Такой любви не бывает

Джинсы и футболка, надетые еще в квартире у мужа, вполне подходили для подобной прогулки. Переодеваться не стала, а тихонечко прошла в сторону коридора. Обулась и, закрывая за собой дверь, услышала:

— Только не задерживайся допоздна, — а мамочка оказывается и не спит, а только притворяется.

Но возвращаться к заманчивой идее — провести выходной у телевизора — не стала. Забежала в ближайший магазин. Фундука там не нашлось, но зато отыскались семечки. Для белок это не менее любимое лакомство, чем орехи. Купив пару пачек, пошагала в сторону лесопарка.

Прогулка удалась на славу. С белками так и не повстречалась, зато сгрызла все семечки, благо в кармане нашелся полиэтиленовый пакетик для шелухи. Да прошлась по знакомым с детства тропинкам. Здесь мало что изменилось, разве что грязнее стало. Опускается уровень культуры народа. Еще как опускается. По горам битых и не очень пивных бутылок видно.

Выйдя из парка, ускорила шаг, бывший прогулочным в тишине парка. Во дворе меня окликнули:

— Галка! Ты? Не может быть!

Обернулась на голос и застыла, пытаясь справиться с мучительной, разом нахлынувшей болью воспоминаний:

— Димка? Как видишь, это действительно я, — внутри вся застыла от ощущения неизбежности того, что придется вспоминать.

— Я так рад тебя видеть, — невысокий русоволосый мужчина приближался ко мне быстрым шагом. — Знаешь, я ведь так и не попросил у тебя прощения.

— Не надо, Дим. А ты когда вернулся?

— Месяц назад. Отвык от всего, просто ужас. Так непривычно. И трамваи эти, и машины, и люди, и сам язык, все никак не привыкну к тому, что народ вокруг только на русском разговаривает.

— Понимаю. Я, наверное, пойду, — нерешительно сделала шаг в сторону подъезда. — Я теперь у мамы живу. Еще увидимся. Расскажешь о своей жизни за границей.

— Да, конечно, я не подумал, может, ты торопишься. Извини. И, надеюсь, мы с тобой действительно еще поболтаем, — растерянно улыбнулся Димон.

— Обязательно, поболтаем. Пока, — махнула на прощание рукой и поспешила к подъезду.

Вслед мне полетело:

— Пока!

Взбежала по лестнице на четвертый этаж, начисто забыв про существование лифта. Словно боялась, что мужчина догонит меня и разговор, которого мне хотелось бы избежать, обязательно состоится.

Эх, Димка, Димка... Со школы ты ходил по пятам за мной, все надеялся на мою взаимность. И в институте тоже, хоть больше чем другом ты для меня не был. А я взяла и предпочла твоего товарища. В ту компанию ты меня привел, как свою возможную девушку. А вон оно что получилось. Больно даже сейчас вспоминать о твоем тезке, другом Дмитрии. Тяжело, и как-нибудь в другой раз, когда настроение будет поустойчивей. А то так точно сорвусь сейчас на слезы. А оно мне надо?

Ворвалась в квартиру, скинула обувь и с разбегу бросилась в ванну. Набирать водичку.

— Галь, что-то произошло? — встревожено выглянула из кухни мама.

— Ничего. Просто хочу искупаться, — сдавленно произнесла я.

— Точно, что-то случилось, — обреченно вздохнула мать, она как никто знала меня и мои привычки.

Отвечать не стала. Просто заглянула в шкаф, достала для себя полотенце и, скинув одежду, окунулась в теплую вспененную воду. Прикрыла глаза, отгоняя все мысли прочь, и неожиданно провалилась в одно из своих странных видений.

В этот раз я находилась в березовой роще. Свет и шелестящие листвой деревья. Красиво.

— Я так рад, что удалось до тебя достучаться, — прошептал знакомый голос.

— Я схожу с ума? — жалобно пробормотала я. — Раз так часто мне все это видится.

— Что ты! — встревожено воскликнул появившийся из-за дерева мужчина. — С тобой все в порядке. Просто так нам удается нормально поговорить. Вот поэтому ты здесь. Если бы ты не хотела, зови я тебя или не зови, результата не было бы. Но ты так же хочешь этого общения, как и я. Поэтому и получается нам с тобой увидеться.

