Ирония графа была иссушающей.
— И еще есть соображение, что, поскольку Дейвин благополучно покинул княжество, он аккуратно лишил любое потенциальное сопротивление точки сбора здесь, в Корисанде, — отметил Ларчрос. — Хуже того, Энвил-Рок и Тартариан могут утверждать, что они на самом деле заботятся о притязаниях Дейвина на корону, когда они двинутся, чтобы подавить любое возникающее сопротивление! Посмотрите, какое прикрытие это им дает! И если Дейвин когда-нибудь окажется настолько глуп, чтобы вернуться в зону досягаемости Кэйлеба, с ним всегда можно поступить так же, как поступили с его отцом и старшим братом, если только Кэйлеб решит, что он ему больше не нужен. И в этот момент мы посадим на трон одного из его проклятых фаворитов!
— Во многих отношениях я не завидую Кэйлебу в том, что он откусил кусок здесь, в Корисанде, — откровенно сказал Сторм-Кип. — Убийство князя и молодого Гектора, вероятно, было самой глупой вещью, которую он мог сделать, но Лэнгхорн знает, что ненависти достаточно, чтобы заставить человека совершать глупые поступки. Я не могу вспомнить ни одну другую пару людей, которые ненавидели бы друг друга больше, чем он и князь Гектор, особенно после убийства Хааралда в проливе Даркос. И давайте даже не будем начинать с того, как к князю относилась Шарлиан! Так что, возможно, он просто решил, что личное удовлетворение от мести будет стоить любых политических головных болей, которые оно создаст. И если бы он не знал, что Дейвин уже покинул княжество, он, вероятно, решил, что контролировать маленького мальчика будет легче, чем контролировать кого-то молодого возраста Гектора, поэтому убийство наследного княжича, возможно, тоже показалось ему разумным... в то время. Если уж на то пошло, как ты только что отметил, Ражир, он всегда мог заставить Дейвина пострадать от одного из тех "несчастных случаев в детстве", которые, похоже, время от времени случаются с нежелательными наследниками. — Выражение лица графа было невеселым, и он пожал плечами. — Но теперь, в конце концов, у него в руках нет Дейвина, и это оставляет всю ситуацию в состоянии неопределенности.
— Как вы думаете, что должно произойти, милорд? — тихо спросил Йер. — В конце концов, я имею в виду.
— На данный момент я действительно не знаю, отец, — сказал граф. — Если регентский совет сможет контролировать ситуацию в течение следующих нескольких месяцев, и если Гейрлинг и другие церковные предатели смогут организовать какой-то плавный переход в эту Церковь Чариса, он действительно может добиться успеха с завоеванием. Думаю, что шансы против этого, и, честно говоря, — он обнажил зубы в улыбке, в которой не было абсолютно никакого юмора, — я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы сделать их хуже, но ему, возможно, удастся это сделать. По крайней мере, на какое-то время. Но в долгосрочной перспективе?
Он пожал плечами.
— В долгосрочной перспективе, пока Дейвин остается на свободе, там будет светская точка сбора для сопротивления. Она может быть расположена где-то в другом месте, и поддерживать какой-либо прямой контакт между нами и им может быть практически невозможно, но символ все равно будет там. Также не имеет значения, утверждает ли "регентский совет", что действует от его имени, или нет. Пока он находится за пределами княжества, а "его" совет, очевидно, подчиняется приказам Кэйлеба, его легитимность будет, мягко говоря, сомнительной. И то же самое верно и для епископа-исполнителя Томиса. До тех пор, пока сохраняется иерархия истинной Церкви, даже если она загнана в подполье, любые попытки заменить ее "Церковью Чариса" будут построены на песке. В конце концов, Кэйлеб и его кошачьи лапы окажутся лицом к лицу с настоящим народным восстанием, отец. Когда это произойдет, думаю, они обнаружат, что их авторитет проник гораздо менее глубоко, чем они думали. И природа подобных вещей такова, что одно восстание сеет семена для следующего, независимо от того, удастся оно или нет. Поэтому, если настанет день, когда Кэйлеб будет вынужден вывести свои войска с территории Корисанды и отозвать свои корабли из вод Корисанды, чтобы справиться с угрозами ближе к дому, я думаю, что те из нас, кто планировал, работал и ждал этого дня, будут в состоянии преподнести ему самый неприятный сюрприз.
