Гнев дракона

Я не могу вернуться вновь

Домой к семье своей.

И если спит в тебе любовь

Меня хоть пожалей!

Ты помнишь лес на склоне гор?

Где волю я дала

Любви, с которой долгий спор

В душе своей вела.

Ты небом клялся мне не раз

Что будешь ты моим!

Что договор связавший нас

Вовеки не рушим!

Но тот не помнит прежних дней

Чье сердце из кремня!

Так пусть же у твоих дверей

Гроза убьет меня!

О, небо, смерть мне подари!

Я вечным сном усну,

У двери лорда Грегори

Простив его вину....

Буря восторга, аплодисменты. Девушки целовали Бернадетту в щеки, а юноши целовали ее руки. Но она улыбалась только мне.

-Я надеру ей уши-прошипела Адель. Она уже была рядом и взяла меня под руку.

Под сердитом взглядом сестры улыбка Бернадетты увяла.

Танцы завершились только далеко заполночь.

-Я не смогу дойти до постели... — жалобно ныла Адель и я, подхватив ее на руки под аплодисменты еще стоящих на ногах гостей, понес наверх по лестнице.

Усмехаясь в усы, горцы отсалютовали нам алебардами.

Не раздеваясь, мы уснули в объятиях друг друга.

Мы завтракали за общим столом во дворе замка, когда за стенами затрубили трубы. Мающиеся с похмелья гости встрепенулись. От ворот прибежал лейтенант Макгайл со смешно встопорщившимися усами.

-Лорд Грегори, к вам пышный господин со свитой.

— Они вооружены?

-Нет, милорд, только этот господин держит в руке затупленный меч.

-Откройте ворота и впустите гостей!

Вошедший дворянин, выступалвесьма годеливо. Его длинный плащ был украшен гербами. В руках он нес затупленный меч.

-Гербовый король... — раздались голоса.

Опустившись передо мной на колено, господин протянул на вытянутых руках этот затупленный меч и громко произнес весьма цветастую речь.

-Высочайший и могущественнейший лорд! Высочайший и могущественней-ший принц, и прегрозный государь мой герцог Давингтонский, Ваш кузен, посылает меня к Вам ради Вашей величайшей учтивости и доблести рыцарской, каковые, как ведомо ему, Вашей преблагородной особе присущи; только из любви и благосклонности, безо всякого дурного умысла обращается он к вам и вызывает на тур-нир и ристание ратное в присутствии дам и девиц; для оного и в знак сего посылает он вам меч, для такового дела пригодный!

Я обвел глазами всех присутствующих. Насколько я помнил турнирные правила, мне надо было в знак согласия принять меч и разразиться цветастой ответной речью. Похоже, все присутствующие только этого и ждали. Вздохнув, я принял тупой турнирный меч и, поднявшись, произнес:

-Я принимаю этот вызов безо всякого дурного умысла, но ради удоволь-ствия моего кузена и развлечения дам!

Дворянин мгновенно оказавшийся на ногах, изящно поклонился и представился.

-Гербовый король, барон Хамри! Соблаговолите, милорд сделать выбор турнирных судей!

Шуршащий пергамен содержал список незнакомых мне имен. Адель заглянула мне через плечо и ахнула.

-Они все южане?!

Я выбрал первых двух в списке.

-Соблаговолите, милорд выдать мне два локтя бархата или атласа, чтобы я мог отбыть к судьямдля вручения грамот и для того чтобы они могли определить время и место турнира!

Я позвал Бертольда Тудора и распорядился выдать гербовому королю просимое. После чего указанный господин раскланялся и покинул замок через ворота. Адель захлопала в ладоши.

-Мы едем на турнир! Уважаемые сьерры! Наливайте кубки, мой муж, лорд Грегори принял вызов на турнир! Мы поедем и победим всех!

Восторженные крики в ответ. Я вернулся в свое кресло и криво улыбнулся. Знать бы, что из этого выйдет?!

А вышла из этого сплошная головная боль.

Судьи выбрали место-Гвинденхолл. Время-спустя три недели.

Как лорд я равен графу, а значит, мне нужно привести с собой на турнир не менее пяти рыцарей, каждого с оруженосцем. Кроме того, я должен оплатить судьям расходы, пополам с герцогом Давингтонским конечно.

На турнир я должен прибыть со своими людьми за четыре дня до начала. На всю подготовку осталась ровно неделя. И дорога займет примерно десять дней.

Рыцари среди моих вассалов, конечно же, нашлись.

Молодой барон Майлз Гринвуд был в их числе.

Я вооружил и одел во все новое за свой счет, как этих рыцарей, так и оруженосцев и их слуг.

Новый комплект доспехов для турнира мне изготовили в мастерской Тудоров.

Адель занималась экипировкой своей свиты, а она получалась не малая. За неделю я опустошил мешок с золотом и открыл другой. Все золото я велел сложить в подвале замка и дверь в комнату охранял караул из пяти горцев.

Неделя пролетела быстро.

Я дал последние инструкции Крейгу и Жассу. Сэмми я забирал с собой. Вызванный из Холлилох Серрей был мною назначен главным распорядителем, то есть старшим над всеми слугами и ответственным за стол, постель и питье. Бертольд Тудор остался в городе, но двое его писарей были приставлены в помощь Серрею.

Наш отряд составил триста человек, включая две роты горцев, конную и пешую.

Настал день отъезда. Я зашел перед дорогой в комнату, где спали мои сыновья. Няньки и кормилица склонились в поклоне. Я постоял над кроватками и тихо ушел.

Я ехал во главе колонны, рядом на серой кобыле моя жена. Наш обоз растянулся на полмили. Боевой коней для турнира вели в поводу.

Любопытные горожане облепили все городские стены. Епископ Симон благословлял нашу колонну с башни ворот.

Глава 16

КУРТУАЗНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Такого комфортного путешествия у меня никогда еще не было.

Вечером были слугами разбиты палатки. В самой большой расположились мы с Адель. Конечно, у нее была и своя палатка, но там поселились Бернадетта и камеристки моей супруги.

Специальный повар приготовил ужин и нам его подали на серебре два пажа.

Адель доставляло удовольствие собственноручно разрезать мясо ножом и кормить меня со своей вилки.

-Почему ты принял вызов, Грегори?

-Никогда не был на турнире, да и путешествие с тобой для меня большое удовольствие...

-Ты неопасаешься ничего? Может быть, регент королевства что-то затевает против нас?

-Мы приедем и увидим все сами, Адель...

Вошел паж, кажется, его звали Дуган, рыжеватый, прыщавый, но довольно рослый для своих лет.

-Милорд, миледи, к вам баронесса Соммерсби.

Бернадетта впорхнула в палатку, улыбающаяся, свеженькая, как будто не проделала весь день в седле. Я поднялся, поцеловал ей руку и предложил походное кресло у походного столика. Бернадетта принесла шахматную доску и коробочку с фигурами.

-Милорд брат составит со мной партию?

-Сестра, слишком поздно для игры, нужно отдохнуть! — Адель была резка.

-Ступай же в свою палатку и отдыхай!

-Вот уж нет, я сама знаю, что мне делать!

Адель прилегла на тюфяк, застеленный свежими простынями. Платье она уже сняла и поверх длинной сорочки на ней была только легкая накидка.

На опорных шестах висели фонари, так что в палатке было достаточно светло, чтобы увидеть, как просвечивается ее гибкое тело через тонкую ткань. Заметив мой взгляд, Адель потянулась как кошка. Ткань на груди натянулась, облегая соски.

Но Бернадетта время не теряла, освободив столик от подноса с едой, она уже быстро расставляла фигуры. Они искусно были вырезаны из янтаря и светились приятным теплым светом. Взяв в руку их, не хотелось больше выпускать.

-В этой игре я не силен, сестричка.

-Играем на поцелуй, выиграю-я вас целую, вы выиграете-вы целуете меня.

Адель возмущенно фыркнула.

Бернадетта быстро показала ей свой розовый язычок.

