Облачили рыцаря в одежды, что черны как тень под тисом, с узором из вербеновых листьев, запястья ему одели из холодной стали с камнем морионом, поясную цепь из стали с камнем гагат, и кольца из стали, похожей на зимнюю воду в реке с камнем чёрный гранат. Положили в правый сапог ему золотую пластину со знаком Кану, а коню нашили на попону знак Гебо на железном кольце. Забрали волосы рыцарю в чёрные ленты, и дали плащ из шерсти чёрных лесных котов, что крадутся неслышно и дышат не громче, чем летит сова за дальним лесом.
Поехал рыцарь в ту сторону, куда падает солнце, и с ним были его провожатые, и стадо красных коров, и табун коней с длинной шерстью, и многие другие дары, столь ценные, что даже козодои подлетали поглядеть на них, а совы отворачивались, потому что под луной сверкали они голубым и зёленым светом.
И на шестой день прибыли они к роще дубовой, в которой стоял замок леди Дары.
И был этот день канун празднества Лугнасад, что в трёх городах празднуется особо пышно. Трижды стучал рыцарь в ворота, окованные зелёной медью, и только на третий раз ему открыли. Провели его слуги по белым лестницам в покои, но три часа ожидал он, пока выйдет леди Дара. Вышла она, и сердце его стало как камень в бурной реке. Преклонил он колени перед ней, сложил к ногам её венок из василька, клевера и жасмина. Леди Дара переступила через венок.
Сложил перед ней он дары — чаши из камня офит, чаши из лазуревого камня, чаши из нефрита, что как лёд морской в марте, из морского камня кольца, ожерелья из галаита, ещё зовущегося оеризе, кольца со смарагдами многими, торквес из красной меди и стали волнистой с головами рыси и волка. Дарил ожерелья, диадему и кольца из серебра с камнем опал, лунным камнем, и дарил все стада и табуны, что привёл с собой. Дарил ткани, вышитые вербеной и колким чертополохом, серебром и алым шёлком, дарил платья зелёные, как морская вода, и чёрные, как глубокие омуты. Дарил серебряные кувшины, полные жемчужным зерном, и мешки с овсом и ячменем. Дарил меха серебристые, прежде никем не виданные, шкуры огромных медведей, белых, как декабрьский снег на дальних островах, меха рысьи, волчьи и векшьи без счета, меха драгоценного белого горностая и рога единорогов, что очищают от яда. Дарил щиты из дуба, серебром окованного, и янтарное сладкое вино.
Леди Дара приняла подарки, но глаз не подняла, и рукой не тронула его головы. Была она в туманно-белом платье, шитом волнами и жемчугом, и запястья были из бериллов в серебре. Тогда заговорил он.
— Прошу у тебя руки, чтобы согревать дыханием своим пальцы, прошу у тебя сердца, чтобы остаться в нём, прошу у тебя ног, чтобы псом верным лежать у них, прошу чела высокого, чтобы гадать о мыслях твоих, прошу уст, чтобы целовать их, прошу глаз — чтобы смотреть в отражение их, прошу волос — чтобы перевивать их лентами цвета болотных огней на Самайн, когда всюду гаснет красный огонь, и унизывать их нитями голубого жемчуга, что находят в краю Туле.
Понравилась дамам, что служили леди Даре, его речь. И его провожатым речь понравилась, но не показала леди Дара мыслей своих. Промолчала она, не тронув головы его черноволосой и не глядя в глаза его со зрачками, как веретёна.
Помолчав, велела она ему.
— Я дам тебе то, что ты просишь, лишь испытав тебя. Дам я тебе три поручения, и выполнить их ты должен до той ночи, когда завершится круг гвинфид и красный огонь умрёт в очагах. Если не выполнишь сказанное мною в срок, не назову я тебя никогда своим возлюбленным мужем. Оставь своих провожатых — ибо испытать хочу я тебя одного. Слушай и запоминай, поскольку скажу я только раз.
Первое моё желание — желание как воительницы. Принеси мне с севера, с той стороны, где залив Ферт-оф-Клайд, от дуэргара, что живёт на холмах, окружённых боярышником с красными шипами, меч клаймор, клеймёный вепрем. Принеси мне его — так я узнаю твою силу.
