Зверь в отражении. Одержимый

Алекс выхватил из сумки клинок: атаме был единственным оружием в его распоряжении.

— Кажется, настало время импровизировать, — Эдгар кивнул на кинжал и поднял руки.

Алекс не успел сдвинуться с места, чтобы избавить стража от ловушек. Звериное рычание за спиной заставило обернуться.

Берсерк наступал медленно. Размером с упитанного теленка: выгоревшая черная шерсть, горящие синие глаза, с оскаленных клыков капала слюна. Еще один рык раздался где-то рядом, и Алекс услышал приглушенные ругательства Эдгара.

Кэт сжала его руку, и он попятился, закрывая ее собой. Вязкая, как кисель, иллюзорная завеса не только скрыла их от любопытных взглядов, но и отрезала все пути к отступлению. Они оказались в своеобразном коридоре, навстречу шел Стрикс со свитой стражей. Маг довольно улыбался, будто встретил друзей.

— Вы сменили имидж, принцесса?

В ответ Катерина послала ему убийственный взгляд, но заклинатель откровенно забавлялся.

— Страж, которого стоило давно усыпить, принцесса — лишившаяся сил и титула, мальчишка, предавший свой Орден. Кого-то не хватает, — он приложил палец к губам и сосредоточенно нахмурил брови. — Ах, да! Прелестной Марилли, проклятого ублюдка и инфантильного самодура с его провидицей. Но и вас троих достаточно. Это была отличная идея — позволить вам сбежать.

Какой же он идиот! Древнему было известно обо всем с самого начала. Чтобы завладеть клинком, он позволил им сбежать, а после пустил по следу верных псов. Белобрысый знал, что Алекс скорее откусит себе язык, чем скажет, куда спрятал артефакт.

Ехидно скалясь, Стрикс протянул руку, и Алекс почувствовал, как рукоять атаме в его кулаке раскалилась. Он разжал пальцы, и клинок мгновенно оказался у Стефана. Маг осмотрел его со всех сторон, одобрительно хмыкнул, а затем подошел почти вплотную. Инквизитор не шелохнулся, когда заклинатель приставил лезвие к его щеке.

— Из-за тебя я лишился своего места в Братстве! Впрочем, с Демиургом, я обрету куда больше, — Стрикс убрал нож и похлопал Александра по спине, как старого приятеля. — Все что ни делается, все к лучшему. Верно? Мои друзья проводят вас.

Он махнул ликанам, и один из них грубо схватил Катерину, а другой — Эдгара.

— Посадите принцессу в мою машину, — распорядился маг и насмешливо взглянул на Алекса.

Инквизитор сжал кулаки. Внутри все закипало от бессильной ярости.

— Без глупостей, парень, — страж опустил тяжелую ладонь на плечо.

Эдгара уже вывели из здания. Стрикс направился следом.

Александр поймал взгляд Кэт, но его грубо толкнули в спину. Послышалось приглушенное рычание берсеркера. Стиснув зубы, Редмонд пошел вперед. Он вновь подвел принцессу!

Глава XI

Безумие Зверя

— 18 -

Россия. Москва.

Гаррет Маккивер

— Гаррет!

Сквозь сон я слышал голос Мари.

— Гаррет!

Мне пришлось сделать над собой усилие и открыть глаза. Яркий солнечный свет, льющийся из окна, ослепил. Я закрыл лицо ладонями и выпрямился в кресле, в котором уснул минувшим вечером. Голова раскалывалась.

Марилли стояла надо мной, сложив руки на груди.

— Сколько ты выпил? — в ее голосе звучали ноты недовольства.

— Недостаточно, чтобы избавиться от него...

Со мной происходило нечто странное. Я буквально сходил с ума и шарахался от собственной тени. Мысли ускользали. Я никогда не страдал слабоумием, но именно сейчас ощущал себя как никогда потерянным. Со Зверем все было иначе. Его примитивные инстинкты: жажда крови, ярость — я научился с ними жить. Балансирование на грани морали и бесчинства не может быть понято всеми, но я разделял их в полной мере. Теперь же я не понимал, что со мной творится.

