Настасья, Настя, Настенька

— Настенька, — голос, который так нежно звал меня во сне, прозвучал неожиданно близко. Я повернулась туда, откуда он донёсся, и увидела его. Взлохмаченные рыжие волосы, белая футболка, обтягивающая накаченный торс... Моё Солнышко.

Однако его взгляд пугал. В нём проскальзывала сущность сильного демона, которая могла в любой момент захватить мой Свет и я бы сейчас не смогла ей сопротивляться.

— Дмитрий Геннадьевич, — растеряно произнесла сиделка, убирая тарелку с кашей с кровати.

Но он проигнорировал девушку и подошёл ко мне.

— Наконец-то ты очнулась, — его улыбка была мягкой и нежной. Дима завернул меня в одеяло и поднял на руки. — Пошли-ка, умоемся.

Он осторожно прижал меня к себе и под удивлённым взглядом сиделки вынес из комнаты. Сквозь одеяло я чувствовала, насколько горячо его тело и насколько сильно бьётся его сердце. Он волновался не меньше чем я. Захотелось вновь взглянуть ему в лицо. Словно почувствовав это, он повернулся, и наши взгляды встретились. Меня засасывало в непроглядную бездну. Живущий в ней демон закружил вокруг, пытаясь поглотить мой Свет, поместив его в непроницаемую оболочку. Страх сковал, и мне оставалось лишь покорно наблюдать за тем, как постепенно угасает огонёк моей души. Растворяется в непроглядной Тьме и развеивается по ветру. Последняя искра мягким пером медленно опускалась всё ниже и ниже, когда сквозь толщу темноты я услышала нежное "Настенька".

Солнышко... Как же ты можешь быть таким ярким там и таким чёрным здесь...

Мысли смешались. Лицо демона, кружащего вокруг, приобрело очертания лица Димы. Мягкая улыбка на губах, доброта во взгляде... Захотелось коснуться его перед тем, как совсем погасну. Всего лишь на мгновение, почувствовать тепло его тела, провести по подбородку. Моё Солнышко, ты всё, что у меня есть в этом мире.

Искра-перо моей души резко приподнялась и стремительно помчалась к демону. Чем меньше оставалось расстояние между ними, тем ярче светилось перо, рассеивая тьму. А едва цель была достигнута, искра за мгновение увеличилась и приобрела мои очертания. Руки коснулись Димы, и тьма, окутывающая его тело, отступила, явив облик дорогого человека. Глядя на то, как он нежно обнял моего двойника, мне захотелось самой быть в его объятиях. От этих мыслей в груди разлилось тепло, а двойник засиял настолько ярко, что тьма отступила, спрятавшись в самый отдалённый угол.

Меня резко выкинуло в реальность. Тело горело, а дыхание стало учащённым, словно я только что бежала сломя голову. Дима всё ещё смотрел на меня, но тут же отвёл взгляд. На его щеках играл румянец.

Что же только что произошло?

Умывание прошло в полной тишине. Моё лицо при помощи мочалки было осторожно протёрто прохладной водой, после чего парень отнёс меня обратно в спальню и положил на кровать. К нашему возвращению сиделка уже поменяла постельное бельё, и меня окутал аромат зимней свежести, исходивший от него.

— Отдыхай, — немного натянуто улыбнулся мне Дима, после чего вышел из комнаты, поманив за собой сиделку. Девушка с предвкушением улыбнулась и, поправив мне одеяло, оставила меня в одиночестве.

Не нужно было уметь читать мысли, чтоб понять, чем эти двое будут заниматься.

Мне стало так тоскливо. В груди заныло, а на глаза набежали слёзы. Похоже, для него я всего лишь "сестра"... Неужели я настолько непривлекательна?

Кое-как мне удалось переползти на другой край кровати, с которого можно было увидеть своё отражение в зеркальной двери шкафа. На меня смотрело нечто бледное осунувшееся с седыми, неровно подстриженными волосами, пряди которых торчали в разные стороны. Лицо в многочисленных шрамах, губы бледно-синие, и на фоне всего это большие серые глаза, под которыми чётко выделялись тёмные круги... По сравнению со мной сейчас любая девушка выглядела намного красивее и привлекательнее.

