— Мы бы выкупили тебя, как только добрались до цивилизованных мест. Оски не только воины, они еще и торговцы, и свою выгоду не упустят, а у нас было бы, что им предложить, — ох, зря Лар раскрыл рот.
— Прелессссстно, просссто прелесссстно... — прошипела я, в лучших традициях змея-гремучая, особо опасная. — А всссе время до цсссивилизсссованных мессст меня бы имел так назсссываемый мушш? — Ник стиснул кулаки, на лице заходили желваки. — Значит, всссе шше предполагали, чшто меня потащщат в поссстель...
— Ну, ты же можешь за себя посто... — убью этого эльфа! Лар шарахнулся в сторону от удара хвостом, а вот Ник даже не пытался увернуться, и кисточка рассекла ему щеку. И когда я успела в демонессу обернуться?
— А вы зсснаете, что ррисссса не мошшет причинить вред сссвоему рруту, магия Пусссстошшшей не позсссволит, — крикнула я, и по лицам поняла: если не знали, то догадывались. И если бы не мое избранное, черт бы его побрал, происхождение, то я со всем пылом под действием магии ублажала бы сейчас... — Пошшшли вон... — хвост, безумной плетью обвивался вокруг ног, ярость и обида застилали глаза кровавой пеленой. Они хотели что-то сказать, но ошейники не позволили, и пару моих рабов просто вынесло из шатра. Вовремя, еще немного, и я превратила бы их в фарш. Но тут ярость резко сменилась слабостью. Упав на колени, разрыдалась, и демонический облик слетел с меня. Да когда же, наконец, перестану наступать на одни и те же грабли? Что же мне теперь делать, если даже любимому не смогу верить? Все таки мне чужд этот мир... Я не могу понять, но хотя бы стараюсь объяснить и пытаюсь принять их поступки, они же не могут ни понять и ни принять меня, не слышат моих объяснений, но пользуются моим доверием. Может, в их мире так и должно быть, может, так и лучше... Но я — другая! И вполне состоявшаяся личность! Как же мне быть?..
Рефлексировала и жалела себя я почти до самого вечера, могла бы и дольше, если бы не заявился главный пушистик с предложением поужинать.
Выглядело это так: не заходя внутрь Ларимиэль прокричал, что меня желает видеть эшше Гройт по личному вопросу. Сначала удивилась — кричать-то зачем, а потом дошло, я же выгнала рабов, и без приказа они не могут вернуться. Получается, они весь день просидели у шатра, без еды и воды, под палящим солнцем? Сердце сделало попытку трепыхнуться, но ожегшись о пламя безумия, в которое я его заковала застучало ровнее. Я не готова понять, я не готова простить. И даже не знаю — смогу ли вообще...
— Эшше Гройт, прошу в мой шатер, — доброжелательно произнесла я.
Оск шагнул за порог, оставляя рабов снаружи.
— Как устроилась?
— Нормально, — я пожала плечами. — Что-то хотел?
— Да, пригласить тебя поужинать.
— В твой шатер?
— Ну что ты, знаю же, что не пойдешь. На берегу небольшого озера, вид обещаю чудесный.
— Хм... А почему бы и нет. Пошли.
— Слушай, мне кажется или в тебе что-то изменилось?
— Не кажется, но тебя это совершенно не касается. И если ты действительно хочешь приятно провести со мной время — стоит избегать вопросов на личные темы.
— Договорились.
Я призвала мечи, повесила их на пояс и вышла из палатки, приняв любезно предложенную руку оска. Ник дернулся ко мне, но я осадила его ледяным взглядом:
— Вы, оба, молча идите в шатер, поешьте, приготовьте мне постель и ждите моего возвращения.
Недоумение в глазах моих ребя... рабов сменилось ошарашенностью, но даже искорки понимания, что я не шучу, не играю на публику, а действительно отношусь к ним как к вещам, не появилось. Только призвав на помощь все свое безумие, смогла безразлично встретить изумленный взгляд кериаза. Я не злопамятная, но и не всепрощающий Иисус Христос! В этот момент я хотела, чтоб ему было так же больно, как и мне.
— Твой раб в чем-то провинился?
— А? — оск кивнул на Доминика. Царапина, прочертившая лицо змееглазого, не вызвала во мне эмоций, лишь небольшое удивление, как это глаз оказался не задет. — Да, было дело...
— Не собираешься вылечить? В пустыне опасно даже такие мелкие раны оставлять без внимания.
— Позже. Ничего с ним не случится за пару лучей.
— Твой раб — тебе виднее... — Гройт как-то странно глянул на меня, но я проигнорировала его взгляд. Пусть думает, что хочет.
Ужин в целом прошел довольно приятно, я даже смогла рассмеяться нескольким шуткам оска. Да и время пролетело незаметно.
— К сожалению, завтра рано утром отправляемся, а я готов провести с тобой всю ночь.
— Мы кажется уже обсудили этот вопрос.
— Молчу-молчу, но хотел бы сделать совместные трапезы традицией на время путешествия.
— Я подумаю, извини, очень устала.
— Еще бы, так меня обойти во всех сделках! Только никому не говори, а то я расстанусь со своей репутацией самого хваткого торговца в Толаже, — Гройт состроил такую миленькую просительную мордашку, ну чисто котик из небезызвестного мультфильма, что я не выдержалась и рассмеялась.
— Заметано!
На этой веселой ноте вошла в шатер.
— Ди... — не знаю, что там собирался сказать Ларимиэль, но веселье стерло как рукой.
— Рабам слова не давали. Будете говорить, только когда я разрешу, — игнорируя подскочивших и возмущенно сверкающих очами рабов, я медленно прошла к тому, что здесь заменяет кровать, разделась и улеглась в постель. Кого стесняться-то? Да, мужчины такого явно не ожидали, ибо Доминик застыл, как восковая фигура, сравнявшись с ней же бледностью, а Ларимиэль стоял ко мне спиной, и только предательски алеющие уши выдавали то, что отвернулся он не сразу.
— А, да, еще я запрещаю вам что либо менять в своей внешности, наносить себе какой-либо вред. Если вам нужно будет ко мне обратиться — поднимите руку и будете ждать. Но если повод окажется недостаточно серьезным — накажу, — вот теперь их проняло по настоящему. Судя по всему, до этого мужчины не верили, что действительно могу воспользоваться своей властью над ними, которую они добровольно передали в мои руки. А я грубо предала их доверие, и, если судить по двум застывшим взглядам — не простят никогда. Ну что ж... У меня есть замечательно оправдание: я думала, что вам так будет лучше!
Глава 73.
"Гос-с-с-споди, да когда уже мне придется побыть хрупкой и нежной женщиной?!" — возмущенно шипела я про себя, из последних сил помогая удерживать защитный купол над караваном. Песчано-магическая буря — это вам не фунт изюму. Сразу вспомнился легкий и ненавязчивый ветерок в австралийской пустыне, куда с целью проверки на выживаемость от всей щедроты души закинул меня любимый инструктор.
Большинство шаманов к этому времени валялись без сознания, и меня терзали смутные сомнения, что парочка из них уже не очнется никогда. К слову, мы — те, кто еще держались — не без зависти поглядывали на последних, ибо они отмучились. Но тут в мелодии Пустошей послышался новый аккорд, и я поняла, что наше испытание подходит к концу, но расслабляться не следовало — последний раз, когда купол дрогнул, мы потеряли несколько телег и около десятка рабов. Я только возблагодарила всех возможных богов скопом за то, что там не оказалось моих мальчиков.
Мда... Мальчики... Ума не приложу — что с ними делать? На следующее же утро тиранские распоряжения в отношении них были отменены доброй мной, но вот рабы мои оказались не столь всепрощающими, как я. Последние две недели обиженные детишечки (иначе этих... с их демонстративным раболепием и не назовешь) изображали из себя покорную скотину без малейшего признака интеллекта. Не стала с этим бороться. Вины за собой не чувствую, а посему просить прощения не собираюсь. Хватит, я вся, Тьма побери, такая положительная, что аж самой противно. В который раз меня мордой в грязь, а я ее целебной называю. Сколько можно?! Так что наше сосуществование вполне оправдывало реалии "госпожа и ее рабы".
Оп-па! Вот и все... За самокопанием и не заметила, как наступила тишина, через несколько искорок взорвавшаяся ликующими воплями. А мы смогли облегченно выдохнуть и позволить себе потерять сознание.
Апчхи! Чхи! Твою песню! Чхи! Я подскочила на кровати и зло уставилась на расхулиганившуюся ка'эл'ра, тыкавшую мне колючкой в нос.
— Ну и как это понимать? — не ответив, кактус телепортировался в неизвестном направлении. Замечательно... Где пряталось растение, когда не находилось в моем шатре или повозке — только Судьбе известно. Но, надо отдать должное, ка'эл'ра единственная из нашей компании, кто подозрительно хорошо ко мне относится. Что довольно странно, я-то думала, что она будет на стороне Ника, тем более что это игольчатое создание было категорически против рабского ошейника на своем азирэ. А теперь, несмотря на то, что я "злоупотребляю" властью, кактус проявляет чудеса привязанности. Все страньше и страньше... Хотя кто их, эти кусты, поймет.
Наскоро умывшись и перекусив парой лепешек, решила выбраться на белый свет. Обмотав голову и лицо шарфом, выглянула за полог, дабы определиться со временем. Ага, дневной привал уже был, даже сказала бы, что дело к закату, то-то я смотрю, что меня не шатает от усталости — организм отдохнул, несмотря на изнуряющую жару. Оба-два раба демонстративно плелись по раскаленному песку под палящим солнцем, но внутрь принципиально не лезли. Ну и Свет с ними!
Выпрыгнув из повозки, направилась в сторону главы каравана. Ящеры шли довольно медленно, но зато в постоянном темпе. Хотя могли развивать неплохую скорость, как раз ее-то и продемонстрировали дозорные, сообщившие о надвигающейся буре.
Сказать, что путешествие утомляло — не сказать ничего. Монотонное скольжение по пескам выматывало не хуже поддержки защитного купола. И это жуткое однообразие. Блеклое, выцветшее почти до белизны, небо и барханы, барханы... Барханы, не похожие друг на друга настолько, что эта разница сливает их в единое раздражающее целое.
С усилием отведя взгляд от золотисто-серой, завораживающей и уже начавшей сгущать марево, дабы явить мираж, дали, встряхнула головой. Опасно, затягивает. Только при мне караван уже потерял таким образом троих рабов. Пустоши позвали, и остановить несчастных не смогли даже ошейники.
После рассказов Гройта, любезно скрашивающего мою скуку, я начала воспринимать Безумные Пустоши как живое существо. И даже в какой-то мере понимать их, ощущая родство с моим безумием.
— Доброго вечера, — нарочито громко поздоровалась я с оском, спасая от расправы распекаемого им раба. — Не помешала?
— О, Ллелиа, разве может помешать умирающему от жажды глоток воды?
— Ну, это смотря какой, иногда и этого хватит, чтобы отравиться, — продемонстрировала я свое плохое настроение, приступы которого накрывали меня все чаще и чаще.
Гройт расхохотался, отчего мне сразу же захотелось устроить небольшой спарринг, несмотря на жару, располагающую к лени.
— Я смотрю, кто-то не в духе?
— Нет, скорее сказывается истощение, — не преминула напомнить о своих заслугах.
— Да, твоя помощь в очередной раз оказалась очень кстати. Слушай, поступай ко мне на службу? Обещаю, жалованием не обижу.
— Гройт, сколько раз мы уже поднимали данный вопрос? Ответ тебе пора выучить наизусть.
— Я просто не теряю надежды.
— Ты мне лучше скажи, как долго нам еще блуждать по пескам?
— Разве тебе не все равно?
Я пожала плечами:
— В принципе мы никуда не спешим, — и ведь не соврала: глупо торопиться, если отсутствовал двадцать лет, — но Пустоши не очень хорошо на меня влияют.
Мое признание вызвало очередной приступ хохота оска и окружающих его охранников.
— Ты еще скажи, что тебе тут неуютно.
— И это тоже.
— Когда ты брала с меня клятву — тебя сроки не волновали.
— Тогда я еще не знала, что вы уже закончили все свои дела, и теперь только пытаетесь запутать следы, но того времени, что мы провели здесь, по-моему вполне достаточно, чтобы погоня нас либо достала, либо потеряла.
— Откуда ты узнала? — тут же посерьезнел Гройт, схватив меня за руку
— Я тебя умоляю, — поморщилась я. — Элементарно. Как бы плохо я не ориентировалась в Пустошах, но солнце всегда всходит там, где ему положено. А уж изменение маршрута относительно него просчитать не сложно. Да и дозоры отправляемые назад всегда многочисленнее впередсмотрящих. Сомневаюсь, что подкрадывающаяся с тыла буря требует большего внимания, чем налетающая спереди. А что вы закончили дела, тоже мне секрет Полишинеля. Поверь, я не раз бывала в походах, и прекрасно усвоила, что поведение и взгляды исполнителей до завершения миссии, совершенно отличаются от того же по ее окончанию. Тут даже психологом быть не надо.
— Нда... То есть если у нас вражеский лазутчик, то и он мог легко нас просчитать?
— А вы брали с собой непроверенных люд... э... сопровождающих или подобрали кого-то по дороге, как и нас?
— У нас говорят: нельзя сделать три вещи — поймать ветер, пересчитать песчинки и понять представителя разумной расы.
— Ну да, я не могу выпить море и понять Ника, — пробормотала я.
— Что?
— Я говорю, что вероятность шпионажа есть всегда, но пока засланный казачок не имеет возможности связаться с нанимателями — вы в относительной безопасности.
— В общем-то да, но лучше быть готовым к разного рода сюрпризам.
— Это точно. Так все-таки, когда мы выберемся из пустошей?
— Из Безумных Пустошей мы выйдем сразу после света, эта буря была прощальным подарком. Там дальше начнутся наши земли, а через четыре перехода и до Исгодара рукой подать.
Молча кивнув и еле сдержав облегченный вздох — пустыня надоела до чертиков, сослалась на усталость после магического истощения и покинула голову каравана.
Человеческий город. Хотя инородцев на улицах не меньше людей, все равно город человеческий, ибо есть что-то такое, что несут только люди... То ли грязь и запах, то ли налепленные почти друг на друга домишки, разрастающиеся к центру в особняки, то ли еще что-то вызывающее неуловимую брезгливость. Вот уж не замечала за собой, но это сейчас отошло на второй план.
— Все, вы свободны, можете идти на все четыре стороны, — произнесла я, снимая ошейники и протягивая каждому из двоих моих спутников по мешочку с монетами.
Лар, так же, как и весь путь до этого, не глядя на меня, сказал:
— Оставляю за тобой все права младшей дочери Менестрелей ветра.
— Оставляю за Вами право принадлежать роду К'Саарель, и пользоваться всеми его привилегиями — уже слышанная мной однажды фраза больно резанула по сердцу. Ник отвернулся и пошел прочь, за ним последовал Лар, оба не взяли денег.
— Что ж значит, так тому и быть... — во мне что-то взорвалось, изрезав душу на куски, и последняя благополучно скончалась.
Да пошли они все со своими пророчествами. Мне не за что бороться, это не моя война, не мои проблемы. Нет смысла дальше играть в чужую игру. Не осталось ни одного якоря, за который хотелось бы зацепиться. Разве что Ксения... Но она уже взрослая, и может и нуждается в матери. Только не в такой, как я сейчас. Что может ей дать пустота? Раз мне оставили все привилегии ланинов, я воспользуюсь правом забвения, и гори этот мир вместе со мной синим огнем!