Я изнывал от желания перегрызть Лиаму глотку, но не мог и пальцем пошевелить. Маг каким-то хитрым способом, переплел свою жизнь с моей... с его. Это походило на узы и в тоже время разительно отличалось. Фенрир не раз помышлял об убийстве Рималли, и его тоже останавливала эта незримая сила.

Хоть в чем-то наши желания совпадали. Маг раздражал его до зубного скрежета. Впрочем, как и все из Братства.

Прошлым вечером я закрылся в комнате, чтобы немного привести мысли в порядок. Вместо этого просто напился, желая заглушить неясные образы, мимолетные мысли и мигрень. Только легче не стало.

Марилли тяжело выдохнула и опустилась рядом, взяла меня за руку.

— Я волнуюсь за тебя, Гаррет.

Я сжал ее пальцы и улыбнулся, а она забралась ко мне на колени и крепко обняла, уткнувшись носом в шею. Я прислушивался к ее трогательному сопению.

— Теперь мы ее пленники?

После того как заклятие Кхалессы перенесло нас в имение Стриксов, она не говорила с нами. Только когда Лиам решил поприветствовать дочь, Древняя остудила его пыл, сообщив, что отныне Мари останется под присмотром Фенрира. Маг поджал губы и больше не лез, но не преминул обвинить меня, точнее его, в покушении на жизнь леди Ланье. Заклинательницу нашли в подземелье без сознания, та едва не умерла от потери крови. Услышав, что она предала его и Братство, заклинатель окончательно сдался. Не знаю, что стало с Эрнессой, меня не особо заботила ее судьба.

— Не думаю. Мы нужны ей, — я вспомнил что чувствовал, когда неосознанно прикоснулся к связи с Древней. — Она растеряна.

— Ты ей веришь?

— Я никому не верю.

Даже себе.

— Мне страшно... — прошептала Марилли.

Я чувствовал себя полным ничтожеством. Я должен был оберегать Мари, но мне оказалось не под силу защитить ее даже от самого себя, что уж говорить о прочем.

Я провел пальцами по ее щеке, и сердце Мари учащенно забилось. Я вспомнил, как ее волосы скользили по моей коже, как стоны наслаждения срывались с приоткрытых губ... Не сдержавшись, притянул девушку к себе и поцеловал. Сладость мгновенно переросла в страсть, ее ладони оказались под моей рубашкой. Я целовал ее подбородок, шею и впадинку за ухом, а она вздрагивала от каждой ласки. Не желая тратить время, я просто потянул тонкую ткань блузки. Пуговицы разлетелись по сторонам и с глухим стуком посыпались на пол, Мари рассмеялась мне в губы.

Боль в висках была резкой и пронзительной. Я замер.

"— Наслаждайся, пока можешь..." — язвительно произнес Фенрир. Показалось, что он стоит рядом и насмехается.

Я резко отстранился от Мари, озираясь. Она удивленно уставилась на меня.

"— Потому, что когда я вернусь, я вдоволь с ней позабавлюсь".

Я сглотнул вставший в горле ком и сжал кулаки, чувствуя, как холодная лента страха вьется по позвоночнику, спускаясь по ногам до самых пяток. Произошло то, чего я так опасался. Вечернее помешательство оказалось сущим пустяком.

— Гаррет? — Она прикоснулась к моему лицу, но я едва ощутил это.

В мыслях всплыли картины, которые сложно было даже вообразить. Я покрывал ее тело поцелуями. Она тянулась ко мне навстречу, а в следующий миг я уже сжимал ее сердце в окровавленной руке и наблюдал за тем, как тускнеют зеленые глаза.

"— Нравится? Или может так..."

С яростным рычанием я оттолкнул Марилли и метнулся в сторону, опрокидывая кресло. В порыве гнева смел на пол все, что стояло на журнальном столике, битое стекло захрустело под ногами. Перед глазами потемнело. Я готов был поклясться, что слышал его издевательский смех.

— Убирайся прочь из моей головы!

— Гаррет? — теперь в ее голосе звучал страх. Я знал, что она дрожит.

— Уходи!

Она покачала головой, и шагнула навстречу. В ее глазах блестели слезы.

— Гаррет, прошу, позволь мне помочь. — Марилли накинула блузку и зябко поежилась.

"— Какая храбрая, маленькая девочка. Знаешь, я, пожалуй, позволю ей побороться за свою жизнь. Так будет интересней".

— Не подходи ко мне, Марилли!

Страх, что я могу сорваться в любой миг и причинить ей боль, парализовал.

— Я сказал, уходи! Уйди... прошу...

"— Это будет славная охота. Ты только представь..."

Я зажмурился, обхватил голову руками и старался отгородиться от всплывающих в мыслях картинок. Показалось, что прошла вечность, прежде чем она направилась к двери. Я так и стоял посреди комнаты, прислушиваясь к удаляющимся шагам и собственному дыханию.

"— Ты жалок, Маккивер. Ты всегда был жалким!"

— Лучше заткнись, — прорычал я и облокотился на каминную полку, над которой висело зеркало в тяжелой раме.

"— Заставь меня замолчать. Ой, вот незадача, ты не можешь".

Я молчал и вглядывался в свое отражение.

"— Можешь попробовать вновь напиться, но хуже станет тебе. А можешь просто уйти с моей дороги".

— Ты слаб, ты в ловушке, это все на что хватает твоих сил.

Очередной приступ ярости накрыл волной. Теперь злость обуревала его.

"— Как ты смеешь говорить мне о слабости!? Оглянись назад! Посмотри на себя! Всю жизнь ты потакал Многоликой! Был ее ручным щенком. Скажи, ты принял хоть одно самостоятельное решение в своей жалкой вечности, Маккивер?"

Я моргнул, прогоняя неясные образы, поднятые им из глубин подсознания. Словно призраки они закружились, пробуждая целый хоровод воспоминаний. Я растерялся и вместо своего отражения в зеркале увидел то, о чем давно позабыл.

"— Ты лишь одинокий скиталец, который не в силах ни оборвать свои мучения, ни принять их".

— 19 -

1331 год. Трансильвания. Горы Орэштие, руины Сармизегетузы.

По утрам становилось особенно холодно. Последние несколько дней шел дождь, а когда он утихал, опускался туман. Липкое марево стелилось по земле, скрывало от глаз путников вершины гор и коварную извилистую дорогу.

Отряд двигался медленно. Ловчие напоминали Маккиверу вонючих мокрых псов: усталые, злые и голодные. При такой погоде невозможно было развести хороший костер, чтобы приготовить горячую пищу. Они постоянно ругались и норовили вцепиться друг другу в глотки.

Гаррет с ухмылкой наблюдал за бывшими инквизиторами. Проклятый не чувствовал холода. Правда, он не отказался бы от хорошего ужина и горячей воды, но терпел, чего нельзя сказать об Артуре. Каждую ночь Гаррета будил кашель мага. Заклинатель подхватил простуду и выглядел очень плохо. Истощенный, болезненно-бледный: его лихорадило.

— Дай ему горячего вина или привезешь королю хладный труп!

Рикон был не в восторге от того, что скованный цепями пленник раздает ему указания, но тем же вечером принца напоили, накормили и даже дали пару теплых шкур взамен старых, задубевших от грязи и пота. Невиданная щедрость!

Рималли продолжал молчать, но Маккивера это больше не трогало. Ему было над чем подумать. Предсказание Многоликой не понял бы только дурак, но бестия что-то напутала. Артур не нуждался в его защите. Он никогда бы не принял от Проклятого помощи. Рималли ненавидел его и не скрывал этого.

До рассвета оставалось меньше часа. Прислонившись к решетке, Гаррет смотрел на посветлевшее звездное небо: погода налаживалась. Он слушал звуки ночного леса, болезненное сопение принца и тихие разговоры часовых у костра, которые вскоре стихли. Маккивер нахмурился, перехватил цепь, и сел поудобнее.

Послышались чьи-то осторожные шаги. Он напрягся, сжал кулаки и стал вглядываться в темноту. После того, как Артур убил Сарида, некоторые из ловчих решили поквитаться с пленниками. Трусы не потрудились даже открыть клетку и рассчитывали зарезать их во сне.