Она оказалась сильным игроком, я не успел сделать нескольких шагов, как лишился двух павлинов и мой левый фланг оказался в опасности. Тогда я пошел на хитрость.

-Есть одна история про игру в шахматы. Если дамы позволять я ее расскажу.

-Не в ущерб игре! — заметила Бернадетта. Ее глаза сощурились, она почувствовала, что я пытаюсь схитрить.

"-Чтобы проникнуть в замок адмирала Иварена, мо-лодой рыцарь Йон переодевается в одежды слуги менестреля. Заметив красивого пажа в такой должности, адмирал подозревает что-то неладное.

Э!.. — сказал он, рассматривая юношу. — Очень жаль, чтобы служишь менестрелю; по-моему, тебе бы больше подошло охранять замок и носить меч. Нет ли у тебя какого-нибудь тайного замысла? Откуда ты и что умеешь делать?

Государь, отвечал Йон, я знаю много ремесел и могу перечислить их, если вам угодно.

— Я готов тебя выслушать, — сказал адмирал, — но не взду-май хвалиться тем, чего не умеешь делать, ибо я устрою тебе проверку!

— Государь, я умею выхаживать ястребов; умею охотиться на оленя, вепря. Выследив, я умею выгнать зверя из его логова и пустить за ним собак. Я умею прислуживать за столом; умею так играть в шахматы, что возьму верх над кем угодно.

— Хорошо, — сказал адмирал, — на этом остановись: в шах-матах я тебя и испытаю.

Позвольте мне закончить, государь, ведь вы меня сможете испытать в любой момент, когда вам заблагорассудится.

Продолжай же, ты хорошо говоришь.

— Государь, я еще могу надевать кольчугу, носить щит на шее и держать копье, править конем и победить любого в конной схват-ке, сражаясь на копьях. Я также умею входить в комнаты дам, и добиваться их любви...

Адмирал засмеялся и прервал Йона:

— Вот так ремесла! Но я остановлюсь на шахматах. У меняесть дочь, прекраснее которой невозможно представить и которая превосходно играет в шахматы. Я еще не встречал рыцаря, кото-рый бы у нее выиграл. Тебе предстоит сыг-рать с ней; если ты проиграешь, тебе отрубят голову. Если ты поставишь ей мат, то я велю застелить постель в своих палатах, и ты сможешь развлекаться с моей дочерью и делать все что захочешь, а утром получишь от меня еще и сто золотых дукатов!

— Пусть будет так, — отвечал Йон,— как вы хотите.

Адмирал пошел к дочери и рассказал ей о своих условиях, поставленных Йону. "Мой отец определенно сошел с ума, рас-судила про себя девушка. Из уважения, которое я к нему питаю, я лучше позволю себя обыграть, чем увижу гибель столь прекрас-ного юноши".

— Вы хорошо меня поняли? Вам предстоит играть с этим слу-гой. Если вы выиграете, его немедленно лишат головы, если же вы проиграете, вы должны будете исполнить любое его желание.

— Если так угодно вам, отвечала девушка, я должна того же желать независимо оттого, по душе мне это или нет.

Адмирал советует присутствующим здесь же баронам не про-износить ни слова: "...Слишком велика ставка, пусть никто не вме-шивается".

Велели принести шахматную доску, всю изукрашенную золо-том и серебром, и фигуры — золотые в изумрудах.

— Госпожа, — говорит Йон, — какими вы желаете играть? Желаете вы играть белыми или черными?

— Пусть будут белые, — отвечает дама, не моргнув глазом.

Игра начинается, и Йон рискует проиграть, ибо чаще смот-рит на девушку, чем на доску. И девушка это замечает.

Вассал, — говорит она, — о чем ты думаешь? Ты же вот-вот получишь мат. Тебя уже считай что обезглавили!

Подождите немного, — отвечает ей Йон, — игра еще не завершена, и не будет ли большего стыда и позора, когда ты попа-дешь в руки мне совсем голая. Мне, слуге бедного менестреля?

Бароны разражаются смехом, и уже девушка начинает смот-реть на Йона и не обращать внимания на игру, так что в свою очередь оказывается на волосок от поражения.

