Дорогами судьбы

— Не догонишь, Царум, где тебе такую красотку уговорить!

Сердце Геллы бухало у самого горла, она боялась упасть и попасть во власть яростного пожара, который настигал ее.

— Мать, Царум поцеловал Геллу! — выпалила Кира, дотащив герцогиню до чинно восседавших стариков. Орчанка внимательно посмотрела на перепуганных девушек и одним жестом остановила приближающийся рык.

— Великий воин Царум-волк забыл, что гости неприкосновенны??

— Гости?? — прорычал орк.

— Герцогиня наша гостья, и этот праздник дается в ее честь.

Орк гневно потряс головой, видимо, не находя слов, а потом скинул опаленную жилетку и бросил ее девушке под ноги. Испуганная Гелла не шевельнулась, а Кира зашептала ей на ухо:

— Отдай выкуп за испорченную вещь — амулет или украшение.

В растерянности Гелла сдернула браслет из каменных бусин и ярких перьев — кажется, это был амулет для охоты на птиц — и вручила его Кире, а Кира передала откуп Матери. Получив с торжественным славословием дорогую вещь, воин смягчился и ушел в темноту, но герцогиня уже не чувствовала себя в безопасности, увидев, как тонок налет человечности на орках; она уже не отходила от Киры и вскоре вернулась с нею в шатер, где уже лежала, прикрыв глаза, Сатра. Неугомонная Кира, убедившись, что герцогиня не одна, вновь убежала, а Гелла еще долго переживала свои заблуждения, виня себя в недостойном поведении; кажется, теперь она лучше понимала необходимость рекомендаций принца и тревогу королевы.

Утро встретило обитательниц шатра головной болью и необходимостью сборов в дорогу. Грустная Сатра в пять минут собрала заплечный мешок воина и смотрела на страдания Киры и Геллы. Герцогиня приняла плохое самочувствие как кару за вчерашнее поведение и молча сносила боль, а вот Кира страдала шумно и энергично:

— Ой, моя голова!! Моя голова!! Все, в следующий раз не больше одной чаши!! Зато — ха-ха — Царума-Волка наградили новым прозвищем: Паленый!! Старый Ийнир-Сайгак сказал, что паленый волк стоит дороже волчонка, так что теперь Царум должен тебе подарок за прозвище.

— Кира!! — Гелла повысила голос и сама схватилась за взорвавшуюся голову. — Не нужны мне его подарки! Я хочу убраться отсюда поскорее, пока не натворила чего-нибудь еще!

Голова немилосердно казнила, а тело покрылось испариной, и Гелла, уже не глядя, сгребла остатки вещей в корзинку с крышкой.

— Готовы? — Сатра окинула взглядом сестру и герцогиню и вышла из шатра, коснувшись на прощание плетенной из ремешков куколки, свисающей с колышка у двери. Покрышка опустилась за спинами девушек, как стена, отделяющая прошлое от будущего. Провожать их не вышли, воины сопровождения и повозка с подарками для вампиров уже ждали на окраине стоянки. Сев в седло, Гелла оглянулась на стоянку и услышала смешок Киры.

— Что?

— Раз оглянулась — значит, еще вернешься.

— Не думаю.

— Духам виднее, — вновь хихикнула девочка, указывая на пригоршню лепестков, брошенных ветром на колени герцогини. Та в ответ лишь пожала плечами и развернула лошадь вслед предводительнице. Дорога вновь уводила ее в неизведанный путь, но и оставленное за спиной имело свою ценность; тихонько вздохнув, герцогиня вспомнила дни, проведенные в племени, и улыбнулась: может быть, Кира и права, герцогству хорошие жернова не помешают!

Хозяин трактира поднял постояльцев, как они и просили — едва темнота за окнами начала сереть. Сонная служанка принесла чуть теплой воды для умывания и холодную курицу на завтрак. Леди Суонси завтракала у себя, но на стук в дверь открыла уже одетая и причесанная.

— Прошу вас, миледи, пора ехать.