Второе моё желание — как чародейки. Приведи мне пса Ку ши, что живёт в горах, которые в той стороне, откуда приходит луна. Он огромного роста, с тёмно-зелёной шкурой, а хвост его с такой длинной шерстью, что девы Туатха де Даннан, которым он служит, заплетают её в косу. Приведи мне его, и я познаю твою ловкость и хитрость.
Третье моё желание — как прекрасной девы. Принеси мне пояс из шёлка, что как молоко от коров, что принадлежат гуарагед Аннон, и с подвесками из камня, что называется юга. Пояс этот принадлежит Вейтлину двуликому, что живёт в той стороне, откуда прилетают певчие птицы и куда осенью улетают лебеди, и получить его можно, отгадав три его загадки. Принеси мне его — так я узнаю твою мудрость.
Так сказала рыцарю из тёмного рода леди Дара, и после этого уже не говорила ничего, повелела забрать дары, им принесённые, и ушла в свои покои.
Оставив провожатых своих, сел он на чёрного коня с крепкими ногами, укрылся плащом из меха чёрных лесных котов и отправился на север.
Ехал он мимо вересковых пустошей, где пляшут в хороводах в мае Туатха де Даннан, мимо лесов с жёстким папоротником и горькими волчьими ягодами, от которых трудно дышать, мимо рек, в которых живут девы Киск и данни, мимо лугов, с травой зелёной и тонкой, как нити, из которых ткут свои платья Бааван Ши. Ехал он мимо рябиновой рощи, на месте которой давным-давно бились между собой два брата кузнеца за ожерелье, сплетённое из лунных лучей.
На этом месте он отдохнул день, и снимал башмаки и чулки, и ходил босиком по этой роще. И конь его ходил по рябиновым красным листьям и чёрной земле. Срезал он ветку рябины и сделал себе флейту. Ехал он вдоль ручья с водой холодной и прозрачной, как чистая вражда, и сорвал цветок зверобоя, и положил его в ножны вместо дирка из серебра, а нож воткнул в ясень, растущий у слияния ручья и реки и оставил там.
И вот нашел он холмы, окружённые боярышником с шипами красными, как кровь человеческая от сердца. Пройдя сквозь него и невредимым скользнув между грозными шипами, как кот лесной с чёрной шерстью, оказался перед домом дуэргара. Постучал он, и стал ожидать хозяина. Открыл ему дуэргар, высокий и сильный, как вепрь. Спросил он у него.
— Кто ты, и чего ты хочешь от меня?
— Я бард, что поёт великим воинам, таким, как ты, я услышал о тебе, и прибыл, чтобы петь для тебя, — так сказал рыцарь из тёмного рода.
— Не поднимешь ли ты на меня ножа или меча в доме моём, поклянись, — так спросил дуэргар.
— Клянусь тенью от тиса, что не подниму на тебя кинжала или меча, или иного оружия из холодного железа или иного металла. Но позволь мне не снимать ножны с пояса своего, — клятва была дана, и была она правдивой, не поднял рыцарь меча на дуэргара.
— Хорошо, заходи же в дом, бард.
Дуэргар пустил рыцаря из тёмного рода в свой дом, и провёл в покои, устеленные козьими шкурами и оленьими шкурами, и дал место у очага. А на стене висел меч клаймор, в ножнах, украшенных рысьим сапфиром, что ещё зовется водяным сапфиром, и что бледнее обычного камня.
— Я ехал всю ночь, а потом шёл через боярышник с шипами, красными как кровь. Позволь мне отдохнуть, а потом я буду играть для тебя, — попросил рыцарь. Дуэргар согласился, и ушёл в свою кузню, а клаймор висел на стене. Рыцарь снял башмаки, поставив их носками к двери, снял чулки, вывернул их наизнанку. А на ногах у него была земля со старого кладбища, над которым выросла рябиновая роща. Вынул он цветок зверобоя из ножен и снял со стены клаймор. Повесил его себе за спину и вышел босиком из дома. Дуэргар стоял за порогом с мечом в руках.
