Третье правило возврата

— Ты видишь, Грион, она опасна! — вскрикивает Валькери, все еще оставаясь на полу. Некрасивые черные дорожки слез, смешанные с тушью, делают обиженное красивое лицо странно комичным. Большие губы дрожат, словно у маленького, брошенного на произвол судьбы ребенка. Мне ее не жалко.

— Ты сама виновата, — звучит непререкаемый голос Гриона. — Ты помнишь наше соглашение? Мы забираем тебя к инквизиторам и стараемся максимально загружать работой, чтобы ты не подвергалась видениям, а ты в ответ показываешь примерное поведение. Напомнить, по какому именно пункту ты сейчас нарушила договор?

— Я не просила заставлять меня мучиться! — вырываясь из рук Маки и Куинна, опирается на ладони Кири, с вызовом глядя на Гриона. — Мало того, что вы целый год не хотите меня слушать и отпускать Фреда, теперь еще и эту сумасшедшую привели, чтобы я бок о бок с убийцей своего мужа находилась!

Истерика в самом разгаре. Только что такое она говорит о Фредерике? Кто и как именно его не отпускает?..

— Виола не сумасшедшая.

Это звучит голос того, кто до недавнего времени находился в тени барной стойки. Только теперь я его узнаю, одновременно видя, как на свету сначала оказывается черная форма с длинной широкой юбкой, а потом и детское лицо с большими губами. Темные кудряшки заведены назад, а голубые глаза спокойно взирают на творящееся вокруг него безобразие. Руди! Он-то тут каким ветром?

— А убийцей Фреда станешь ты, если мы согласимся на твои условия, — заканчивает Грион, не делая никаких попыток приблизиться к истерящей Валькери. Жестоко. Но я не понимаю, что за соглашение связывает их с девушкой. Надо это выяснить. Тем более что касается оно именно Фреда... — Раз уж все собрались, думаю, нет смысла представлять Виолу. С этого дня она такой же член аналитического отдела, как и все вы. С Исповедником вы познакомиться уже успели, надеюсь. Маки, ты покажешь ему комнату. Куинн, с тебя защитный артефакт для Виолы. Можете приступать, — с этими словами, словно по команде, от Кири отделяются ее молчаливые защитники, один из которых — высокий блондин с маленькими чертами лица — тот самый вечно усталый артефактор — сразу проходит мимо нас, чуть заметно кивая головой в мою сторону, и я с удивлением обнаруживаю, что он, несмотря ни на что, приветствует меня. Второй, местный вундеркинг Маки, делает знак Исповеднику, и они тоже идут по направлению к выходу. В самый последний момент Руди подмигивает мне, и я осознаю, что удивленно смаргиваю, поскольку встреча с ним, пожалуй, самое приятное и неожиданное из всех сегодняшних событий после отъезда от Верховного Судьи. Руди тоже в группе? Интересно...

Грион, чему-то удовлетворенно кивая, вновь обращается к Валькери:

— Надеюсь, инцидент исчерпан. Приводи себя в порядок и возвращайся в строй, — девушка вряд ли сейчас услышит заботу в голосе, но меня она неожиданно и неприятно режет по нервам. — Виола, жду тебя снаружи, — обращается ко мне напоследок он, и я чувствую в этой просьбе приказ, но, поскольку он теперь мой большой начальник, спорить не стану. Субординация — великая вещь.

— Две минуты, — я киваю мужу, и он выходит. А у меня есть одно незаконченное с Кири дело.

Я подхожу к девушке, которая поначалу напряженно смотрит на меня, и опускаюсь рядом, не произнося ни слова. Как там Гард сказал? Стоит только пожелать, чтобы началось излечение? Валькери не делает попыток вырваться, когда я беру ее пораненную руку в захват и начинаю оценивать глубину пореза. Она откидывает голову назад, опираясь на барную стойку, и, всхлипывая, пытается успокоиться. Потом внезапно начинает шипеть, дергаясь — это я не очень удачно, хотя, возможно, и намеренно, принимаюсь ее исцелять.