.IV.
Башня короля Арналда, королевский дворец, город Горат, королевство Долар
Ливис Гардинир, граф Тирск, был не в самом веселом настроении, когда стражники отдали честь, и их командир поклонился ему через открытую дверь.
Лэнгхорн, как я ненавижу политику — особенно придворную политику, — резко подумал он. — И особенно придворную политику в нынешнее время!
Конечно, — признал он немного неохотно, когда один из бесчисленных секретарей герцога Ферна встретил его с глубоким поклоном прямо в башне короля Арналда, — могло быть и хуже. На самом деле, последние два года или около того было хуже — намного хуже. Сейчас дела шли в гору, по крайней мере, для него лично, и он был благодарен, что это было правдой. С другой стороны, он мог бы пожелать, чтобы они начали поиски немного раньше... и не такой катастрофической ценой для всех остальных.
Секретарь провел его по короткому широкому коридору, повернул за угол, поднялся по пологой лестнице и осторожно постучал в украшенную резьбой деревянную дверь.
— Войдите! — раздался глубокий голос, и секретарь широко распахнул богато украшенную панель.
— Граф Тирск здесь, ваша светлость, — объявил он.
— Превосходно. Превосходно! Входите, милорд!
Тирск повиновался приглашению глубокого голоса и прошел мимо секретаря в роскошный, залитый солнцем кабинет. Стены башни короля Арналда были толщиной более трех футов, но какой-то ремонтник тщательно прорезал окна, простиравшиеся сквозь толстую каменную кладку почти от пола до потолка. Они наполнили комнату светом и, по крайней мере, иллюзией тепла. Это была приятная иллюзия, учитывая ледяную погоду на улице. Однако реальность огня, потрескивающего в широком очаге, значительно больше помогала сдерживать холод, и он был благодарен за это, даже если дымоход, казалось, немного дымил.
— Спасибо, что пришли так быстро, милорд, — сказал обладатель глубокого голоса, вставая из-за своего стола.
Самил Какрейн, герцог Ферн, был мужчиной среднего роста, широкогрудым, с все еще сильными руками и кистями, несмотря на годы, проведенные в офисах, очень похожих на этот. Его волосы засеребрились с возрастом, но все еще были густыми и вьющимися, несмотря на то, что он был на несколько лет старше седого Тирска. Однако в наши дни эти жилистые руки были мягкими и ухоженными, без мозолей от меча, которыми они хвастались, когда он был моложе, и он обнаружил, что гусиное перо было гораздо более смертоносным оружием, чем любой клинок, которым он когда-либо владел.
— Мое время принадлежит его величеству, ваша светлость, — сказал Тирск, кланяясь первому советнику королевства Долар, — а морские офицеры рано узнают, что нет ничего дороже времени. — Он снова выпрямился с улыбкой, которая была явно очень тонкой. — Меняющиеся приливы и отливы не вызывают сострадания, а ветры, как известно, меняются всякий раз, когда у них возникает настроение, поэтому моряк учится не мешкать, когда они благоприятны.
— Я понимаю. — Ферн ответил на улыбку графа еще более тонкой улыбкой, затем изящным жестом указал на другого мужчину, который ждал в кабинете. — На самом деле, — продолжил он, — мы с герцогом Торастом только что обсуждали это. Не так ли, Эйбрэм?
— Да, верно, — ответил Эйбрэм Зейвьер, герцог Тораст. Однако на его лице совсем не было улыбки, и "поклон", которым он одарил Тирска, был гораздо ближе к короткому кивку.
— Обсуждали, ваша светлость? — спросил Тирск, слегка приподняв бровь в направлении Тораста. Вероятно, это было неразумно с его стороны, но в сложившихся обстоятельствах он не мог удержаться от того, чтобы не вложить в свой тон некое невинное любопытство.
