Черный рыцарь Белой королевы

Один из тамбуринов издал звонкую трель. Первая Танцовщица вскинула руки и закружилась, прикрыв глаза и отбивая сапожками ритмичную дробь. Ее кисти — одна белая, а другая черная выписывали замысловатые фигуры, то сплетаясь друг с другом, то разлетаясь в стороны, заставляя крыльями развеваться рукава платья. Каждый пируэт вызывал к жизни новые голоса инструментальной партии. Кьюси признавала только ударные инструменты: различные виды барабанов, бубны и ладони зрителей.

Ритм постепенно ускорялся и становился все громче, амплитуда движений танцовщицы нарастала с каждой секундой. Достигнув пика, музыка вдруг резко оборвалась, Кьюси взвилась в воздух. Будто в замедленной съемке Локано наблюдал как тонкие руки Жрицы буквально за доли секунды, что длился ее полет, вычертили вокруг нее фантастически сложный и запутанный узор, вид которого, казалось, пробил глаза насквозь и отпечатался прямо в мозгу.

Голубым метеором Кьюси упала вниз, почти распластавшись по земле. Ее широко распахнутые глаза полыхнули огнем. Музыка грянула с новой силой.

Танец Благодарения и Радости начался.

Если бы в этот момент только что построенный мост вдруг обрушился в море, то никто бы этого и не заметил. Все зачарованно следили за происходящим на площадке, приплясывая и хлопая в ладоши в такт музыке.

Лира Кьюси исчезла. Вместо нее на землю обрушился голубой смерч, торнадо, мечущийся сполох лазурного пламени, наподобие того, что опалило конструкции моста. Пулеметные очереди, выбиваемые ее каблучками, громким эхом метались между скал. То почти расстилаясь по площадке, то собираясь в тугой гудящий комок, Танец, поглотив свою исполнительницу, безраздельно царствовал в круге яркого света. Большая его часть происходила в воздухе, снисходя лишь для того, чтобы выдать очередную дробь, высечь сноп искр из мостовой, хлестнуть по стоящим в первом ряду зрителям резким порывом ветра и снова взмыть к небу.

Всем своим видом, каждым движением, Танец говорил о том, что его истоки лежат за пределами человеческих знаний, что смертным не дано так танцевать. Только Жрица, обладающая Силой, могла выдержать этот бешеный нечеловеческий темп, ничего себе не сломав и не вывихнув. Даже сквозь грохот барабанов отчетливо проступал свист рассекаемого воздуха.

Почувствовав, что его лицо само собой расплывается в блаженной улыбке, Локано с усилием отвел взгляд от кружащейся фигурки. Перед глазами плясали, будто выхваченные стробоскопом, отдельные фрагменты Танца: откинутая назад головка Кьюси с развевающейся шапкой светлых волос, татуированная кисть, изогнувшаяся в невыразимо прекрасном жесте, искры, вылетающие из-под черных с серебряными пряжками сапожек. Эти картины непонятным образом наполняли душу покоем и уверенностью, что все будет хорошо. Хотелось смеяться и обнимать всех вокруг, делясь с ними своим счастьем.

Локано окинул взглядом толпящихся вокруг людей. На всех лицах играли счастливые и немного глупые улыбки. Зрительские ладони лупили друг о друга с таким энтузиазмом, что вполне могли дохлопаться до синяков. Рядом с помостом обнаружилась группа чиновников, встречавшая лайнер Служителей. Вид подпрыгивающего (по крайней мере, пытающегося подпрыгивать) Вудсена, заставил Советника закашляться, чтобы не рассмеяться в голос.

Танцующая Кьюси всегда распространяла вокруг себя исключительно светлые эмоции. Иногда она танцевала грусть, печаль или разлуку, но даже в этом случае ее движения излучали скрытый оптимизм и веру в лучшее завтра. Глядя на нее, пусть даже глазами, полными слез, люди становились чище и добрее.

«А все могло бы обстоять совсем иначе» — мелькнуло у Локано в голове. Первоначально предполагалось, что церемонию будут проводить Руорн и Дэлери. При воспоминании о Танцах, исполняемых Верховной Жрицей, Локано передернуло. В предыдущем варианте протокола значился Танец Благодарения и Торжества. В этом названии как в зеркале отражалась вся внутренняя суть Дэлери. Она всегда несла с собой власть, гордость и торжество. Оптимизма ее Танцы почему-то никому не прибавляли.

Движения танцующей Верховной, также отличавшиеся невероятной технической сложностью и безупречностью исполнения, были лишены присущих Кьюси задора и беззаботности. Дэлери двигалась размеренно, никуда не торопясь, абсолютно уверенная в своих силах и своей власти над зрителями. Она словно специально давала возможность в мельчайших подробностях рассмотреть каждый ее жест, каждый пируэт, потрясающую пластику, заставляющую подозревать, что из ее тела внезапно исчезла все кости и суставы.

Затянутая в облегающее изумрудное платье, гибкая и грациозная Дэлери напоминала змею, ужасающую в своем совершенстве, а мелькающая то тут, то там черная кисть казалась ее острым язычком. Танец Верховной парализовывал всех, кто его наблюдал. Отвернуться или отвести взгляд становилось абсолютно невозможно. Каждый новый аккорд, каждый взмах ее руки наполнял души осознанием собственного ничтожества и беспомощности. В то время, как Танцы Кьюси заставляли людей смеяться и приплясывать, Верховная Жрица подкашивала их ноги и сгибала спины. К концу ее Танцев лишь у других Служителей, да и то не у всех, доставало силы воли, чтобы не опуститься на колени.

Громкий финальный аккорд ознаменовал окончание Танца, уступив место нескольким секундам звенящей тишины. Кьюси застыла в центре площадки, склонившись в глубоком поклоне, направленном в сторону моста. В холодном вечернем воздухе от ее фигурки поднимался густой пар.

Как по команде, все зрители разом радостно закричали и захлопали. Кто-то принялся обниматься и целоваться. Наиболее сообразительные потрусили в сторону накрытых столов. С новой силой загрохотал фейерверк. Официальная часть церемонии завершилась.

Первая Танцовщица выпрямилась и повернулась к помосту, присев в благодарном реверансе перед музыкантами. Ее блестящее от пота лицо светилось счастьем.

«А вот Танцам Дэлери почему-то никто не аплодирует, — подумал Локано, отвешивая Жрице ответный поклон, — Видимо, по той причине, что стоя на коленях, делать это не совсем удобно».

Неожиданный сигнал коммуникатора оторвал Локано от раздумий. Коснувшись пальцем гарнитуры, он принял вызов и слегка склонил голову набок, прислушиваясь. По его лицу пробежала легкая тень удивления. Когда сообщение закончилось, он некоторое время молчал, задумчиво глядя перед собой, а потом улыбнулся каким-то своим мыслям и еле слышно пробормотал:

— Ну вот ты и попалась!

Глава 8

Тяжелая боксерская груша сотрясалась, словно в конвульсиях. Удерживающие ее цепи жалобно лязгали и скрипели. Гулкое эхо плясало под потолком спортзала. Затянутая в облегающий костюм фигура порхала вокруг несчастного снаряда, возникая то тут, то там, словно телепортируясь из одного места в другое, не переставая осыпать грушу сокрушающими ударами.

Крайне мало кому доводилось видеть Верховную Жрицу в подобной ипостаси. В своей обычной жизни она являлась для всех окружающих эталоном стиля и изысканности. Почитаемая, обожаемая, боготворимая и ненавидимая одновременно, Дэлери воплощала в себе все то, что так привлекало мужчин (которые чуть ли не все до единого перед ней преклонялись) и вызывало столь жгучую ненависть у женщин (вкупе с не менее жгучей завистью).

Мать-природа одарила ее совершенной фигурой и неотразимой внешностью, непростая жизнь закалила волю, сделав ее твердой как алмаз, а долгие годы Служения вымыли прочь почти все посторонние чувства и эмоции, оставив взамен доведенную до абсолюта рациональность мысли и необъятных размеров гардероб, точного числа платьев в котором не знал никто.

Высокий сан Дэлери предоставлял богатые возможности для удовлетворения самых разнообразных капризов. Набеги на магазины она совершала без предупреждения, распугивая почтенную клиентуру и прибирая к рукам сшитые на заказ костюмы и вечерние платья. И это еще полбеды!

С заказчиками-то как раз никаких проблем не возникало. Узнав, кто положил глаз на предназначавшийся для них экземпляр, клиенты приходили в неописуемый восторг, поскольку интерес Верховной являлся лучшим подтверждением их хорошего вкуса. Но вот целую плеяду именитых модельеров скосили инфаркты и инсульты, ибо Дэлери не просто бесцеремонно забирала уникальные экземпляры, но еще и требовала внести в них те или иные изменения и дополнения, по живому перекраивая плоды бессонных ночей ведущих мастеров моды.

Придя немного в себя и увидев результат на плечах Верховной, кутюрье неизменно обнаруживали, что новый вариант получился определенно лучше первоначального. Впрочем, основной эффект достигался не столько туалетом, сколько его «начинкой», которая, по большому счету, в дополнительных украшениях особо и не нуждалась. Бытовало даже мнение, что сексуальней всего Верховная Жрица выглядела, когда с головы до пят плотно закутывалась в свой по-спартански строгий форменный черный плащ, единственным декором которого являлись знаки отличия, серебрившиеся на его полах.

Ее оригинальные дизайнерские идеи, воплощаемые в последующих модных коллекциях, являлись более чем щедрой компенсацией за причиняемое беспокойство. И, тем не менее, добиться такого же впечатления, который производила в том или ином платье сама Дэлери, не удавалось, пожалуй, никому. Если признаться, то высокородные дамы, гордо щеголявшие в туалетах «от Верховной», как они сами их называли, чем-то походили на остриженных пуделей, пытающихся походить на льва. Вместо холодной и отстраненной высокомерности, из-под которой в строго отмерянных дозах просачивалась недоступная и оттого еще более жгучая женственность, получалось… то, что получалось.

С учетом всего сказанного, вид Дэлери в обтягивающем спортивном трико и с массивными боксерскими перчатками на руках вполне мог повергнуть неподготовленного зрителя в состояние шока. Ее густые темно-каштановые волосы, обычно свободно разбросанные по плечам, были стянуты в тугой хвост. Несколько выбившихся прядей облепили мокрые от пота лоб и щеки. Удар, еще один, уклониться, поднырнуть, удар!

У дальней стены бесформенной кучкой сгрудились ее служанки из послушниц и младших Жриц. Краем уха она время от времени слышала доносящиеся оттуда шепот и хихиканье. Дэлери уже не раз подумывала поручить командование своей личной «бригадой» Сестре Джейх, ибо под руководством Кьюси с дисциплиной дело обстояло из рук вон плохо.

Тем не менее, когда за спиной у Дэлери негромко скрипнула, открываясь, дверь, служанки мгновенно прекратили свои шуры— муры, и, выстроившись в ряд вдоль стены, синхронно присели в почтительном реверансе.

Помимо всего прочего, Дэлери, как Верховная Жрица, вела в Академии занятия по ритуалам и этикету, и считалась в данных вопросах признанным экспертом. Языком жестов она владела в совершенстве. Равно способная одним почти неуловимым поворотом кисти как воодушевить человека, так и унизить его, она, также, уже почти инстинктивно определяла чувства и мысли людей по мельчайшим деталям их движений, по складкам морщин на лбу, по наклону головы, по паузе, разделяющей заданный вопрос и полученный ответ. Столь затейливая конструкция, как официальный реверанс, представляла собой целую книгу. Надо только уметь читать.

Так торопливо и почтительно Сестры могли приветствовать только одного человека.

— Доброе утро, господин Верховный Советник! — произнесла Дэлери, оборачиваясь и изящно склоняя голову. Настолько изящно, насколько это вообще возможно, когда у вас на руках надеты боксерские перчатки.

— Доброе утро, Верховная! — кивнул Локано. — Продолжайте. Надеюсь, я не сильно вам помешал, — он махнул рукой.

— Как пожелаете, — отвернувшись, Дэлери обрушила на грушу мощный хук правой и возобновила свой пугающий танец. В воздухе неторопливо оседало облачко пыли, выбившейся из лопнувшего шва.

Отойдя к окну, Локано скрестил руки на груди и некоторое время молча наблюдал за процессом. Маленький червячок зависти выполз из темных глубин и начал беспокойно ворочаться в его груди. Жрица великолепно владела искусством Смещения. Даже ему, Верховному Советнику, пришлось максимально сосредоточиться, чтобы не упускать ее гибкую фигуру из виду. Но даже так, время от времени зал начинал плыть перед его глазами, когда Дэлери перепрыгивала с места на место. Для обыкновенного человека ее перемещения оказывались вообще невидимы, она просто возникала то тут, то там, гулко колотя перчатками по натянутой коже. Одэзи как-то дала Локано несколько уроков, но дальше азов Смещения он так и не продвинулся, хотя для одурачивания смертных хватало и этого.

— И, все-таки, я не понимаю, — наконец нарушил молчание он, — что вы в этом для себя находите?

— В чем именно?

— Ваши постоянные занятия здесь, — Локано обвел рукой стоящие в зале тренажеры, — Ради чего вы тратите на них столько драгоценного времени? Смертные истязают себя, чтобы развить мускулатуру, сбросить пару лишних килограммов, но вам-то ни того, ни другого не требуется. Ради чего все это?

— Таким образом я даю выход избытку кипящей во мне жизненной энергии, — Жрица подключила к избиению содрогающегося мешка свои ноги. Цепи залязгали с удвоенной силой.

— Неужели вам недостаточно ваших бесчисленных кавалеров?

— О! От них я, напротив, энергией подпитываюсь, — еще одна молниеносная серия ударов.

— Да уж, — хмыкнул Советник. — Я слыхал, что некоторые их них покидали вашу спальню вперед ногами.

— Не стоит слишком уж доверять досужим россказням.

Локано пожал плечами, занявшись рассеянным изучением своих ногтей.

— Также до меня дошли слухи, что два дня назад вы, Виан, ужинали в «Прайме» с Бекташем Руорном.

— И что с того? — та прекратила прыгать и остановилась, прищурившись глядя на покачивающуюся грушу.

— Подобные знакомства не к лицу Верховной Жрице. Не стоит равнять себя со смертными. А Бекташ не просто смертный, он — Отвергнутый, а это во сто крат хуже!

Дэлери чуть качнулась. Прочертив короткую и быструю дугу, ее правая нога обрушила на снаряд столь сокрушительный удар, что шов на груше разошелся по всей длине, разметав в стороны тучи пыли и обрывки ниток. Отойдя от поверженного условного противника, Верховная встала перед бассейном, расставив в стороны руки, чтобы подлетевшим к ней сестрам было удобнее снимать с нее перчатки.

— С кем я общаюсь — мое личное дело.

— Ваша репутация, Виан, может серьезно пострадать от такого легкомысленного поведения.

Служанки, наконец, стянули с Верховной перчатки. Одна из сестер расстегнула ее костюм. Ткань с легким шелестом упала на пол, оставив Дэлери полностью обнаженной.

— Ха! С каких это пор вы так беспокоитесь о моей репутации, Ивар? — она обернулась и через плечо посмотрела на Локано. — Я сомневаюсь, что в этом мире отыщется хоть что-либо, способное сделать ее хуже, чем она уже есть.

Сказав это, Дэлери упруго прыгнула и, описав в воздухе высокую дугу, с глухим всплеском скрылась под водой, на некоторое время избавив себя от вопросов Верховного Советника.

Локано закусил губу. Он испытывал смутное раздражение от того, что, хоть и являлся Верховным, продолжал испытывать перед Дэлери необъяснимую робость, словно нашаливший школяр перед строгой наставницей. Во времена учебы в Интернате подобное чувство испытывали все, но он полагал, что со временем оно притупится и исчезнет, особенно теперь, когда, формально, он стоял в табели о рангах даже выше Верховной Жрицы. Но не тут-то было.