Alyte

Участники приема решили, что наступил конец их жизни. Две трети разбежались с прытью тараканов, и криками вспугнутых ослов. Остальная треть осталась в своих креслах только по причине глубокого обморока.

Длани, входя, зарычала не менее громко, но эффект был уже смазан. За ними скромно вошел Карлайн.

Ему представилась дивная картина. В центре на противоположной стороне находился массивный трон с герцогом. Его светлость был шокирован не менее своих поданных, но заметив, что эльфы, составляющие половину охраны, даже не думают хвататься за луки и вообще ведут себя очень спокойно, тоже успокоился и принялся разглядывать вазлиборских кошек. Как и огромное большинство людей, он видел их впервые. Ибо, если человек видел кошек на природе, он незамедлительно умирал, становясь частью пищеварительной цепочки.

По обоим сторонам от трона у стен находились кресла. На них в самых живописных позах лежали несколько дам и даже два кавалера. Кроме герцога из знати в сознании осталась только молодая женщина с двухлетней девочкой, приходивших к ним какое-то время назад.

Карлайн прошел часть зала, конвоируемый кошками, и остановился, не зная, что делать дальше. Наступила пауза. Герцог, любуясь крадущейся красотой грозных четырехлапых хищников, не собирался помогать юноше.

И тут ему на помощь пришла девочка. Это для всех взрослых рык вазлиборских кошек означал страшную опасность. А для нее это был сигнал, что ее любимая мягкая игрушка рядом. Она вырвалась из рук матери и побежала к Дангу. У герцога сердце забилось с перебоями.

Но Данг только понюхал обхватившую его девочку и осторожно потерся об ее голову. Громкое урчание наполнило зал.

— М-гм, — опомнился герцог и громко позвал: — где у меня мажордом? Где этот бездельник?

Мажордом осторожно высунулся из запасного выхода. Герцог его заметил. Громко скомандовал:

— Позвать мою трусливую свиту. Привести в себя упавших в обморок. Где коронер? — подождав, пока придворные начнут рассиживаться в своих креслах, опасливо поглядывая на опасных гостей, начал рассуждать, — как я понимаю, сегодня было повторение случившегося вчера. Эти милые киски вышли погулять, никого не трогая, — он с удовольствием посмотрел, как девочка, забравшись на Данга, почесывает ему за ухом, от чего тот стал выдавать удвоенные порции мурлыканья, — а трусливые горожане разбежались, как сегодня моя..., м-да.

Он обвел суровым взглядом присутствующих, заставив свитских поежиться и глубже вжаться в кресла.

— Коронер, ваше мнение?

Коронер прекрасно понимал настроение герцога и к тому же сам пришел к тому же мнению. Поэтому без промедлений заговорил:

— Совершеннейшая правда, ваша светлость. Эти две милые киски вышли немного погулять, а простонародье разбежалось, своими громкими криками пугая кошек. Возможно даже нанесли моральную травму животным. Ваша светлость, по итогам проведенного расследования, выношу на ваше мнение приговор:

— Подвергнуть штрафу на двести полноценных серебряных монет, — он посмотрел на замершего Карлайна, — город в лице магистрата за глупость и панику, а также за стремление нанести ущерб герцогству. Наш юный лекарь оказался очень умелым субидаром и многие высокопоставленные особы являются свидетелем этого. Изгнание его из Гарна привело бы к тяжелым последствиям. Я уж не говорю об этих двух прекрасных добродушных зверях.

И он вопросительно посмотрел на герцога.

Мэр города попытался робко возразить, но находящаяся в десятке шагов от него Длани, повернула голову в его сторону, и негромко, но очень выразительно заворчала. Мэр снова потерял сознание.

Рандав VII с усмешкой глянул на него и объявил:

— Да будет так! Из этой суммы сто серебряков пойдет в нашу казну, сто — лекарю за беспокойство.

Глава 19

Через полгода нахождения в Гарне Карлайн мог считать себя настоящим горожанином, живущим в столице полнокровной жизнью. Знать и верхушка горожан окончательно признала его настоящим лекарем и бежала к нему при малейших проблемах их животных. Сумел он наладить отношения и с городом. После крупного штрафа магистрат на него сильно обиделся, пока одному из менее оскорбленных не пришла в голову мысль использовать единственного в городе лекаря-субидара на пользу горожан.

Гарн, как, впрочем, и другие города Дайяры, буквально захлебывался от моря крыс. Мало того, что эти твари были противны на вид, таскали продукты и портили вещи, так они еще и распространяли множество болезней. От них страдали все — от герцога до последнего попрошайки. И представитель магистрата, смирено опустив глаза долу при виде вазлиборских кошек, недовольных посетителем и потому рыкающих и бьющих хвостами, скромно спросил, не может ли господин лекарь помочь бедным горожанам.

О, Карлайн сыграл одну из своих лучших ролей в жизни. Он разразился патетической речью о любви к своей новой родине, о готовности работать на нее бесплатно (но не более двух дней в неделю) и попросил всего лишь оплатить материалы для создания яда — десять ведер по половине серебряка каждое.

Цена в соотношении с возможным результатом была мизерная и чиновник, довольный выполненным поручением, ускакал на полусогнутых в магистрат. Местные шишки, все-таки посомневавшиеся, деньги выделили. И одним летним вечером группа дворников, проинструктированная Карлайном, принялась раскладывать отраву — зерна ржи, пропитанные легким ядом, который убить не мог, но серьезно вредил здоровье.

А субидар принялся за дальнейшую работу. Используя память эльфа, Карлайн сумел создать такой яд, который не сразу убивал грызунов, а заставлял ее от сильной боли и холода выползать на солнечные площади. Его тоже разбросали следом за первым.

Горожане были предупреждены о предстоящей травле и что будет происходить. Но происходящее поразило самых скептически настроенных. Умирающие крысы брели, шатаясь, по улицам, собирались на площадях в кучи и там подыхали. Дворникам только оставалось сгребать их в тачки и увозить на окраину, где в огромном костре их сжигали.

После такого зрелища большинство горожан убедилось, что лекарь еще и маг. Крысы единственно только могилу себе не вырывали! И потому жители молчаливо признавали за ним право ходить с двумя страшными кошками по улицам без всякого поводка или намордника.

Карлайн усмехнулся. Попробовали бы они надеть намордник на вазлиборскую кошку! Скорее, Данг и Длани сами бы заставили горожан ходить в намордниках и на поводке.

— Хозяин, к тебе посыльный от герцога, — сообщил Рад. Большие деньги, зарабатываемые Карлайном, требовали охраны. И не только кошками. Юноша это понимал. По случаю он нанял двух вышибал, выполняющими, кроме охраны, еще много других функций. Их прежний хозяин — эльфийский купец, уезжал к себе домой на покой, ликвидируя все дела, и заботливо подыскивал для своих людей нового хозяина. Карлайн очень был не против и таким образом у него появились Рад и Ламус.

Гвардеец сдержанно, но вежливо кивнул. Наверняка из дворян. Сообщил:

— У его светлости недомогает боевой конь, его старый и надежный товарищ. Герцог сильно расстроен и просит, — гвардеец тоном выделил последнее слово, — помочь ему.

Карлайн оценил вежливость герцога. Его светлость очень учтив. После той истории с кошками, которая, как рассказывали эльфы из гвардии, очень насмешила его, он обращался с Карлайном почти как дворянином.

— Рад, Ламус, собирайтесь, пойдем в герцогский дворец. Данг, Длани, вы останетесь.

Такое приказание очень не понравилось кошкам. Они зарычали, переполошив весь квартал, принялись царапать каменный пол, бить хвостами, Данг показал, что сейчас бросится на хозяина. Кошки очень убедительно имитировали недовольство, хотя на самом деле они и не хотели выходить из дома. Ленивые звери только что плотно пообедали и единственное желание, хорошо читаемое на их мордах, было связано со сном. Тем более, на улице шел дождь, столь нелюбимый кошками.

Карлайн легко разгадал их игру. Весело оскалился в ответ на рев животных, немало удивив гвардейца. Тот ожидал, что лекарь хотя бы начнет их успокаивать. Но вместо этого юноша шлепнул Данга по спине, мгновенно успокоив его, и начал выспрашивать Тинниля, что у того есть общеукрепляющего и успокоительного для крупного скота. Нагрузив телохранителей лекарствами, Карлайн отправился вместе с еще не пришедшим в себя гвардейцем. Тот и поначалу не показывал излишне дворянской спеси, а после спектакля, учиненного кошками, и вовсе признал превосходство лекаря.

Герцог встретил их на плацу, где нетерпеливо мерял шагами пространство.

— Наконец-то, — проворчал он, — не торопитесь прийти на помощь, господин субидар.

Карлайн не стал указывать его светлости, что пришел сразу же, не мешкая. Герцог нервничает из-за болезни коня, надо его понимать.

Жеребец монарха стоял в обширной конюшне. Его болезнь была видна даже ничего не понимающему в лечении человеку. Мутный взгляд, прерывистое дыхание, полная апатия. Он даже не обратил никакого внимания на пришедших. Кормушка была полна зерна, а поилка — воды.

— Адрон не ест, не пьет, отказывается выходить из конюшни, — пожаловался герцог, — раньше буянил, несколько раз приходилось ремонтировать помещение. Пройди кто мимо — ржал от злости на полгорода. Настоящий боевой конь. А сейчас..., — он махнул рукой, — вылечи парень, озолочу.

— А что же ваш субидар? — из вежливости поинтересовался Карлайн, обратив внимание на неприкаянно стоящего шагах в десяти человека.

— А-а! — герцог махнул рукой, — говорит, что сглазили. Приглашали и жрецов, и священников. Не помогло. Звали эльфов, но те в лицо мне рассмеялись и порекомендовали принести самого субидара в жертву. Наверное, так с ним и сделаю.

Карлайн улыбнулся, потом посерьезнел. Жеребца надо осмотреть и лечить. Иного выхода не было, судя по внешнему виду, скоро ему будет совсем плохо и конь умрет. Он подошел к яслям, положил руку на лоб жеребцу. Тот был огромным, просто какой-то суперконь. Юноша с опаской посмотрел на его большие копыта. Зримо представил, как они пинают. Ужас!

Постарался отвлечься от страшных мыслей и успокоиться. Надо понять, как себя чувствует конь. Понемногу он погружался в ощущения и чувства коня. Боль в животе, нет даже не в животе, а в кишках. Тошнота, противное ощущение крови во рту. И постепенно растущее желание умереть и избавиться от всего этого.

Карлайн привычно поделился теплотой, радостью жизни, постарался утихомирить боль.

Конь удивленно посмотрел на него. Что-то спросил. Но в отличие от единорогов, коня Карлайн не понял. Он постарался вслушаться лучше, представив себя тоже большой, могучей лошадью.

"Кто ты?" — он услышал вопрос.

"Я пришел вылечить тебя".

"А сможешь?"

"Я вылечил единорогов. Ты их знаешь?"

"Знаю. Задаваки, как и их хозяева. Но бегают они быстро и стрелам в глаза смотрят, не прячутся".

"У тебя что-то с животом. Я должен его пощупать. Ты ведь не будешь пинаться?"

Адрон мотнул головой, подтверждая, что не будет.

Юноша стал мягко поглаживать живот, пытаясь найти место болезни. Странно, но желудок не болел, желчный пузырь не был воспален, печень, почки — все в относительном порядке! Карлайн вытер выступивший на лбу пот. С таким он сталкивался впервые. Жеребец казался здоровым, хотя и на внешний вид, и по ощущениям он болен! Может, действительно его сглазили?

Глава 20

Он перешел к задней части живота. А кишки-то немного побаливают. Такое чувство, через них проходило что-то крупное, их поцарапавшее.

Он снова положил руку на лоб коня. Тот охотно откликнулся. Ему стало немного легче от перекаченной силы, появилась надежда на излечение.

"Что ты ел в последние дни?"

"Последние? Ничего. Воды немного пил. Мне больно".

"А до болезни?"

Карлайн понял — жеребец что-то утаивает.

"Скажи, это очень важно. Твоя болезнь произошла именно от этого".

"Несколько дней назад я съел веревку".

"Зачем?" — удивился Карлайн.

"Мне было скучно", — мысли Адрона приняли виноватый оттенок. Жеребцу было стыдно от совершенно глупости.

Карлайн, теперь зная, что надо искать, заскользил по коже живота. Если веревка застряла далеко... Нет, конец находится почти в прямой кишке. Хотя это даже лучше. Если удастся схватиться за него, то можно попытаться вытащить все веревку.

— Вылечишь? — герцог буквально подпрыгивал на месте, любопытно следя за манипуляциями лекаря.

— Надежды остаются, — дипломатично сказал Карлайн, — на вашем месте, ваша светлость, я бы выпорол конюха. Он оставил на яслях веревку. Адрон ее съел и теперь разбухшая веревка застряла в кишках и не дает выйти переваренной пище. Если так пойдет, через несколько дней конь умрет.

Герцог заскрежетал зубами, бросил взгляд на конюха. Тот что-то забормотал, потом скис, понимая, что оправдаться ему не удастся.

— Молись! — рявкнул герцог на него, — это последнее, что тебе остается.

Карлайн остановил кровожадные замыслы герцога.

— Ваша светлость, мне нужны кусачки размером с ладонь.

— Бегом к кузнецу, — рявкнул Рандав. Сразу человек пять рванулись исполнить приказ монарха. Тот в таком настроение мог наказать, несмотря на положение и степень вины.

Карлайн положил руку на лоб Адрону.

"Это веревка, — сообщил он жеребцу, — она застряла в кишках и не дает выйти отходам. Я постараюсь вытянуть ее через задний проход. Будет больно, но другого выхода нет. Ты не будешь пинаться?"

"Не буду, сам виноват. Ты правда меня вылетишь?"

"После того, как я вытащу веревку, я тебе дам с водой специальное лекарство, оно выведет все отходы из кишок и желудка. Потом ты получишь успокаивающее и станет гораздо легче".

Волна надежды и сдерживаемого счастья прошла по телу гиганта.

— Ваша светлость, еще мне нужны несколько ведер горячей воды, ведро серой муки и несколько горстей соли.

Герцог махнул рукой. Еще несколько человек рванулось к кухне.

А ему предстояло сделать самое трудное — вытянуть веревку. Принесли кусачки. Юноша замялся.

— Ваша светлость, сейчас мне придется провести небольшую операцию, может вам лучше выйти?

— Я знаю, какого цвета кровь, — твердо сказал герцог.

— Но если...

— НЕТ!

— В таком случае я попрошу вас не мешать мне, даже если вас шокирует сама операция.

— Это я обещаю!

Карлайн погладил Адрона по боку, подошел сзади, погрузил руку с кусачками в задний проход.

Герцог возмущенно возопил, но мешаться под руками не стал, понимая, что сейчас не до него.

Рука Карлайна медленно продвигалась по липкой, теплой траншее. Кусачки во что-то уткнулись.

Веревка?

Он изо всех сил напряг свой внутренний взгляд. Кажется, да. Попытался захватить зубчиками за конец веревки. Несколько раз не удавалось. Лекарь уже начал отчаиваться, когда зубчики надежно ухватились за веревку. Потянул на себя, почувствовал, что коню стало больно, другой рукой поделился с ним своей силой. Немного помогло, но боль все равно оставалась. Ничего, терпи, коняка, веревка понемногу выходит.

Вытащив руку с концом веревки на свежий воздух, дал обоим передышку. Конь жалобно заржал. Карлайн положил руку без кусачек ему на лоб.