— Зачем все это? — развела руками в стороны, пытаясь обхватить все вокруг.

— Затем, что я безумно рад, что удалось с тобой повидаться. Я очень переживал. Вытащить тебя из темноты получилось, а вот дальше связь обрубило. Будто ее и не было. Я боялся, что с тобой что-то случилось.

— Правда? Значит, это ты помог мне выбраться с того света?

— Ну...

— Точно ты, — утверждающе склонила голову. — Как ты смог совершить подобное?

— Просто. Я же люблю тебя, — спокойно улыбнулся он, только вот как можно увидеть улыбку на том, что лицом и не назовешь?

Но это точно улыбка, и ничего другого. Не зря же туман, что и являлся его лицом, озарился ярким светом.

— Любишь? Но за что? Не понимаю. Я не достойна подобного чувства с твоей стороны. Я грязная, гадкая, плохая.

— Зачем ты так о себе? — с болью в голосе спросил он. — Смотри.

Передо мной появилось зеркало. Испуганно закрыла лицо руками, так страшно казалось увидеть то, что зеркало может показать. Нежные сильные руки заставили меня поднять голову и открыть лицо:

— Смотри. Это не страшно.

Сначала бросила на отражение один робкий взгляд и тут же отвела глаза. Но увиденное так удивило меня, что не удержалась и взглянула еще раз, а после уже прикипела взором к видению в зеркале и не смогла оторваться.

Какие слова найти, чтобы описать то, что увидела? Это нечто являло собой сгусток энергии. Он иногда распадался на отдельные языки пламени. Временами же языки холодного — да, холодного — огня сплетались в женскую фигуру. И тогда я могла разглядеть детали. Волосы, тоже состоящие из огненных лент, жили отдельной жизнью, шевелясь, словно на ветру. Вместо лица туман, сквозь который, кажется, проглядывают звезды, там, где должны быть глаза. Мерцание и таинственность. Так можно назвать то нечто, что заменяло лицо. Вся фигура состояла из разных движущихся оттенков серого и голубого. Лишь иногда в пляску голубого огня вплетались оранжевые или желтые искры. Но даже они не могли разбавить ощущение холода, что шло от фигуры нечеловечески прекрасной женщины.

— Это я? — прошептала непослушными губами, протянув то нечто, что заменяло мне руку, к стеклу. — Но почему такой холод?

— Ты словно в коконе, — печально прозвучали эти тихие слова. — Те яркие искры, что иногда вспыхивают в этом холодном пламени — это твое настоящее "я", которое рвется сквозь броню, которую ты для себя создала. Возможно — я могу только догадываться — когда-то ты создала ее, чтобы скрыться от боли. Только это суррогат. Настоящая ты прячешься там, внутри. Как бы мне хотелось, чтобы ты смогла разорвать эту тюрьму и смогла почувствовать и понять, что в жизни кроме боли есть еще и счастье.

— Нет! Я боюсь, — испуганно, разом заледеневшая фигура, отшатнулась от зеркала.

— Но это стоит того. Поверь. Прошу, — нежно руки коснулись моего лица.

— Нет! Ты ничего не понимаешь. Я не хочу верить. Верить — это больно. А я устала чувствовать боль. Я хочу домой.

— Ты не права. Уверен, придет день, и ты поймешь, что любить — это не больно.

— Прощай. Я больше не приду. Слышишь? Не приду.

Пришла в себя в ванной. Из глаз лились горькие слезы. Мне стало только хуже, чем было. Как не хотела, чтобы воспоминания вернулись, а они все-таки пришли. Зачем он тревожит эту мою рану? Я не хочу этой боли! Не хочу! Пусть я эгоистка. Но никогда. Никому. Не пожелаю пережить то, что пережила. Я больше не хочу вскрывать себе вены! Не хочу! А значит... Кокону быть! В нем не больно!

— Галочка, — поскреблась в дверь ванной мама. — С тобой все в порядке?

— Да, мам, в порядке, — с трудом справилась с дрожащим голосом.

