Ядерный Ангел

— Все живы? — сказал он с удивлением в голосе. — Хорошо. Идемте.

Мы вошли внутрь. Внутри парома горел электрический свет, слышалось гудение каких-то машин. Охранники по решетчатым лесенкам вывели нас на пассажирскую палубу, которую охраняли люди с автоматическими винтовками. У входа в пассажирское отделение нас встретил молодой человек с внимательными серыми глазами.

— Георгий ждет, — сказал он, осмотрев нас. — Пошли, я отведу вас к нему.

— Пока, други, — помахал нам Карагод. — Надеюсь, еще увидимся.

Я успел на прощание пожать ему руку. Потом мы шли по коридору вслед за сероглазым парнем. Миновали медицинский пункт, радиорубку, склад и, наконец, пришли к командирской каюте.

Георгий выглядел вполне по-домашнему — был в сером засаленном свитере и в камуфлированных штанах. Лицом он чем-то напомнил мне моего любимого актера Андрея Краско. А еще в каюте Георгия был совершенно потрясный красный угол. Типа божница в углу, но по центру ее, между ликами святых Георгия Победоносца и Николая Чудотворца, прямо за лампадкой, красовалась старая пожелтевшая фотография Сталина в рамке. Хотя, чему я удивляюсь — когда началась первая война с наци, в СССР главой был Сталин. Для Георгия и его людей он остается последним руководителем независимого СССР. Может статься, эти люди так и представляют себе Бога. Хотя контраст, конечно, прикольный...

Георгий повел себя вполне дружелюбно. Первым делом обнял и поцеловал Алину, а уж потом обратился к нам.

— Ну, люди с Луны, вот и встретились мы с вами, — не без иронии сказал он. — Я Георгий. Грач мне уже сообщил о вас. Точнее, о тебе, — Георгий ткнул в меня пальцем.

— Интересно, что же он там обо мне сообщил? — не выдержал я.

— А вот, слушай, — Георгий взял со столика исписанный листок, начал читать: — "Совершенно необычный тип. Явно славянин, хоть и рейхсбюргер. По-немецки говорит превосходно, однако в речи очень много устаревших книжных оборотов и слов. Сам признался в том, что выполнил приказ Штаубе. Чувствуется, что он очень подавлен совершенным. Думаю, Алина права — это тот самый человек, который нам нужен. На всякий случай посоветуйся с Мюрреем". Что скажешь?

— Скажу, что Грач прав. Хотя не во всем.

— Я доверяю Грачу. Обмануть его невозможно, есть у него особые способности. Дойчи к нам не раз засылали своих шпионов, но Грач их всех с первой беседы вычислял. Если бы он усомнился в тебе хоть на секунду, ты был бы давно мертв.

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— А ты, — Георгий посмотрел на Тогу, — хорошо знаешь электронику, так?

— Знаю, — подтвердил Тога. — А что?

— Нам нужно, чтобы ты поработал с оборудованием. Готов?

— Естественно.

— Арсений, — обратился Георгий к сероглазому парню, — отведи нашего друга в ремонтное отделение. Пусть со Стрижем пообщается, посмотрит, что можно сделать с R-564.

— Не обижайте Леху, — сказал Тога на прощание и поплелся вслед за Арсением.

— Алина, тебе надо отдохнуть, — сказал Георгий девушке. — Можешь пока оставаться здесь. Нам с гражданином Задонским пора заняться делом.

— Что с моим отцом? — неожиданно спросила Алина.

— Грач позаботится о нем, — ответил Георгий, и мне очень не понравился тон, которым он это сказал. — Не волнуйся. Отдыхай, а мы пойдем.

— Алексей, я не прощаюсь с вами, — сказала мне Кис.

— Конечно, — мне очень хотелось поцеловать ее, но присутствие Георгия меня напрягало. — Я буду думать о вас.

— Кто ты такой? — спросил меня командир повстанцев, когда мы перешли в соседнюю каюту.

