| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Э... Даже так? Отлично! Я отклоняю требование.
Он мило улыбнулся и насмешливо уточнил:
— Милая моя тётя, вам показалось, что я спрашиваю вашего мнения? У тебя горячка, детка. То, что ты в свои сто с хвостиком не способна думать головой — это твои проблемы, а не моей маленькой сестрёнки. Я не позволю ею рисковать, ясно? И я не Сит, чтоб прощать твои выкидоны! Ты заварила такую кашу...
— Ну, милый, если б не эта каша, у тебя б не было невесты, и ребёночка не было, так что всё относительно в подлунном мире. А насчёт возраста... ха! Малыш, поживешь с моё — и поймёшь, что чем больше лет оставил за спиной, тем острее хочется чувствовать жизнь и ходить по краю. Становится скучно, хочется новых ощущений...
— Понимаю, тётушка. Новые ощущения — это хорошо... а тебя, мать твою, не волнует, сколько это будет стоить окружающим?!
— Нет, — почти честно отозвалась я, пожав плечами.
Сан встал и прошёлся по комнате, после чего холодно сказал:
— Киннирра, ты жена Лассана. Ты этого так добивалась, не так ли? Что же ты теперь от него прячешься, а? Ты должна быть с ним рядом, ты носишь под сердцем его ребёнка. Что же ты ведёшь себя, как падшая?
Я улыбнулась:
— Сан, тебе пересказать, что со мной вытворял твой дядя? Око за око, мальчик мой. Он сломал мою жизнь, довёл меня до безумия — я ответила тем же. Падшая? Всегда пожалуйста. Но мы с ним теперь квиты!
— Серьёзно? А теперь слушай сюда, тварь рыжая. Не будь ты матерью моей сестры, убил бы тебя и за патлы по улицам оттягал. Хочешь знать, за что? За эту войну, за сотни жизней, за твою покалеченную племянницу, за моего полумёртвого брата, ребёнка, которого ты втянула в порочные игры тьмы! Поняла? А теперь засунь язык сама угадай куда, собери пожитки — и к телепорту! Учти, на меня твои чары не подействуют. Я вижу, кто ты, и ты мне отвратительна. Из-за тебя пролились реки крови, и никакие твои слова меня не переубедят. И учти — попытаешься сбежать, банально сломлю твой разум. Ясно? На сборы полчаса.
Он поднялся и обернулся, чтоб выйти. Уже у двери его догнал мой насмешливый голос:
— Мальчик мой, ты просто идеальный член стандартного патриархального общества. Я же — порочная Жрица, сумасшедший мутант, которому в мире смертных нет места. Только кто нас создал, мальчик? Такие, как ты. И можешь сейчас обвинять меня в войне, в смертях, в безалаберности и грехах, но кто больший виновник: создание или создатель? Ты не знаешь, зачем нужна эта война. Не знаешь — не суди. Но спасибо, что любишь её, в отличие от дяди, искренне... А теперь — вон из комнаты, мне переодеться надо!
Он обернулся, хотел что-то сказать — но промолчал. И вышел.
Тан
Это было странно, честно говоря. Боли не было, но тела я не чувствовала в принципе. Я шла по лесной тропинке, стараясь не оступаться, но её светлая ткань таяла на глазах, истончаясь с каждым шагом. Туман подкрадывался ко мне, пряча стволы громадных деревьев, а мне становилось с каждым шагом всё страшней. Молочная пелена оседала на плечах вязким холодом, а я не могла от него отделаться, и шла всё быстрее, стараясь разогнать кровь.
Глупость. У меня нет крови... и меня тоже нет...
Панорама леса резко выцвела, осталась только белая пелена, в которой ничего не видно. Мой мозг начал основательно путаться, и прошлую жизнь застелил туман. Я прикрыла глаза и пробормотала:
— Я — Тан, я пришла спасти Сита. Я — Тан...
Я повторяла это, как молитву, медленно продвигаясь вперёд. Ещё несколько слепых шагов, и я услышала тихий шёпот:
— Живая!
— Она смертная!
— Жива!
Тихий шёпот ветром пробежал в белой пустоте, заставив меня вздрогнуть. Из тумана начали выступать фигуры — размытые, странные, эфемерные. Похожие на людей — и кардинально отличающиеся. Я долго присматривалась к их плавным, текучим движениям, стараясь понять, что с ними не так...
