1701-Депрессия

— Конечно. И я кстати обещал вам фуража... с чего я начал то — строительство городов во многом зависит от инфраструктуры — города строятся обычно на реках — где есть вода, как главное условие для проживания людей. Я и хотел заняться строительством его — водопровода. Водонапорных вышек, водяных колонок, канализационных стоков, системы общего водяного домового отопления — в котором теплоносителем выступает горячая вода или пар. Эта котельная — снабжает горячей водой и теплом — всю мою большую территорию. Но работает только один котёл из восьми — это рассчитано на будущее — я планировал ещё провести отопление в немецкую слободу — как отдельную услугу, чтобы им не пришлось бегать с дровами на зиму.

— А, чтобы ты бегал?

— Нет, тут под землёй расположено заглублённое газохранилище — со сжиженным газом. Он и выступает топливом для котельной — газохранилище огромное — оно расположено на глубине семидесяти метров, и содержит объёмы для работы этой котельной в течении целого года. Газ так же использован для кухонных плит и освещения — уличного, домашнего — газовыми рожками. Всё работает автоматически, так что сотрудников в котельной нет.

— Наверное не стоит спрашивать, можно ли это распространить на целый город?

— Да, строительство газопровода — возможно, но вот его эксплуатация... слишком сложно и дорого. Это одна из причин развития городов в сторону плотности — для строительства большого города нужно жизнеобеспечение. Тепло на зиму, газовые плиты, канализация, водоснабжение — то есть туда, куда мы можем подвести воду — там можно строить город. Это обуславливает более сложное и дорогое строительство — деревянные дома непостоянны и недолговечны — для постройки капитальной — с водопроводом, канализацией — нужен такой же капитальный дом. То есть строить нужно не подворьями, а более плотно.

— Как в Амстердаме?

— Примерно так, — кивнул я.

— Вот поэтому строить новый город нужно. Москва дальше развиваться нам не даст — тут всё поделено — у кого какой дом, где чей участок.

— А есть ли хорошие архитекторы? Просто город лучше проектировать районами, заранее озаботиться проектированием домов, избавиться от традиции подворий — но архитектуру то надо будет с нуля поднимать.

— Найдутся, — заверил меня царь, — и генеральный план составим.

— Тогда технические решения под будущую столицу я предлагаю апробировать на Москве — и использовать Москву как город-проект. Вообще, теория многостоличного государства — в котором политический и экономический центры власти — это разные города — не нова и можно воплотить её в жизнь. Россия так велика, что ей нужно несколько столиц — северной, центральной и южной части страны. Москва может быть столицей центральной России, на юге — Ростов, например — рядом с Азовом, или Севастополь в крыму, на севере — бог с ними, петербург.

— А царский дворец тогда как?

— А это во всех городах. Плох тот государь, который сидит в столице и в других городах его только в виде указов знают. В общем — есть предложение — использовать Москву в качестве полигона для воспитания кадров — то есть как город образовательный, и для апробирования всех строительных и коммунальных технологий. Это принесёт некоторые неудобства жителям на этапе строительства домов. Заодно я хотел бы проверить свои строительные и транспортные паровые машины в работе. И нужно будет освоить строительство с применением бетона. Его изготовление... вполне возможно. Понадобится построить кирпичный заводик — близ Москвы можно найти нужные материалы, с бетоном тоже проблем не будет — я могу его экспортировать сюда.

— А что, можешь попробовать.

— Тогда я попрошу у государства выделить мне под это дело землю, где будут построены новые дома — не кучкой, а район города — каменщиков найму сам, обучу их работе с бетоном тоже — придётся провести в этот район канализацию, водопровод, горячий водопровод, систему водяного отопления. Ещё мне бы хотелось начать со строительства большой обзорной железобетонной башни.

— Башни? — не понял государь.

— Да, башни. Строительство её потребует применения моей техники — и будет очень быстрым — места для неё много не надо — я хочу сделать просто обзорную башню.

— Конечно, конечно делай, — ответил царь, — и дозволение в Москве строить водопровод тоже имеешь — закрепить на бумаге невелика затея. А насчёт развития крестьянства... что ж, пока менять сложившийся строй мы не будем, а академию учредим.

— И сельские школы с библиотеками, — заметил я, — обязательно.

— И их тоже. Но книги для библиотек и школ — ты должен найти сам.

— Да не проблема — сделаю хоть миллион комплектов. Были бы сами школы и библиотеки. И инструменты для крестьян — благодаря железной дороге могу отгрузить и подвезти к вокзалу в Москве сколько угодно. Только успевайте забирать, да проследите чтобы хорошую сталь не разобрали на металлолом жадные помещики. На всякий случай я все инструменты снабдил серийными номерами.