— Дед Пихто, — я с вызовом посмотрел на Георгия. — Гость с Луны или с Марса, это как тебе больше нравится.

— Мы рассказали о тебе Мюррею. Он очень хочет с тобой встретиться.

— Кто такой Мюррей?

— Офицер армии США. Он прибыл сюда с каким-то важным заданием. Когда мы рассказали ему о тебе, он просто дар речи потерял. Кстати, именно его благодари за то, что ты еще жив. Шумилина я тебе никогда не прощу.

— Давай не будем о грустном. Где этот Мюррей?

— Он в лаборатории на палубе Б... Знаешь, спросить тебя хочу — Иван что-нибудь перед смертью тебе говорил?

— Он просил его убить. Когда я отказался, назвал меня сукой. А потом, когда на меня пулеметы навели...

— Ну, говори!

— Сказал, что у Бога для меня прощения там попросит.

— И все?

— Все.

— Он достойно умер?

— Как герой. Я сделал все, чтобы он ни одной секунды не мучился.

— Ивана вообще-то не Иваном звали, — сказал Георгий, проведя ладонями по щекам. — Серега он, запомни. Он моим племянником был. Хороший был парень.

— Вот, — я протянул ему катану рукоятью вперед. — Я его убил этим мечом. Можешь отомстить, я сопротивляться не буду.

— Дурак ты, — протянул Георгий, сердито сверкнув глазами. — Потом сочтемся, в другое время. А сейчас нас Мюррей ждет.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

То, что Георгий назвал лабораторией, оказалось просто большим помещением, тускло освещенным единственной запитанной от генератора лампочкой. Из оборудования здесь был только один компьютер, за которым сидел лысеющий человек лет тридцати с небольшим в оливковой военной форме. Увидев нас, он вскочил на ноги и бросился навстречу, улыбаясь и протягивая руки.

— Наконец-то! — воскликнул он по-русски с сильным акцентом. — Это и есть вы?

— Это есть я. Алексей Осташов собственной персоной, — я назвался настоящим именем. — Можно просто Алекто. Или Леха.

— А я майор армии США Гленн Мюррей. Очень, очень рад знакомиться.

— Мы можем говорить по-английски, — сказал я, переходя на родной язык Мюррея. — Вам, кажется, так будет удобнее.

— О! — просиял американец. — Очень, очень хорошо. Нам очень многое с вами нужно обсудить.

— Я вам больше не нужен? — сказал Георгий и, не дожидаясь ответа, ушел из лаборатории. Мюррей усадил меня на конторский стул, сам сел напротив.

— Рассказывайте, — велел он. — Все рассказывайте. Мне нужны даже малейшие подробности.

— О чем это вы?

— Мне нужно точно знать, кто вы такой.

— Вы же все равно мне не поверите, если я расскажу правду.

— Грач сообщил о вас сразу после того, как вы встретились с учителем Лукошиным. Скажу сразу, Лукошин был потрясен. Сначала Грач подумал, что у учителя просто нервный срыв. Но потом...

— Что потом?

— Об этом чуть позже. Но главное в другом. У меня нет оснований не верить Лукошину или Грачу.

— То есть, вы верите, что я попал в ваш мир из другой реальности?

— Верю, как это ни странно. И я должен знать в мелочах, как вы оказались в этом мире.

Я в очередной раз пересказал всю историю нашего с Тогой путешествия через портал Кубикулум Магисториум. Поймал себя на мысли, что мне осточертело рассказывать одно и тоже. Мюррей реагировал очень эмоционально — охал, качал головой, закатывал глаза. Едва я замолчал, он прокричал "Three Cheers To Bloody Einstein!" и забегал вокруг стола, размахивая руками.

— С чего вдруг столько радости? — У меня появилось подозрение, что мистер Мюррей немного не в себе.