— Да, мы обсуждали, — сказал Ферн, прежде чем его коллега герцог смог ответить. Слова были идентичны словам Тораста, но в них чувствовалась небольшая, но отчетливая нотка. Тирск услышал это и встретился взглядом с первым советником. Послание в них было достаточно ясным, и граф кивнул в знак признания и согласия.
Наверное, он тоже прав, — подумал Тирск. — Как бы мне ни хотелось посмотреть, как этот ублюдок извивается, мне все равно придется с ним работать, так что втирать слишком много соли в раны, вероятно, не самое умное, что я мог бы сделать. Но, черт возьми, это было так приятно!
— Как скажете, ваша светлость, — сказал он вслух. — И, честно говоря, не могу сказать, что я полностью удивлен, услышав это. Ведь ни у кого из нас нет неограниченного запаса времени, не так ли?
— Верно, нет, — согласился Ферн и махнул рукой на большое кресло, стоящее напротив его стола. — Пожалуйста, садитесь, милорд. Нам нужно многое обсудить.
— Конечно, ваша светлость.
Тирск сел в указанное кресло и откинулся на спинку, выражение его лица было внимательным. Хотя в доставленной записке Ферна не была указана официальная причина его вызова в личный кабинет первого советника, он был совершенно уверен, о чем идет речь. То, что Тораст ждет вместе с первым советником — и в придачу выглядит как ящерокошка, расстающаяся с рыбьими костями, — подтвердило первоначальное предположение графа. Что еще оставалось выяснить, так это то, насколько далеко Тирска собирались официально "реабилитировать".
— Как, я уверен, вы знаете, милорд, — начал Ферн через мгновение, — генерал-капитан Матери-Церкви викарий Аллейн несколько месяцев назад решил, что наши первоначальные программы кораблестроения требуют определенной степени... модификации.
Что ж, можно и так выразиться, — кисло подумал Тирск. — В конце концов, вряд ли стоило бы говорить: — Гребаный идиот наконец вытащил большой палец из задницы и понял, что потратил впустую только Лэнгхорн знает сколько марок, строя совсем не те проклятые корабли, — даже если это было бы значительно точнее.
— Хотя я уверен, что многие из галер, которые мы заложили изначально, все равно окажутся полезными, — продолжил Ферн, — очевидно, что, как указал викарий Аллейн, нам понадобится собственный флот галеонов, когда придет время вернуть войну Матери-Церкви отступнику.
Именно это я и указал этому идиоту в своих отчетах — моих подробных отчетах — восемнадцать месяцев назад, если мне не изменяет память, — размышлял Тирск.
Конечно, ему тактично, но твердо — очень твердо — дали понять, что он должен держать рот на замке о том, как долго викарий Аллейн Мейгвейр полностью игнорировал его собственные предупреждения о том, что тяжелые, вооруженные пушками галеоны Кэйлеба Армака сделали с галерами королевского флота Долара в битвах за Рок-Пойнт и Крэг-Рич.
— Как я уверен, вы знаете, генерал-капитан приказал серьезно изменить наши планы строительства шесть месяцев назад, — сказал первый советник. — Потребовалось несколько пятидневок, чтобы это изменение направления было интегрировано в наши собственные усилия здесь, в Горате — на самом деле, это заняло более двух месяцев, как прекрасно знал Тирск, — но мы предприняли крупномасштабную программу преобразования существующих торговых галеонов. Сейчас также полным ходом идет работа над новыми кораблями, и несколько наших оригинальных судов переделываются на ходу. Герцог Тораст, — Ферн кивнул в сторону Тораста, — сказал мне, что первый из наших переоборудованных галеонов будет готов сойти со стапелей в течение месяца, и что первый из наших новых галеонов будет спущен на воду довольно скоро после этого, хотя, очевидно, потребуется гораздо больше времени, чтобы их оснастили и подготовили к выходу в море. Однако, когда они будут готовы к выходу в море, милорд, я намерен призвать вас командовать ими.
— Польщен, ваша светлость, — тихо сказал Тирск. — Могу я спросить, однако, должен ли я командовать ими на службе короля Ранилда или на службе Храма?
— Разве это имеет значение? — спросил Тораст резким тоном, и Тирск спокойно посмотрел на него.
— Во многих отношениях, совсем нет, ваша светлость, — ответил он. — Однако, если верно мое соображение о количестве кораблей, которые должны быть укомплектованы, у нас не будет другого выбора, кроме как произвести впечатление на моряков. Будет чрезвычайно сложно просто найти опытных офицеров, если предположить, что это вообще возможно, и наш запас опытных моряков вполне может быть еще более ограниченным по сравнению с тем количеством, которое мне потребуется.
Губы Тораста сжались. Казалось, он собирался что-то сказать, потом взглянул на Ферна и явно передумал.
Наверное, так же хорошо, что я не указал на то, что его идиотский шурин Маликей — одна из главных причин, по которой нам так не хватает моряков, — сухо подумал граф. — Особенно с учетом того, что последние два года он делал все, что мог, чтобы повесить ответственность за это фиаско на мою шею! И то, что каперы Кэйлеба сделали с нашим торговым флотом — на его собственных глазах — тоже ничем не помогло нехватке. Не говоря уже о значительном сокращении потенциального предложения тех переоборудованных галеонов, о которых только что говорил Ферн.
— И к чему вы клоните, милорд? — спросил Ферн, как будто он совершенно не знал о мыслях Тирска... о которых он определенно подозревал.
— Моя точка зрения, ваша светлость, заключается в том, что будет иметь большое значение, произведет ли на этих моряков впечатление королевство Долар или Мать-Церковь. Хотя понимаю, что никому не нравится это признавать, но многие подданные его величества практически не испытывают угрызений совести из-за того, что избегают вербовщиков военно-морского флота, и с сожалением должен сказать, что многие другие подданные не испытывают угрызений совести, помогая им в этом. Честно говоря, боюсь, было бы неразумно ожидать чего-то другого, учитывая участь обычного моряка на борту военного корабля.
— Если, однако, на них произведет впечатление служба во имя Матери-Церкви, я думаю, что, вероятно, многие, кто в противном случае попытался бы избежать службы, будут поступать более охотно. Более того, я полагаю, что еще более вероятно, что те, кто в противном случае мог бы помочь... с меньшим энтузиазмом избегать вербовщиков, с гораздо меньшей вероятностью сделают это, если это будет противоречить заповедям Матери-Церкви.
Ферн задумчиво нахмурился. Хотя первый советник сам никогда не служил в море, он дослужился до высокого звания в королевской армии, прежде чем заняться политической карьерой. Он понял, какой вопрос на самом деле задавал Тирск.
— Понимаю вашу точку зрения, и она хорошо воспринята, милорд, — признал герцог через несколько секунд. — К сожалению, в данный момент я не могу ответить на вопрос.
— Могу я говорить откровенно, ваша светлость?
— Конечно, милорд. — Ферн слегка откинулся на спинку стула, его глаза сузились, и Тирск слегка пожал плечами.
— Ваша светлость, понимаю, что великий викарий Эрик еще не решил объявить священную войну против Чариса. — Тораст заметно напрягся, но Ферн только сидел неподвижно, а Тирск продолжал тем же спокойным голосом. — Однако думаю, что уместна определенная степень прямоты между нами, как людьми, которые будут отвечать за то, чтобы ответить на призыв Матери-Церкви, когда он придет. Никто во всем королевстве не может усомниться в том, почему Мать-Церковь строит такой огромный флот. Учитывая действия чарисийцев за последние пару лет, неизбежно, что Мать-Церковь открыто выступит против Кэйлеба и Шарлиан, как только это станет практически возможным. Я уверен, что Кэйлеб и Шарлиан тоже это понимают, если только все их шпионы чудесным образом не стали глухими и слепыми. В таком случае, я считаю, что было бы лучше с самого начала определить, кому именно будут служить корабли — и их экипажи — и почему. Притворство в обратном никого не обманет, но может затруднить укомплектование кораблей персоналом. В сложившихся обстоятельствах я бы предпочел иметь возможность с самого начала указывать своим офицерам и солдатам, что им предстоит делать.