* * *

*

Демонстрация обновлений в моей типографской слободке — прошла с оглушительным успехом. Доходные дома, которые уже потихоньку заселялись работниками типографий, привели царя в полнейший восторг — оно и понятно — внутри эти дома были излишне роскошными — квартиры такими не делают — ну разве что если взять элитный жилой комплекс... коим они и являлись. Дальше интересу подвергся цех металлообработки, в котором стояли станки, пока работы не велось — но цех был, и он был хороший и хорошо оснащённый — все станки имели внешний привод — который проектировался под паровую машину — но вместо этого установили дублирующий электропривод главного вала, некоторые станки — штампы, прессы, гриндеры, точильные — внешнего привода не имели и вращались посредством педали, как на старинной швейной машинке — большая металлическая педаль и колесо к ней.

Как набежал, так и убежал, потратив пару часов — очень деятельный человек. Изучение всех машин тут заняло бы месяца три — а царь так, по верхам посмотрел, подивился, побежал дальше. Деятельный, но неглубокий человек. Что впрочем ему не мешает руководить страной.

Идея строительства башни меня заняла — мне захотелось сделать что-нибудь эдакое, для развлечения — и почему бы собственно и нет? Это простейшее из всех сооружений, если использовать дроны — железобетонная башня с внутренним лифтом и мощными опорами — её строительство занимало всего полчаса — но зато эффект каков — использовать прилюдно дроны я не мог, как и крафтовый пистолет — все строения пока что делались дронами втайне. А с башней был вариант ещё проще — башня-телевышка — высотой двести пятьдесят метров — причём её постройка из железобетона, с разной плотностью армирования — получилось просто восхитительно — башня как бетонный шпиль.

Основание башни тоже круглое — фундамент самой башни уходил в землю на двадцать пять метров — то есть на десятую часть всей длинны башни — и был жёстко с ней связан — толстые колонны-сваи уходили в землю под углом, на глубину тех же двадцати пяти метров, и служили толстым силовым основанием башни.

Монструозная по своей прочности — она была рассчитана на долговечность — изготовление же самого тела башни занял всего один день — бетон высушивали, укрепляли физически, я для этих целей привлёк помимо нескольких тысяч дронов и своего крафтпистоля — ещё транспортный гиперконтейнер, из которого дроны забирали все необходимые им материалы.

Башня выросла как гриб после дождя — внезапно — высотой в двести пятьдесят метров — и сверху эти метры венчало утолщение — смотровая площадка — корзина, на высоте двухсот сорока метров. Диаметр башни у основания пятьдесят метров, основного тела — тридцать метров — она довольно толстая внутри — и там же внутри находился лифт. Сложное устройство — с двумя кабинками-корзинками, противовесом, шкивом, установленным в верхней части корзинки. Лифт имел толстые полимерные тросы — такие почти неразрушимы, прочнее кевлара и не подвержены внешним воздействиям среды и механическим, направляющие — четыре стальных полоза, которые через специальный подвес держат лифт — и на самом лифте — механические тормоза в виде клиновых ловителей и дисковых механизмов.

Хотя упасть вниз такой лифт не может — вес противовеса, как и в любых лифтах, в полтора раза больше максимальной грузоподъёмности кабины — то есть при потенциальном отказе тормозов — лифт поедет вверх, а не вниз, и ударится первым противовес — а лифт совершит небольшой подскок наверх и повиснет на тросах.

Строительство башни стало знаменательным событием — эта конструкция была не просто высокой — по меркам времени — это прямо вавилонская башня. Гигантская — я лично проехал на лифте первым — кабина лифта была металлической, закрытой. Поднявшись на высоту вышел на смотровую площадку. Ну и вид!

Самое время взяться за фотоаппарат — к счастью у меня есть с собой всегда. С высоты всего четверти километра Москва одноэтажная уже казалась как на ладони — хотя ещё не так хорошо, как с большей высоты.

И всё же — местоположение башни — не моя слобода, далёкая от Москвы, а почти центр города — в лесопарке возле одного из монастырей — кремль отсюда был хорошо виден — как и вся Москва, и пригороды. Это было то ещё зрелище — хотя конечно, городу сильно не хватало нормальной кирпичной, или как её тут называли — каменной застройки — гигантская деревянная деревня, с мощёными деревом улицами, деревянными домами, деревянным всем. Самый доступный стройматериал, как бы, из него всё делают — от домов до сельхозинструментов, вроде плуга — к сожалению, стальные плуги из высококачественной стали — пока недоступны промышленности.

Однако, с высоты четверти километра всё же город не впечатлял — нужно всерьёз взяться за то, что я и хотел сделать — апробировать технологии строительства в Москве, прежде всего — централизованное водоснабжение — то есть нужно построить автоматические водоочистные станции, водохранилище, трубопровод.

Именно так и поступлю. Теперь нужно приступать к делу — нанять каменщиков, нанять ребят, и заняться строительством, по заранее утверждённым проектам...

