Тень мракоборца

Молодому волшебнику нужно было найти наиболее подходящую ему песню, ту историю и клинок, что как можно ближе совпадут с ним характерами. Ведь лучше оказаться безоружным, чем держать в руках оружие, которое тебя не слушается. Гарри медленно шел вдоль оружейной стойки, полностью занимавшей стену зала, осторожно касаясь рукоятей клинков кончиками пальцев, только сейчас начиная осознавать, что какой бы его фамилия ни была, он всегда будет отчасти Моуди.

В какой-то момент по пальцам будто прошелся удар тока. Отдернув на секунду руку, Гарри зарычал от ярости и вновь схватил рукоять. Поток хлынувшей в этот момент в него энергии едва не вышиб из Поттера сознание, куда там волшебной палочке. Вытаскивая клинок наружу, он едва не рухнул на колени, не в силах справиться с кипящей в нем силой, но все также упорно продолжал тащить клинок на себя. В какой-то момент приток энергии прекратился, и Гарри почувствовал, как из него стремительно начала убывать магия. На какой-то миг ему захотелось бросить оружие, но гневная мысль о том, что это всего лишь очередное глупое испытание вовремя придала ему решимости.

Изо всех сил рванув клинок на себя, Гарри с торжеством вскинул его над головой. Кажется, в порыве чувств он даже рыкнул. В его руке неистово сверкал совершенно обычный внешне меч каролинг, отличающийся от маггловских собратьев лишь необычным серебряным сиянием. Mistilteinn, меч Траина.

Несколько раз, взмахнув клинком на пробу, волшебник пришел в неописуемый восторг. Меч излучал веселье и рвался в бой, при этом идеально слушаясь временного обладателя. Гарри прекрасно знал, что клинок, в лучшем случае, лишь может иногда помочь оказавшемуся в беде потомку, точно направив в нужный момент его руку, но ничего другого молодому волшебнику от чужого меча и не было нужно. Не только палочка способна учиться у волшебника, и не только она способна передавать ему свои знания. А собственный клинок... Гарри был уверен, что однажды его получит.

Вернувшись в зал, он без лишней спешки облачился в доспехи, с интересом осматривая Олений Чертог. Дверь в зал с клинками бесследно исчезла, и Гарри даже не стал забивать себе голову, существует ли она всегда, либо появляется лишь в момент нужды. Если древнюю магию не могли понять даже те, кто её сотворили, собственные шансы в ней разобраться Гарри оценивал как близкие к нулевым. Сейчас, без давления разлившейся по залу тьмы, Хеорот выглядел если не уютным то, по крайней мере, своим. По какой-то причине Гарри знал, что пока он здесь, во всем мире не найдется никого, способного ему навредить. Он не чувствовал какого-либо притока сил; кодекс рода утверждал, что члены семьи должны добывать себе силу сами, но совершенно отчетливо ощущал, будто на его плече лежит рука кого-то древнего и могущественного. Впрочем, злоупотреблять родовой защитой тоже не стоило, предки не слишком любили, когда кто-то пытался за ними спрятаться, в чем Гарри их определенно поддерживал. Хороший совет в качестве помощи — более чем достаточно.

Отчасти, такое относительно равнодушное отношение предков объяснялось самой формулировкой семейного кодекса. Фактически, от потомков Моуди требовали только сохранить честь, достоинство и свободу. Что в сравнении с некоторыми полностью регламентирующими жизнь других родов уставами являлось нонсенсом. Впрочем, при всей лаконичности, кодекс Моуди был, пожалуй, самым непримиримым в тех трех вопросах, что он рассматривал. За любое нарушение — смерть, изгнание или вечное проклятье от предков. Так что они были едва не единственной семьей в Англии, у которой не только в восемнадцатом, но и в двадцатом веке сохранилась кровная месть и несколько довольно варварских обычаев. Конечно, у наиболее древних ирландских и шотландских семей также нередко встречалось что-то отдаленно похожее, однако, по степени кровожадности предки могли легко заткнуть за пояс и гоблина.

Поскольку семейный кодекс древнейшего и благороднейшего рода для его членов при рассмотрении какого-либо дела в Визенгамоте имеет приоритет перед магическим законодательством, предков статуса и лишили. Вернее, это послужило одной из дополнительных причин. Ведь трудно осудить человека, которому закон диктует лишь держать слово да платить по долгам..., многим попросту неуютно рядом с такими людьми находиться. Впрочем, даже после лишения статуса, в случае противоречия семейного кодекса законам, первый по-прежнему имел преимущество.

Закончив собираться, Поттер осторожно надел очки, и задорно щелкнув по носу череп Фафнира, с усмешкой оглядел увитые рогами своды Хеорота. Расправив плечи, на прощание подмигнув дракону, Гарри, выпрямившись и задрав подбородок, покинул средоточие силы предков.

Отец ждал его прямо за дверью, так что едва отворив противно скрипящую дверь, Гарри уткнулся лбом в кончик волшебной палочки.

— Вижу, все прошло успешно?

— Более или менее. — Мракоборец спрятал палочку, лишь когда Гарри, небрежно пожав плечами, заговорил, что не укрылось от внимания юного волшебника.

— Тогда рассказывай, кто же тебе ответил?

Самодовольно усмехнувшись, Гарри легко тряхнул рукой, выбросив из рукава, пожалуй, все же слишком длинный для его роста клинок.

— Мистлтейнн? Хороший меч, даже, несмотря на то, что принадлежал Темному Лорду. Я все думал, как бы тебе Дайнслейф и подобная ему дрянь не досталась, а этот, хотя бы, не слишком агрессивен, и служил не только злодеям.

Гарри согласно кивнул. Этим самым клинком правитель Валланда убил четыре сотни и двадцать волшебников. Довольно неплохие результаты, при мизерном населении Европы в те времена. Только сейчас Гарри заметил, что его отец, судя по всему, за ночь так и не сошел с места. Трудно было сказать, ждал ли он каких-либо трудностей, и надеялся в случае чего помочь, либо просто не смог справиться с волнением, но где-то в глубине души юный волшебник почувствовал, что подобная забота ему приятна. Глупа, но приятна.

А еще он где-то читал, что "побегом Омелы" Локи поразил Бальдра. К сожалению, о богах было мало что известно даже волшебникам. Ни Моуди, ни даже Певереллы, совершенно определенно той эпохи не застали. Гарри знал только, что когда-то давно некоторые чародеи повелевали магглами, выдавая себя за богов, но о тех временах сочинили настолько много историй, что уже и не разобрать, какая их часть — правда, а какая — вымысел. Справедливости ради, стоит заметить, что если уж маги называли себя "богами", обычно они имели для того какие-то основания. Некоторые из них жили тысячи лет и были настолько искусны в магии, что... да что там древние боги, стоит сравнить Кигнуса II Блэка с большей частью "волшебного" населения Британии, и очень мало кого из них после этого повернется язык назвать волшебником.

— Иди, отдыхай уже, вижу ведь, что ты на ногах не стоишь. — Вяло кивнув мракоборцу, Гарри устало побрел к себе в спальню. Впрочем, не успел он сделать и десятка шагов, как хриплый рев заставил его замереть на месте.

— Стой! Чуть не забыл. — Довольно оскалился Аластор, протягивая сыну выуженную из подкладки плаща толстую окровавленную книгу с неровными страницами. — Отныне она твоя. Передашь в свое время наследнику. И не забывай, Гарри, нам вечером еще в Гринготтс. Можешь идти.

Очумело покачав головой, юный волшебник зажал могущественный черномагический фолиант под мышкой, и поплелся прочь из подземелий. Стоило покинуть своды древнего чертога, и Гарри почувствовал, будто не спал неделю. Вернувшись в спальню, он лишь по привычке включил защиту, на мгновение тускло осветившую вспышкой рун комнату, и без памяти рухнул на кровать.Глава XII (бечено)

Your empty walls...

Your empty walls...

Pretentious attention

Dismissive aprehension

Don't waste your time, on coffins today

When we decline, from the confines of our mind

Don't waste your time, on coffins today

Don't you see their bodies burning?

Desolate and full of yearning

Dying of anticipation

Choking from intoxication

Don't you see their bodies burning?

Desolate and full of yearning

Dying of anticipation

Choking from intoxication

I want you

To be

Left behind those empty walls

Told you

To see

From behind those empty walls

Serj Tankian — "Empty walls"

Земля, горящая под ногами, окрашенная багровым пламенем ночь. И тысячи сражающихся волшебников вокруг. Наслаждаясь звоном стали, раскатами грома и криками умирающих, Гарри уверенно шел вперед, будто скала, рассекая человеческое море. Сейчас он был выше большинства поединщиков, как минимум, в полтора раза. Удивления почему-то не было.

Каждый удар его клинка лишал жизни двух-трех противников, а удары сжатого в правой руке серебряного щита с легкостью ломали осмелившимся встать у него на пути кости. Где-то за спиной взвыли оборотни, а в небе над его головой ожесточенно сражались драконы. Примерившись к непозволительно беспечной твари, спустившейся слишком низко, Гарри направил палочку на лежащий неподалеку валун, и сбросил ударом камня дракона на землю.

Шагая мимо шипящей от боли ящерице, Гарри, походя, срубил ей голову. Командование вражеской армии было близко, Гарри чуял их ужас и безысходность, и шел к ним прямо навстречу. Его собственная армия давно осталась за спиной, но волшебника это ничуть не беспокоило. Во всем мире едва ли найдется кто-то, способный сравниться с ним.

Лучшие воины Валланда бежали с его пути в панике, преследуемые потоками огня и ударами молний, казалось, враг уже обречен, однако, нашлось и несколько смельчаков, бросивших ему вызов. Прикрываясь щитами, к нему медленно подбиралась гвардия. Лучшие из лучших, сотня волшебников на службе у короля, все сплошь закованные в лучшую гоблинскую броню, они дрожали от страха, но с завидным упорством шли к своей смерти.

Выбив оружие из рук одного из гвардейцев, Гарри немедля ухватил его за пояс и мощным броском разметал порядки противника. Этой ночью Мистлтейн собрал обильную жатву. Волшебник двигался без лишней спешки, но каждый его шаг был неотвратим. В какой-то момент он оказался в окружении, но скрытые под плащом черные доспехи с легкостью держали любые удары, впрочем, их доставалось ему немного. Доведенные до отчаяния воители его будто бы облепили, стараясь изо всех сил найти хоть одну подходящую для кинжала брешь в доспехах, даже притом, что он с легкостью разбрасывал противников в стороны. Гвардейцы пытались применить против него волшебство, активно бомбардируя мага заклятиями, но этим больше вредили собственным союзникам.

Серебряный клинок выписывал замысловатые дуги под аккомпанемент криков умирающих людей и хруста костей. Несколько ранений Гарри все же досталось, но пары неглубоких уколов в сочленения доспехов маловато, чтобы остановить Лорда. Прошло лишь несколько минут, и с сотней было покончено.

Измазанный кровью, Гарри стоял на вершине холма над раненным в живот стариком с золотой короной на голове, а гвардия в полном составе лежала у его подножия.

— Кто ты? назовись, незнакомец, принесший зло на мои земли. — Даже поверженный, седой сероглазый мужчина лет сорока пяти каким-то образом сумел сохранить гордость и некое внутреннее достоинство. Он был бы хорошим противником... не окажись таким слабаком.

Взмах клинка, и голова длинноволосого короля скатилась Гарри под ноги.

— Меня зовут Траин...

* * *

Свалившись с кровати, Гарри несколько секунд оглушено хлопал глазами, непрестанно открывая и закрывая рот, в тщетных попытках вздохнуть. В первые мгновения, он даже не мог вспомнить собственное имя, а вот серебряный каролинг выглядел абсолютно привычно.

Разжав руку, Гарри попытался отползти в сторону от клинка, сейчас показавшегося ему дикой гадюкой, впрочем, меч никакой враждебности более не проявлял. Сны о войне бывали у него и раньше, но еще никогда они не были столь яркими... точнее, то, что он видел — вовсе не было сном. Большую часть заклятий, услышанных в "сновидении", он никогда не слышал.

Неразберихи добавил выскочивший из тени черный волк, яростно зарычавший на Мистлтейн, и по виду, готовящийся к прыжку.

— Все-все, Фенрир, вряд ли он собирался причинить мне вред. — Потрепав по холке не желающего успокаиваться волка, Гарри сжал зубы, и болезненно зашипев, поднялся на ноги.

— Проклятье... — Выругавшись, юный волшебник потер виски, и, переложив клинок на диван, побрел в ванную. Даже окончательно проснувшись, Поттер все еще не в полной мере осознавал, кто он.

Кое-как добравшись до раковины, Гарри включил холодную воду и долго брызгал ей на лицо, пытаясь избавиться от наваждения. Подняв взгляд на зеркало, он в первый момент отшатнулся; из зазеркалья вместо лица на него смотрел черный рогатый шлем с полыхающими оранжевым пламенем прорезями для глаз. Крепко зажмурившись, Поттер ожесточенно потряс головой, и настороженно подняв веки, облегченно вздохнул. Ему всего лишь показалось. По крайней мере, Гарри быстро удалось в этом себя убедить.

Идти в душ после подобного пробуждения не хотелось совершенно, так что волшебник лишь применил на себя несколько освежающих и чистящих заклинаний. Он чувствовал себя совершенно разбитым и к тому же был раздражен тем, что раньше и понятия не имел, что конкретно стоит за словами "воин учится у своего меча". О палочках твердили подобное все, кому не лень, и, насколько знал Гарри, они не показывали своим обладателям воспоминания погибших более тысячи лет назад негодяев.

Впрочем, немного подумав, он решил, что это логично: палочку способен за небольшую сумму приобрести любой желающий, а волшебные клинки за деньги не продаются. Гарри даже не представлял, что нужно совершить, чтобы получить от гоблинов меч. Теперь, зная какой привязанностью они обладают к хозяину, юный волшебник мог совершенно иначе взглянуть на поступок того же Годрика Гриффиндора. Способность украсть клинок у истинных хозяев по-прежнему заслуживала уважения, но его деяния были чем-то сродни святотатству. Могло бы показаться странным, что после такого оскорбления Лонгботтомы спокойно себе живут, но юному волшебнику начало казаться, будто он понимает гоблинов; потомкам Годрика оставили жизнь в насмешку. И тем удивительнее был факт наличия в доме более полусотни мечей. Впрочем, Поттер был достаточно умен, чтобы сложить два и два. Даже неделя, пожалуй, слишком долгий срок для снятия мерок, не говоря уже о годах...

Вернувшись из ванной, Гарри призвал плащ, и, спрятав в рукаве книгу и Мистлтейнн, отправился на кухню завтракать. Или, что будет вернее, ужинать. По дороге он продолжал размышлять о приснившихся ему событиях. В принципе, о том, как Траин стал королем Валланда, волшебник и так знал из хроник, а его стиль боя в двадцатом веке был чистым самоубийством, так что он не увидел ничего особенно полезного. В те времена Аваду знали лишь единицы; она пришла к европейским магам лишь во времена крестовых походов, так что использование тяжелых доспехов тогда себя оправдывало. К собственному огорчению Гарри вынужден был признать, что подобные знания для него бесполезны. Конечно, у отца была похожая школа; он использовал для защиты предметы обстановки и трансфигурацию, что компенсировало большую часть недостатков, но вот Поттер предпочитал делать ставку на скорость. Не то чтобы он сам к этому пришел, однако каждый раз приходить в себя после Оглушителя — не совсем те ощущения, которые жаждал бы испытать здравомыслящий человек.