— Паршивый из тебя целитель после перерождения, — хрипло бросает она, когда я вижу, как под действием моей воли треть хорошего пореза срастается.

— Хотела потренироваться на кошках. Впервые использую психокинез для излечения, знаешь ли, — не остаюсь в долгу я. — Не смогла удержаться от соблазна.

— Ненавижу тебя, — выдыхает сквозь плотно сжатые зубы Кири, все еще терпеливо перенося боль. А рана медленно, но верно затягивается.

— Что ж, хотя бы в этом мы с тобой солидарны, — пожимая плечами, отвечаю я, получая в ответ удивленный взгляд больших коричневых глаз. Что, дорогая, думала, я хладнокровно всем тем людям вред причинила?

— Ты и понятия не имеешь, что значит для валькирии повисшая между двух миров душа, еще и являющаяся для нее родной, которую не позволяют сопроводить в мир погибших героев... — кажется, у девушки наступает долгожданная разрядка: она снова прикрывает глаза, и новый поток, но теперь уже спокойный, слез вырывается из-под ресниц. Похоже, она действительно страдает. — Фред умоляет отпустить его. А Грион не дает, веря, что его еще можно спасти. А я медленно слетаю с катушек...

Надо как-то привести ее в чувство. Это не жалость, но я пытаюсь поставить себя на место Валькери. Глубокую депрессию нужно лечить потрясением. Или работой. Которую избрал для нее Главный Инквизитор...

Помня, что снаружи ожидает Грион, я наклоняюсь к уху Валькери и с расстановкой произношу:

— Хочешь, чтобы я прочувствовала свою вину в полной мере — предоставь мне расширенные досье на всех пострадавших в тот день. Всю сотню, которой я нанесла увечья.

Валькери удивленно вскидывает голову, но натыкается на уверенный взгляд. И по ответному я могу точно судить — задание она выполнит. Да-да, милая, я не Ангел. Я должна знать каждого...

Грион оказывается сразу же за дверью. Он стоит, прижавшись к стене и разглядывая что-то на потолке.

— Три минуты тридцать секунд, — сообщают мне безэмоционально. — Не думал, что первое знакомство с коллективом окажется для тебя настолько непосильной задачей.

— А я не просила вытаскивать меня из лечебницы, — пожимаю я плечами, становясь напротив мужа.

— Это я тоже понял — по показательным выступлениям. Почему задержалась?

— Гард предложил мне развивать способности целителя. Не могла удержаться от соблазна.

— Кири хоть жива осталась? — недоверчиво косится на меня Грион.

— Ты бы узнал об обратном. Даже несмотря на то, что я могу убить еще до момента, как человек сообразит позвать на помощь, — успокаиваю его я.

— Значит, еще не все потеряно, — криво усмехается муж. — Пойдем. Покажу твои апартаменты.

Он отделяется от стены, и я несколько мгновений могу наблюдать сосредоточенный профиль мужа, чтобы потом почти сразу перейти к созерцанию вьющихся на затылке волос. Сильное желание зарыться в них пальцами подавляю на корню. Да, эта работа не будет легкой...

Мы сворачиваем из основного коридора в еще один, где освещение по сравнению с предыдущим не так интенсивно. Я догадываюсь, что здесь, скорее всего, находятся комнаты отдыха для сотрудников на тот случай, если вдруг придется ночевать в штаб-квартире.

— Сюда, — указывает Грион на третью дверь слева. Где-то здесь, наверное, находится и новое убежище Руди... — Аврелий сказал предложить тебе на выбор несколько комнат, с твоего позволения я решился предоставить наиболее комфортабельную.

Вкусу мужа я доверяю. Если уж он на что-то положил глаз, это однозначно стоит того, чтобы обратить на себя внимание. Поэтому, даже не видя комнаты за внушительной дверью из красного дерева, я уже знаю, что буду жить именно здесь. До этого...до этого у нас с Грионом была просторная двухэтажная квартира, спальня в которой имела застекленную крышу. Интересно, он до сих пор живет там?

Инквизитор открывает передо мной дверь, щелкая на ходу выключателем, и мы оказываемся в прямоугольной комнате, выполняющей одновременно функции и гостиной, и спальни. Слева зона отдыха, там находится большая кровать и комод для одежды, справа — шкаф и стол со стулом для работы. Рассеянное освещение слева, справа же на столе размещена лампа, свет от которой, я уверена, будет составлять с ним контраст. И две лампы дневного света под потолком. Ничего не скажешь, бутафория на окнах при таком арсенале кажется излишней. Подача свежего воздуха осуществляется через незаметную вентиляцию почти под самым потолком. Маки молодец.

— Я распорядился, чтобы твои вещи из...дома перевезли сюда, — осторожно объясняет Грион. — Они будут до конца дня. Располагайся.

— Спасибо, — я искренне радуюсь проявлению заботы: все же один комбинезон от Дайны — не самое лучшее начало работы на Инквизитора. И неожиданно, что мои шмотки Грион так и не решился выкинуть. Странный у нас все-таки вышел развод...в памяти всплывает напоминание о том, что стоит после ухода мужа разобрать коробку, и я снова делаю себе заметку на полях.

— Ванная там, — Грион указывает на небольшую дверь справа от кровати, я согласно киваю: с наполнением разберемся потом. — Еду доставляют сверху четыре раза в день, оповещение придет по внутренней связи, — он кивает на небольшой переговорный камень на столе, в то время как я прикрываю дверь, почему-то не желая, чтобы он уходил, и делаю два шага вперед, оказываясь перед Грионом и рассматривая пристальнее всего именно кровать. Спать после разговора с Исповедником тянет неимоверно. Пожалуй, этим я и займусь после того, как узнаю, когда приступать к обязанностям. А пока... — Располагайся, — заканчивает муж небольшую экскурсию по новому жилищу, и я понимаю, что это мой шанс на то, чтобы узнать все интересующее.

— Грион? — оборачиваюсь я и натыкаюсь на немигающий взгляд. Он ждет продолжения вопроса. — Почему ты так жесток с Валькери? Она ведь действительно страдает оттого, что обречена существовать рядом с душой Фреда.

— Потому что я не теряю надежды на то, что его можно вернуть. Мозг мертв, да, но раз он еще с Валькери, значит...не все потеряно, — словно погружаясь в воспоминания, отвечает муж.

— Ты так уверен в этом? — заинтересовываюсь неожиданно я.

— У меня есть хороший пример перед глазами, — поджимает губы муж. — К тому же поддержание жизнедеятельности Фреда закреплено официально. Когда я переходил к Инквизиторам, то добился на это разрешения. Валькери не сможет ничего сделать. Сюда я забрал ее, чтобы работа могла отвлекать от кошмаров.

— И в результате она просто перестала спать, — догадываюсь я.

— Это ее способ лишний раз подействовать на нервы.

— Надо взять на вооружение, — задумчиво улыбаюсь я. — Нужно же как-то отомстить за несвоевременное разоблачение.

Грион дарит долгий изучающий взгляд:

— Ну...попробуй.

— Так ты для этого устроил исповедь? — внезапно озаряет меня. — Чтобы с помощью Валькери и связанной с ней души вернуть Фреда?

Грион не отвечает, но еле заметно прищуривается. Я понимаю, что это не единственная причина. Не знаю, что толкает меня вперед, но я приближаюсь и кладу руку ему на грудь. Туда, где размеренно бьется сердце...

— Тогда зачем, Грион? — шепотом спрашиваю я. — Зачем тебе все это?..

Сначала его рука оказывается у меня на талии, прижимая к себе. Потом меня разворачивают, чтобы прижать спиной к закрытой двери, в то время как вторая рука медленно начинает подниматься от бедра к талии, а затем, задев грудь, обхватывает лицо с одной стороны, легко поглаживая пальцами волосы. Глаза оказываются в опасной близости, и я начинаю думать о том, что муж собирается меня поцеловать. Но руку с его груди не убираю, потому что испытываю странное удовольствие оттого, что чувствую ставший неровным сердечный ритм. Грион не целует — он опускает мою голову к своему плечу, и я одновременно испытываю и досаду, и странное облегчение. Может быть, личные отношения и правда не самое лучшее, что нужно устраивать на работе. А потому просто наслаждаюсь продолжившимися поглаживаниями головы. Поэтому заданный вопрос застает врасплох, заставляя встрепенуться:

— Ви...что стало причиной перерождения?

Блаженство момента исчезает так же быстро, как и началось. Я отстраняю Инквизитора, выставляя руки вперед, чтобы хоть как-то защититься от невозможной нежности, которая чуть было не послужила началом неприятнейшего из разговоров.

— Когда мне приступать к обязанностям? — сухо интересуюсь я, и Грион, смирившись, тяжело вздыхает.

— Сегодняшний день на обживание, Ви. Завтра начинаешь с похода к Маки — он снабдит тебя нужными принадлежностями для работы. Еще должен зайти Куинн. Не пугайся, если услышишь осторожный стук в дверь.

Я киваю, освобождая дорогу. Муж уходит, не прощаясь. Как только закрывается дверь, я чувствую страшную слабость в коленях, а потому быстро опираюсь спиной на стену, по которой медленно сползаю вниз. По щекам катятся слезы раскаяния. Но я все же радуюсь, что Грион так и не смог узнать правды.

Глава 6. Убежище

Oh there's a world without you

I see the light Living in a world without you

Oh there is hope to guide me

I will survive Living in a world without you

The Rasmus "Living in a world without you"

(Ты больше не живешь в этом мире,

Но даже в нем я вижу свет

И надежда поведет меня,

Чтобы я смог выжить в мире, где тебя больше нет)

Осторожный стук в дверь, о котором предупреждал Грион, раздается спустя пятнадцать минут после его ухода. На пороге и правда оказывается Куинн О'Саливан, причем в руках он держит уже знакомую мне по лечебнице коробку с личными вещами.

— Оставили в комнате отдыха, — с дружелюбной улыбкой поясняет он, протягивая мне, и я смутно припоминаю, что оставляла ее где-то рядом с баром, когда шла лечить Валькери. Я с вежливым интересом на лице киваю, приглашая его внутрь, но мужчина не делает ни шагу, продолжая стоять на своем месте.

— Здесь не принято пускать чужих в комнату, — добавляет он в ответ на мое немое удивление. — Только близких.

Я осознаю сказанное им, одновременно, почему-то, беспокоясь за Гриона:

— А это как-то отразится на нежелательных посетителях?

— Они не смогут пройти внутрь, — с некоторым превосходством во взгляде отвечает мужчина. — Порог — разработанный мною защитный артефакт. Поэтому я знаю, о чем говорю.

— О... — только и произношу я, принимая все-таки коробку из рук О'Саливана. — Это и есть та безопасность, о которой говорил мистер Траст? — ни к чему незнакомым знать, в каких отношениях мы были когда-то с Грионом, решаю я, замечая, однако, как на моем обращении морщится собеседник.

— Нет, — он несильно качает головой. — Собственно, поэтому я и пришел. Для создания вашего личного артефакта мне потребуется какая-нибудь из вещей, которую вы всегда будете носить в соприкосновении с телом. Что-нибудь небольшое — типа сережки или, например, медальона, — кивает он на виднеющуюся у меня из-за ворота цепочку. — И желательно то, с чем связаны светлые воспоминания. Работать буду по максимуму — до завтрашнего утра. Так что незащищенной вы не останетесь, — уверяет меня местный артефактор.

Я ненадолго задумываюсь, устремляя взгляд в коробку. Может быть, переговорный камень? Всегда ведь можно держать его в руках, так ведь? Правда, с ним особо не поспишь...а потом почему-то вспоминаются слова Дайны о том, чтобы не делать того, о чем потом пожалею. Я определяю коробку на комод, ненадолго оставляя Куинна, а затем рука сама тянется к цепочке и снимает ее с головы. Расстегиваю замочек и выуживаю оттуда кольцо, почти сразу протягивая его Куинну. Он с минуту рассматривает отданную вещь, удовлетворенно кивает и поднимает взгляд на меня.