Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тогда что ты здесь делаешь?
— А ты? — ответила я вопросом на вопрос.
— Мессир Джонатан, — имя секретаря ректора Диз, как всегда, произнес с отвращением. — По его мнению, выбор предметов только по специальности не способствует гармоничному развитию личности. А эта лекция была единственной, подходившей по времени.
— У меня то же самое.
Внимательно изучив мое лицо, Диз кивнул. Как будто я врала!
— Все равно не объясняет, почему я постоянно встречаю тебя, куда бы ни пошел.
— Совпадение, — предположила я.
— Два раза — это случайность. Третий — уже закономерность.
Потарабанив пальцами по столешнице, Диз вздохнул и устало потер переносицу под очками.
— И это все подозрительно напоминает прошлый семестр... — протянул он, без всякого перехода добавляя: — Мне нравится Эрика.
Внезапно.
— Рада за тебя, — только и оставалось мне ответить. — Она показалась мне милой.
Не оценив моих стараний, Диз хмыкнул.
— И когда же ты ее успела так высоко оценить?
Нет, он правильно сомневался, при нашей с ней единственной встрече я могла разве что разглядеть вызывающую зависть фигуру и лифчик, даже сейчас напоминавший мне о собственном несовершенстве (вот как некоторые люди умудряются кружево в повседневной жизни носить?), а никак не выдающиеся моральные качества и хороший характер, но...
— Это называется "вежливость", — недовольно посмотрела я на него. — Никогда не пробовал?
— А мне казалось, кто-то был за правду. Еще мне нравится моя работа.
Теперь я окончательно перестала понимать его логику.
— Ладно.
— Отсутствие проблем.
Кому же это не нравится, интересно?
— И когда меня не втягивают в сомнительные авантюры, после которых половина моей жизни идет кувырком.
Так вот к чему он вел!
— Вот, значит, как ты помнишь прошлый семестр? — Потому что я была склонна воспринимать произошедшее осенью иначе. — А как насчет...
С громким звуком упавшая на стол между нами книга заставила нас прерваться и поднять взгляд на преподавателя. Мама... Посмотрев в один очень большой и очень серьезно смотревший на меня голубой глаз, я почувствовала горячее желание вцепиться в чью-то руку.
— Надеюсь, участвовать в дискуссиях на семинаре вы будете с таким же энтузиазмом, — неожиданно вежливо (для одноглазого-то чудовища!) произнес профессор и, тяжело опираясь на трость, пошел дальше по ряду.
Минуточку... Страх уступил место любопытству. Один глаз, хромой, работает на кафедре славистики... Я проследила за фигурой в вязаном жилете. Высокого роста, борода тоже присутствует, хотя и ухоженная... Неужели верлиока? Да нет, вряд ли. Или все-таки?..
От интереса даже желание спорить пропало. Ладно, если Диз думает, что я втянула его в какую-то, по его словам, сомнительную авантюру, пусть продолжает так считать. Да, я попросила его о помощи. Но я предложила ему выход. Не надо выставлять все так, будто он — пострадавшая сторона. У меня вообще вся жизнь кувырком пошла, с какой стороны не посмотри. Стащив томик у демона из-под носа, я взглянула на обложку. Надо же, Булгаков. "Мастер и Маргарита". Когда-то давно, как уже казалось, в прошлой жизни, мне так нравилась эта книга...
— О чем она? — со вздохом спросил Диз, похоже, тоже решивший не продолжать этот разговор.
Я задумалась. Как можно описать "Мастера и Маргариту" двумя словами? Невозможно, скажу вам я, и скажет любой другой человек, которого вы спросите.
О чем она? О гении? О Советском Союзе? О библейских ценностях?..
Я перелистнула страницы. "Я из-за тебя... потеряла свою природу и заменила ее новой..." Раньше я, наивная дурочка, любила эту цитату. Считала ее романтичной. И только потом поняла, что менять себя ради другого — самая страшная ошибка. Потому что тот, кто по-настоящему любит, никогда не попросит у тебя такой жертвы, а тот, кто потребует, недостоин ее. И, как ни странно, осознать это помог мне в том числе не кто иной, как Диз, отнявший теперь у меня томик Булгакова и хмуро разглядывавший обложку...
И сердиться на него отчего-то уже не получалось.
Внезапно мне стало ясно, почему именно "Мастера и Маргариту" профессор выбрал для знакомства с русской литературой.
— О нас, — наконец сказала я. — Эта книга о нас. О том, что ведьмы могут быть милосердными, а демоны... демоны могут быть куда больше людьми, чем сами люди.
— Здесь говорится, что это великий роман о любви, — не согласился с моей оценкой Диз, внимательно изучавший аннотацию.
Приятно, что хоть кто-то не заметил моих терзаний. Я слабо улыбнулась.
— И о ней тоже. Только любовь... это ведь не главное, разве нет?
Его зеленые глаза встретились с моими.
— Наверное, нет. Не главное.
Телефонный сигнал прервал нас и заставил меня полезть в сумку. Ну где же... Нашла! Правду говорят, что время, требующееся, чтобы достать нужный предмет из сумки, прямо пропорционально ее размеру. Увидев на экране имя человека, отправившего мне сообщение, я расплылась в улыбке. Макс. А вот фотография с городской панорамой под весьма пасмурным небом заставила меня недоуменно нахмуриться. Где-то я ее видела... И Макс был уверен, что я ее узнаю. Точно! Площадь Роальда Даля в Кардиффе. Я быстро набрала ответ.
"Инопланетяне мимо не пробегали?"
"Тоже сразу вспомнила хаб? И я. А все твои сериалы..."
Несмотря на шутливый смайл в конце предложения, я предпочла сделать вид, что возмутилась.
"Мои? Вообще-то "Торчвуд" — такой же англичанин, как и ты!"
"Я валлиец".
Я знала. Не успела я прокомментировать это, как Макс вдогонку прислал следующее сообщение.
"И теперь даже это звучит как цитата оттуда".
Я отыскала показывающий язык смайлик и послала ему.
"Как ты?"
На этот раз ответ пришел с задержкой.
"Жив".
Это радовало. Как и то, что он вообще написал.
"Коннор передает привет".
Я снова разулыбалась. Приятно. Но не успела напечатать ответное сообщение, как Диз вполне ощутимо пнул меня под столом. Что? В ответ на мой ошарашенный взгляд айтишник, всем своим видом говоривший "я умный и внимательный студент, посмотрите на меня, у меня даже очки есть" (что выглядело бы правдоподобно, если бы я не видела, как левой рукой он вслепую набирал под столом СМС-ку), еле заметно кивнул на циклопа-слависта. Тот как раз что-то закончил рассказывать и ждал от нас реакции. Понятно. Занятие началось, спуска никому не будет.
Улучив подходящий момент, я все же отправила Максу последнее сообщение.
"Передавай ему от меня тоже привет".
К концу четвертого дня я уже была как на иголках. Я не создана для ожидания, оно меня убивает. А никаких результатов не было. Справедливости ради, новых писем мне пока тоже не поступало. Одно пришло Жако, когда мы возвращались из фехтовального клуба. Мне — нет. А значит, чисто формально поводов сомневаться в действенности заклинания, подсунутого мне библиотекарем, не было.
А ждать уже никаких сил не оставалось.
Возвращаясь с лекции, я притормозила у двери в нашу с Софией комнату и пыталась достать ключ, зацепившийся за подкладку сумки, когда услышала за стеной хихиканье. От неожиданности я даже замерла.
Нет, не показалось.
Любой, кто был с нами знаком, знал, что смех — не тот звук, который обычно доносится из нашей комнаты. По крайней мере, не когда я стою снаружи и размышляю, войти или лучше подождать. Из-за двери снова послышался незнакомый мне голос. Спугнуть Софию и ее гостя не хотелось, а именно это произойдет, если я сейчас вернусь и скажу, что занятие закончилось раньше, чем мы все ожидали.