— Теперь, — говорит Йон адмиралу,— вы видите, умею ли я играть. Еще немного, и ваша дочь непременно будет в проигры-ше.

Будь, проклят тот час, когда я породил вас, дочь моя! — кричит отец.— Вы победили в этой игре столько знатных баронов, и вы позволяете обыграть себя этому мальчишке.

Успокойтесь, — вмешивается Йон,— все может остаться, как было, и ваша дочь вернется в свою комнату; я же буду служить моему менестрелю.

Если вы поступите так, я вам дам сто золотых дукатов.

Согласен! — отвечает Йон.

Девушка в досаде отворачивается от него и думает: "Знай, я об этом заранее, я бы тебя обыграла..."

Бернадетта захохотала, откинув голову, так что я увидел ее розовое небо.

Адель похлопала в ладоши.

-Грегори, вы просто кладезь разных историй! А что еще вы нам расскажете про шахматы?

-Больше ничего, мат Бернадетте!

Но баронесса не потеряла хорошего настроения. Ее лицо приблизилось к моему, губы вытянулись в ожидании поцелуя.

-В щеку, мой муж! — подала голос ревнивая Адель.

Но я ослушался и поцеловал сочные губки своей "сестрички".

В отместку надувшаяся Адель отказала мне в любовных ласках, заявив, что она устала, у нее болит голова. Я предложил вылечить голову, но мое предложение осталось без ответа.

На следующее утро Адель сказалась больной и разместилась в повозке под пологом, чтобы защитить лицо от солнца. Бернадетта также перебралась к сестре и весь день мне пришлось довольствоваться обществом Фостера.

На ночевку опять были поставлены палатки. Сестры ко мне не пришли и остались в своей. Компанию за ужином мне составил барон Гринвуд. Но его мысли были поглощены только будущим турниром.

И говорить он мог только о турнире и о преимуществах тисового копья перед ясеневым.

Проводив барона я велел Майку стелить постель и вышел из палатки.

Наш лагерь отходил ко сну. Немногие еще оставались у костров. В траве стрекотали кузнечики. Воздух был прохладным и вкусным, пах дымком, жареным мясом и луговой свежестью.

Повозки были составлены кругом вокруг палаток. Часть моей свиты так и ночевала в повозках и под ними, прямо на лошадиных попонах. Соседняя палатка, где разместились Адель и Бернадетта была темна, значит уже уснули. Завтра будут дуться на меня за то, что не пожелал покойной ночи.

Я присел на траву у палатки и, подняв голову, нашел на безоблачном небе созвездие дракона. Звезды подмигивали мне.

Неожиданный шепот за спиной заставил вздрогнуть.

-Ты не боишься его? — Кажется, это была Бернадетта.

-Нет, я боюсь его сестру... — ответила Адель. Я навострил уши.

-Говорят она очень красива?

-У нее золотые волосы и золотые глаза, как у него...

Она может оборотиться драконом. Я видела зимой из замка. Золотой дракон с черными крыльями-это не передать словами. Она прекрасна и ужасна одновременно.

-Она обижала тебя?

-Что-ты она всегда была любезна и добра ко мне. Мы часто занимались с нею фехтованием...

-Замечательно...Она владеет оружием?

-Как самый опытный воин...

-Говорят она исчезла среди ночи, прямо из замка?

-Да, она оборотилась драконом и улетела...Я каждый день жду, что она вернется и заберет его у меня...

-Но ты теперь жена.

-Для нее это не имеет значения,...Они спали вместе и один из сыновей ее.

-Он спал с сестрой?!

-Тише, глупышка...Они драконы и наши традиции, и законы для них, что прах под ногами...

-Бедная, моя...Жить и ждать каждый день, что придет женщина и заберет твоего мужчину! Я бы умерла!

-Будешь строить ему глазки-умрешь!

Послышалась возня и девичий писк.

О, боги, слушать девичью болтовню-выше моих сил. Я тихонько встал и отправился в палатку, спать в одиночестве.