— То, что вы рассказали — это просто замечательно! Это доказательство, совершенно четкое и однозначное. Доктор Айнстайн был прав. Теперь мы обязательно победим, мы закончим эту проклятую бесконечную войну победой!

— О чем вы говорите?

— Прошу прощения, — Мюррей перестал метаться, вытер лоб ладонью. — Простите мне мою эмоциональность. Но я слишком возбужден и обрадован. Мне хочется плакать. Я много лет ждал этого мгновения. С того страшного дня, когда моя мать и две сестры погибли под нацистскими бомбами в Чикаго. Вы вернули мне надежду. Вы — вестник радости!

— Объясните мне все, если вам не трудно.

— Конечно, — Мюррей заставил себя сесть. — Ваш рассказ подтверждает все, о чем говорил мой учитель, доктор Альбрехт Айнстайн.

— Альберт Эйнштейн, вы хотите сказать?

— Айнстайн, это правильное произношение. До войны он преподавал в Принстоне и создал теорию множественности миров.

— Я слышал, что он создал теорию относительности. И, насколько я помню, он жил в Швейцарии и Германии. Хотя в Америке он вроде бы тоже жил...

— По-моему, мы говорим о разных людях.

— Возможно. Продолжайте.

— Айнстайн доказал существование Внешней Вселенной, то есть множества пространств, расположенных по соседству с нашим миром. Время в этих пространствах течет с разной скоростью. В одном мире еще первобытный строй, а в другом люди уже летают на реактивных самолетах, где-то царство динозавров, а где-то наступила информационная эпоха. Однако при неравномерности, относительности времени в разных мирах, эти условные векторы времени параллельны друг другу. Айнстайн считал, что при обычных условиях миры Внешней Вселенной никогда не входят в контакт, но такой переход теоретически возможен при определенных изменениях в этих пространствах. Он даже создал доказуемую математическую модель такого перехода. Контакт пространств происходит при нарушении строгой параллельности векторов течения времени в соседствующих мирах. При этом время из линейной структуры превращается в нелинейную, что влечет за собой неизбежное искривление пространства и появление точек соприкосновения миров, которые Айнстайн назвал точками пересечения реальности или пространственно-временными порталами.

— Весьма оригинальная теория, — сказал я с иронией. — В моем мире можно в любом магазине купить кучу фантастических книжек с сюжетами, построенными на подобных теориях. Но я допускаю, что ваш господин Айнстайн не попал пальцем в небо, и я являюсь тому живым доказательством.

— Вот именно! Ваше появление доказывает, что этот мир вошел в соприкосновение с другим миром через подобный портал. А это возможно только в том случае, если в нашем мире действуют факторы, искажающие время и пространство.

— О каких факторах речь?

— Их может быть только два. Первый — это разрыв пространственно-временного континуума, когда возникает разрушение причинно-следственных связей. Такой разрыв не может существовать долго и воздействует только на отдельные события. Второй фактор — искусственное изменение естественного течения времени.

— А нельзя ли без заумных теорий?

— Это не теории! Теперь лично у меня нет никаких сомнений, что нацистам удалось изменить реальность, исказив линейное течение времени.

— С чего эта такая уверенность?

— Несколько лет назад нам стали известны некоторые подробности таинственного эксперимента, который нацисты проводили в сентябре 1943 — декабре 1944 года.

— Вам — это кому?

— Третьему управлению РУМО. Военной разведке США. Я являюсь сотрудником этой организации.

— Понятно. Вы что-то об эксперименте говорили.

— Да. Первые сведения об этом эксперименте появились еще в 1945 году — тогда о нем сообщали агенты Нарцисс, Шнайдер и Соллекс. Они работали независимо друг от друга, и их информация много раз проверялась. Агенты сообщали, что по секретному приказу Гиммлера в августе 1943 года в Бонне было создано подразделение СС "Визеншафт" во главе с штандартенфюрером Германом Вальтраубом. Интересно, что до войны Вальтрауб был хорошо известен в научных кругах как талантливый физик — он написал несколько очень дельных исследований явлений гравитации. Вальтрауб якобы получил от Гиммлера задание осуществить некий научный проект военного характера. Чуть позже агент Соллекс передал список ученых, которых эсэсовцы привлекли к этому проекту. Там были физики с мировыми именами, такие как профессор Бехер, профессор Штольц, доктор Кантор — всего тринадцать человек.

