и Жуана де Лафету, также как нескольких офицеров, и 71 раненого; но хотя мы рассчитывали найти какие-нибудь запасы продовольствия, которыми могли бы удовлетворить наши потребности, мы обнаружили лишь оружие и амуницию; ибо они (голландцы) двигались налегке и без багажа, а их крепость, куда они надеялись вернуться победителями в тот же день, была лишь в двух лигах от места боя.

В эту ночь мы получили сведения, что неприятель отступил со всей возможной быстротой от Калитуре, бросив крепость. Утром мы выступили, чтобы захватить ее, и обнаружили здесь запас риса, который помог утолить голод, терзавший нас столько дней, три пушки, некоторое оружие и амуницию, и сильные укрепления, которые они воздвигли на склоне холма с отвесным валом, рвом и подъемным мостом, и которые могли выдержать длительную осаду. Отдохнув три дня и утолив голод, капитан-майор назначил Домингуша Сармьенто де Карвальо, который сменил Мануэла де Соузу в качестве капитана авангарда, комендантом крепости и отправил его в Аликам с десятью ротами, а Франсишку Антуньеша — дисавой этого округа с его ласкаринами. Он оставил две роты в качестве гарнизона крепости, и после того, как произвел это назначение, вернулся в Коломбо под предлогом нездоровья. Как только армия пришла в Аликам, она встала лагерем на берегу реки, и вскоре подчинила и заново населила округ Пасдун, совершив много вторжений на территорию Галле, уводя в плен людей и угоняя скот, и увезя все большие запасы корицы, которые они собрали, не оставив после себя ничего.

За короткое время неприятель получил подкрепление из Батавии, после чего они сформировали армию, с которой выступили в поход и расположились лагерем на другом берегу той же самой реки Аликам напротив нашей армии, в деревне под названием Бентота. Они привезли с собой четыре 8-фунтовых пушки, из которых начали обстреливать наших людей, надеясь выбить их с этой позиции и заставить спешно искать укрытия за частоколом из стволов пальм. Капитан-генерал Франсишку де Мелло де Кастро был поставлен в известность о появлении неприятеля и начатой им блокаде, и отправил армии две 10-фунтовые пушки, которые мы разместили на подходящей позиции и стрельбой из них причинили (голландцам) не меньший урон, чем они причинили нам.

У неприятеля в его лагере находилось 700 солдат-европейцев и две роты банданцев, и более тысячи ласкаринов с подвластной им территории под командованием капитана корала Галле. Так как наши силы значительно уступали по численности, мы заслали к ним шпионов, которые держали нас в курсе всех их маневров; от них мы узнали, что в одну из ночей они собирались переправиться через реку и на рассвете напасть на нашу армию, ибо они знали, что она состояла из не более чем десяти рот общей численностью не больше чем 300 человек, и что в ней отсутствуют две роты, которые стояли гарнизоном в Калитуре.

Так как дела находились в таком положении, капитан-генерал посчитал за лучшее доверить командование армией опытному человеку; и соответственно назначил ее капитан-майором Гашпара де Араужо Перейру.

Сразу по прибытии туда он узнал из донесений шпионов, что неприятель собирается ночью пересечь реку в Велипене. Чтобы помешать им сделать это, он приказал держать здесь в течение шести ночей подряд в засаде 5 рот под командованием дисавы. Ему были даны приказы ждать, пока 300 врагов не переправятся через реку на наш берег, а затем атаковать их, тогда как сам он будет готов с остальными ротами придти к нему на помощь при первом же выстреле. У неприятеля были среди нас шпионы, которые уведомили их о том, что мы ждем их; и когда они поняли, что не смогут выполнить свои планы так, как задумали изначально, они разработали следующую уловку, посредством которой достигли своей цели.

Однажды во второй половине дня, с четырех до восьми часов, они подвергли нас такому продолжительному пушечному обстрелу, что всей армии стало ясно, что они замышляют какой-то новый маневр; ибо обычно они стреляли только тогда, когда видели наших людей, но теперь открыли огонь без всякой причины. Утром не было видно ни души, и казалось, что они отступили. Так как капитан-майор командовал нашей армией столь непродолжительное время, он был весьма доволен этим (исчезновением голландцев) и не сомневался в том, что неприятель в страхе ретировался; и без всякого проведения разведки или получения подтверждений он приказал трем ротам переправиться на другой берег, а всем остальным — готовиться последовать за ними. Всей армии этот приказ показался исходящим от человека, который больше доверяет собственному мнению, чем опыту; ибо он должен был знать, что силы врага превосходят наши, и у него не было никаких побудительных причин, которые могли бы заставить его (отдать такой приказ): даже если бы наши силы обладали численным превосходством, неприятеля защищала широкая и глубокая река, разделявшая наши позиции.

Три роты переправились и высадились там, где находился неприятельский лагерь; они не увидели никаких признаков того, что противник все еще находится поблизости, и это послужило для них лучшим предупреждением, что они должны соблюдать осторожность, когда они в рассыпном строю выдвинулись исследовать рощу деревьев. Они не прошли и 20 шагов, как были атакованы всеми вражескими силами спереди и с флангов; но прежде чем они смогли открыть огонь, мы начали стрельбу первыми, так как наши люди двигались осторожно, считая отсутствие неприятеля лишь уловкой. Неприятель не дал нам больше времени, чем только успеть обнажить мечи, хотя они не были нам особенно полезны, так как мы оказались атакованы со всех сторон таким образом, что бОльшая часть (наших солдат) была убита. Те, кто уцелел, бросились в реку, чтобы спастись вплавь, и некоторые расстались с жизнью в воде от мушкетных пуль. Всё, о чем я рассказал, произошло в течение часа, и из наших трех рот и нескольких рядовых, которые сопровождали их, спаслись только шесть человек.

Такая потеря, произошедшая по вине безрассудства командующего, вызвала большое горе. При получении новостей о ней капитан-генерал послал за Антониу Мендесом Араньей, который был капитан-майором этого лагеря и жил в отставке в Коломбо, и попросил его повторить свой успех в битве при Тебуне, благодаря которой Калитура попала в наши руки. Так как он (Аранья) не мог не подчиниться, через несколько дней он прибыл к Аликаму, приведя с собой 120 солдат, чтобы восполнить нехватку тех, кого мы потеряли. Он обнаружил неприятеля на той же позиции, что и прежде, ибо в тот же день они начали обстреливать нас, и так продолжалось чуть больше месяца, пока однажды ночью они не переправились через реку на наш берег и не дали нам бой, результат которого мы опишем в следующей главе.

(1) Васко де Маскареньяш, граф де Обидуш (ок.1605-1678) — португальский колониальный администратор и военачальник, вице-король Индии (1652-1653), губернатор Бразилии (1663-1667).

(1) Бакаим, или Васаи (также Бассейн) — город в Индии, в совр.штате Махараштра, с 1534 по 1739 г. — столица т.наз. "Северной провинции" Португальской Индии.

Глава XIX

Сражение, которое произошло между нами и голландцами при Калоамодре, и как король Кандии атаковал нашу армию, которая находилась в Четырех и Семи коралах

Ночью 16 ноября 1654 года неприятель переправился через реку в Велипене, в полулиге выше по течению нашего лагеря, не привлекая внимания наших людей. На рассвете они были рядом с нашей армией, которая, как только узнала об этом, поспешно отступила по тропе в джунгли. Противник со всей возможной быстротой устремился вдоль берега наперерез ей, и менее чем в полулиге столкнулся с нашими людьми в деревне под названием Калоамодра. Было невозможно избежать боя, и обе стороны ожесточенно сражались на протяжении полутора часов; наши люди бились с мужеством отчаяния; так как они не могли сделать ничего иного, то обрушились на них с мечами в руках и вынудили их обуздать тот бешеный порыв, с которым они намеревались прорвать наши ряды, их батальоны были остановлены, понеся тяжелые потери. Хотя победа осталась за ними, наше преимущество было не малым, так как им пришлось позволить нам отступить в Калитуре в полном порядке, с больными, ранеными и багажом. В этом сражении мы потеряли 19 человек убитыми, среди них одного капитана, и 23 ранеными; мы оставили в руках неприятеля и две наши пушки, так как у нас не хватило людей, чтобы увезти их.

К вечеру наша армия пришла к форту и встала там на расстоянии пушечного выстрела в пальмовой роще, в месте под названием Гаравето (1), представлявшем собой ворота в деревянном частоколе, который защищал этот пост. Утром 23-го числа враги появились там и сражались целый день в надежде прорваться внутрь; но мы оказывали стойкое сопротивление вплоть до наступления ночи, когда им пришлось отступить, потеряв много людей убитыми и ранеными. Они не остановились на Аликаме, а переправились через эту реку и встали лагерем в Бентоте, откуда поддерживали господство над своими собственными землями и оставили наши в покое.

Дон Алвару де Атаиде, которого капитан-генерал Франсишку де Мелло де Кастро привез в качестве капитан-майора полевых войск, вовсе не стремился действительно вступить в командование какой-либо армией, а попросил разрешения остаться в Коломбо; он думал, что поскольку капитан-генерал был фидалгу преклонных лет, то он сам сменит его в этой должности. Но так как капитан-генерал был человеком, умудренным долгим опытом, а также добродушным, он притворился, будто не понимает его мотивов, и отправил вместо него своего племянника, Антониу де Мелло де Кастро, которого привез с собой; он прибыл из Индии и едва не был разгромлен при Носса-Сеньора-де-Ажуда. Он был назначен на должность, которую некогда занимал Гашпар Фигуэйра де Серпе, который вернулся в город.

Когда король Кандии узнал, что он прибыл в лагерь, он собрал всех людей, кого только мог за короткий промежуток времени, и выступил в поход, угрожая ему, но вместо того, чтобы атаковать его, захватил дорогу, ведущую в Коломбо, тем самым перерезав линии сообщения и поставки продовольствия, и держал его (лагерь) словно в осаде. Антониу де Мелло де Кастро понятия не имел об уловках и военных хитростях сингальцев, так как не был знаком с Цейлоном, и не собирался давать противнику бой. Это привело к всеобщим жалобам в Коломбо по поводу отставки Гашпара Фигуэйры. Когда этот ропот дошел до капитан-генерала, он послал за Фигуэйрой и попросил ради любви к нему и ради службы Его Величеству выступить из города как можно быстрее со всеми ротами, какие только можно было выделить из гарнизона города, и другими, которые он приказал вывести из Калитуре, и снять блокаду; после чего он должен был и далее занимать эту должность.