Все меня называют ведьмой. Закончено!

Наверно искал признаки нестерпимой боли, но зря! Я её не чувствовала, совсем ничего. Она разрывала меня изнутри ржавым, тупым, с зазубринами ножом, оставляющим глубо-кие, незаживающие раны в душе. Не давая времени на восприятие горькой правды и по-пыток смириться с утратой.

Даже раньше, задумываясь о приходящих за помощью ко мне со своим горем людях, задаваясь невольным вопросом, насколько трудно смириться с потерей близких людей, я приходила к неутешительному для себя выводу, что простить убийцу не для меня. При одной только мысли об этом, закипала кровь. Теперь в действительности я стояла на распутье перед таким выбором. Знала, что выбрав путь мести уже не смогу вернуться к старой жизни и исправить ошибки. Но поступить иначе, простить мучителей, отпустить их, означало предать память брата и всё то, что любила.

Погрузившись в свои мысли, я не слышала, что всё это время говорил Васичка. Только когда он позвал меня по имени, очнулась.

— Рада? Ты здесь?— прокричал он у самого уха и помахал рукой перед лицом, пытаясь привлечь внимание.

Повернув голову, я посмотрела на него, моргнув растерянно, спросила:

— Вася, что нужно?

Он стоял с йодом и ватой в выжидательной позе.

— Наконец услышала, я тут разоряюсь почти полчаса. Ты сидишь, как восковой манекен в музее Мадам Тюссо. Кулак разожми, там кровь. Обработать надо, не хватало заражение получить по глупости.

Опустив взгляд на свои руки, с удивлением заметила, они до сей пор сжатые и мне не под силу их разжать.

-Не могу, пальцы онемели,— растерянно объяснила я.

Он отложил приготовленные для обработки препараты, присел на корточки и нажал на какую-то точку запястья, насильно разжал мои пальцы.

На раскрытой ладони лежал впечатанный в неё, окровавленный серебряный листик. Он с такой силой вжимался, что тупые края прорезали кожу, кровь проступила сквозь порез и контуры отпечатались на нежной коже.

— Как символично, — заторможено подумала я, глядя на кусочек метала окрашенный кро-вью, словно этот контур отпечатался в душе.

— Ого! — присвистнул Вася.

И постарался очень осторожно вынуть его, боясь причинить лишнюю боль.

Вынув из раны сломанную деталь, он с тихим позвякиванием положил её на полирован-ную до блеска деревянную столешницу.

— Рада, что случилось? Расскажи, тебе станет легче. Давай, не молчи, — впервые прекра-тив свой спектакль, серьёзно потребовал Вася, довольно ощутимо потряс меня за плечи. — Нельзя держать всё в себе, это вредно! Слышишь меня?! Если хочешь, поплачь. Только не закрывайся от всех!

— Холодно, мне так холодно,— тихо прошептала я, обнимая себя и пытаясь согреться.

Но этот холод шёл изнутри от зияющей раны, от чувства безнадёжной потери. Удерживая всю боль внутри, понимая, что только она поможет мне выстоять в задуманном деле.

Холод не уходил, хотя меня и пытается согреть, укрыв пледом новоявленный друг. Ста-раясь отвлечься от гнетущих мыслей, усилием воли переключилась на суетливого Васю, который всячески пытался достучаться до девушки с потухшим взглядом в отражении зеркала.

— Вася? А ты зачем ломаешь комедию? — без предварительной подготовки в лоб спросила я.

— В смысле? — не понял он.

— Ну, почему выставляешь то, кем не являешься на самом деле. Ты же не гей! — вопросительно посмотрела на него.

Он растерянно ухмыльнулся и с долей восхищения, ответил:

— Надо же! За столько времени ты первая, кто это понял. Как догадалась? В чём я проко-лолся?