— Тебе тут звонили на мобильник. Я не стала подымать трубку. Или надо было?

— Я сейчас выйду. И посмотрю, кто звонил.

— Хорошо. Я кушать приготовила. Щи и пирожки с картошкой. Будешь?

— Не знаю, мам. Не хочется есть, но попробую себя заставить.

— Ну уж нет. Сядешь и поешь. Неприятности это не повод отказываться от еды.

— Хорошо, мам. Сейчас. Выхожу.

— Я пока тебе щей налью.

— Спасибо, мамуля.

Процесс помывки выполнила быстро. И скоро уже восседала на кухне за столом с телефоном в руке. И кто это звонил? Но просмотреть эту информацию не успела. Мобильник сначала зажужжал, а потом затрезвонил прямо у меня в руке. Так кто же это такой настойчивый? Взглянув на экран, застыла статуей на стуле. Не может быть! Уж этого-то человека меньше всего ожидала услышать.

Глава 10

Приоткрывая завесу тайн

Звонила Машуля. Вот уж не думала, что она решится когда-либо это сделать. Что ж, наглость — второе счастье. Выражение лица, пока мы с ней разговаривали, у меня было изумленное. Наверняка. Стоило мне положить трубку, как маман тут же полюбопытствовала:

— Кто? Сергей?

— Нет, мам. Не Сергей. Он будущей матерью своего ребенка занят, ему не до меня. Это Машка звонила. Сказала, что Татьяна Николавна, это наш начальник отдела кадров, я рассказывала, милейший человек, просила меня в понедельник выйти на работу. Восстановить в должности хотят. Могла бы и сама позвонить. Правда, Маша говорит, что Татьяна Николавна осталась за главную после смерти Марины Александровны. И сейчас замотана до ужаса. Наследников у Марины Александровны не оказалось, впрочем, и завещание не нашли. Требуется Татьяне Николавне моя помощь. Готова оплатить мои услуги. Вот так вот. Она, пожалуй, единственный человек, который со мной нормально попрощался в пятницу. Поэтому в понедельник выйду. Любой другой отказала бы. Ей не могу. Действительно очень хороший человек.

— Марина Александровна тоже казалась хорошим человеком, — следовало думать, что маме моя идея вернуться на работу не понравится. — А вон как получилось. Не зря же ее убили. Были там какие-то темные делишки.

— Не ворчи, мам, — поднялась со стула и примирительно обняла ее со спины. — Не думаю, что фирма сможет выплыть. Существовали мы за счет связей и знакомств Марины Александровны. Что дальше будет — не понятно. Поэтому работа будет временной. Правда, зачем им понадобилась моя помощь?

Ответ на этот вопрос узнала утром в понедельник. После того, как прошла в кабинет Марины Александровны. Татьяна Николаевна уже ждала меня. Полная, добродушная, улыбчивая женщина, сейчас выглядела усталой. Темные круги под глазами и ввалившиеся щеки говорили о том, что ей пришлось нелегко.

— Здравствуй, Галочка, — мои ответные приветствия прервал звонок телефона, стоящего на столе. Трубка была поднята и тут же положена обратно. — Я так рада, что ты не отказалась. Сама я просто не успела бы тебе позвонить. Даже не представляешь, как меня замучили звонками. И поставщики, и полиция, и ищейки. Поставщики денег за товар требуют. Ищейки и полиция вопросы задают. Ужас. А тут еще Конгломерат пришлет своего представителя, чтобы разобраться с делами и с фирмой. Никто не знает, что делать дальше. Никто не хочет быть в это замешанным. Бегут, как крысы с корабля. А я пытаюсь все разгрести. Одна. Мариночка, пусть во многом она была не права, являлась моим хорошим другом. Я как никто понимала, что ей тяжело. Поэтому и взялась. В память о ней.

— Как я-то могу помочь? — спросила я.

— Ой, я все жалуюсь да жалуюсь. И ни слова о главном, — телефон опять зазвонил, но нынешняя хозяйка кабинета снова обошлась с ним непочтительно. — По телефону свою просьбу я побоялась передать. Мало ли куда дойдет. Тут такое дело: я разбирала Мариночкины бумаги и кое-что нашла. Только вот это кое-что в руки не дается. Какой-то особый вид магии. Я же знаю, ты можешь разобрать суть заклинания, даже самого сложного. Вот и прошу, посмотри папку. Ладно?