Я обессиленно уронила голову на кровать, закрыла глаза и заткнула уши руками. Не хочу слышать стоны, доносящиеся из-за двери. Не хочу представлять, как Дима прикасается к кому-то, как он с вожделением смотрит на другую...

Как же мне хотелось, чтоб всё происходящее было просто сном. Вот только разгоревшееся в груди чувство кричало об обратном. Я ещё помнила то тепло, которое появилось, когда я была затянута в омут глаз демона. Жар его тела, когда он осторожно прижимал меня к себе, неся на руках. Его нежное "Настенька", от которого хотелось расправить крылья и полететь навстречу... Крылья. Я впервые почувствовала их едва ощутимое шевеление за спиной. Но сейчас их тяжесть тянула вниз, не позволяя подняться.

Моим спасением явилось моё же бессилие, унеся в мир сновидений.

Проснулась я уже когда стемнело. В комнате горел ночник, в свете которого я разглядела сиделку, заснувшую за столом. Под её щекой лежала очередная книга, раскрытая на середине, волосы, подстриженные под каре, закрывали лицо, но почему-то я была уверена, что на её щеках сейчас горел алый румянец.

Мне ужасно хотелось пить, но я не смогла произнести ни звука, чтоб разбудить девушку. Тогда я попыталась сесть и, на удивление, мне это удалось. Будто сон прибавил мне сил. Воодушевившись своим достижением, я решила на этом не останавливаться. Собралась с духом и, сделав глубокий вдох, встала.

Хоть тело меня и слушалось, но оно было всё ещё очень слабо. Ноги задрожали, дыхание участилось, а сердце забилось в груди как птица, пойманная в клетку. Два шага до стены показались мне дорогой, длиной в сто метров. Но почувствовав опору под руками, дело пошло быстрее.

Медленно передвигаясь, я вышла в коридор, по которому Дима нёс меня. Здесь было совсем темно, так что пришлось продвигаться на ощупь. Возле первой встреченной двери я задержалась в поисках выключателя и как только его нашла, из-за дверного полотна полился яркий свет, и я выпустила его, чтоб развеять тьму коридора. Сразу стали видны ещё три двери. За первой оказалась комната, в которой сразу приметила большой экран телевизора, висевший на стене, и диван. На второй было несколько замков и цепочек. Похоже, это выход из квартиры. А вот за третьей обнаружилась кухня.

Пока добралась до стола, ноги начали подкашиваться от усталости. Не дотянув каких-то полметра, я рухнула на пол, ударившись головой, отчего в глазах потемнело.

В этот момент из спальни донёсся испуганный крик сиделки, от которого итак скачущее в груди сердце забилось ещё быстрее. Кровь зашумела в ушах, и кроме этого гула больше ничего не было слышно. Прикосновение к моей руке оказалось настолько неожиданным, что я отскочила от испуга и забилась в угол.

— Всё хорошо, всё хорошо. Не бойся, — словно через толщу воды, до меня донёсся женский голос. — Я не обижу тебя.

Зрение начало возвращаться, и я увидела испуганное лицо девушки. На кухне ярко горел свет, а я сидела под столом, сжавшись в комок. Сиделка протягивала мне дрожащую руку и твердила, что всё хорошо. Похоже, этим заклинанием она больше успокаивала себя, чем меня.

Приняв помощь, я поднялась и села за стол, протянув девушке пустую кружку, которая стояла на нём.

— Ты хочешь пить? — сразу же догадалась она и с облегчением выдохнула. — Я так испугалась, когда увидела, что кровать пуста. Твой брат мне голову оторвёт, если с тобой что-нибудь случится, — наливая из чайника воды, пожаловалась она. — Что ж ты меня не разбудила?

Я пожала плечами, принимая кружку, и большими глотками всё выпила. Живительная влага прохладным ручейком оросила измученное жаждой тело. Словно волшебное зелье, она вернула силы каждой клеточке меня.

— Может, ты есть хочешь? — тем временем спросила девушка.

