Мгновение офицер пялился на него, открыв рот, а затем с удовольствием рассмеялся и хлопнул себя по колену.
— Вы с женой из одного теста сделаны, сэр! Вроде меня. Это великолепно, не помните, где вы это слышали?
Джейми помнил — он слышал это от меня, и не раз на протяжении многих лет. Однако он просто улыбнулся и пожал плечами.
— Мне кажется, это какой-то поэт, вот только имя его забыл.
— Что ж, тем не менее, прекрасно сказано. Пойду-ка я и испытаю эту фразу непосредственно на 'Бабуле', хотя, я прямо представляю, как он начнет тупо моргать на меня через свои очки и ныть о поставках продовольствия. Вот человек, который знает свои пределы! — заметил он мне, оставаясь добродушным, но с явной резкостью в голосе. — Знает свои чертовски низкие пределы и никому другому не позволяет их превышать! Рай не для таких, как он!
Это последнее замечание вышло крайне сердитым: улыбка с его лица исчезла, а бледные глаза пылали гневом. Меня на миг охватило беспокойство: 'Бабулей' мог называться только генерал Гейтс, который явно был тем самым членом высшего командования, вызывающим раздражение моего посетителя. Я искренне надеялась, что из-за нас с Робертом Браунингом Джейми в данный момент не оказался во что-нибудь втянутым.
— Что ж, — произнесла я, пытаясь разрядить обстановку, — тебя не смогут победить, если сам не сдашься.
Тень, лежащая на его лице, пропала, взгляд мужчины повеселел, и он снова мне улыбнулся.
— О, меня им никогда не одолеть, миссис Фрейзер. Поверьте мне!
— Так и сделаю, — заверила я его, поворачиваясь, чтобы открыть один из моих ящиков. — Позвольте мне достать для вас хинную кору... э-э... — я запнулась, не зная его звания, и он, заметив это, виновато хлопнул себя рукой по лбу.
— Прошу прощения, миссис Фрейзер! Что же вы подумаете о человеке, который врывается в ваш дом, грубо требует лекарства, и даже не додумался представиться должным образом?
Он забрал с моей ладони небольшой сверток измельченной коры, и, продолжая удерживать руку, низко склонился над ней, легко целуя мои пальцы.
— Генерал-майор Бенедикт Арнольд. К вашим услугам, мэм.
СЛЕГКА НАХМУРИВШИСЬ, ДЖЕЙМИ смотрел вслед уходящему генералу, но, когда оглянулся на меня, хмурый взгляд мгновенно исчез.
— Ты в порядке, Сассенах? Выглядишь так, будто вот-вот упадешь.
— От такого могу, — произнесла я еле слышно и пошарила в поисках стула.
Усевшись, я увидела на столе новую бутылочку опийной настойки. Взяв склянку в руки и ощутив ее тяжесть, я убедилась в том, что удалившийся господин мне не привиделся.
— В какой-то мере, морально я была готова лично встретиться с Джорджем Вашингтоном или Бенджамином Франклином, — сказала я. — Даже с Джоном Адамсом. Но Арнольда я совсем не ожидала... А ведь он мне понравился, — добавила я с ужасом.
Брови Джейми по-прежнему были высоко изогнуты, и он посмотрел на бутылочку у меня на коленях, словно раздумывая, не глотнула ли я из нее уже?
— Почему он не должен был тебе понравиться... О! — лицо Джейми изменилось. — Ты что-то о нем знаешь?
— Да, знаю. И это не то, что я хочу знать, — я сглотнула, чувствуя легкую дурноту. — Пока он еще не предатель, но станет им.
Оглянувшись через плечо, Джейми убедился, что нас не подслушивают, затем подошел и сел на смотровой табурет, взяв меня за руки.
— Расскажи мне, — вполголоса проговорил он.
Я могла сообщить ему лишь очень немногое — и уже не в первый раз пожалела, что не уделяла домашним заданиям Бри по истории больше внимания, чтобы получить не только базовые познания об американской революции.
— Он какое-то время воевал на нашей... на стороне американцев, и был блестящим военным, хотя никакие подробности этого мне не известны. Но в какой-то момент он разочаровался и решил переменить сторону, пытаясь установить дружеские отношения с британцами. В качестве посредника он использовал человека по имени Джон Андре. Андре был схвачен и повешен — это я знаю наверняка. Но, мне кажется, что Арнольд вернулся в Англию. Для американского генерала сменить мундир... Это был такой вопиющий случай измены, что имя 'Бенедикт Арнольд' стало синонимом предателя. Ну, в смысле, станет. Если кто-то совершает какое-то ужасное предательство, его называют 'Бенедиктом Арнольдом'.
Дурнота так никуда не исчезла. Где-то — прямо в эту минуту — майор Джон Андре благополучно занимался своими делами, не имея ни малейшего понятия о том, что ждет его в будущем.
— Когда? — Джейми сжал мои пальцы, отвлекая меня от раздумий о неминуемой гибели майора Андре и возвращая мое внимание к более важному вопросу.
— В том-то и проблема, — беспомощно проговорила я. — Не знаю. Пока еще нет... Думаю, что еще не сейчас.
Джейми ненадолго задумался и нахмурил брови.
— Тогда я за ним понаблюдаю, — тихо сказал он.
— Не надо, — сказала я машинально.
Мы долго смотрели друг на друга, вспоминая Чарльза Стюарта. Ни один из нас не забыл, что попытка вмешаться в историю (если на самом деле такое вообще возможно) может возыметь непредвиденные и серьезные последствия. Мы понятия не имели, что может превратить Арнольда из патриота — которым он, безусловно, в данный момент являлся — в предателя, которым он станет. Оказалась ли его схватка с Гейтсом той крошечной песчинкой, которая со временем сформирует сердцевину предательской жемчужины?
— Нельзя знать заранее, какая мелочь окажет влияние на чей-то разум, — заметила я. — Вспомни хоть Роберта Брюса и того паука (имеется в виду притча об известном шотландском полководце Роберте Брюсе и пауке, упорство которого вдохновило будущего короля на очередное сражение, окончившееся разгромом англичан, — прим. пер.).
Джейми улыбнулся.
— Я буду осторожен, Сассенах, — сказал он. — Но я понаблюдаю за ним.
ГЛАВА 65
СБИТАЯ ШЛЯПА
7 октября 1777 г.
'...Итак, приказываю Моргану начать Игру.
Генерал Горацио Гейтс'.
ТИХИМ ЗОЛОТИСТЫМ И СВЕЖИМ осенним утром британский дезертир проник в американский лагерь. Он рассказал, что Бергойн высылает разведывательный отряд в две тысячи человек, чтобы испытать на прочность правый фланг американской армии.
— У 'Бабули' Гейтса глаза едва не выскочили сквозь очки, — рассказывал мне Джейми, поспешно перезаряжая свой патронташ. — И неудивительно.
Когда пришла эта новость, генерал Арнольд как раз находился в штабе и немедленно принялся настаивать, чтобы Гейтс бросил значительные силы в ответ на такую бесцеремонную вылазку. Верный себе, Гейтс осторожничал, и когда Арнольд попросил разрешения выдвинуться и самому посмотреть, что замышляют англичане, окинул своего подчиненного холодным взглядом и произнес:
— Я боюсь доверять вам, Арнольд.
— Тут уже все покатилось под откос, — Джейми слегка поморщился. — В конце концов, Гейтс сказал ему, — и я привожу его слова дословно, Сассенах, — 'Генерал Арнольд, у меня для вас нет поручений. Вам здесь делать нечего'.
Мороз, пробежавший у меня по коже, не имел никакого отношения к температуре утреннего воздуха. Был ли это тот самый момент? То, что повлияло или повлияет на Бенедикта Арнольда и заставит его предать дело, за которое он боролся? Джейми понял, о чем я задумалась, и, пожав одним плечом, просто сказал:
— По крайней мере, на этот раз мы тут не при чем.
— Это утешает, — ответила я, и правда подразумевая это. — Будь осторожен, хорошо?
— Буду, — пообещал он, беря ружье.
На этот раз Джейми смог поцеловать меня на прощание лично.
У БРИТАНСКОЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ вылазки была двойная цель: не только узнать, где именно находились американцы — поскольку генерал Бергойн не имел ни малейшего понятия об этом, ведь американские дезертиры давно перестали приходить, — но и раздобыть корм, столь необходимый для оставшихся животных. Поэтому роты первого эшелона остановились на внушающем надежду пшеничном поле.
Уильям приказал своим пехотинцам засесть в два ряда среди колосящейся пшеницы, пока фуражиры ее косили и загружали на лошадей. Лейтенант драгунов, черноволосый валлиец по имени Абсолют, помахал ему с другой стороны поля и пригласил вечером сыграть партию в картишки в его палатке. Вилли только собрался ответить, как человек рядом с ним издал судорожный всхлип и осел на землю. Он не слышал звука пули, но бросился на землю, предупреждая своих людей. Однако ничего больше не произошло, и через несколько минут все осторожно поднялись и продолжили работу.
А потом они стали замечать небольшие группы повстанцев, крадущихся среди деревьев, и Уильям все явственнее ощущал, что их окружают. Но когда он заговорил об этом с другим офицером, тот уверил его, что мятежники решили оставаться внутри своей оборонительной полосы, чтобы спровоцировать нападение.
Довольно быстро англичане поняли, что ошибались, когда в середине дня в лесу слева от них появилась большая группа американцев, и был открыт огонь из тяжелой пушки, стреляющей шести— и двенадцатифунтовыми ядрами, которые нанесли бы огромный урон, если бы не мешали деревья.
Несмотря на приказы своих офицеров, пехотинцы разбегались, как куропатки. Заметив Абсолюта, который бросился через пшеничное поле вслед за группой своих людей, Уильям, повернувшись, поймал одного из своих капралов.
— Собрать их! — приказал он и, не дожидаясь ответа, схватил уздечку одной из лошадей фуражиров — совершенно ошалевшего гнедого мерина. Вилли намеревался поскакать в главный лагерь за подкреплением, поскольку американцы явно преобладали в численности.
Ему так и не удалось это сделать, потому что, как только он развернул голову лошади, на поле выехал бригадный генерал.
ВМЕСТЕ С ЛЮДЬМИ из отряда Моргана Джейми Фрейзер притаился в роще у кромки пшеничного поля. Сражение было жарким, и над полем плыли тяжелые удушливые облака дыма от стрелявшей из лесу пушки. Как следует прицеливаясь, он увидел человека на лошади — британского офицера высокого ранга, судя по его нашивкам. Два или три других младших офицера, тоже верхом, держались рядом с ним, но Джейми следил взглядом только за этим.
Распуганные топотом ног кузнечики как градины вылетали со стороны поля: один, жужжа, ударился о его щеку, и Джейми прихлопнул его. Сердце бухало так, будто это было не насекомое, а мушкетная пуля.
Он узнал этого человека, правда, только по его генеральской форме. Два или три раза он встречал Саймона Фрейзера в Балнейне, в Хайланде. Тогда они оба были еще детьми, — а Саймон к тому же на несколько лет младше. И у Джейми сохранились смутные воспоминания о маленьком, кругленьком, веселом мальчишке, который ходил по пятам за старшими ребятами, размахивая клюшкой для игры в шинти (командная спортивная игра с клюшками и мячом, предок хоккея. — прим. пер.), которая была выше него. Но тот мальчик не имел ничего общего с крупным крепким мужчиной, который теперь привстал на стременах, выкрикивая приказы и размахивая мечом, пытаясь сплотить свои охваченные паникой войска одной только силой своей личности.
Адъютанты, понукая своих лошадей, окружили его, пытаясь заслонить, и явно убеждая генерала покинуть поле, но тот не обращал на них внимание. Джейми мельком увидел побелевшее лицо, обращенное к лесу, а затем отвернувшееся — они явно знали или догадывались, что за деревьями много стрелков, и старались держаться вне досягаемости выстрела.
— Вот он!
Это был Арнольд, с решительным треском пробирающийся сквозь густые кусты на своей небольшой бурой кобылке, и лицо его светилось свирепым ликованием.
— Генералы! — проревел он, поднимаясь на стременах и вскидывая руку. — Стреляйте в генералов, ребята! Пять долларов тому, кто выбьет этого толстого ублюдка из седла!
В ответ сразу же раздался беспорядочный треск оружейной стрельбы. Джейми увидел, как Дэниэл Морган, яростно сверкнув глазами, резко обернулся на голос Арнольда, а потом стрелок направился к нему, двигаясь так быстро, как только ему позволяли его деформированные ревматизмом конечности.
— Еще! Попробуйте еще разок!
Заметив наблюдающего за ним Джейми, Арнольд стукнул кулаком по бедру.
— Вы... вы же можете его пристрелить, да?
Джейми пожал плечами и, подняв ружье, не слишком тщательно прицелился так, чтобы пуля ушла явно выше.
Ветер изменился, и дым от выстрела ел глаза, но он заметил, как один из младших офицеров возле Саймона подскочил и хлопнул рукой по голове, крутанувшись в седле, чтобы посмотреть, как его шляпа катится в пшеницу.
Джейми стало смешно, хотя внутренности скрутило спазмом при мысли о том, что он совершенно случайно чуть не прострелил человеку голову.
Молодой парень, — да, он был молодым, высоким и стройным — привстал на стременах и погрозил кулаком в сторону леса.
— Вы должны мне шляпу, сэр! — воскликнул он.
Высокий, пронзительный смех Арнольда эхом прокатился по лесу, ясно различимый поверх одобрительных возгласов, и мужчины вместе с ним улюлюкали и кричали, как воронье.
— Иди сюда, молокосос, и я куплю тебе две! — гаркнул в ответ Арнольд, и, придерживая свою беспокойно кружащую лошадь, проревел, обращаясь к стрелкам. — Черт возьми, ну что за команда слепцов! Неужели никто не убьет для меня этого проклятого генерала?
Один или два выстрела прозвучали сквозь ветки, но большинство из мужчин видели, как к Арнольду ковылял корявый и непримиримый Дэниэл Морган, похожий на ожившее дерево, и прекратили огонь.
Арнольд, должно быть, тоже его увидел, но проигнорировал. Он выдернул пистолет из-за пояса и выстрелил поверх Моргана в сторону Фрейзера. Хотя он не мог даже надеяться поразить какую-нибудь цель с такого расстояния, и его лошадь, испугавшись шума, бросилась в сторону, прижав уши. Морган, который почти достиг его, был вынужден отпрянуть, чтобы не быть растоптанным: он споткнулся и упал навзничь.
Без малейшего колебания Арнольд спрыгнул с лошади и наклонился, чтобы помочь подняться пожилому мужчине, извиняясь перед ним с совершенно искренней заботой. Но Морган не принял помощи. Джейми заметил это и подумал, что, невзирая на ранг и ревматизм, старый Дэн мог бы дать сто очков вперед Арнольду.
Лошадь генерала была обучена стоять смирно, но неожиданный выстрел, прозвучавший над ушами, напугал ее: она нервно топталась, перебирая ногами, вздымая в воздух кучи опавших листьев и сверкая белками глаз.
Джейми схватил поводья и потянул морду кобылы вниз, подув ей в ноздри, чтобы отвлечь. Она фыркнула и потрясла головой, но перестала топтаться. Прищелкнув языком, он погладил ее по шее, и ее уши немного приподнялись. Джейми заметил, что его рука снова начала кровоточить, но не сильно: кровь лишь медленно сочилась сквозь повязку — ничего страшного. Глядя поверх крутого изгиба лошадиной шеи, он мог видеть Моргана, который уже встал и яростно отвергал попытки Арнольда отряхнуть прелые листья с его одежды.
— Вы отстранены от командования, сэр! Как вы смеете приказывать моим людям?
— Черт возьми, это была просто солдатская потеха! — раздраженно возразил Арнольд. — Я генерал. Он генерал, — и махнул головой в сторону далекой фигуры на лошади, — и я хочу, чтобы он умер. Будет еще время для политики, когда закончится война... А сейчас — битва, будь оно все проклято!