— Вор, сейчас ты получишь по заслугам! — но не успел он опустить меч, как рыцарь заиграл на рябиновой флейте, и воин не смог его поразить и подойти к нему.
Босиком, накинув повод своего коня на руку, и играя на флейте, вышел рыцарь за боярышник с холмов, на которых жил дуэргар. Смеясь, крикнул он ему:
— Я не нарушил клятвы — я не поднял на тебя оружия из металла. Я снял меч со стены, не пострадав от заклятья и развеяв его цветком зверобоя, что спрятал в ножнах. А ножны ты разрешил мне пронести. По земле со старого кладбища ты не сможешь преследовать и искать меня и моего коня. И я сыграл для тебя — на рябиновой флейте! А башмаки и чулки я дарю тебе!
И поехал выполнять второе поручение, а дуэргар кричал и злился за боярышником, ведь рыцарь провёл его ловкостью и хитростью.
А у ясеня он остановился и забрал свой дирк.
Я задумчиво потёр висок. Почему-то меня не покидало чувство, что Навь и его возлюбленная были той ещё парочкой. Её поручения он выполнял отнюдь не так, как она хотела.
Поехал он в горы, что в той стороне, откуда приходит луна. Ехал он мимо озер, в которых живут белые коровы и быки, которые зовутся гуартег-и-ллин, ехал мимо оврагов, в которых растет рута. Ехал мимо камней, на которых спят змеи с чешуёй чёрной, как волосы у рыцаря из тёмного рода, и с чешуёй зелёной, как его глаза. А зрачки у них как веретёна.
Прибыл он в горы, и остановился к утру на перевале, в котором растут серебристые цветы и камнеломка, а сосны не выше детской колыбели. И ждал он три дня и две ночи — а на третий день вечером навстречу ему шли по тропке две девы с волосами как зерно пшеницы, и перед ними бежал Ку ши с тёмно-зелёной шерстью и косичкой на хвосте. Девы увидели рыцаря из тёмного рода и понравился им клаймор, клеймёный вепрем, что был в ножнах у него за спиной.
— Что хочешь ты за этот меч, рыцарь? — так спросили девы с лицами прекрасными, как майское утро на росном лугу.
— Хочу вашего пса.
— Мы не можем отдать нашего пса, — девы держали его на синем шнурке из шёлка, перевитого стеблями васильков, привязанном за ошейник из красной меди.
— А я не могу отдать клаймор. Но мы можем загадать друг другу загадки, и тот, кто будет мудрее, получит то, что желает.
Девы согласились, и они условились, что зададут по две загадки от каждой стороны. Сели они на холодные камни в шкурах из влажного мха и начали своё состязание. Первыми задавали загадку девы.
— Что на свете громче громкого крика и быстрее верхового пожара в сосновых лесах голубых? Что в лицо не узнать, и что не помнит корней ядовитых своих?
Сложна была их загадка, но рыцарь из тёмного рода её разгадал.
— Громче громкого крика и быстрее пожара в лесах сосновых беспамятной и безликой молвы за спиной ядовитое слово, — ответив на их загадку он сам спросил у дев в платьях зелёных, как мох на берегах тихого ручья.
— Что всегда рядом и колючек терновых острей, что лечит и убивает всех тварей живых, но не тронет камней?
Девы склонили головы друг к другу, пошептали и ответили ему.
— Всех терновых колючек острей и всегда рядом голод, что тварям живым может быть и лекарством и ядом.
Долго выбирали девы, что спросить у своего противника, чтобы получить себе клаймор в ножнах, украшенных рысьим сапфиром, и сказали наконец.
— Что тяжелее золота и свинца, или нет чего вовсе порою, что убивает и спасает, и что всегда мучит и спорит?
Рыцарь рассмеялся, потому что знал ответ на эту загадку.
— Нет вовсе порою того, что тяжелее злата и тяжких камней, совесть казнит и милует, и не поспорить с ней.
Не знал рыцарь других сложных загадок, но придумал одну, нашёптанную сердцем, и девы были первыми, кто её услышал.
— Что глубже морских всех глубин и выше, чем небо, что горше, чем сок аконита и слаще меда и хлеба?