* * *

* *

Петербург — город красивый. Однако, у его вычурной архитектуры восемнадцатого-девятнадцатого веков есть одна общая черта — это здания не типовые. То есть каждое строилось отдельно, по отдельному архитектурному плану — и каждое здание проектировалось исходя из общего, так сказать, плана города — такого понятия, как типовое здание — попросту не было. Каждое требовало работы архитекторов. Мне это категорически не подходило — потому что масштабы строительства требовали создания типовых зданий.

Мне нужны были типовые здания — в стиле и духе века восемнадцатого, но отличающиеся по конструкции — более прочные, рассчитанные на применение монолитного строительства — то есть строительства опалубки и заливки её бетоном — для создания перекрытий и стен, для создания общего каркаса здания. Оно должно быть прочным, надёжным, и достаточно комфортным — при этом снаружи иметь вид вполне цивильный, не вычурный и не простецкий — дома должны быть хороши в массовом их применении. Именно это задание я и взялся проектировать и строить — и угрохал на это полторы недели — на то, чтобы создать и построить пробную партию таких домов.

Работы я развернул лично — по восьми типовым проектам — и задействовал для этого всех — своих шофёров, нанял каменщиков, кого мог — пять сотен человек, экспортировал кирпич и цемент — установил на месте строительства большую бетономешалку-миксер, и бетононасос на шасси большого мощного грузовика. А паровые локомобили — таскали грузы в центр города — для этого пришлось прокинуть железобетонные плиты вместо досчатого мощения улиц — и выровнять их местами — чтобы можно было вообще проехать. Телеги, гружёные доверху бумажными мешками с цементом — ехали сплошным потоком — на тяжёлых тракторах. Их тяговые усилия оказались выше всяких похвал — как у тяжёлого бензинового трактора — только и жрали они топливо как не в себя.

Хотя конечно главной транспортной артерией стала река — для этого пришлось соорудить четыре крупных баржи, и грузовой порт — с могучими высокими стальными кранами, подъёмными механизмами, тележки и телеги, и снабдить людей инвентарём.

Постройка опалубки и заливка бетона — оказались делом сложным, хотя и не невозможным — опалубку строили из дерева, специальные доски — пропитанные, фрезерованные с пазами, для этих целей создали — и гвозди, саморезы, скобы, металлические кронштейны — на месте стройки впервые применили паровой кран.

Фундамент я сделал с помощью крафтпистоля — потому что его создание, да ещё и на таком грунте — дело непростое. Набережную тоже я делал в одиночку — дело больно муторное — но зато теперь набережная была очаровательно прекрасна! Куда там питерским набережным — вот тут настоящее очарование.

Работа же над домами велась очень активно — для его изготовления использовали особый бетон — быстросохнущий, теплоизоляция здания выполнялась кирпичной кладкой — но это только наружная облицовка. И к тому же в проект была заложена красивая отделка — лепниной, фальш-колоннами, козырьками над окнами, в общем — лепота в духе роскошных зданий дореволюционной Москвы. Но не так, чтобы эти здания плохо смотрелись вместе — поэтому в них была и простота.

Стройка кипела — а я занимался инфраструктурой. Бог с ними с домами — канализация, ливнёвки на улицах, фонари, тротуары, мостовая, трубопровод — холодное водоснабжение, собственная котельная — для строительства уютного домика требовалось всё. Я не был адептом архитектуры сверхбольших пространств — в новое время люди уплотняются очень сильно — это веке в девятнадцатом эти сэры и пэры считали десять комнат на одного себя — мало — губу закатать кому-то явно не мешает. Ну или с такими запросами отправляться жить в деревню — а город это город.

Хотя квартиры тут были по местным меркам элитными — по пять комнат, просторные, с водяным отоплением — толстые стальные трубы, собственная котельная, и главное — водонапорная вышка с механизированным насосом, соединённая с водозаборной системой. Водозаборная система представляла собою толстые железобетонные трубы, проложенные под землёй от водохранилища — а вот водохранилище — пришлось расположить за городом, оно отбирало воду выше по течению Москва-реки, там же, в безлюдном месте — я построил громадный подземный бассейн-резервуар — и рядом с ним — водоочистную станцию, в которую вода подаётся самотёком.

Водоочистка была делом сложным, слишком сложным — поэтому я установил на ней мощную биофильтрационную установку, на основе инопланетных технологий. Это громадные штыри, проходящие через не менее громадный бассейн, и очищающие воду в нём — в бассейне работало поле биостерилизации — оно уничтожало любую живность меньше воробья, попавшую в воду — бактерии, вирусы, растения — не важно. Поле биоочистки было относительно маломощным и не могло, например, навредить человеку — разве что развить у него дисбактериоз — но вот воду оно отлично очищало биологически.

Дальше была станция жидкостной очистки от посторонних примесей — это огромное подземное сооружение, вход в который был сверху, с земли — и замаскирован под небольшой домик. Внизу же находились просторные светлые помещения, огромные резервуары для проточной воды, водозабор которых находился на дне реки и представлял из себя множество бетонных выходов.