Ученица Палача. Мастер(+бонусы)

Она пнула его в бок. Тигран закусил губу.

— Скотина, ты, Аландер. Я всё сделала, что ты хотел от меня. Я старалась быть хорошей женой, герцогиней, каждый день, каждый грёбаный день, проведённый в этом доме, я чувствовала себя в клетке. Причём, винить мне некого, ты открыл дверцу — и я вошла добровольно. Знала же, что не моё всё это, но мне было безразлично. Я готова была перетерпеть, принять, смириться. Лишь бы ты был рядом. Я вернулась в этот мир только ради тебя. Когда ты сжимал моё мёртвое тело... да-да, именно мёртвое тело. Ты же веришь в загробную жизнь и душу?Так вот, могу подтвердить, она существует... Моя душа выбрала тебя, видя отчаяние от потери. Я поверила в тебя, твою любовь... но её не было... всего лишь боль от не вовремя сломавшейся игрушки, которой не успели наиграться.

Тигран попытался возразить, но Манон закрыла ему рот ступнёй.

— Заткись и слушай, я дам время и тебе. Поговорим первый раз... Мы ведь не разговаривали с тобой никогда по-настоящему... Были только постель, приёмы, государственные дела, было всё. Не было только нас с тобой, Тигран. Близких людей. Мы разные, вернее, мы слишком похожи. Всё или ничего, Тигран, я просила только свободы и тебя. Потеряла первое и не получила до конца второе. Тебе отдала всё, что просил, всё, Тигран... — Манон замолчала и отвернулась. Злые слёзы душили её.

— Ты сама виновата, не надо было меняться. Я же тебя полюбил другой. А ты потом переменилась, понятно, что мне уже было неинтересно, ты стала послушной... пресной. И детей не могла родить.

Манон резко обернулась, губы были плотно сжаты, ноздри раздувались.

— Но после твоего ухода я всё обдумал. И больше не буду давить на тебя. С ребёнком от другой женщины я, конечно, погорячился, признаю. Выход я придумал. Илиан женится, родит ребёнка. Он и станет наследником. Я советников, которые были против тебя, в тюрьму посадил. Кстати, они попутно оказались замешаны в куче всякого дерь... нехорошего.

Тигран увидел, наконец, что Манон вот-вот выйдет из себя.

— Я не пойму, чего ты злишься, — возмутился он, поёрзав, руки за спиной начали затекать. — Я же признаю свои ошибки... у меня руки затекли.

— Потерпиш-шь, — прошипела Манон. — Давай, рассказывай мне, как МЫ дальше жить будем.

— Нормально, как и раньше... — осёкся. — В смысле, конечно, по-другому, можешь возобновить свои тренировки, и я с тобой, пресс покачаю, — он улыбнулся ей, но Манон не отреагировала. — Приютом своим можешь тоже заниматься, только давай его в Аррас перенесём. Не хочу, чтоб уезжала каждый месяц в свою провинцию. Поручу завтра же найти подходящий дом или в приюте городском разместим в отдельном крыле. Не нравятся приёмы — можешь присутствовать на официальной части, а потом уходить... Что ещё? Завтра же на озеро поедем. Тебе там нравилось. А потом к ювелиру, я тебе такое колье заказал... с браслетом... — энтузиазм, с которым Тигран начал описывать их будущую новую жизнь, как-то угас под гневным взглядом Манон.

— Тигран, вот ты умный мужик. Я наблюдала за тобой эти годы, отличный правитель... но иногда ТЫ ТАКОЙ ТУПОЙ!!! — сказала Манон, вставая, на этот раз пресс был готов и стерпел её без проблем. Она прошла в ванную. Включила холодную воду, подставила голову под неё... нужно было остыть. Ещё чуть-чуть, и она всё же вырежет на его груди "мудак", как собиралась, когда лезла сюда.

Выключила воду. Встряхнула мокрыми волосами. Кажется, отпустило, красная пелена, начавшая затягивать сознание, отступила... знаешь, Манон, что-то мне не нравится такой покладистый Тигран, после слов, что он сказал в гостиной... завязывай разговор, уже утро, смотри — рассвело, пора уходить.

Манон, не вытирая головы, вышла в спальню. Тигран лежал на прежнем месте. Со скучающим видом.

— Остыла? — улыбнулся он.

— Остыла, — она смотрела на него и понимала, ничего у них не получится, она не выдержит больше в этом доме. Сойдёт с ума. А её пансион? Закрыть и перевести детей с природы в этот гадюшник? Всё опять решил за неё. Пора прощаться.

— Тигран, ты, конечно, потрясающий любовник, но я не могу больше жить здесь. Я схожу с ума. Давай разойдёмся миром.

— Хорошо, я понимаю, ты уже всё решила, — мужчина тяжело вздохнул, словно принимая трудное решение. — Один поцелуй, Манон, прощальный поцелуй. Ты же не откажешь мне в такой малости?

Манон стояла и смотрела на голого связанного мужчину... не подходи к нему, — сказала Марина.

Манон послушалась и направилась к окну.

— Манон! — крикнул Тигран, и столько в голосе было мольбы и тоски, она обернулась. — Один! Последний! Манон... прошу.

Манон вздохнула и вернулась. Опустилась рядом с ним на колени, погладила по лицу, по волосам. Наклонилась над ним, неотрывно глядя в его глаза цвета грозового неба.

— Прости, — прошептала, прикасаясь лёгким поцелуем к его губам.

— И ты прости меня, — прошептал Тигран. Приподнялся, схватил её за волосы и ударил лбом в переносицу, хлынула кровь. Последнее, что она слышала: — Шелковые пояса так легко развязываются, милая.

Голова кружилась и болела тупой, ноющей болью. Нос тоже болел. Манон открыла глаза, темнота и странный запах сырости, мышиного помёта и прелой соломы. Руки связаны спереди. Хорошо. Плохо, что в темноте не видно, где узлы. Поднесла руки к лицу, губами начала обследовать верёвки на ощупь. Нашла. Извне донеслись звуки, голоса и скрежет. Манон легла обратно на старый тюфяк, набитый соломой. Закрыла глаза и выровняла дыхание. Заскрежетали запоры, дверь со скрипом открылась. В камеру вошли. А что это ещё могло быть? Натуральный одиночный карцер. Шаги замерли возле топчана, на котором лежала Манон.

Шли минуты. Ничего не происходило. Тигран продолжал молчать. Манон узнала его шаги, да и кому нужно тут стоять над душой. Наконец, он не выдержал:

— Как видишь, всё исполнилось: и задержана силой, и в тюрьме. Тебе здесь нравится больше, чем в твоей спальне? Я знаю, ты меня слышишь. Я приказываю! Открой глаза! Смотри на меня!

Она не ответила. Сейчас она была ТАМ, в другой камере, в которую пришёл Клод. Она сидела, скрючившись в углу, кутаясь в тонкий плащ. Зажмурившись. Он стоял над ней, наблюдал. Склонился, схватил за чёлку и дернул голову вверх и назад, открывая лицо.

— Смотри на меня, — приказал Клод. Встряхнул её. — Я приказал тебе... смотри на меня.

Она открыла глаза, с ужасом взглянув на этого красивого, но такого холодного человека. Он смотрел и улыбался, довольный.

— Мне так нравится, как ты на меня смотришь... такой искренний ужас... такой сладкий... — холодная ладонь погладила по щеке, пальцы больно сжали подбородок, сминая кожу и губы в некрасивую гримасу. — Я единственное, что ты будешь помнить и бояться... я всегда буду в твоих снах, в твоих костях, в мясе, в мозгу, в крови, в каждом шраме... ты — моя, ты будешь помнить только меня. СМОТРИ НА МЕНЯ, СУКА!!!

Тигран Аландер

Рука Тиграна прикоснулась к плечу Манон, она распахнула глаза полные животного ужаса и завопила, заверещала на ультразвуке, она кричала так, что, казалось, лопнут перепонки, а тело её забилось в конвульсиях.

Тигран бросился к ней, пытаясь успокоить, обнять. Но женщина превратилась в безумное животное. Она кусалась и царапалась, несмотря на связанные руки, пиналась и извивалась, при этом грязно матерясь. И главное было: "Я убью тебя, Клод", "Я убью тебя, Клод", словно скороговорку, повторяла она. На её вопли прибежала стража, из последних сил сдерживая беснующуюся жену, герцог приказал:

— Лекаря, позовите лекаря!.. Верёвки, несите верёвки!