Гаррет всякий раз улыбался, вспоминая перекошенное от страха лицо наемника, когда он голыми руками схватился за меч и дернул на себя. Вояка не успел даже вскрикнуть. Проклятый одним движением раскроил ему череп, приложив к прутьям решетки, а затем свернул шею. Его приятели не осмелились приблизиться и поспешили убраться прочь. Утром Рикон не сказал Маккиверу ни слова. Бывшего инквизитора не сильно расстроила смерть человека, ослушавшегося его приказов.

— Здравствуй, Гаррет.

Он узнал голос и разглядел очертания знакомой фигуры.

— Снова ты, — недовольно пробормотал Маккивер и устало запрокинул голову.

Многоликая подошла к клетке. На ней было все то же черное дорожное платье и плащ с капюшоном. Длинные волосы заплетены в толстую косу. Глядя на ее изуродованное лицо, он больше не испытывал отвращения. Скорее любопытство, желание увидеть, что скрывается за непроницаемой маской, и понять мотивы.

— Придет время, и мы подружимся, — она улыбнулась.

— Сильно в этом сомневаюсь.

Она ничего не ответила, только склонила голову и повернулась к Рималли: Артур спал беспокойно и тяжело дышал. Многоликая протянула руку и дотронулась до его волос.

— Храбрый маленький принц, — провидица посмотрела на Гаррета. — Ты разгадал мое пророчество, Маккивер?

— Думаю, твой шар с предсказаниями солгал. Или как там это работает? Он никогда не примет от меня помощи.

Смех Оракула был чистым, звонким: похоже, она не боялась разбудить весь лагерь.

— Вот увидишь, так и будет. Ты послушался меня и покинул Валахию...

— И попал в плен к ловчим, — перебил он ее. — Спасибо, удружила. Чему ты улыбаешься? Это ведь ты все подстроила! Я слышал, как они говорили о тебе.

— Я сделала то, что должна.

Гаррет подался вперед, пытливо разглядывая Оракула в темноте.

— Кто дал тебе право решать за других?

Многоликая поджала губы, последний раз взглянула на принца и повернулась к нему. Маккивер не шелохнулся, но почувствовал, как по спине побежал неприятный холодок.

— Тот, кто сделал это со мной! — отчеканила она и перекинула косу через плечо. — Я тоже проклята, Гаррет. Впрочем, я и не надеюсь, что ты поймешь. Я пришла предупредить. У руин города дакийских царей ждет смерть. Ловчие не собираются получать за вас выкуп — они хотят убить Владислава и Артура. Ты должен вмешаться.

— Я скован, если ты не заметила, — он поднял руки, и цепи загремели.

— Тебе стоит научиться терпению, Маккивер, — в ее голосе появились привычные, лукавые ноты.

Она обошла повозку и встала у него за спиной. Он напрягся, когда Оракул провела ладонями по его плечам, скользнула пальцами по груди. Маккивер почувствовал приятный, едва уловимый, запах лаванды. Сердцебиение участилось, дыхание сбилось. Прикосновения женщины оказались на удивление нежными и приятными. Он не видел ее лица, но точно знал, что она улыбается. В следующий миг замок на ошейнике щелкнул.

— В оковах больше нет магии. Тебе не составит труда их снять.

Гаррет хотел повернуться, но Многоликая с силой сжала его плечо.

— Жди! Обуздай Зверя! Как только поймешь, что они задумали, действуй!

Маккивер недовольно выдохнул. Едва магия ловушек рассеялась, монстр внутри встрепенулся.

— Может, просто расскажешь? К чему опять загадки?

Провидица снова рассмеялась. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она заговорила:

— Тебя ждет удивительная жизнь, Гаррет Маккивер. Бессмертие не дается просто так. Ты будешь ступать по растрескавшейся земле, опаленной войнами, сквозь сумерки и рассвет, и нести на своих плечах покрывало вечного долга.

— Звучит, как еще одно проклятие.

— Я называю это Судьбой.

Ее хватка ослабла, он стремительно обернулся, но никого не увидел. Над изломанной верхушкой леса занимался рассвет. Туманная дымка рассеивалась в первых лучах восходящего солнца.