— Могу разобрать. Но только если это заклинание не прикрыто чем-нибудь другим. Тогда сложнее. Ты же знаешь — с камнями не так. Там многослойные заклинания не проходят. Правда, как показала жизнь, возможно, нашелся способ обходить этот запрет. А почему ты, Татьяна Николавна, ищейкам эту папку не покажешь? Они-то точно найдут возможность ее открыть. Да и кого-нибудь из девочек попросить об этом проще, чем вызывать меня.

— Хочу сначала сама просмотреть. Мариночку и так уже поливают грязью все, кто может. Поэтому тебя и прошу. Попробуем сначала сами, — раздался очередной звонок, Татьяна подняла трубку и тут же положила ее обратно. — Если не получится, тогда уж отправлю ищейкам. А девочки... Я же говорю — все разбежались, как крысы. Да и лучший в городе специалист — это ты.

— Но я смогу уловить лишь суть. Взломать заклинание мне не под силу.

— Знаю. Но у меня, кроме способности знать, на что человек может сгодиться в деле, есть еще кое-что в запасе. Да и это, думаю, поможет, — достала она из кармана зеленый камешек без оправы. — Мне кажется — это ключ к папке. Мне сегодня бандероль пришла, а там этот камень. Отправитель Мариночка. Вот так вот. Посмотри, ладно?

Думала недолго. Правильней всего — отдать папку ищейкам. Но тогда у меня не будет и малейшего шанса разобраться в том, что вокруг последнее время происходит. А тут такая возможность. Решено. Папку отдать мы всегда успеем.

— Давай, я сначала камень просмотрю. А после покажешь свою загадочную папку. Может, дело в камне, а не в заклинании на ней.

— Держи, — отдала она мне камешек.

Татьяна Николавна оказалась права. Действительно, ключ. Но ответа, как его использовать, в нем нет. Придется осматривать сам предмет.

Поднявшись из-за стола, Татьяна Николаевна подошла к стене. Провела по ней рукой особым образом:

— У Мариночки здесь тайник. Я одна знала о его существовании. Она мне одной доверяла. Странно, что его ищейки не обнаружили, когда обыск проводили. Здесь папку и нашла. Правда, взять в руки не удается. Подойди, пожалуйста.

Исполнила ее просьбу и с любопытством заглянула в образовавшийся после манипуляций полной женщины проем. Документы, документы, документы. И синяя папка. Марина Александровна имела особую страсть к тому, чтобы хранить секреты в папках этого цвета? Или это такой символизм? Тогда в чем его смысл?

Попробовала взять папку в руки. Но ближе чем на пару сантиметров к обложке меня не подпустили. И как прикажете смотреть на суть? В моем деле немаловажную роль играют руки. Осязательный момент. Пальцами очень хорошо удается ощутить энергетику предмета. Да уж. Задачка. Попытаемся тогда без помощи осязания понять, в чем же там дело. Хм... Какое интересное заклинание... Попытка отвести глаза ищущему магическим способом. Еще сложнее. Как бы теперь без помощи пальцев проникнуть сквозь него к основному? Ага! Создававший это чудо оставил обходной путь. Удалось узреть его не сразу. Но если уж он есть, то им и воспользуемся. Все оказалось хитро, но разгадываемо. И долго возиться не пришлось.

Нетерпеливо протянула руку к ключу, который после того, как посмотрела, отдала обратно Татьяне Николаевне. Она быстро догадалась, чего хочу, и вложила камень мне в руку. Теперь приложить вот сюда, сбоку. Есть! Можно брать папку в руки. Что с удовольствием и проделала.

— У тебя получилось, — вымученно улыбнулась исполняющая обязанности гендира.

— У меня есть встречная просьба к тебе, — неуверенно посмотрела ей в лицо. — Дай мне возможность ознакомиться с содержимым. Столкнувшись со всеми проблемами из-за странностей последнего времени, я имею право узнать, что в ней хранится.