Долго сидели и искали ответ две девы с руками нежными, как лепестки цветов белого шиповника, и когда щёки их порозовели от утренней зари, сказали они:
— Мы не знаем ответ на твою загадку, рыцарь из тёмного рода.
— Выше, чем небо и тёмных морских глубин глубже сладкая горечь любви, когда искренне любишь.
Отдали девы ему Ку ши и ушли, роняя хрустальные слёзы, обратно за перевал.
На коне своём под попоной из бархата поехал он в ту сторону, куда улетают лебеди в пору, когда на берёзах появляются жёлтые пряди. Ехал он мимо болот, на которых пляшут по утрам и вечерам журавли, мимо долин речных, с пологими склонами, скреплёнными корнями осенних усталых трав. Ехал мимо рощ из дуба и орешника, и мимо каштанов с зелёными плодами, покрытыми колючками. И он торопился, ибо времени было мало, и уже наступила осень и ночью не спал плющ, а привязанный к запястью из холодной стали с камнем морион за синий шёлковый шнурок бежал Ку ши.
Прибыв к пещере, в которой жил старый мудрый Вейтлин двуликий, уединяясь ото всех и набираясь мудрости в глубоких размышленьях, он спешился, привязал своего коня и Ку ши к ветвям лещины и вошел в пещеру.
Вынув дирк из серебра он поймал Вейтлина, приставил ему клинок к горлу и вынудил его силой отдать ему пояс из шёлка, что как молоко от коров, которыми владеют Озерные девы, и с подвесками из камня, что называется юга.
Свернув пояс и положив его себе под рубашку напротив сердца, он поскакал что было сил у его коня с крепкими ногами к замку леди Дары, и вечером перед завершением круга гвинфид, когда ещё не потух красный огонь в очагах, встал он перед ней. За спиной у него был клаймор, клеймёный вепрем, в ножнах, украшенных рысьим сапфиром, в правой руке он держал синий шнурок, перевитый стеблями василька, привязанный к ошейнику из красной меди, что опоясывал шею Ку ши с зелёной шерстью. В левой руке он держал белый шёлк пояса с подвесками, которые выточены из камня, что зовется юга.
— Я принёс то, что ты повелела мне принести — я взял меч клаймор у друэгара, взял Ку ши у Туатха де Даннан, взял пояс у Вейтлина двуликого, — сказав это он сложил меч и пояс к ногам её, а Ку ши сел рядом с ними. — Дай же мне то, что обещала.
Леди Дара улыбнулась устами красными, как кровь от сердца. Была она в платье из атласа, синего, как морозное зимнее небо в час, когда оно ещё не проводило солнце, но уже встречает луну, и расшито было это платье алмазами. Тёмные её волосы были распущены, и вплетены в них были ленты из шёлка тонкого, что прозрачен как поздний туман, а на концах лент были из голубого стекла нашиты дубовые листья.
А глаза её, как у всех Фир Болг, были полны коварства.
— Я дам тебе то, что ты просил от меня, — приблизясь к нему и велев одной из своих дам подойти, она с силой взяла её за руку, а потом выхватила кинжал и стала терзать её, и побледнел рыцарь, видя, как она выполняет своё обещание, и покрывался лоб его красными брызгами, а босые ноги его в земле со старого кладбища согрелись в тёплой крови той дамы.
— Получай от меня руку, и грей её пальцы своим дыханием, получай от меня сердце, и попытайся остаться в нём, получай ноги, и лежи верным псом у них, пока они не истлеют, получи чело от меня высокое, и гадай по нему о мыслях моих, получай уста — и целуй их, пока они не остынут, видишь, они красны как мои уста, красны как кровь, бегущая от сердца. Получай глаза от меня — они такого же цвета, что и мои глаза, и глядись в отражение их, пока они ещё не потускнели. Получай волосы от меня, из рук моих получай волосы, и плети из них косы, и перевивай их драгоценными лентами цвета болотных огней на Самайн, когда всюду гаснет красный огонь, и унизывай их частыми нитями мелкого голубого жемчуга, что находят в краю Туле за серыми скалами, и где не смолкают холодные ветры.