"Нет", — беззвучно ответила я, потянув кружку за ещё одной порцией воды.

— Т-ты не можешь г-говорить? — сиделка ошарашено посмотрела на меня, — Неужели последствия аварии? Но это ужасно! Мало того, что всё лицо изуродовано, так ещё и немой осталась? Где в мире справедливость?

Её слова больно полоснули по сердцу. Уродлива... Я уродлива. Дима и не посмотрит на меня.

— Ничего. Зато у тебя есть любящий брат, который готов с тебя пылинки сдувать! Знаешь, у него может быть хоть тысячи женщин, но только ты будешь для него единственной любимой сестричкой, — "добила" она меня.

Мне хотелось заткнуть уши. Хотелось кричать, чтоб не слышать больше ни единого слова. Да, девушка права, но как же больно признавать её правоту...

Почему я такая? Откуда на моём лице столько порезов? И почему, не смотря на них, во взгляде Димы я не видела отвращения? Он смотрел на меня лишь с нежностью... Зачем он взял на себя заботу обо мне? Кто я для него? Я запуталась. Мысли смешались, а голова закружилась.

— Знаешь, а ведь мы можем поговорить! — вывела меня из задумчивости девушка.

Я с недоверием посмотрела на неё, но она только хитро прищурилась и умчалась из кухни. Интересно, что ей пришло в голову?

Через несколько минут она вернулась с тетрадью и карандашом.

— Вот, теперь можешь писать всё, что захочешь, — протянула она мне принадлежности.

Почему же раньше никто не подумал об этом? Значит, теперь я смогу и с Димой поговорить? Те три слова, с трудом произнесённые при нашей встрече в больнице, и разговором-то назвать нельзя. А сейчас, не уверена, что и их смогла бы произнести.

С лёгкой дрожью в руках я раскрыла тетрадь, взяла карандаш и пляшущими буквами вывела несколько слов.

"Как тебя зовут?"

— Действительно, я же не представилась! — извиняющимся тоном произнесла сиделка. — Я Диана.

"Учишься на медицинском?"

— Да, — кивнула она. — Сейчас прохожу преддипломную практику в больнице, но главврач направил сюда. И опыт, и платят неплохо...

Мы проговорили до рассвета. Буквы на строчках тетради перестали плясать и стали аккуратными словами с индивидуальными особенностями. Диана охотно рассказывала о личной жизни. Оказалось, что она приехала из глубинки, чтоб осуществить свою мечту — стать врачом. И, похоже, скоро это случится.

Спать я ложилась с мыслями, что уже совсем скоро я смогу так же легко поговорить со своим Солнышком. Вот только он не пришёл. И на следующий день, и через день от него не было никаких известий. Сиделка каждый день пыталась ему дозвониться, но его телефон отвечал лишь "абонент находится вне зоны действия сети".

За эти дни я почти восстановила свои силы. Сон стал короче, и часы бодрствования начали наводить тоску. Мне было скучно. У Дианы наступила пора защиты практики, и она уходила с утра до вечера в больницу, оставляя мне список лекарств, которые я должна была выпить строго по расписанию, и свежеприготовленную безвкусную, но здоровую, пищу.

Сегодня день ничем не отличался от предыдущих. Я изучила содержимое книжной полки и не нашла ничего, что бы меня заинтересовало. Потом в очередной раз полюбовалась на фарфоровые статуэтки за стеклянной дверцей шкафа, и полистала журнал с новинками моды, который обнаружила на подоконнике.

Когда спина заныла от усталости, я решила пойти и досмотреть яркий глянец в кровати, но, не дойдя до постели пары шагов, тяжёлый "Космо" выскользнул из рук. Наклонившись, чтоб поднять его, я приметила под кроватью альбом. Бабочки на обложке, бусины и цветы говорили, что его хозяином могла быть только девушка. Значит, Дима здесь жил не один...

Я не хотела узнавать о той, кому принадлежал моё Солнышко, но женское любопытство взяло верх. Дрожащей рукой открыла альбом и сразу же встретилась взглядом с тем, кто занимал мои мысли. На изображении Дима был в форме. Серьёзный, уверенный в себе, способный защитить и спасти... Таким я его видела уже.

Пальцами коснулась фото, стараясь запомнить все детали, и перевернула страницу. Сердце кольнуло ревность, когда рядом с широко улыбающимся парнем увидела красивую девушку, которая обнимала его за талию, тесно прижавшись. Под фотографией в нарисованном сердечке была выведена формула "Юля + Дима = любовь". Значит, её зовут Юлия. Я никогда не смогу сравниться с ней красотой. Ненавистные многочисленные шрамы никогда не сойдут с моего лица.

Дальше смотреть было невыносимо. Я захлопнула альбом и вернула его туда, где взяла. Мне не хватало воздуха. Казалось, что я начала задыхаться в этой тесной комнате. Как хорошо, что здесь есть балкон. Меньше минуты мне понадобилось, чтоб дойти до него, открыть все задвижки и выйти на стылый воздух. Холодный ветер взъерошил мне волосы и кинул в лицо пригоршню колючего снега. Ледяной змеёй пробрался под тонкий короткий халат, заставив кожу покрыться мурашками. Не замечая мороза, я прижалась к прутьям ограждения и закрыла глаза. Так легче... так я смогу мыслить здраво... так я смогу отвлечься.

— Ох уж этот Дима, — незнакомый женский голос за спиной заставил вздрогнуть и прижаться к стене в дальнем углу. — Уехать на неделю и не закрыть балкон! Он что, таким образом приглашает домушников?

Шум захлопнувшейся двери прозвучал как гром. Я было ринулась к стеклу, но тут же отпрянула. Обхватив плечи, вернулась в убежище, стараясь не выдать своё присутствие. Мне было страшно. Там, в спальне, вместе с той, которую я видела на фотографии рядом с моим Солнышком, был демон. Безжалостный, с душой, полностью поглощённой Тьмой. Способный уничтожить мой свет лишь одним своим дыханием... Я не смогу справиться с ним. Не сейчас, когда я настолько слаба.

Дима... Дима... где же ты? Мне так страшно...

Из комнаты донёсся смех Юли, а за ним проникновенный искушающий мужской голос, который не терпел отказа. Я не слышала, о чём они говорили. Лишь молилась, чтоб они поскорее ушли.

Руки покраснели от холода, а зубы начали тихонько постукивать. Расслабиться, нужно расслабиться, иначе меня услышат. Закрыла глаза и глубоко вздохнула, задержала дыхание и выдохнула.

— Какого чёрта тут происходит? — его голос прозвучал как спасительный колокол.

Он пришёл, он вернулся, он не оставил меня...

В комнате разразился скандал, но он быстро затих и вскоре всё стихло.

— Настенька! — испуганно позвал меня Дима. — Настенька!

От пережитого страха и холода я не могла сдвинуться с места. Казалось, тело обледенело и превратилось в статую.

"Я здесь!" — мысленно кричала, молясь, чтоб этот немой крик был услышан, — "Я здесь!"

— Настенька? — прозвучало совсем рядом с окном, а после стекло задрожало и дверь распахнулась. — Как я испугался.

Моё Солнышко обнял меня, крепко прижав к себе. Его ладони, казалось, обжигали замёрзшую кожу. Я смотрела в наполненные нежностью глаза и не могла поверить, что вновь их вижу. Как же я скучала по тебе...

Он подхватил меня на руки и внёс в комнату. Бережно посадил на кровать, накинул на меня одеяло и закрыл балконную дверь, отрезая нас от холодного ветра и первого в этом году снега. После чего сел рядом и вновь обнял, словно боялся, что я вот-вот растаю.

— Однако... — многозначительно раздалось позади. — Я-то всё думал, с чего тебе истерить так и выгонять нас, а оно вон что...

— Убирайся, — в голосе Димы сквозила неприкрытая злоба. Но это была лишь ширма, за которой скрывался страх.

Признаться, у меня самой сердце ухнуло в пятки и дыхание перехватило. Тело била мелкая дрожь, а руки крепко сжимали край одеяла.