Пока один из них не подплыл достаточно близко.
У них не было лиц! Чёрные маски пустоты там, где должны быть глаза, нос, губы... я закричала. Вокруг зашелестел призрачный смех мёртвых.
— Привет, малышка, почему ты так долго умираешь?
— Что с тобой сделали?
— Вот это агония! Бедняжка! Иди к нам, ручку протяни!
— Почему тебя Грань не пускает?
— Ладно, пока ты умираешь, я тебе такое расскажу! Я родилась в Лассате, была эльфийкой...
— Э, нет, пока жива, пусть слушает меня! Я, между прочим, прикончил троих жён...
— ...Меня убил родной брат!
— ...А я накопил-таки на ящера!...
— ...когда я умер, у меня так болело в груди...
Хор голосов всё ширился, заполняя собой всё сознание. Я всхлипнула и обхватила голову руками.
— Замолчите!!! Ради богов, замолчите!!!!
Куда там! Голосов стало только больше, они спешили рассказать мне о том, что было важно для них в последней из жизней. Я закричала и побежала вперёд, не глядя по сторонам, автоматически огибая фигуры призраков. Туман, туман — и шёпот.
Я бежала, задыхаясь, пока земля не ушла из-под ног, а я не поняла, что падаю куда-то...
Удар вышиб из меня воздух. Я судорожно выдохнула, полежала пару секунд и приподнялась.
Я оказалась в зеркальном кубе. Пол, потолок, стены — отовсюду на меня смотрело моё отражение. Но хоть голоса смолкли!
Вздохнув, я поднялась на ноги...
Но отражения не изменили позы.
Только одно из них чуть повернуло голову и пропело моим голосом:
— Привет!
ГЛАВА 11
Спаси меня, Боже, от Рая, из которого нет выхода!
— Привет, — отозвалась я неуверенно, — Прости, я, кажется, заблудилась...
Моё отражение серьёзно кивнуло, тряхнув кудрями:
— Ага, это точно. Ты вечно плутаешь, плутаешь, а мне страдать!
— Э... а ты кто?
— Ну, приплыли, солнышко! Я — это ты!
Я слабо икнула и нервно осмотрелась. Остальные мои отражения поменяли позу, и я заметила явные различия. Одна стоит ровно, насмешливо приподняв бровь, в её глазах — арктический холод. Другая скромно потупилась, третья презрительно кривится, четвёртая перебирает украшения на шее, пятая... плачет.
Я стремительно повернулась к ней и заглянула в несчастные глаза:
— Эй, ты — тоже я?
Кивок.
— Почему ты плачешь? Не плачь! Что случилось?
Она вздохнула:
— Мне одиноко. Понимаешь, для всех я — игрушка. Никто меня не любит по-настоящему, совсем никто...
— Ты не права...
— Ты не знаешь этого? Ложь, всё ложь. Ты ведь сама понимаешь, глядя на себя в зеркало, что ты — уродина, ты — создание, которое на деле никому не дорого. Думаешь, кто-то нуждается в тебе, именно в тебе, а не в голосе твоей крови? Ха! Наивная...
— Заткнись!
Я вздрогнула и повернулась к той, которая первой со мной поздоровалась. Она презрительно скривилась:
— Достала эта дура! Ноет и ноет, слёзы ручьём. Нужна тебе эта любовь, как кроту очки!
Я моргнула, и тут остальные мои отражения тоже оживились:
— Глупости, — сказала та, с высокомерной гримасой, — Конечно, любовь бывает! Она нас кормит, между прочим. Это наш хлеб! Где бы мы были, если б не умели управлять чувствами людей? Да без покровительства Эррара, Тасс и Сита мы бы сейчас мыли в замке герцога полы за копейки! А так — мы играем во Власть с широко открытыми глазами!
— Да, — поддержала та, что играла с украшениями, — И потом, мы купаемся во внимании! Какая разница, насколько нас глубоко любят? Чушь всё это!
Я моргнула и тихо попросила:
— Помолчите, а?
Первая тихо рассмеялась:
— Ты постоянно так говоришь! Ты постоянно заставляешь нас замолчать, вечно подчиняясь невесть кому! Меня вообще редко слушаешь...
Я улыбнулась:
— Дай угадаю! Ты — моя совесть?
Она покачала головой:
— Да не приведи Богиня! Я б в жизни не согласилась на такую должность, слишком много работы...
— Да ладно! А кто тогда?
— Вот, опять не слушаешь! Я же сказала, я — это ты.
Я помотала головой:
— А они?
Собеседница пожала плечами:
— Ну, они — тоже ты... Слушай, сложно всё это!
Я кивнула:
— Очень! Мне этот дурдом надоел, я хочу уйти. Помоги мне, а?
Она посмотрела на меня с искренним сочувствием:
— Ну, вряд ли я смогу помочь, это только тебе решать. Навсегда ты уйти от нас не сможешь, конечно, но на пару тысяч лет — вполне! Правда, для этого умереть надо.
Нет, что за день! Все смерти хотят! Вздохнув, я с надеждой спросила:
— Слушай, а без этого никак?
— Ну, размечталась! По-другому от себя не убежишь!
Я вздохнула:
— Понимаешь, я уже того...
— Согласна! С собой вон уже болтаешь!
— Нет, я не о том! Я уже того, умерла!
— Враки! Остальных бы тогда не было, а в моём зеркале появилась бы дверь! Я б тебя туда впустила — к новой жизни. Но ты — живая, так что — прости прощай!
Я нахмурилась:
— Подожди, но я уже бывала на Грани, правда, на низших уровнях, но бывала, и ничего!
— Ха! Ты тогда ЖРИЦЕЙ была! А сейчас ты — просто человек, даже Голоса Крови почти нет! Ты сейчас смертная восемнадцати лет от роду, а не ТА самая Проклятая, и даже не Таннирра. А смертную я не пропущу!
Я крикнула:
— Я — Жрица!!
— Ага! А я — белочка. Веришь?!
Я прищурилась:
— Подожди. Ты — это я?
Она кивнула:
— Ты что, глухая? Я же сказала...
— Послушай, это важно. Пропусти меня, мне надо Сита спасти!
— Что?
— Ситтирра! Мне надо его спасти!
В её глазах что-то дрогнуло.
— Ситтирр? Темнейший?!
Смысла вопроса я не поняла, но на всякий случай кивнула. Она побледнела, вздохнула и тихо сказала:
— Проходи.
По зеркалу побежала рябь, и в нём распахнулась дверь в темноту.
— Иди, — повторила она, — И спаси его, хорошо?
Пожелав самой себе удачи, я медленно ступила во тьму...
И снова — падение. Боги, насколько же она глубокая, эта Грань?!
На этот раз падение было мягким. Я рухнула на гору из взбитых подушек в шикарной комнате, освещённой свечами. Их блики плясали в хрустале бокалов, а волосы мои кто-то нежно перебирал пальцами. Потянувшись, я обернулась.
Он сидел рядом, совсем взрослый, и в неверном свете он совершенно не был похож на человека. Лицо бледное, продолговатое, с высокими скулами. Брови надломленные, темные, черные волосы с редким сребристым проблеском седины. Глаза громадные, темно-зелёные у зрачка, чёрные ближе к краю, с раскосыми кончиками. Пальцы тонкие, ловкие, бледные. Мягкие, как туман или иллюзия...
— Сит, это ты? Живой...
Он только чуть улыбнулся:
— Я б не сказал, скорее почти мёртвый... Тани, солнышко, я понимаю, это глупый вопрос, но я его задам уже в сотый раз за три жизни: почему ты меня никогда не слушаешь?!
Я изумленно моргнула:
— Ты о чём?
— Я тебе ведь сказал, прямым текстом причём: не рискуй ради меня! Было такое?
Я вздохнула:
— Сит, а я тебе в сотый раз отвечу: позволь мне решать за себя!
Он закатил глаза:
— Тани-Тани... Сколько лет нужно, чтоб ты поумнела?
— А ты? Сколько тысяч лет нужно, чтоб ты исправился?
Он улыбнулся:
— Тани, уходи. Пожалуйста. Иди и выздоравливай!
Я улыбнулась:
— Сит... Давай обойдёмся без глупостей, а?
— Тани... Ты не думала о том, что будет лучше, если на Ситтирре все кончится?
— Сит, ты о чём?!
Он покачал головой:
— Тани, Тани, сколько же раз ты задавала мне этот вопрос?! Послушай, мы бегаем по замкнутому кругу, который пора порвать. Сейчас — идеальный момент, чтоб поставить точку. Я умру, и нас не будет. Будешь только ты. Сколько можно проживать отраженную жизнь?
— Хочешь сказать, я тебе надоела?
— Нет, малышка. Я просто стараюсь предостеречь тебя...
— Спасибо. Предостерёг!
— В Бездну твоё упрямство! Это Грань, а не курорт!
Я вскочила:
— Я иду дальше!
В громадных очах полыхнуло синее бешенство:
— Нет! Я не позволю! Там же чистое безумие!
Я пожала плечами:
— Если б ты мог решать, то не стал бы уговаривать!
Он выругался.
— Ты не хочешь освободиться?
Я хихикнула — стало отчего-то крайне весело:
— А ты?
Вздох:
— Не хочу.
Я кивнула:
— И я тоже. В конечном итоге, что нам мешает разорвать этот круг, если ты останешься в живых?
Он рассмеялся:
— Мне мешаю я. Если ты сейчас меня спасешь, то никуда от меня не денешься!
— Молчи, малявка! Тоже мне, герой-любовник! Меня не переубедить!
Он улыбнулся и поднялся одним слитным движением, мигом оказавшись в шаге от меня:
— Что же, удачи, любимая. Вдруг что — зови! — заявил он и поцеловал меня! Я так опешила, что не сопротивлялась, а потом стало всё равно. И захотелось остаться на этих подушках, наплевать на всё и ловить мгновение... Но он растаял, как призрак, оставив на губах знакомый привкус, а я поняла, что стою, обнаженная, в толпе пёстро наряженных людей, лица которых скрывали маски. Играла навязчивая музыка, и они танцевали под эту глупую мелодию, постоянно путаясь в странных нитках, обвязавших его конечности. Стоп. Нитки?! Боги, да это ведь куклы!!!
Я тихо вскрикнула. Словно в ответ на мой возглас музыка стала громче, а куклы задвигались быстрее. Неожиданно с одной из них слетела маска, и я взвизгнула:
— Сан?!
Существо с лицом принца Лассана полностью повернуло ко мне голову, и я зажала самой себе рот рукой: на меня смотрели стеклянные глаза, а рот был зашит толстыми чёрными нитками.
Я осторожно попятилась. Не понимаю, ничего не понимаю. Сан не умер, потому его тут быть не может. Но что значит эта немая кукла?! Повинуясь наитию, я кинулась к танцующей с ним девичьей фигурке и сорвала скрывавшую его белую маску. Как я и предполагала, на меня глянула Хани. Ну, если можно так назвать ужасно изуродованную куклу с нарисованными глазами, из которых катятся слёзы...
Я стиснула зубы. Я хочу знать, кто ты, кукловод! Тихо рыкнув, я кинулась сквозь эту жуткую толпу, стараясь не обращать внимания на жутко хромающую девушку, танцующую с эльфом в центре зала. Я не хочу знать, что у неё под маской...
Выбравшись из толпы, я стёрла выступившие слёзы и запрокинула голову. Нитки, управляющие куклами, уходили вверх, к небольшому балкончику, теряющемуся в тени. К нему же вела винтовая лестница в углу зала. Не сомневаясь ни секунды, я кинулась к ней. Я хочу, наконец-то, узнать, кто кукловод!
Ступеньки, ступеньки... Я давно потеряла им счёт. Уверена, что балкончик намного выше, чем кажется снизу! Ещё поворот — и ступеньки ныряют в темноту. Я замерла на миг — и испуганно шагнула на тонкий серпантин лестницы, по бокам от которой распростёрлась бездна. Я шла, глядя, как уходят вверх тяжелые спирали, висящие в пустоте. Что ж, кем бы ни был кукловод, он там, наверху, и я туда доберусь!
Я шла очень долго. Изредка подвешенная в пространстве лесенка начинала шататься, и я ползла по ней, судорожно цепляясь за ледяные ступени. В конечном итоге, когда мне уже начало казаться, что все мои старания пусты, впереди замаячил свет бального зала.
Я ступила на балкончик и замерла, разглядывая кукловода. Он был хрупок, его пальцы в черных перчатках лениво перебирали нити, а лицо скрывал капюшон. Когда я вошла, он кивнул мне, откинувшись на спинку роскошного кресла, и было в этом нечто такое знакомое, что у меня защемило сердце...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