Заинтригованная, я отправилась на кухню, где разложила на столе конспекты по демонологии. Кто бы не находился у нас в комнате, рано или поздно ему — или ей — придется пройти к лифту, и тогда я его — ее — увижу. А пока... А пока на кухне был кофе, молоко и дрожжи в холодильнике.
Как ни странно, первым по коридору мимо меня прошел Диз. В обратную, правда, сторону, от лифта. Потом вернулся и автопилоте направился к кофе-машине. Нажал на кнопку, привалился плечом к стене и закрыл глаза, намереваясь хоть пару минут поспать, пока варится кофе...
— Совпадение, — заверила я его, когда он сделал первый глоток и наконец заметил меня.
— Ага, — он даже не стал спорить, только снова отхлебнул из кружки. — А ты что здесь делаешь? Опять кошмары?
Я покачала головой. К ним я за эти месяцы слишком привыкла, чтобы приходить на кухню.
— Кажется, у Софии свидание, — торжественно объявила я.
Демон вопросительно изогнул бровь. И где удивленные крики "Да ладно!"?
— Почему ты так решила?
Я кратко описала ему услышанное.
— Да, хихиканье — это, конечно, аргумент, — согласился Диз, из любопытства подсаживаясь ко мне. На стойку между нами упала толстенная распечатка под названием "Химеризм компьютерного кода. Причины и последствия". Я поспешила убрать из-под нее свои конспекты. — А голос был мужской или женский?
— Не знаю, — подумав, сообщила я. — Мог быть и женский, низкий только. А какой должен быть?
После полугода жизни в одной комнате с Софией я так и не знала ничего о ее предпочтениях. Она ни с кем не встречалась, — но после того, что с ней случилось, это не удивляло. У меня были определенные подозрения, слишком уж натянутыми оставались спустя два года после ссоры отношения между Софией и Норой, главной по нашему этажу общежития, чтобы быть просто дружескими, но... доказательств у меня не было. Тем интереснее было бы узнать, кого она позвала к нам.
— Понятия не имею, — увы, Диз, хоть и был знаком с Софией дольше, тоже ничем не мог помочь. — Это ты готовишь? В духовке что-то странно пахнет.
О черт! Отвлекшись на айтишника, я забыла о выпечке.
— Что на этот раз? — поинтересовался он, двигая распечатку, чтобы я смогла поставить форму на стойку.
— Бухтельн, — сверху они сменили цвет с правильного золотистого на коричневый, оттенка курицы-гриль после солярия, но в целом, вроде, не пострадали. — Это... булочки? Не знаю, бухтельн и бухтельн, в семье их всегда так называли. Это такое региональное блюдо, известное в основном местным, причем в зависимости от начинки можно понять, откуда человек родом. В Чехии их с повидлом или творогом делают, в Австрии — с маком или джемом, в Баварии — с изюмом или с целыми сливами...
— А эти с чем?
— Со сливовым повидлом. Семейный рецепт.
— А те? — Диз кивнул на вторую форму, стоявшую в стороне.
— А те для некромантов.
— Даже не буду дальше спрашивать, какая в них начинка.
Очень смешно. Я сердито посмотрела на демона. Нет, я все-таки была согласна с его соседом: остроумие у Диза хромало.
— Такая же. Я просто давно обещала Лизетт что-нибудь принести, поэтому их не трогай, — я поставила на стойку две тарелки.
— Так откуда ты родом? — правильно поняв приглашение, Диз подцепил один из шариков и взял себе. — Я думал, что ты русская.
— Я русская, — оскорбилась я.
Что значит "я думал"?
— России в твоем списке я не заметил.
— У вас в Аду, что, концепция многонациональных государств тоже не получила распространения? Я русская. Не считая прапрадедушки, разве что. И прапрабабушки...
— И еще сотни-другой предков? Но я рад, что они у тебя вообще есть. Я уже начал подозревать, что ты на самом деле из Красной Комнаты.