Герцог одобрительно посмотрел на аккуратное платье леди, вчера суконная юбка запылилась, а воротничок и манжеты из тонкого полотна с кружевным краем засалились и обтрепались, но сегодня юбка леди была чиста, а полотно манжет сияло свежестью. Аккуратно заплетенные волосы уложены в прическу, ботинки вычищены и смазаны воском.

Леди благодарно оперлась на руку мужчины и благосклонно проследила за тем, как принц прихватил ее сумку и отнес к лошадям. Быстро проверили седла и сбрую, быстро оседлали коней и покинули двор трактира; морок Тирос наложил сразу, как проснулся, и теперь с помощью личной магии осторожно развеивал следы.

Калабриан ехал, храня сдержанное молчание, но в голове его постоянно перебирались мысли и мелкие детали: вот герцог подсаживает спутницу в седло, вот интересуется, не забыла ли она принять капли, такая интимность с малознакомой женщиной?? Мысли раздражали, и Калабриан начинал закипать, слушая, как Тирос беседует с леди, обсуждая необходимость приема лекарств.

Через час скачки восток окрасился нежно-розовыми лучами, и Тирос, оглянувшись на насупленного Калабриана, напомнил леди Сепфоре:

— Миледи, я дал слово дворянина, что в Сарриану лучше всего въезжать на рассвете. Взгляните, мы приближаемся.

Дорога как раз делала плавный поворот вокруг золотящейся в преддверии осени рощицы, и впереди показалось нечто непонятное, огромное, бесформенное. Подъехав ближе, леди задохнулась от изумления — огромные террасы, укрепленные красным кирпичом, вздымались ввысь, и на этих террасах тесно толпились невысокие деревья. Крестьяне в просторных домотканых рубахах спешили с огромными корзинами к своим садам, скрипели колеса водяных мельниц, поднимавших воду; кричали ослы, запряженные в небольшие тележки, готовые развезти плоды Саррианы по окрестным городам и селам.

— Что это?? — удивлению леди не было предела.

— Это пригород Саррианы, сам город находится в стороне от садов, здесь живут поденщики и садоводы, а дома знати расположены на холме у реки.

Дорога проходила прямо под кирпичными стенами, с которых свисали ветви, отягощенные плодами; леди Сепфора удивленно рассматривала это изобилие, и Тирос догнал крестьянина с тележкой, полной небольших корзинок, и вскоре протянул спутнице несколько румяных яблок:

— Попробуйте, леди, таких яблок нет больше нигде. В центре этих садов расположена старинная крепость. По легенде одна из первых герцогинь Тримейн была южанкой и очень скучала по пышным садам своей родины. В этой крепости она ожидала мужа, который часто уезжал по делам короля, и, тоскуя, разводила сад на крепостном валу. А чтобы плодородную почву не смывали дожди, герцогиня велела укреплять террасы кирпичом. Глину брали во дворе крепости и со временем вырыли колодец с удивительной водой — если ею поливать деревья, они плодоносят изобильно, и плоды отличаются редким вкусом и ароматом. Кроме того, умирая, герцогиня уверила подданных, что колодец не иссякнет, пока эти земли будут верны роду Тримейн.

— И сколько лет этим садам?

— Крепость была заложена около семисот лет назад вторым герцогом Тримейном, а первый сад посадила супруга пятого герцога. За все время существования садов источник был близок к истощению лишь однажды, когда регалии герцога собирались возложить на человека, не являющегося наследником рода Тримейн.

— Вот как? И что это было, измена или ошибка?

— Это была попытка спасти наследника, в итоге недоразумения разрешились, и колодец вновь наполнился водой.

Леди ехала, задумчиво покусывая губу, забыв про лежащие на юбке яблоки.

Путь орки начали в молчании — видимо, голова трещала у всех; приказы Сатра раздавала знаками, и только неугомонный ветер шевелил головные повязки и рубахи воинов, хвосты и гривы коней и пел, пел свою тоскливую песню.

К обеду пришлось срочно искать воду: фляжки опустели; к счастью, орки хорошо знали свои степи, воду нашли быстро — крошечный родничок сочился между камнями у подножия холма.

Воины уже пришли в себя и, посмеиваясь, вспоминали вчерашний праздник: кто кого победил, кто кого перепил, и кто кому подмигнул. Часто вспоминали и Царума Паленого Волка, гадая, чем он может откупиться за прозвище. Гелла, смущаясь от подобных разговоров, отошла в сторону и присела на камни, но ее тут же согнала Кира и подстелила овечью шкуру:

— Теперь садись. Разве мама тебе не говорила, что на холодном сидеть нельзя?

Гелла в ответ лишь вяло кивнула. Жуя кусок лепешки с овечьим сыром и отпивая холодную вкусную воду, она пыталась вспомнить заклинание, которому ее учил брат. Его, как наследника титула, учили некоторым особенным заклинаниям, а юный наследник не нашел ничего лучше как тренироваться на любимой младшей сестренке. Весь замок от герцога до горничной бегал смотреть на юную герцогиню с вытянутым зеленым носом, потом были торчащие дыбом волосы и малиновые уши в белый горошек. Но к своему совершеннолетию он поднабрался опыта и столь забавных результатов почти всегда избегал.

Перед самой свадьбой лерда Винсента начали учить чуять в человеке наличие родственной крови. Вообще в сокровищнице герцога имелись на такой случай артефакты, но такое умение позволяла главе семьи ощущать благополучие родичей на расстоянии.

И вот сейчас герцогиня пыталась воспроизвести мысленно нужную формулу и активационный жест, надеясь отыскать связь с близкими людьми, дать понять родителям, что еще жива. Неожиданно ближайший к ней орк закашлял — из чашки с водой выпрыгнула лягушка — малиновая в желтую полосочку, потом еще одна — фиолетовая в зеленую крапинку; воин отбросил чашку и, обнажив меч, отпрыгнул за камень. В течение нескольких минут все пристально наблюдали за фонтаном разноцветных лягушек. Первой опомнилась Кира:

— Гелла!! О чем ты думала??

— Я? — герцогиня вышла из своего забытья и, потерев лоб зажатой в руке лепешкой, пробормотала:

— Брата вспомнила, как он меня магии учил.

Кира картинно закатила глаза и затрясла головой, звеня подвесками:

— На тебе же дюжина сильнейших амулетов!! Ты подумала о чем-то магическом, а они попытались твое желание воплотить!

Гелла, вытаращив глаза, смотрела, как разноцветные лягушки уселись перед ней и уставились выпуклыми черными глазками.

— И что с ними делать? — спросила она жалобно. Один из орков, давясь от смеха, провел рукой над лягушками и сообщил, что это не просто галлюцинация, а вполне материальные объекты с небольшой магической составляющей.

— То есть они вполне живые?

— Да, госпожа, они полуразумны, как кошки или собаки.

— И долговечны??

— Проживут столько же, сколько создатель, и, кажется, могут делиться магической силой, но точно не скажу, надо изучать.

Вздохнув, герцогиня сползла с камня и пошла собирать новых питомцев в большой горшок, бурча себе под нос:

— Надеюсь, они не ядовитые и не кусачие.

Кира, смеясь, ей помогала, вслух восхищаясь безумием некоторых сочетаний в окраске земноводных. А орк, из чашки которого изошел разноцветный фонтан, посоветовал набрать у родничка влажной травы и листьев. Обвязав горлышко сосуда тонким платком, Кира унесла его, продолжая хихикать, в повозку, а Гелла поспешила умыться и дать себе клятву упражняться в магии нагишом и ванной, чтобы сразу смывать неудачные варианты в водосток. Тут всеобщее внимание привлекла Сатра, до сих пор наблюдавшая за представлением молча:

— Останавливаться надолго не будем: пока лошади свежие, нужно проехать больше.

И все принялись торопливо собираться, укладывать фляги и кувшины в сумки, проверять сбрую и затягивать подпруги.

Леди Сепфора совсем не огорчилась отбытию в город принца, а вот отсутствие хозяина дома ее смущало, но высоченная и неуклюжая кормилица с отбытием 'мальчика' неожиданно преобразилась: ловко собрала посуду со стола и вынесла тяжелый поднос на кухню:

— Ну что, перекусили и довольно, пора миледи делами заниматься, дом лет пять как без женской руки. Матушка лорда Тира как все здесь обустроила — так и не бывала, а я, старая, тут не хозяйка. Вот дом обойдем, я все покажу, как устроено, да что есть, а пока Бук на улицу Хозяек сбегает, поденщиц приведет.

Сепфора прыснула и поинтересовалась:

— А лорд Тир нас за самоуправство не побьет??

Кормилица серьезно на нее взглянула и ответила:

— На моей памяти тут первая приличная леди появилась, да и кошелек он тебе не просто так дал — считай, дом под начало вручил, — а потом, усмехнувшись, добавила: — И потом, если в доме есть вкусный ужин и мягкая кровать — все остальное мужчину будет интересовать в последнюю очередь.

И они обошли дом, столовую, кухню и спальни на втором этаже; мистрис Карина внимательно наблюдала за Сепфорой и отметила ее смущение при входе в спальни герцога и принца, однако и разумные хозяйские распоряжения отметила тоже. Отдельным зданием стояла казарма для охранников, трава вокруг была вытоптана, а сбоку расположились тренировочная площадка и псарня. Порядок в казарме был несомненный, но леди Сепфора все же поинтересовалась нуждами охраны и аккуратно записала все на небольшую дощечку, покрытую воском. Вскоре один из молчаливых охранников привел с рынка пяток немолодых женщин-поденщиц, которым Сепфора сразу нашла работу, а чуть позже вместе с кормилицей сама выбралась к ближайшему небольшому рынку за продуктами и необходимыми женщине мелочами.

Бродя среди прилавков, женщины разговорились, леди Суонси интересовалась детством герцога, а кормилица охотно о нем рассказывала.

— Да, миледи, мастер Тир был очень шаловливым ребенком, но и добрым тоже. Видели собачонок на псарне? Ему лет пятнадцать было, когда кучер сбил кнутом беременную суку на улице, а Тирос ее подобрал и привез в замок, миледи — его матушка — конечно, была недовольна, но позволила держать ее на псарне. Да и мужички наши усатые, гвардейцы бывшие, безземельные да искалеченные — видела, какие шрамы у всех? Да и почти все без семей, разве там племянница какая или мать старая, а он им службу достойную дал, деньги платит да еще зарок положил — мол, пить на службе нельзя, так только, раз в месяц!

Под такие разговоры покупки сделали быстро и вернулись к дому, а следом шли нагруженные корзинами и свертками охранники, не выпуская женщин из виду.

Леди Сепфоре было над чем задуматься, мелькало в словах мистрис Карины что-то странное, но насущные заботы по дому постоянно отвлекали. Буквально через несколько минут пришел средних лет мужчина в опрятном коричневом камзоле и обсудил с леди Суонси проблемы суда и следствия, а кроме того, испросил поручения слугам и управляющему. Разговор занял более часа, и, простившись с мэтром Лиисом, леди Сепфора вновь обошла дом, проверяя работу поденщиц.

Посмотрев, как работали нанятые женщины весь день, она их отпустила, предложив трем из них вернуться утром, и, поужинав в компании кормилицы, уселась в гостиной писать распоряжения своем слугам. Однако время шло, а ни хозяин дома, ни его друг не возвращались. Солнце уже село, кормилица удалилась в свой домик, похвалив на прощание гостью хозяина, охранники выпустили собак — огромных и тяжеловесных псов бойцовой породы и парочку шустрых 'звоночков'. Огонь в камине, разожженный вначале, скорее, для уюта, прогорел до рдеющих углей, а свечи оплавились почти до подсвечников, когда у ворот раздался какой-то шум. Сепфора, едва не задремавшая в кресле, тотчас зажгла большую свечу и вышла в холл. Охранник, заночевавший в доме для спокойствия леди, вышел из кухни с тяжелым палашом наперевес. Дверь скрипнула, открываясь, и в нее ввалился привратник, двумя руками придерживая под руки принца и герцога.