Люди кинулись исполнять приказания.

Через пять минут связанную, вернее, обмотанную по рукам и ногам Манон, четверо мужчин выносили из карцера в подвалах герцогской резиденции.

Час спустя, дворцовый лекарь с превеликим трудом осмотрел связанную, матерящуюся, брызжущую слюной, грозящую урыть всех ублюдков, которые её связали и чуть два раза не уронили, мужа-кретина, лекаря безрукого (в которого она выплюнула все успокоительные настойки).

Отведя Тиграна в сторону и опасливо косясь на пытающуюся освободиться Манон, лекарь сказал.

— Милорд, по моему мнению, у Вашей жены, вследствие травмы... — лекарь многозначительно потёр себе переносицу и лоб, где у Манон был большой синяк, а также для симметрии два таких же вылезло под глазами. — Не знаю, как сказать... Я осматривал вашу жену ранее на предмет бесплодия и знаю про её... эм-м... шрамы, так сказать... Смею предположить, что сегодняшняя травма послужила своего рода толчком, вызвавшим всплеск воспоминаний, тяжёлых воспоминаний, которые в совокупности вызвали нервный срыв.

— А покороче и попонятнее? — поинтересовался мрачный Тигран.

— Нужно срочно вызвать Антуана Моро. Он специалист по таким вопросам. Правда, он весьма своеобразен и может отказать.

— Не откажет, — решительно заявил герцог, посмотрев на извивающуюся на постели жену. Прекратившую, слава Всевышнему, материться, но теперь она орала.

— Нас не догонят... Нас не догоня-я-а-ат...

Тигран и лекарь вышли из спальни.

Марина Берестова — Манон Авье

Поняла, что пришёл толстый пушистый зверюга. Манон накрыло воспоминаниями. Она ушла в неадекват. Я современная, эмансипированная девушка, и пора показать этим выдуманным моей же больной фантазией и ставшей реальностью глюкам, кто под землёй морковку красит... как тут не рехнуться....

Подвинься, подруга, Я иду... так, чего она там орёт? "Я убью тебя, Клод", отличная речёвка. Щас подпустим русского незабвенного и витиеватого. О-о-о, какой эффект, чуть не уронили... два раза. Ах, муженёк ещё не обласкан, получи с процентами... ой, а чего мы засмущались, даже ушки покраснели. Лекарь ещё тут недоделанный, со своими отравами... Ну, давай, вспоминай, тугодум про крутого спеца по психам... давай-давай... требую Антуана Моро... Малорик, догада, беги скорее, попроси на кухне пирожок... Мань, Маня, ты как? отошла?.. умничка. Принимай эстафету.

— Нас не догонят... Нас не догоня-я-а-ат...

Манон Авье

Славно Маринка накуролесила. Чуть безумный взгляд бесцельно бродил по комнате, скользя по растерянному Тиграну, словно не видя его — поддерживать образ неврастенички надо.

Он стоял в изножье кровати, одной рукой стиснув резной столбик кровати, в другой сжимал её дагу. Как это ми-и-ло. Правильно, не расставайся с ней, скоро вы познакомитесь настолько близко, что орать будешь... от счастья, что не отрежу тебе твои...

Дверь открылась, впуская в комнату сердитого старика. Следом вошёл слуга, неся кожаный саквояж. Окинув недовольным взглядом герцога, прошёл к кровати. Огляделся по сторонам.

— Почему здесь так темно и душно?

— Ставни закрыты, — ответил Тигран.

— Закрыты? — и в этом старческом голосе было столько удивленного презрения, что Тигран передёрнулся. — Прикажите открыть немедленно... или вы, милорд, намерены в ближайшее время овдоветь? Судя по состоянию герцогини, мечты могут осуществиться в скором времени.

Тигран побледнел.

— Вы в курсе, что она является моей пациенткой уже много-много лет. И такое состояние я вижу у неё впервые. Знаете, милорд, есть более гуманный способ избавиться от жены. Называется "развод". Не пробовали? Нет? Рекомендую попробовать,— Моро взял Манон за запястье, отчитывая пульс, недовольно покачал головой. — Вижу, что всё же выбрали криминальный способ.

На недоумённый взгляд Тиграна, Моро кивнул на ставни. Герцог ругнулся и вышел из комнаты.

— Девочка моя, как ты? — спросил Моро, низко наклонившись к её лицу, сжимая её ладошку.

— Уже хорошо, — ответила Манон, пожав в ответ.

— Расскажи мне вкратце, что произошло.

Манон быстро поведала основные тезисы, пропустив интимные подробности, но старый лекарь и так догадался по тому, как она покраснела и замялась. Он возвёл очи горе, пробормотал: "Молодёжь...", и попросил продолжать. Манон подробно рассказала только про то, что произошло в камере. Как её воспоминание о Клоде, наслоилось на сегодняшнее пребывание в карцере. Моро задумался, пожёвывая тонкие губы.

— Думаю, у тебя действительно случился нервный срыв. Я ожидал в ближайшее время нечто подобное и хотел с тобой об этом поговорить... Хорошо, что оно нашло выход таким образом. И нет трупов.

— Вы же знаете, что я не кровожадна, — горько улыбнулась Манон.

— В том-то и секрет, у тебя нет жажды крови как таковой. Ты профессиональный убийца, холодный и расчётливый в своей работе. Но эмоционально ты нестабильна, слишком впечатлительна и добра для убийцы. Твой психотип плохо укладывается в рамки того, что сотворил из тебя барон, хотя он очень хорошо научил тебя сдерживаться и контролировать эмоции и ситуацию. Рано или поздно конфликт должен был возникнуть...

За окном послышался шум, снимали ставни. Моро подошёл к окну, распахивая настеж. Свежий поток вечернего воздуха хлынул в комнату, в воздухе пахло грозой.

— Я сообщу Маркусу, что ты здесь, — Моро отмерил из мензурки в серебряную чайную ложку лекарство. — Открой ротик, глотай, не морщись, умница.

— Гадость, — проговорила Манон, когда перестала кривиться.

— Зато полезная.

— Антуан, — Манон поманила пальчиком лекаря наклониться пониже. — А у вас есть сильное снотворное?

Моро вопросительно приподнял брови.

— Дело одно незаконченное осталось. Надо дописать кое-что кое-на-ком.

— Девочка моя, а может, не надо?

— Надо, Антуан, надо. До некоторых не доходит.

Небо прочертила зарница. Вдалеке раздался гром. Ночью будет гроза.

Моро посмотрел на Манон, усмехнулся.

— А ты мстительная зараза, девочка моя, — с этими словами он достал из саквояжа две склянки. — Где у него напитки хранятся? И что он пьёт по вечерам?

— В гостиной и кабинете... Бренди чаще всего или красное в черной бутылке, постоянно забываю название.

Моро кивнул и направился к смежной двери между спальнями. Вернулся через пять минут с бутылкой бренди и красного, уже откупоренных и початых, в каждую отмерил по пять капель из бутылочки тёмно-синего цвета, взболтал.

— Начнёт действовать через час после того, как выпьет. Решила уходить бесповоротно? Ты же понимаешь, есть черта, ступив за которую уже невозможно будет вернуться и простить.

— Мы на ней балансировали давно. Вчера он переступил окончательно, если у меня ещё были сомнения, то сейчас я уверена в принятом решении. — Манон запомнит навсегда прощальный поцелуй.

— Я всегда на твоей стороне, — Моро наклонился к самому её уху и прошептал, — даже если ты его прикончишь, — погладил по щеке, стирая одну единственную скатившуюся слезу. — Я скажу Маркусу, что тебе понадобится его помощь сегодня.

Они улыбнулись друг другу. Моро ушёл вернуть бутылки в гостиную. Вернулся.

— Неужели я настолько напугал светлейшего, что он не торопится узнать о состоянии дражайшей, пока еще, супруги? Мне хочется побеседовать с ним.

Тигран Аландер

Отдав распоряжение снять ставни, Тигран не спешил возвращаться в спальню Манон. Он вышел в сад. Воздух посвежел, поднялся ветер, затягивая небо грозовыми тучами. "У тебя глаза словно грозовое небо, такие глубокие, и молнии иногда сверкают"— сказала Манон, убирая с его лба белокурую прядь...