— Ты все-таки читаешь комиксы!
Вот никогда бы не подумала.
— Нет. Спросил как-то Лину, почему у тебя в Инстаграме фамилия странно написана — "Соколофф". В итоге пришлось выслушать лекцию о Черной Вдове. После этого я к комиксам точно не притронусь.
Да, биографии супергероев были как раз тем случаем, когда текст, растянутый на пару сотен страниц, воспринимался нормально, но в сжатом виде приобретал потрясающе абсурдный оттенок.
Стоп. У него был Инстаграм? Хотя что меня удивляло, Интернетом же он пользовался. Я бросила на демона взгляд поверх чашки. Спросить или найти его аккаунт самой? И что же за фотографии он мог выкладывать?
— Так что там с твоими предками?
— Только не говори, что тебе интересны семейные предания, — не поверила я.
— Почему нет? Обычная тема для разговора. Любой нормальный человек рано или поздно упоминает свою семью, только ты все скрываешь.
Ничего я не скрывала. Но я была вынуждена признать, что даже о семье Диза знала больше, чем он о моей, — а он ни нормальным, ни человеком не был.
— Мне просто нечего рассказывать. Не у всех же прадедушка — Хаос, — не удержалась я от подначки.
— Если тебя утешит, я его никогда не видел.
Не утешало.
— Давай. А то никто даже не знает, есть ли у тебя братья-сестры. Это неестественно.
— Нету у меня ни сестер, ни братьев. Двоюродных-троюродных — куча, а по прямой линии с маминой стороны уже много поколений больше одного ребенка не выживает...
Вот любопытно, и для чего ему это? Не то чтобы эта информация могла ему зачем-то пригодиться... И, тем не менее, Диз делал вид, что очень внимательно слушает.
— Ладно, если тебе так уж интересно, то во всем виноват мой прапрадедушка, Рудольф Николаевич Валленштайнер... — мысленно я в очередной раз поблагодарила судьбу за то, что мне с фамилией повезло больше. — Он был из Германии и очень, очень любил жену. И, когда та умерла, так сильно горевал о ней, что не мог оставаться в своем Мюнхене, где все ему напоминало о прошлом, — если вы думаете, что это пафосно, то вы никогда не слышали, как эта история рассказывалась тетей Валей, — что решил переехать в Россию. Посреди девятнадцатого века. С годовалым ребенком на руках.
Лично я считала, что он просто хотел покончить жизнь самоубийством, но религия не позволяла. Пришлось искать окольные пути...
— Как ни странно, до России он добрался. Обосновался сначала в Саратове, открыл там магазин: книги, журналы, ноты... Заодно брался вести переписку, когда к нему обращались. А то одному нужно подписку на парижские журналы мод оформить, а по-французски он писать не умеет, другому — заказать пианино из Японии, третьему — спросить у берлинской Академии Наук, какой генератор ему лучше купить для своей фабрики... Языки не все знали, а прапрадедушка Рудольф, кажется, все существующие в мире выучил, уж не знаю, когда. В магазине он и познакомился с прапрабабушкой, это, кстати, ее рецепт. Ее семья была из богемских немцев, но они перебрались в Россию еще раньше. Прапрабабушка собиралась стать учительницей, а пока сама училась, подрабатывала уроками музыки. И часто заходила к прапрадедушке за нотами. Ну и на почве любви к немецким романсам... Я имею в виду, кто, как не немец, сможет тут понять другого немца? Всем остальным такие извращения недоступны, у них же вся романтика сводится смерти. Один романс даже так и называется "Смерть и дева", представляешь?
— "Дай руку мне, прекрасное созданье!
Я друг, и не карать тебя пришел.
Смелей! Поверь, я не жесток,
В моих объятиях будешь сладко спать ты", — процитировал Диз и потянулся за следующей булочкой. — Он?
Вот и как разговаривать с тем, кто не читает комиксы, но знает наизусть Клаудиуса?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |