-Как, вы еще здесь? — невинно удивился он. — Так и сидите? Ды-шите свежим воздухом? Обозреваете окрестности? И как оно?
Все молчали, подавленные увиденным.
-Ладно уж, — вздохнул офицер, закуривая, — Запомните, отныне ваш мужской отряд носит номер восемьдесят два, женский — семьдесят два. Это означает, что обитать будете, соответственно, в восьмой и седьмой секциях второго барака. Усвоили? Встать. За мной.
Слово "бараки" прозвучало для испуганных людей райской му-зыкой. Они вскочили и быстро построились. Но сегодня им еще дове-лось увидеть напоследок то, что вогнало в озноб. Из-за кирпичной по-стройки без окон, согнувшись едва ли не до земли, заключенные в сером вывезли тяжелый автомобильный прицеп. Рядом с ними шел охранник, подгоняя несчастных гибким прутом. Но они не вздрагивали от ударов, очевидно, сжившись с болью, стерпевшись с ней так же, как привыкли к повозке на массивных колесах. На прицепе аккуратным штабелем лежа-ли трупы с открытыми глазами и исковерканными лицами, в растерзан-ном собачьими клыками и пулями, окровавленной тряпье. Скорее всего, никто кроме Пешки и Гурона не знал диалектов Архипелагов и не умел читать, иначе ужас был бы еще большим. Каллиграфическими рунами на борту тележки было выведено: "Очистка территории от мусора".
Южный берег о. Цузуй. Электронная съемка. Произведена робо-том-разведчиком в 2166 г.
Перед размещением в бараке семнадцать женщин и тринадцать мужчин одновременно приняли душ. Душевая с ее бетонными стенами, чуть теплой водой, бурыми брусками хозяйственного мыла и жесткими древними полотенцами была воспринята всеми с благоговейным трепе-том и укрепила зародившиеся надежды.
Барак Љ2 оказался серой деревянной постройкой с маленькими оконцами под самой крышей. Он был разбит на десять совершенно оди-наковых пятидесятиместных секций с отдельными входами в каждую. Женщин завели в седьмую секцию, где имелись свободные места. Сек-ция Љ8 пустовала. Она представляла собою небольшое помещение, уставленное трехъярусными деревянными кроватями-полками, аккурат-но заправленными серыми одеялами с черной полосой поперек.
Под потолком тускло светила лампочка под жестяным конусом. Заключенные выстроились под стеной, Хацуко Зо сидел перед ними на табурете.
-Небольшая лекция перед сном. -все так же скучно сказал на ба-зовом языке фрегат-лейтенант разведки. -Небольшая, оттого что мне самому невыносимо хочется спать. Это — во-первых. А, во-вторых, вы — народ неглупый и. надеюсь, сами уже смекнули: в лагере находятся две категории заключенных.
Подавляющее большинство попало сюда против своей воли. Перспектив, когда они выберутся из карантина... если выберутся... у них всего две. Либо — на всю оставшуюся жизнь — работа по шесть часов в сутки без каких-либо намеков на освобождение, либо — печь кремато-рия. Как вы догадались, это те, у кого на спине зеленая руна "Дзэ". Ее же выкололи на шее рядом с номером. Это не просто знак, а судьба, ко-торой им не изменить никоим образом.
Вы же, меньшинство, с сиреневой руной "Ха" на одежде, отно-ситесь к иной категории, поскольку добровольно выбрали путь сюда. Это не означает, что испытаний у вас будет меньше, чем у "дзэ-зеленых" или они будут легче, нет, просто испытания эти будут другого сорта. Если вы не пройдете проверок и проб, ваша руна сменится на зе-леную, а вы перейдете в большинство. Путь туда всегда широко открыт, но без возможности вернуться назад. Постоянно помните об этом. Ну, а в случае удачного прохождения испытаний — станете гражданами Ост-ровной империи, чего вам так хотелось.
Фрегат-лейтенант отчаянно зевнул.
-Глубинный бог! -проворчал он, глянув на часы. — Как вы меня задержали! Старший?
-Я!
-Через три минуты гашу свет, всем отбой. Проследить за поряд-ком! Ах, ну да, насчет выхода из барака... Днем передвижение по терри-тории лагеря осуществляется в одиночку только при выполнении работ. Все прочие перемещения производятся группами и строевым шагом. Если стража заметит какое-либо нарушение, мгновенно лишитесь фио-летовых нашивок. Смешно даже полагать, что я буду разыскивать нарушителей, угодивших в "зеленые" и возвращать их сюда. Ночью вы-ход из барака не запрещен. Почему? Потому, что любой вышедший по-сле отбоя хотя бы на крыльцо также будет взят стражниками и помещен под навесы "дзэ-зеленых". Можете проверить, если хотите. Что еще?.. А, впрочем... Все остальное узнаете уже завтра с утра.
Комментарий Сяо Жень:
После того, как "Черная пешка" в ее предварительном варианте была дописана и размещена в БВИ для прочтения и обсуждения всеми желающими, от немногочисленных читателей стали приходить совер-шенно неожиданные отклики на "Ход 19". Так, некоторые историки от-крыто обвиняли либо меня в плагиате, либо моего деда в фальсифика-ции. По мнению одних, содержание "Хода" полностью списано с книги "Просвещенное сердце", созданной психологом середины 20-го века Бруно Беттельгеймом, австрийским евреем, попавшим в гитлеровский концентрационный лагерь и вырвавшимся оттуда. По убеждению вто-рых перед ними — слово в слово — был пересказ старинного сочинения другого психолога 20-го века Виктора Франкла "В борьбе за смысл". Был и такой комментатор, который заявил, будто весь эпизод мною от начала и до конца высосан из пальца, но на этом вздоре я даже не желаю останавливаться.
Открытки к Дню Флота и Армии. Изда-тельство "Бриз", Белый Пояс Остров-ной империи. Около 2175 г.
Не собираясь оправдываться, хочу познакомить вас с записью одного разговора. Мне удалось добиться встречи с одним из выдаю-щихся прогрессоров недавнего прошлого, эпизод деятельности которо-го отражен в повести А. и Б.Стругацких "Парень из преисподней" . Корней Яшмаа согласился на встречу лишь после того, как узнал, что я — внучка пропавшего без вести прогрессора. Он жил в своей усадьбе "Лагерь Яна" близ Антонова, куда я и прибыла.
Рабочая фонограмма
Дата: 22 апреля 2221 г. 11.20 час.
Собеседники: 1)Корней Янович Яшмаа, прогрессор в отставке; 2) Сяо Жень, старший преподаватель кафедры параллельной истории Нанкинского университета
Тема: "Прогрессорство".
Содержание: феномен концентрационных лагерей в индустриальных цивилизациях
К.Яшмаа: -Что ж, посмотрим ваши материалы. И будьте лю-безны, передайте вон тот футляр с полки. Да-да, с очками. Не удивле-ны?
Сяо Жень: -Нет. Знаю, что прогрессоры, работающие на плане-тах с индустриальными цивилизациями, не перестраивают глаз.
К.Яшмаа: -Именно. Врачи аборигенов отменно определяют, что зрение изменено неизвестными в их мире средствами. А это — по-чти верный провал.
Сяо Жень: -Друг моего деда, Джеральд Ли тоже носил очки.
Мастерская по проверке торпедно-ракетного оборудования. Инженер-капитан и техник-лейтенант отряда материального обеспече-ния. Группа флотов "А". Голографическая реконструкция из фондов секции "Саракш" (КОМКОН-2).
К.Яшмаа: — Да, помню, я был с ним немного знаком. А о Лунине не слышал.
Сяо Жень: -Вот кристаллы с записями.
Долгая пауза, прерываемая хмыканьем К.Яшмаа.
К.Яшмаа: -Пролистал. Что же, все понятно. И вы переживаете по поводу обвинений вас в плагиате?
Сяо Жень: -Ну, в общем... неприятно...
К.Яшмаа: -Бросьте, дорогая моя. На вашем месте я бы просто не реагировал на подобные замечания. Какой там плагиат! Ну, если уж это вас так беспокоит, можете в своей повести сослаться на мое скромное мнение. А оно таково. На Гиганде мне также не раз доводи-лось наблюдать в действии концентрационные лагери, выстроенные... Хм, да мало ли где и кем выстроенные! Так вот, все эти объекты, на какой бы планете они не возникали, можно подразделить на три разно-видности. Одни создаются как индустриально организованные фабри-ки убийства и даже с последующей "утилизацией" тел уничтоженных. Это ужасно в своей иррациональности. Другие возникают как рабо-владельческие хозяйства с дармовой рабочей силой. Как догадывае-тесь, тоже явление не из приятных, хотя тут прослеживается хоть ка-кая-то мотивация их существования, пусть бесчеловечная. Третьи я бы охарактеризовал как изощренные и довольно дорогостоящие инстру-менты для разрушения личности заключенного и его ресоциализации. Ваш дед прошел в Островную империю сквозь ворота лагеря именно третьего типа. И вот что скажу, вам, дорогая моя: лагери эти подобны близнецам. Что в Островной империи на Саракше, что в Алайском герцогстве и в республике Гнигга на Гиганде, что в гитлеровской Гер-мании на нашей родной Земле. Посему (как там у вас написано в пове-сти?) "за почти двести световых лет от Земли и на почти двести лет позже..." саракшианские надсмотрщики просто обречены делать то же самое, что описывали земляне двадцатого века Бруно Беттельгейм и Виктор Франкл. О-бре-че-ны, понимаете! То-же-са-мо-е!
Сяо Жень: -Спасибо, Корней Янович!
К.Яшмаа: -Да не за что, девочка. А не могли бы вы уделить старику еще полчасика и поведать то, что вы разузнали о своем деде? Мне стало очень любопытно...
Сяо Жень: -Да, естественно!
Офицер лагерной стражи. Береговые охран-ники в повседневной форме. Голографиче-ская реконструкция из фондов секции "Са-ракш" (КОМКОН-2)
конец документа
Саракш
Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.
Карантинный лагерь "Возрождение"
10 часов, 4-го дня 4-ой недели Синего месяца, 9590 года от Оза-рения
С обычным мерзким дребезгом звонок над дверью возвестил об отбое. Почти сразу же вслед за этим погасли все лампочки, кроме туск-ло светящей над дверью. Заключенные восемьдесят второго отряда за-сыпали мгновенно. Как и сейчас. Всеслав, обычно спавший на боку или животе, приучился здесь погружаться в сон "по стойке смирно": лежа на спине, не ворочаясь, с руками вытянутыми вдоль тела. Так спали многие, поскольку одеяла были тонкими и плохо согревали сырыми приморскими ночами. Всеслав, подобно другим заключенным, склады-вал одеяло вдвое в длину, но тогда оно становилось и в два раза уже. Где уж под таким повернуться! Правда, матрацы и небольшие подушки, набитые еженедельно меняемыми сухими водорослями, были относи-тельно неплохи.
Прошла неделя карантинной жизни. Как это часто бывало, Все-слав перед сном пролистал в памяти основные события, анализируя их. Первые впечатления от "Возрождения" были шокирующими для него. Выяснилось, что в этой ситуации практически бесполезны обилие зна-ний по истории Земли ХХ века и сумма знаний о саракшианской дей-ствительности... Сразу же по прибытии в лагерь возникло множество вопросов.
В карантине содержалось приблизительно шесть тысяч "дзэ-зеленых" плюс двести "ха-сиреневых". По прикидкам Пешки и Гурона в лагере всем успешно распоряжались всего-то начальник да сотня солдат береговой охраны. В шестьдесят два (!) раза меньше. В лагере же незыблемы учрежденные администрацией порядки. Крайне сомнитель-но, чтобы они держались только на насилии.
Ну, ладно, "сиреневые" — это те, кто прибыл сюда, подобно Льву и Всеславу, по приглашению, добровольные мигранты. У них есть надежды на устройство в Островной империи. И во имя этих перспектив они готовы перетерпеть многое. Их стремление приспособиться к ла-герным реалиям, выйти из "Возрождения" верноподданными граждана-ми Архипелагов вполне объяснимо.
Островная империя. Карантинный лагерь "Возрождение". Ремонтные мастерские. Голо-графическая реконструкция из фондов секции "Саракш" (КОМКОН-2)
Однако отчего среди "зелёных" нет совершенно никакого сопро-тивления? Отрядом из трехсот человек с зелёными нашивками помыка-ет солдат-охранник с собакой. Почему им не приходит в голову мысль вцепиться палачу в горло, просто затоптать его вместе с псом? Без-условно, шансов на спасение нет. Заключенные за десятки тысяч миль от родной земли. Мысль о побеге — это даже не фантастика, это абсурд. Ведь захват судна — исключен, а если даже такое произойдет, корабль будет неминуемо потоплен. А вот овладеть лагерем, перебив немного-численную охрану и завладев ее оружием, это вполне осуществимо. Именно отсутствие шансов на бегство, ощущение полной безысходно-сти могло бы толкнуть людей к бунту обреченных: все равно погибать, так уж лучше пасть в бою с истязателями, утянув их как можно больше вместе с собою на тот свет. Но подобные мысли, похоже, "дзэ" даже не приходили на ум.
По каким причинам и "сиреневым", и "зеленым" дают такую ужасную пищу? Нет, безусловно, лагерь есть лагерь, кондитерские из-делия рационом вряд ли предусмотрены. Однако же сплошные тушеные и маринованные водоросли, рыба и черно-бурый хлеб на завтрак, обед, ужин ввергают в беспросветную тоску. Притом, если "ха-сиреневые" получают хотя бы приличные по весу порции этой гадости, то "зеле-ных" кормят по минимальным нормам: создается впечатление, ровно настолько, чтобы те не умерли от голода. Империя настолько бедна? Островитяне испытывают нехватку продовольствия? И по косвенным данным, имевшимся в КОМКОНе-2. и по первым впечатлениям Лунина от лагеря на Цузуе — вряд ли. Проблемы с подвозом? Совершенно несе-рьёзное предположение. Вдобавок, насколько явствует из высказываний стражи, "дзэ" — будущие рабы, мускулы, приставки к станкам и инстру-ментам. Им предстоит влиться в хозяйственный механизм, реализовы-вать производственные программы. Ну, наконец, в какой то степени снабжать те же флот и армию! Казалось бы, островитянам следовало бы понимать, что хотя бы чуть лучше питаемые "дзэ-зелёные", впослед-ствии будут работать производительнее. Однако, такие соображения, похоже ничуть не волновали лагерную администрацию
Островная империя. Карантинный лагерь "Возрождение". Ремонтные мастерские. Голо-графическая реконструкция из фондов секции "Саракш" (КОМКОН-2)
Вчера "ха-сиреневым" приказали перетаскивать на носилках пи-леную известняковую плитку от склада к строящемуся на берегу зда-нию, хотя гораздо быстрее было бы подвезти груз на одном из стоявших в гараже автомобилей. Экономия горючего здесь явно тоже была ни при чем. Тщедушный боец-береговик, невообразимо страдал от скуки, завы-вающе зевал, наблюдая за работой отряда. Вдруг стражник перестал с отчаянным воем разевать рот и принялся вглядываться в работавших. Потом внезапно заставил вернуть плитку на прежнее место, уложить в штабели и повторить всю работу сначала. Только теперь минующие его пары носильщиков должны были сворачивать на высокие кучи песка, переходить там на строевой шаг и делать "равнение налево". Для чего? Допустим, этот береговик — законченный садист, которому унижение узников доставляет наслаждение... Предположим, даже, что среди надсмотрщиков каждый второй таков. Но не может же быть отклоняю-щимся поведение у всех островитян поголовно!
Не то, чтобы Всеслав был не готов к таким вопросам. Нет, чего-то подобного он и ожидал: бесчеловечности, принуждения, издева-тельств. Но карантин "Возрождение" озадачил его тем, что был идеаль-ной иллюстрацией к выводам, сделанным в свое время Белым Ферзем: Островная империя — царствие не просто насилия, но насилия, лишен-ного логики, не просто садизма, но садизма бессмысленного, Островная империя — мир кровавых маньяков и спятивших убийц, эпицентр садист-ских импульсов, лишенных всякого смысла. Неужто Ферзь прав?! Нет и нет! Настолько безумный мир не может существовать и уж тем более не может быть государственно организован, полагал Лунин. В обществе Империи обязательно должен содержаться некий цементирующий смысл! Он должен лежать на поверхности, быть очевидным для абори-генов и в то же время быть абсолютно невидимым для чужаков. Именно этот смысл следовало отыскать.