— Вася или как там тебя на самом деле зовут, это нетрудно было. Стоило лишь внима-тельнее присмотреться и отбросить стереотипы. Как говорили в одном старом детективе "Никто не замечает прислугу, почтальона, врача и другой персонал. Они все на одно ли-цо". Вот и к тебе настолько привыкли, что почти не замечают. А ты этим комплексом ве-ликолепно пользуешься, вопрос только зачем? —

Он присел на край стола, на секунду задумался, со вздохом признался:

— Всё началось с моего увлечения игрой в карты. Вначале я даже выигрывал, удача улы-балась, но однажды нарвался на крутых парней. Проигрался до трусов, ещё и должен был им весьма кругленькую сумму. Платить долги нечем, тогда я ещё учился в "ЩУКЕ"* и обратился к другу за помощью. Он согласился дать денег, но с условием. Костя, так звали моего знакомого, оказался бандитом в группировке "Севера",— он замолчал.

— А дальше? И что это "север"? — подтолкнула к дальнейшему рассказу Васю.

Он грустно улыбнулся и спросил:

— Ты умеешь хранить секреты? Надеюсь, да. Совсем забыл, не все знают "Севера". Это самый влиятельный человек, очень жестокий, беспощадный. Мне говорили парни, кото-рые на него работают, что в молодости он в первый раз сел в тюрьму за серийное убий-ство пяти человек. Родители убитых были тогда очень влиятельными людьми, постара-лись упечь его на всю жизнь. Но он выжил в тюрьме строгого режима, через пятнадцать лет вышел, сколотил свою банду, поднялся из рядового до крутого бизнесмена, с кото-рым считаются не только паханы, но и политики приходят на поклон. Так вот угораздило меня ему задолжать, теперь отрабатываю здесь. Видите ли "Северу" нужен свой экстра-сенс, не знаю зачем. Только он обещал отпустить меня, как только найду бедолагу.

— Почему сразу бедолагу?— не поняла я.

— Рада, пойми — это билет в один конец! Ведь если он согласится на такую "работу", будет в курсе всех дел и тайн, а остальные будут охотиться за этой информацией. С её помощью можно сделать многое, а за носителем этих тайн следить будут как за президентом. Будут стараться найти "ахиллесову пяту" прилагать усилия подкупить или шантажировать. Короче, кандидатов в камикадзе не видно. Вот я и выбрал такой имидж, зарплата хорошая, поклонники и бабы не пристают. Я в курсе всех и вся, и никто ни в чём не будет подозревать, — закончил он.

— Говоришь, твой "знакомый" ищет экстрасенса?!— задумчиво произнесла я.

"Если он такой, как Вася наболтал. То ему нужен человек, которому нечего терять" — раз-мышляла я.— "Да и он обладает влиянием для защиты своих интересов, а мне как раз и нужен такой".

— Эй! Ты что удумала?! Детка! Не влезай в это дерьмо!— поняв мой интерес, воскликнул Вася. — Оттуда выхода нет, вернее он последний в жизни. Билет на тот свет!

— Сама знаю, мне теперь нечего и некого терять. Скажи "Северу" я согласна, но с одним условием.

— Да? И каким условием?!— с любопытством спросил меня Вася.— Прежде всего, не назы-вай его "Север", он Святослав Николаевич Северский.

— Передай ему, я согласна. Хочу с ним встретиться, пусть скажет, где и когда, — не давая себе шанса отказаться, настаивала я.

"ЩУКА"*— ТАК СОКРАЩЁННО называют Щукинское театральное училище.

Глава 14.

Дверь в гримёрку, где Вася меня лечил, с рывком распахнулась, и на пороге появился Евгений — маленького роста черноволосый парень, потомственный маг-чародей, участник этого шоу, весь мокрый, как будто на него ушат воды вылили. Мы, не сговариваясь, пе-реглянулись и одновременно спросили:

— Что случилось? Кто это тебя так облил?

Он ошалело зыкнул на нас и раздражённо пояснил:

— Вы что, не слышите?! Погода на улице с ума сошла! Я на пять минут покурить выскочил, светило солнышко, потом неожиданно небо почернело. Гроза началась, дождь как из ведра, не успел даже глазом моргнуть. Светопреставление какое-то началось!

Я лишь хмыкнула в ответ, поняв, отчего этот катаклизм случился. Побочный эффект моих способностей проявился во всей своей красе. М-дааа.... Надо держать эмоции под контролем, а то как бы, обещанный народом майя, конец света не наступил раньше поло-женного срока. Неожиданно зазвонил мобильный в моём кармане. Вытащив его, я по-смотрела на дисплей.

