Актриса

Акуленыш дрогнул бровью, переваривая сказанное, но, обманутый простецкой интонацией, счел возможным не заметить вызова.

— Я финансист, — веско отрекомендовался он. — Банк "Омега", финансовая группа "Одиссей", ну, и по мелочи...

"Что ж, вот ты и проявился", — Михаил Степанович уважительно поднял брови, и протянул раздумчиво: — Совет такого человека дорогого стоит... Думаю, непременно следует прислушаться, — он повернулся к потертому спутнику олигарха: — Вы позвоните мне, а еще лучше, обратитесь сразу к директору завода. Я с ним о вас поговорю. Михаил Степановичу не улыбалось вновь общаться со скользким субъектом. Альберт расплылся в белозубой улыбке: — Вот, сразу видна хватка... Ну все, Василий, считай, дело сложилось. С тебя магарыч.

Михаил Степанович поднял голову, поискал глазами Олю. Заметил белоснежную копну волос в другом конце зала. Около Оли крутился водочный король губернского масштаба. Прикинул, не несет-ли ухаживание реальной угрозы, но, поскольку "спиртовик" еще не успел как следует набраться продукцией своего завода, посчитал вмешательство преждевременным.

Вновь прислушался к продолжающему извергать поток словесной шелухи Альберту. А тот, составив мнение о недалеком отставнике, с легкой издевкой оценивал перспективы развития бизнеса. Резанула ухо брошенная вскользь фраза о возможном кредитном вливании.

"А вот это конкретика, — заключил Михаил Степанович. — Деньги, вложенные в намеченное для разгрома предприятие, заведомо пропащие. Что следует? Финансист желает встать в очередь кредиторов? Смешно. После погашения долгов по зарплате и налогов, ему достанутся только крохи, и то, неизвестно когда. Неужели и впрямь намерен вкладывать деньги? Тогда все еще более запутывается".

Михаил Степанович слегка озадачено выслушал банкира, скрестил руки на груди, всем видом, показывая неготовность к разговору.

— А впрочем, не будем гнать лошадей. — Сбавил обороты делец. — Давайте обсудим после.

Мероприятие продолжалось. Заиграл, приглашенный для создания соответствующей атмосферы, оркестр, двинулись через зал официанты, разнося напитки. Народ отмяк и принялся методично надираться дармовой выпивкой.

Вынырнул из толпы успевший крепко "принять на грудь" губернатор. Он, как ему показалось, неприметно перебросился многозначительным взглядом с Альбертом и, пользуясь правом главного распорядителя, разбил заскучавшую компанию: — Михаил Степанович, ваша внучка сразила всех наповал. Изумительная девушка.

— Кстати, Оля мне на вас жаловалась. Вы держите ее взаперти. А вот сама она не прочь пойти работать. Я даже взял на себя смелость предложить ей должность у себя. Жаль, не хочет. Чего ей делать на этом заводе? Скукота. А впрочем, может быть вы, хотя-бы так, но пойдете на встречу.

-Ну нельзя-же право. Пусть девочка поработает, наберется опыта, а после я все-таки не оставляю надежды переманить ее в свою администрацию. Гарантирую прекрасную должность. Великолепную карьеру.

-Да я и сам понимаю, скучно ей одной в лесу. — Нехотя согласился Михаил Петрович. — Ладно, пусть попробует. Только никаких поблажек. Пусть честно свою зарплату отрабатывает. Иначе баловство одно.

Глава 10

Недолгое оформление, и уже через два дня Оля перешагнула порог заводоуправления.

Начало трудовой деятельности особого впечатления на Ольгу не произвело. Контора он и есть контора. Входящие-исходящие. Разные, но невероятно скучные, служебные документы. Немного развлекали осторожные, но явно заинтересованные взгляды новых сослуживцев.

В первый же рабочий день, когда, отсидев положенное, вышла на продуваемую всеми ветрами улицу, возле подъезда ее ожидал дед. Он коротко посигналил, но из машины не показался.

"И правильно, не кавалер ведь", — Ольга опустилась в теплое нутро салона.

— Вот и началась твоя рабочая биография, — пошутил старик, выруливая на проспект. — Как впечатление?

— Скука, — призналась девчонка, — тоска зеленая и поросшая тиной.

— Работа всегда скучна, — отозвался Михаил Степанович. — Хоть у токаря, хоть у артиста. Тебе это, как никому другому, известно.

-Теперь о деле. Никакими заданиями я тебе голову не буду забивать. Обживайся, вникай. Работай.

-А как же?.. — удивилась Оля.

-Да никак. Пойми, на той стороне профессионал всяко имеется. Кого они на заводе за порядком следить пристроили тебе, как впрочем, и мне, определить не удастся. Спец он на то и спец, что бы его никто раскусить не смог. Разве что... — Михаил Степанович задумался, — ну предположим, если выбрать тех, кто недавно на завод пришел, прокачать. Хотя, не факт. Я бы, будь такая нужда, загодя о секретном сотруднике побеспокоился. Залегендировал, внедрение отработал.

— Выходит я тоже агент? — рассмеялась Оля.

— Не забывай, для всех ты моя внучка.— Михаил Степанович сбросил маску веселости.— Потому никакой самодеятельности. Они за тобой пуще всего присматривать станут. И подозревать в первую очередь.

— Ничего не понимаю, тогда зачем все это?

— А тебе и не надо голову забивать.— Ушел от прямого ответа старик, но заметив, как выпрямилась на сидении Оля, добавил.— Я, все что мне нужно от тебя узнаю.Ты даже и не поймешь как. Этому меня в свое время учили, да и опыт остался. Опыт, его не пропьешь.

— Ох, темните вы гражданин начальник.— Оле надоело вытягивать ответы. — Сама разберусь, по ходу пьесы.

— Отставить!— Теперь в голосе Михаила Степановича прозвучала настоящая строгость.— Не игрушки это. Жизнь на кону. Твоя жизнь. Стоит им что-то заподозрить, и косточек не найдут. Имей в виду, если я только замечу, что ты занялась самодеятельностью, тут же все сверну.

— Не пугай! Иначе мой кольт заставит тебя пожалеть об этом . — Выпятив подбородок, отозвалась Оля с интонациями железного Арни, и сама же первая рассмеялась тому, как смешно это прозвучало.

— Кстати о кольте. — Михаил Степанович вынул из бардачка деревянную коробочку. — Вот тебе подарок. Как говорится, в честь начала трудовой деятельности. Держи

Оля изобразила полнейшее безразличие, но не сдержалась и нажала маленькую кнопочку, открывая лакированную крышку.

И озадачено хлопнула ресницами. На бархатной подкладке лежал вороненый пистолет с коротким стволом.

Нерешительно прикоснулась пальцем к холодному металлу.

-Уродлив, но красив. Нет, скорее красив именно своей уродливостью. Не могу объяснить.

— А это самое главное... — дед протянул Оле зеленоватую корочку.

Ольга, забыв на секунду про оружие, раскрыла документ. Ее фото, печать, узорчатый вензель МО на мелованной Госзнаковской бумаге.

— Это удостоверение личности. — пояснил Михаил Степанович. — Ты главное на пятой странице смотри. Вот, пункт десять. Разрешено ношение оружия.

Оля прочитала выведенную неизвестным каллиграфом надпись в разделе "Система, серия и номер оружия": — Пистолет Вальтер P.38 K, GH номер, когда выдано, подпись.

— А ты как думала? У нас все по-взрослому. Решишь еще, что я тебя в клубную самодеятельность выступать зову?

— А зачем мне оружие? — удивленно спросила Оля. — Я и стрелять не умею, да и куда мне его деть? По заводу с ним ходить?

Сосед согласно поддакнул: — Ага, и лампочки в коридорах расстреливать.

— Нет, девочка, ствол носить тебе не придется. Да и не спасет он, если что. Пистолет я тебе дарю не как вещь утилитарную. Скорей как символ. Мне его в свое время сам Павел Анатольевич Судоплатов подарил. Слышала о таком? Нет? Ну не важно. Без преувеличения незаурядный был человек. Штучной работы.

Степанович глянул в зеркало заднего вида, сворачивая с трассы: — Пистолет был изготовлен для награждения высших офицеров разведки, но так со склада и не ушел, наши захватили, и хозяина себе он у немцев не имел. Игрушка хоть и грубая, но мощная. Подыскал бы тебе что-то более подходящее, с этим оружием у меня много воспоминаний связано. Хороших, и не очень. Но раз решил — дарю.

Оля, наконец, переборола себя и вынула пистолет из коробочки. Тяжелый.— Удивилась она.

Когда вернулись на заимку и поужинали, дед поманил квартирантку за собой:

— Пойдем, — он вышел в коридор, достал пластиковую карточку и приложил к деревянной панели.

Плотно сбитые доски плавно ушли в сторону, а в проеме стали видны ступени, ведущие в подвал.

— Что? Еще один? — выдохнула Ольга, с любопытством заглядывая в темноту.

Дед пошарил ладонью возле косяка, вспыхнул неяркий свет.

— Вот, теперь, пошли, — он двинулся вниз, мягко ступая подшитыми валенками по деревянным же, но идеально подогнанным, ступеням.

— Грешен, люблю дуб, — вздохнул проводник и потрогал облицовку. — Все сам сделал. 0Хотя, нет, вру. Подземелье это, конечно, и раньше было, я про отделку говорю, спроектировал, организовал. А строили совсем посторонние.

Наконец, спуск окончился, и они оказались в длинном узком помещении. Впрочем, никакого запаха сырости, тепло и сухо.

Дед приблизился к рубежу стрельбы и включил рубильник. В дальнем конце тира зажегся яркий свет.

— Стандартный, тридцатиметровый, — пояснил он. — Правда, и тут кое-что я доделал. Автоматизировал и звукоизоляцию доработал, — он включил стоящий на столике монитор. — Это камеры с ворот и с периметров.

— Прежде чем приступать к стрельбе, ты должна привыкнуть к оружию. Сегодня просто обзорная экскурсия. Ну, и стрельнем пару раз, для опыта, — Михаил Степанович сноровисто зарядил магазин. — Восемь девятимиллиметровых патронов. Подходят и Макарычевы, но лучше родные. Немцы эту игрушку до середины пятидесятых на вооружении держали, да и сейчас еще кое-где как табельное оружие используют. Вот, смотри, — поднял он руку. — Возьми наушники. А то с непривычки оглохнешь.

Протянул громадные, похожие на первые советские ТДС, наушники.

— Отбойник у него слева, — предупредил стрелок, — так что вставай, внучка, вот тут.

Приглушенно грохнуло, потянуло острым запахом пороха. И еще раз.

— Не поняла? — дед вложил теплую рукоять в ее ладонь. — Не страшно, по-первости сам ничего не понимал.

— Это предохранитель, это спусковой крючок. Совмещаешь мушку с прицелом, задерживаешь дыхание. Руку напрячь, — приказал он. — Без рывков, плавно. Жми.

Снова бахнуло, с приличной отдачей в руку. Ольга посмотрела на слабый дымок, струящийся из ствола: — Можно еще?

— Давай.

Грохнуло еще пару раз.

— Ого? — удивился Михаил Степанович. — Неужели попала?

— Дай-ка, — он выщелкнул магазин и положил оружие на стол, — идем, глянем.

Подойдя к мишени Ольга увидела на бумажке, чуть ниже черного центра два неровных отверстия. Восемь и семь.

— Да ты молодец... — не сумел сдержать улыбки наставник. — Но это еще полдела. На тщательное прицеливание тебе в реальной схватке времени никто не даст. Стрелять нужно на интуиции.

Они вернулись к началу тира.

— Интуитивно? — Оля всмотрелась в мишень. — Как это?

Дед покрутил в руках оружие, вернул на место: — Я уж лучше своим, привычнее, — он распахнул полу меховой безрукавки. На поясе у него обнаружилась открытая кобура, из которой торчала рукоять небольшого пистолета.

— Показываю. Выдергиваем оружие. Пока ствол идет к груди, левая рука одновременно взводит курок, — инструктор плавно передернул затвор, — продолжаем движение, огонь. Теперь повторяю в темпе.

Собственно самого движения Оля не заметила. И если бы дед предварительно не показал все этапы, то и не поняла бы, что он делает. Рука стрелка нырнула к поясу, и тут же прозвучал выстрел.

— Зачетное время выполнения — полсекунды... — Михаил Степанович спрятал оружие. _ Не плохо. Но, по сути, первым будет тот, у кого ствол в руке.

Ученица прищурилась, пытаясь увидеть, куда попала пуля.

— Иди, глянь, — со скрытой гордостью разрешил стрелок.

Оля подбежала к мишени, покрутила головой и, сняв листок, пошла назад.

-А тут и нет ничего, — чуть смущенно проинформировала она снайпера. — Это ведь ничего страшного? — добавила успокаивающим тоном. — Может, случайно промахнулся?

— Как промазал? — он смутился. — Да не может быть? Не должно.

Ольга не выдержала и расхохоталась: — Не волнуйся, Михаил Степанович, в "яблочко".

Она протянула мишень: — Десятка. Как в аптеке.

— Шутить изволите? Ну-ну. Теперь, слушай команду. Снаряжение будешь носить на поясе. Чуть левей. И постоянно, повторяю, постоянно, пока ты дома, тренируешься вынимать. Выдернула, снимаешь с предохранителя, наводишь, стреляешь. Все. Обойму, конечно, предварительно вытащи. А так, крути сколько угодно. Можешь даже спать с ним. Необходимо, чтобы рука к оружию привыкла. Сборку и разборку мы изучим после.

Они сидели возле камина.

— И все же, не понятно... — Оля вновь вынула удостоверение... — Это что, липа?

Дед покосился на корочки: — Что за выражения? Скажем так, документы прикрытия. Однако, исполнены по высшему разряду. И, в случае необходимости, на запрос из Министерства Обороны придет ответ с подтверждением, что в "оружейке" соответствующей части взамен выданного оружия находится карточка — заместитель, владелец которой убыл в служебную командировку. Все как полагается. Хотя... если будут всерьез копать, концы, конечно отроют, только всерьез никто этим заниматься не станет, потому как... — Он не закончил, только махнул рукой, отметая саму возможность такого варианта. — Липа она должна липой пахнуть.

Оля фыркнула и вернулась к изучению пистолета.

— Но почему именно этот? — вновь поинтересовалась неугомонная помощница.

А он — особый. — Его Павлу Анатольевичу сам Лаврентий Берия подарил.

— Ой, это который... тот самый? — передернулась Оля.

— Знаешь, я давно никого не осуждаю, хотя и восхищаюсь редко. Но, как человек, который имел доступ к документам и свидетелям, могу сказать: — Не ангел был, да. Но то, что творили в годы гражданской войны сами "безвинные жертвы, не для нормальных людей". Какая там инквизиция. Упыри. Да их, собак-людоедов, нужно было отстреливать.

-Не мне судить... — Растеряно произнесла Ольга. — Но ты же сам мне говорил, что не правильно так.

Михаил Степанович осекся, растеряно шмыгнул носом, но ничего не ответил. Махнул рукой, и вышел. Пошла спать и Оля.

Занятия проводил ежедневно. По два часа в день.

Изучение основ теории и практические занятия дед вел по-своему. Он коротко и доходчиво объяснял, что нужно делать. И почему.

— На прямых ногах только ковбои в вестернах стреляют, и то в плохих. Ноги должны быть полусогнуты. И никак иначе. Запомни. Стрелять придется не в тире... И в тебя будут стрелять. Потому стоять по стойке смирно, а тем более выцеливать, никто не позволит.

Дед усмехнулся: — Не пугаю. Но в зачетных стрельбах я сам на том конце тира засяду. И такую тебе дуэль устрою. Мама не горюй.

Оля прицелилась в стоящий на полочке подсвечник: — Ну не могу я тебя, дед, понять. То ты меня отговариваешь, то сам все сделал, чтобы "Рембо в юбке" воспитать.

-До Рембы тебе пока далеко, — добродушно сковеркал слово дед. — Еще попотеть придется. А про оружие так скажу: — Коли я тебя в эти игры втянул, то и отвечаю за тебя. Кстати, — он поднялся и с некоторой даже торжественностью произнес: — Раз у нас что-то вроде команды, то нужен тебе и позывной.