— Погодите-ка, Кантор — это типично еврейская фамилия. Как получилось, что нацисты привлекли к секретным работам еврея?

— Еврея? — Мюррей растерянно на меня посмотрел. — О чем вы говорите?

— О евреях. Об иудеях. О представителях народа, который нацисты объявили главным врагом Рейха и уничтожали самой зверской методой.

— Вы что-то путаете, Алекто. В Рейхе не было евреев. Они были уничтожены как этнос еще во времена римского императора Тиберия.

— Вот! Отец Алины говорил мне то же самое. Второй человек в вашем мире говорит мне о том, что Холокоста не было. Его не было, потому что не было еврейской нации как таковой.

— Что такое Холокост?

— Уничтожение. Истребление целого народа.

— Я знаю, что нацисты проводили и проводят геноцид в отношении многих народов. Но евреи вряд ли могли от него пострадать. Они исчезли как нация еще в первом веке нашей эры. Были полностью ассимилированы римлянами, утратили свою религию, язык и культуру. Небольшие общины евреев в первом тысячелетии еще жили в Палестине, Сирии, Италии, а с началом колонизации Америки многие из них перебрались в Новый Свет и окончательно растворились среди местного населения. Само название национальности, евреи, встречается только в старинных книгах. Это имеет какое-то значение?

— Возможно, очень большое. Что там дальше с экспериментом?

— Все. Это было последнее донесение от наших агентов. Спустя много лет мы узнали, что они были арестованы гестапо и расстреляны. — Внезапно Мюррей заулыбался. — Но нам все-таки удалось выяснить, в чем заключался этот эксперимент и даже его название.

— Итак?

— Для начала одна цитата: "Иисус воззвал к Господу...и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим". Книга Иисуса Навина, глава 10.

— И что это значит?

— Подойдите к компьютеру.

Я подчинился. Мюррей застучал по клавишам, и сумел прочитать следующий документ:

Совершенно секретно

Рейхсфюреру Гиммлеру

Рейхсфюрер!

Согласно Вашей директиве Љ66 от 27 января 1945 года мной проведена полная инспекция объекта Z-33. По итогам инспекции докладываю:

— Штандартенфюрером Г.Вальтраубом представлен подробный отчет по эксперименту "Новый Завет". Основная фаза эксперимента завершена 4 декабря 1944 года. Агент "Лукреция" доставлен в пункт назначения. Копия отчета прилагается.

— Экспериментальная установка, силовая станция и контрольное оборудование находятся в рабочем состоянии и могут функционировать неопределенно долгое время. Энергетическая установка нового типа полностью оправдала возлагавшиеся на нее надежды, даже несмотря на некоторые сложности ее эксплуатации. Инцидент, происшедший на объекте 6 декабря 1944 года, был вызван отказом систем радиационного контроля и охлаждения. Последствия инцидента ликвидированы, виновные наказаны.

Хайль Гитлер!

Штандартенфюрер СС Йоахим Зоммер.

— Это копия документа, который был получен четыре года назад во время операции "Холодный Камень", — пояснил Мюррей. — Тогда нашим специалистам удалось взломать защиту нацистских электронных архивов, и в наши руки попало несколько тысяч любопытных файлов. Документы были датированы 1944-1945 годами.

— Тут есть название эксперимента, но нет его описания.

— Прочтите следующий документ.

Я посмотрел в дисплей. Текст был выгоревший, неразборчивый, написанный от руки, но мне удалось разобрать следующее: