Жертва

Она успела перехватить недоумевающий взгляд Дмитрия, которого Сильвен отшвырнул к стене. Освободив ее от мучительных пут, он зубами сдернул перчатку и поднес к губам запястье.

— Пей, — приказал он. — Кровь ускорит заживление.

Она впилась в его руку, не осознавая, что делает. Вкус жизни измененного не сравнить со вкусом человека. Его кровь была лучшим лекарством и делала свое дело быстро, не только заживляя страшные раны, но и усмиряя душевную боль. Беатрис остановилась сама, отодвинула его руку, не поднимая глаз. Ей было не по себе от того, что Сильвен видит ее такой. Раздавленной, слабой, никчемной и грязной.

— Спасибо, — хрипло и сдавленно вытолкнула она, с трудом сдерживая слезы. Оглянувшись на Дмитрия, который пытался подняться, Беатрис забрала Авелин и прижала к себе, как бесценное сокровище. Пошатнулась, но удержалась на ногах, и едва не разрыдалась — теперь уже от счастья.

— Прости, — Сильвен накинул ей на плечи плащ. — За то, что не успел. Я случайно оказался в Петербурге и узнал о том, что он вышел на твой след. Я не мог вмешаться без разрешения, поэтому потерял много времени. Беатрис!

Беатрис промолчала. Ничем не выдала, как отчаянно зацепила нежность в его голосе. Наивно полагать, что он вспоминал о ней, но как же хотелось закрыть глаза, почувствовать его сильные объятия... Знать, что она больше не одна в своем нелепом детском чувстве.

— Нужно уходить, — Сильвен кивнул на Дмитрия, и в его взгляде Беатрис впервые прочитала брезгливое отвращение. Одна ее часть хотела броситься на распростертого на полу мужчину и кромсать до тех пор, пока не перестанет биться его сердце. Вторую ужасала мысль о том, что с этим чудовищем у нее один разум и одно тело.

— Убей его быстро, пожалуйста, — попросила Беатрис и вышла за дверь, крепко прижимая к себе Авелин.

Ее трясло: в те минуты она впервые в жизни встретилась со своим новым истинным "я", и отменить той встречи уже не мог никто и ничто.

Санкт-Петербург, Россия. Май 2013 г.

Беатрис проснулась то ли от собственного крика то ли от того, что Сэт тряс ее за плечи. Встретившись с ним взглядом, она судорожно выдохнула, инстинктивно обнимая его, уткнулась лицом в плечо. Она не сразу расслышала его слова:

— Дурной сон?

Ее колотило не менее яростно, чем в воспоминаниях. Беатрис почувствовала, что в глазах стоят слезы. Те самые, которые она сдержала в прошлом. Кошмары вернулись после того, как она вновь стала человеком, и продолжались до сих пор.

— Я сейчас, — сдавленно прошептала она, голос сорвался на выдохе. Беатрис спрыгнула с кровати и убежала в ванную. Бледная, в холодном поту, она всматривалась в отражение до тех пор, пока не высохли слезы. Умылась, вытерла бумажным полотенцем лицо и вышла в комнату.

— Расскажешь, что тебя так напугало? — Сэт не собирался сбегать.

— Прошлое.

Он обнял ее, поглаживая по спине, и неожиданно для себя она обняла его в ответ.

19

Гонка на выживание неожиданно превратилась в приключение в одном из самых красивых городов мира. Санкт-Петербург нравился Сэту все больше и больше — и все благодаря Беатрис. Они бродили по улицам и проспектам, держась за руки, как влюбленные подростки. Беатрис рассказывала, как изменился город, и Санкт-Петербург обретал совершенно иной облик, расцветая всеми красками истории.

Она и сама преобразилась, раскрываясь, и Сэт поразился тому, как можно столько времени провести вдали от родных мест, испытывая к ним такие чувства. Он не считал себя романтиком, скорее наоборот. Всякие сентиментальные вещи его не трогали, а подруги жаловались на врожденную прагматичность. Сейчас вместо того чтобы трястись за свою жизнь, просчитывать варианты и размышлять над работой, которая ему предстояла, Торнтон впервые отпустил себя. Позабыл обо всех проблемах и позволил себе долгожданный отпуск. Из-за Беатрис или для нее?

Страсть, внезапно возникшая между ними, не исчезала. Ему нравилось смотреть на нее, гулять по центру или вместе бродить по магазинам. Беатрис обожала книги, читала быстро и много, и Сэт ревновал ее даже к страницам. Она же не могла насытиться литературой на родном языке. Что Беатрис собирается делать со всеми романами, поселившимися в номере на журнальном столике, Торнтон не представлял, но хотел бы подарить ей возможность забрать их с собой и поставить на полку в собственном доме.

Наблюдать за ней за чтением становилось сущим испытанием. Она полностью растворялась в сюжете, могла начать накручивать волосы на палец или кусать губы, возвращая его к неприличным мыслям. Сэту хотелось, чтобы этот безумный отпуск никогда не заканчивался, и он боялся собственного желания.

Иногда подозрительность брала верх, и Торнтон не верил, что Беатрис искренна с ним, но потом встречался с ней взглядом и забывал обо всем. Стоило ей улыбнуться, как он терялся и понимал, что полностью обескуражен чувством: пугающим и новым.

Они разговаривали, и Сэт не боялся показаться занудным или непонятным. Торнтон рассказал о родителях, своем детстве и о щенке, которого притащил в дом, несмотря на аллергию на шерсть. О том, как решил связать жизнь с наукой после гибели лучшего друга.

— Я хотел помогать людям, — признался он. — Рассчитывал справиться со смертью.

На удивление теплый день Беатрис предложила провести за городом, на берегу Финского залива. Они устроились на покрывале, поставили рядом корзинку с едой и наслаждались обществом друг друга. Она лежала, глядя в небо, и казалась ему неимоверно далекой. Гораздо более далекой, чем в первую встречу. Даже не обладая ученой степенью можно догадаться, что у Беатрис был роман с Сильвеном. Который, возможно, до сих пор продолжается.

— Как ты познакомилась с Сильвеном? — Сэт лег рядом и повернулся к ней.

— Мне было шестнадцать, а ему несколько сотен лет. Сильвен заблудился в нашем саду, я упала к его ногам. А потом он ушел, оставив мне воспоминания о собственном светлом лике.

Торнтон не успел ответить, а Беатрис уже сменила тему.

— В детстве от меня все выли, потому что я вела себя как мальчишка. Лазила по деревьям, пугала садовников, дралась с гувернантками и сестрой. В день своей помолвки я умудрилась познакомиться с Сильвеном. Моя репутация и планы родителей полетели псу под хвост, но это было весело.

— Охотно верю, что ты была сорванцом. Я до перехода в старшую школу был таким же, при этом умудрялся получать высшие баллы. Родители не знали хвалить меня или ругать.

— Но в конечном итоге все-таки ругали? — фыркнула Беатрис.

— Иногда, — подмигнул Сэт. — Но хвалили больше, и я безумно гордился собой. В колледже я стал примерным мальчиком, окончательно зазнался и испортился.

Они переглянулись и расхохотались.

— А потом я решил стать преподавателем. Не скажу, что это было целью моей жизни, но мне нравилось. Во время учебы я сталкивался с профессорами, которые отвратительно читали лекции. Самое обидное, что такое случалось на предметах, которые мне действительно нравились. Поэтому я всегда пытался заинтересовать студентов, заставить их думать.

— Наверняка у тебя отлично получалось, — она обняла его и положила голову ему на плечо. — Будь я твоей студенткой, не пропустила бы ни одной лекции.

Ему нравилось, когда Беатрис так делала. Становилось тепло.

— Хорошо, что ты не моя студентка, и я больше не преподаю. Иначе я не смог бы сделать так.

Сэт наклонился и поцеловал ее, в ответ она потянулась за его поцелуем — нежная и податливая. Долго ли получится оставаться счастливыми? Время утекало, а история с его изобретением не завершена. Те, кто за ним охотится, рано или поздно выйдут на них. Теперь Сэт не был уверен, что выберет. Дело, как ему казалось, всей жизни, или нечто большее, что ему показала Беатрис. И что выберет она?

— Я бы с удовольствием досмотрел ваше семейное видео, но у меня немного другие планы.

Возвращение с небес на землю произошло быстрее, чем он думал. Их обступили несколько человек во главе с тем, кто допрашивал его в Канаде. Мужчина выделялся темным для весны костюмом: даже рубашка и галстук вливались в незаурядный и запоминающийся мрачный образ. Сэт бросил взгляд в сторону взятого напрокат "Форд Фокус", но он был слишком далеко. Место здесь уединенное, помощи ждать неоткуда.

Беатрис не выглядела напуганной. Скорее разъяренной.

— Рэйвен, чтоб тебя!

— Здравствуйте, Торнтон, — его улыбка больше напоминала оскал, он не замечал Беатрис с таким изяществом, будто она была пустым местом. — Наша встреча была лишь вопросом времени.

— Я могу рассчитывать на то, что вы отпустите Беатрис? — невозмутимо ответил Сэт, хотя его сердце едва не выпрыгивало из груди. Только она могла почувствовать, как он волнуется, потому что Торнтон с силой сжал ее руку. До настоящего дня ему не приходилось вести переговоры с такими людьми.

Рэйвен прикрыл лицо ладонью.

— Беатрис поедет с нами.

Он кивнул одному из своих людей и тот шагнул к ним.

— Поеду! — Беатрис решительно поднялась, и боец Рэйвена попятился, заметив сверкнувшую в ее глазах ярость. — Только в гостиницу по дороге завернем, у меня все нижнее белье в номере осталось.

— Вальтер тебя не только трусами обеспечит, но весь гардероб сменит. Если хорошо попросишь.

— Я просить не умею. Ты в курсе.

— Поэтому я собираюсь предложить тебе место для особ королевских кровей, в багажнике. Если, разумеется, ты не передумаешь по поводу своей уникальности. Тогда поедешь на заднем сиденье, но все равно без сознания.

Сэт попытался преградить путь человеку с пронзительным взглядом светло-серых глаз, шагнувшему к ней, даже замахнулся, но тот увернулся с унизительной для Торнтона легкостью и небрежно оттолкнул его в сторону. Рэйвен тяжело положил руку ему на плечо, пригвождая к земле.

— Не советую. Я сегодня не в настроении.

Под жестким взглядом Сэт почувствовал себя маленьким и ничтожным. Рэйвен отступил, но ощущение не прошло. Он услышал ругательства Беатрис, обернулся и увидел, как она сползает на руки сероглазого. Стоявший рядом с ним мужчина убрал в карман шприц.

— Расслабьтесь, Торнтон. Кому-то достаются красивые женщины, а кому-то пробирки.

Он небрежно толкнул его в спину, направляя к внедорожнику. Беспомощность заставляла чувствовать себя ни на что не способным придатком. Беатрис столько раз вытаскивала его из неприятностей, а он даже не смог ее защитить. Прямо как в Канаде.

Его втолкнули на заднее сиденье, рядом сел Рэйвен. Сэт успел увидеть, что Беатрис отнесли в "Мицубиси".

— Стив, займись их машиной, потом срочно назад, — приказал он сероглазому и захлопнул дверь. Водитель повернул ключ, и автомобиль сорвался с места.

— Куда мы едем?

— В уютный коттедж в Саблино.

— Почему же не сразу к Вальтеру? — съязвил Торнтон. Он постоянно оглядывался на вторую машину, где оказалась Беатрис.

— Бюрократия, — усмехнулся Рэйвен. — Не расстраивайтесь, Торнтон. Встретитесь с ним раньше, чем можете себе представить, но вам это вряд ли понравится.

20

Следить за тем, как Беатрис охмуряет Торнтона, было Рэйвену не по вкусу. Влюбленный и полностью поглощенный отношениями Сэт не видел дальше собственного носа. Раньше Рэйвен подумывал о солидарности, но увиденное напрочь отбило желание сочувствовать парню. Слишком интимными были их объятия, да и Беатрис явно переигрывала. В том, как она его целовала, и в стремлении защитить этого неудачника.

Они с Беатрис познакомились в тридцатые годы прошлого столетия. Рэйвен был баловнем судьбы. Деньги, положение в обществе, яркая внешность, на которую велись самые завидные красотки. Родство с главой клана мафии было подводным камнем всеобщего обожания и страха. С детства Джордану внушали, что сила, власть и деньги — три составляющие, на которых держится мир. Повзрослев, он понял, что это действительно так. Рэйвен привык побеждать: в картах, в перестрелках, в интригах и любовных связях.

С женщинами все было просто. Девчонки сами искали знакомства, а стоило ему обратить на них внимание, с готовностью запрыгивали в постель. Если же кому-то из них доводилось заинтересовать его всерьез, неподдельная зависть и ненависть менее удачливых соперниц были ей обеспечены.

Любовниц он менял часто. Постоянная привязанность в планы Джордана не входила. Тем более что рано или поздно ему пришлось бы связать свою жизнь с дочерью чикагского босса. Невеста не горела желанием побыстрее выскочить замуж, а Рэйвен — жениться, и пока была такая возможность, они весело проводили время независимо друг от друга.

Он заметил Беатрис в элитном ресторане. Позабыв о своей спутнице, он жадно пожирал глазами красотку за соседним столиком: в те годы, когда мода диктовала женщинам короткие стрижки, у нее были роскошные длинные волосы. В тот вечер Беатрис отшила Джордана, как сопливого мальчишку. Всю ночь Рэйвен метался по своему кабинету, опрокидывая в себя бокал за бокалом. Впервые за долгое время женщина, которую он захотел, ему отказала.

Следующим вечером он отправил к ней людей, чтобы пригласили и сопроводили к нему. Если потребуется — силой. Спустя несколько часов драгоценная посылка возникла в дверях его кабинета в свободном шелковом халате. Встретившись с ней взглядом, Джордан не почувствовал ни страха, ни гнева. В ней таилось нечто дикое и необузданное, и это распаляло еще больше.

Она не стала церемониться и играть скромницу: свободно устроилась на столе, от чего полы длинного халата распахнулись, закинула ногу на ногу и поинтересовалась у Рэйвена.

— Хочешь прямо здесь?

Они занялись сексом на письменном столе, а затем поднялись в спальню. Беатрис оказалась потрясающей любовницей. Они предавались откровенным ласкам несколько ночей, но Рэйвену этого было мало: он захотел обладать ей и предложил остаться в Чикаго. В ответ она только рассмеялась.

Джордан же просто помешался на идее сделать ее своей. Он перевернул весь город, но не нашел и следа. Он искал ее повсюду, но Беатрис исчезла, будто ее никогда и не было. В те годы Рэйвен встретил Джоанну — измененную, которая подарила ему новую жизнь. Будучи пьяным, он разбил машину и умер бы на больничной койке, не случись ей оказаться рядом. Она спасла его и познакомила со своим миром, после они несколько лет путешествовали, но потом их пути разошлись.

Измененные чувствуют иначе, и Рэйвен наверняка позабыл бы Беатрис, однажды скрасившую ему ночь. Но в пятьдесят шестом неожиданно встретил ее на улице в Барселоне. Будучи человеком, он не догадывался, с кем имеет дело, но сейчас ощутил ее истинную сущность. Сильную, яростную, отчаянную, не утратившую своей загадочности. Она осталась именно такой, какой он ее запомнил.

Рэйвен привык уходить первым, но с Беатрис его каждый раз ждала неудача. Страдала не только его гордость. Он искренне не понимал, как она может оставаться равнодушной — одна-единственная, когда большинство женщин многое бы отдали за то, чтобы задержаться рядом с ним. Беатрис же возвращалась, когда ей становилось скучно, а не потому, что скучала.