С болью и ужасом увидела имя "Оля".... Ну, что сейчас я могу ей сказать?!... С силой сжала телефон, заставив себя набрать побольше воздуха в грудь и медленно выдохнуть. Надо было собрать волю в кулак и ответить на звонок.

— Алло! Оля, привет! Ну как там у вас дела? — начала я бодрым голосом.

— Радачка, как хорошо, что ты ответила! А то к Димке не могу дозвониться. Он вроде обе-щал позвонить, да вот молчит. Приезжай ко мне, поболтаем.

Взглянув на себя в отражение зеркала, ужаснулась — на меня смотрела совершенно бе-лая, как простыня, девушка... Огромные зелёные глаза, казалось, кричали от боли и отча-янья. Как с таким лицом появится у Ольги?!

Но делать нечего, ведь это теперь единственная родственница и ей ещё хуже, чем мне.

— Да, да, конечно я приеду. Жди, только такси поймаю и сразу к тебе.

Оля обрадовалась и, сказав, что будет ждать с нетерпением, отключилась.

— Вася! Сможешь привести меня в божеский вид? — спросила я временно притихшего дру-га.

— Ой! Дорогая моя! — начал он причитать в своей обычной манере, — Что ты с собой сдела-ла?! Попробую, но за результат не ручаюсь.

И выставив за порог гримёрки онемевшего от Васиной наглости мокрого потомственного мага, принялся за дело.

Через час я была в гостях. Это далось с огромным трудом, улыбаться и стараться не выдать своих чувств. Как бы в невзначай спросила Олю о её родителях, мне срочно было нужно вызвать их до того, как ей сообщать о пропаже брата. Ей понадобится поддержка и помощь, а я была не в том состоянии, чтобы утешать Олю.

Незаметно взяв у неё телефон, быстро нашла номер родителей, записала в свой. Поси-дев ещё полчаса и, как сумела, успокоив жену брата, отправилась в гостиницу.

Все последующие дни и ночи я не могла найти себе места от разрывающей сердце и ду-шу боли и ненависти. Металась по гостиничному номеру, как дикий зверь в клетке. Лишь спустя трое суток меня сморил тяжёлый сон, в котором пришла бабушка.

Она сидела у изголовья кровати и смотрела на меня с тоской в глазах.

— Радочка, бедная моя девочка! Прошу тебя, поплачь. Станет легче, не нужно всё держать в себе. Пожалуйста, только не делай глупостей! Знаю по себе, как это трудно сделать, но надо.

— Нет, бабушка! Я успокоюсь, только когда эти твари будут мертвы, а пока они ходят по этой земле и убивают людей — не будет мне покоя!

— Внучка, послушай старую женщину. Оставь всё как есть, они получат своё потом, не губи свою душу.

— Прости, но иначе не могу. Стоит только закрыть глаза, как вижу мертвого Митю и их до-вольные рожи.

— Ну, что же Рада видно судьба хочет испытать тебя в очередной раз. Мужайся, девочка! Ибо, если ты сделаешь задуманное, то наказание за погубленные души этих нечестивцев будет долгим и мучительным. Ведь наказывать и отнимать жизнь может только Господь Бог! Ты сможешь искупить этот грех лишь спасая людей от болезней! Запомни мои слова, внучка! И она исчезла, а меня разбудила трель мобильного. Посмотрев на экран, увидела незнакомый номер, ответила:

— Алло!

Грубый, прокуренный мужской голос, проговорил:

— Это ты, Радмила?

— Да, а вы кто?

— Мне передали твоё согласие, завтра Василий привезёт тебя, если ты, конечно, не пере-думала, — игнорируя мой вопрос, сказал мужчина.

— Нет, я приеду, Святослав Николаевич, — понимая кто мне звонит, заверила "Севера".

— Что ж, тогда жду завтра в десять утра.

И, не прощаясь, закончил разговор.

Посмотрев на часы, я тихо простонала: "Час ночи, теперь уже не усну до утра", — под-нявшись с тёплой кровати и укутавшись тонким одеялом, прошла к окну.

Открыла его, села на широкий подоконник, обняв колени руками, так и просидела до са-мого рассвета, вспоминая Митю.

Утром, приняв душ и одевшись, я поехала на съёмочную площадку. Там уже вовсю суе-тились осветители, звукооператоры, монтировали декорации... Вообще-то царила обыч-ная атмосфера...

Направившись на поиски неугомонного гримёра, я чувствовала себя здесь чужой. Обхо-дила павильоны и ловила себя на мысли: "Зачем мне это всё? Ведь теперь даже победа бесполезна, ведь Мити больше нет. А без него вся жизнь теряет смысл" — с горечью ду-мала я.

Увидев Васю, подошла к нему, он поражённо смотрел на меня.

— Привет, что случилось? Почему ты так удивляешься?

Он молча покачал головой, как будто отгоняя мираж.

— Рада, ты выглядишь отвратительно! С таким лицом только в гроб класть, а не к "Севе-ру" в гости ходить! Ты сколько не спала, неделю?!

— Спасибо, друг, утешил! Вася, прекрати! Не преувеличивай!

— Это я преувеличиваю?! — возмутился он, мгновенно вспыхивая. — Нет, ты себя в зеркало, когда в последний раз видела? Вылитое привидение, от тебя скоро люди будут шара-хаться! Пойдём-ка со мной, подруга.

И, ухватив меня за рукав, потянул в сторону гримёрки. Остановившись напротив большо-го зеркала, он кивком головы показал на отражение и сказал:

— Итак, что ты видишь в нём?

Я хмуро взглянула на свою копию и поражённо замерла. В отражении стояла девушка, бледная, худая, как щепка. С потухшим взглядом. Огромные зелёные глаза, тёмные круги под ними от бессонных ночей. Вообще-то Вася оказался прав, с таким лицом на улице появляться нельзя.

— То-то же, подруга! Пошли, у нас в запасе есть час. Попробую привести тебя в человече-ский вид, — пообещал гримёр.

И вот уже мы стоим возле высокого офисного здания, охрана без задержек пропускает нас вовнутрь.

Обычное помещение, деловой стиль хай-тек. Секретарь-мужчина пригласил меня войти в кабинет, а друг остался ждать снаружи.

Войдя, я сразу увидела этого человека. Он расслабленно сидел в кожаном кресле и с интересом рассматривал меня.

"Север" был сухощавым мужчиной, лет шестидесяти, с короткими седыми волосами. Вы-сокий лоб, испещренный глубокими морщинами, широкие, тёмные брови, глубоко поса-женные чёрные глаза, прямой нос, впалые щёки, сжатые тонкие губы с сеткой морщин и волевой подбородок. Да и вообще он производил впечатление очень волевого, сурового и, как ни странно, справедливого человека.

— Здравствуйте, Святослав Николаевич.

— Ты, значит, и есть Рада?! Девочка, сколько тебе лет? Иди домой, в куклы играй.

Моё, с трудом сдерживаемое, возмущение прорвалось.

— В куклы?! Вы шутите?! Я с девяти лет живу одна и вполне могу отвечать за свои поступ-ки, а вы считаете меня ребёнком?!

Он лишь усмехнулся и ответил:

— А что ты можешь, девочка?! Васька идиот, расписал мне, что нашёл настоящую ведьму, а я вижу перед собой маленького цыплёнка.

От злости на его слова я даже забыла, кто передо мной и открыла рот, чтобы поставить нахала на место, но тут позади меня без стука отворилась дверь и кто-то прошел в ком-нату.

— "Север", извини не знал, что у тебя встреча. — сказал вошедший.

— Она уже уходит. Говори уже, хватит выпендриваться, Кондрат! Удалось найти хоть что-нибудь?

Кондрат прошёл мимо меня, и раздражённо кинул на стол пачку фотографий, одна из которых упала к моим ногам.

— Нет! Этот м..ак чист!

— Как это? Совсем ничего не нашёл?

— Нет! Он прямо как ангелок, только крыльев не хватает, — раздражённо сказал Кондрат.

Я, наклонившись, едва взяла упавшее фото, как захотелось брезгливо помыть руки от увиденного мной.

— Такому как он, даже в аду места не будет! Сумасшедший маньяк! — и кинула подобранное фото к остальным.