— И что это за лес, мистер Поттер?
Гарри лишь пожал плечами. Откуда он мог знать. Какой-то лес. Плод его больного воображения.
— Воображаемый, — после затянувшегося молчания ответил он, глядя на Снейпа.
— Давайте попробуем ещё раз.
— Как хотите.
— Легилименс! — прозвучало заклятие, настолько сильное, что казалось, оно должно было прошить насквозь неведомо откуда взявшийся щит, сминая его, вторгаясь дальше. Этого не случилось. Снейп снова оказался в лесу. И мог только позавидовать такому воображению, которое способно создать в человеческом сознании нечто подобное. Лес был огромен и, казалось, бесконечен. Он был изрыт оврагами, он порос вековыми деревьями, он был мрачен и величественен.
— Где вы этому научились, Поттер? — спросил Снейп, снова выбравшись из мыслей студента.
— Прочитал в одной книжке.
— Какой?
— Не помню. Нашел её в библиотеке Блэков, когда был там после похорон, — соврал Гарри.
— И с ходу придумали это?
— Там советовали придумать как можно более реалистичную картину. Я придумал.
— У вас хорошее воображение. Похож на Запретный лес.
— Никогда не был в нем ночью, сэр.
— А днем были?
— Хагрид ещё осенью водил нас туда смотреть тестралов.
— Посмотрели?
— Да.
— И как?
— Ничего особенного, — пожал плечами Гарри. Снейп почему-то кивнул. Не то соглашался с Поттером, не то просто кивал каким-то своим мыслям. И, наверное, скорее все же второе, чем первое.
— На сегодня достаточно, — после пары минут, в течение который Гарри изучал стены, а Лонгботтом пялился на Гарри, произнес Снейп. — Идите. Вы тоже, Лонгботтом. Не забывайте очищать сознание.
Гарри был рад покинуть кабинет декана, пропитанный тысячами разных запахов трав и зелий. Невилл, вышедший вслед за слизеринцем, тоже был рад окончанию занятия, но совсем по другой причине. Если для Поттера эти занятия были просто бессмысленной тратой времени, и лишь сегодня это сопровождалось некоторым дискомфортом от обострившегося обоняния и слуха слизеринца, то для Лонгботтома эти занятия были настоящей пыткой.
— Гарри, — позвал своего собрата по несчастью Невилл, морально приготовившись к тому, что тот его пошлет.
— Что? — Поттер обернулся и посмотрел на стоящего перед ним гриффиндорца. Невилл был почти того же роста, что и сам Гарри. Он был также достаточно широк в плечах, и если бы он научился держать осанку, то даже лишний вес не помешал бы ему выглядеть привлекательно. У него практически все для этого было. Все, кроме уверенности в себе и храбрости, которая, вроде как является главной чертой любого гриффиндорца.
— У тебя получилось, да? Отразить атаку п-профессора.
— Я смог поставить щит.
— Да. Вы говорили про лес. Я не очень понял.
— Ты читал о ментальных щитах?
— Нет. Гермиона читала.
— Рад за Гермиону. Надо, чтобы ты тоже прочитал, все-таки это тебе нужно в большей степени, чем ей. Когда прочитаешь, поймешь, что собой представляют ментальные щиты, какими они бывают, и что означает лес.
— Ясно. Ну, спасибо.
— Не за что, Лонгботтом, — ответил Гарри. И хотел уже развернуться и уйти, но внезапно передумал. Лонгботтом был похож на большую, породистую побитую собаку. Собаку без хозяина. Его было жалко.
— Знаешь, в чем твоя проблема?
— В том, что я не читал про окклюменцию?
— Нет. Не только.
— Твоя проблема в том, что ты его боишься. Ты боишься Снейпа.
— Ты сам видел, как он со мной обращается!
— Да. Но если бы он вел себя так со мной, я бы его не боялся. Я бы его ненавидел. Я не говорю, что злость или ненависть — хорошие чувства. Я лишь хочу сказать, что они лучше страха. Я сегодня смотрел на тебя, после того, как профессор порылся у тебя в мозгах. Он говорил тебе гадости, а ты сидел и молчал. Ты сжимал кулаки и молчал. Если бы ты встал и дал бы Снейпу в нос, от сегодняшнего занятия ты получил бы намного больше, чем имеешь сейчас.
— Меня бы исключили из школы.
— Вряд ли. А даже если и так, это не повод расстраиваться. В магическом мире много школ, помимо Хогвартса. Перевелся бы в одну из них. Зато поднял бы собственную самооценку. Понимаешь меня? — Лонгботтом несмело кивнул и улыбнулся.
— Ты поэтому улыбался?
— Да. Представил, себе эту картину в красках.
— Я бы никогда не смог.
— Может и хорошо, что так. Что хорошо для меня, может быть плохо для тебя. Но главное помни, ты не должен бояться. Страх отупляет. Ненависть и злость стимулируют. Ясно.
— Да. Спасибо.
— И ещё.
— Что?
— Про побить Снейпа. Не хочу, чтобы ты принял мои слова, как руководство к действию.
— Я понимаю, — улыбнулся Невилл.
— Тогда пока, — Гарри развернулся и зашагал прочь. Нужно было немного отдохнуть, прийти в себя, обдумать все произошедшее и идти на занятия по анимагии.
— Пока, — крикнул ему вдогонку Невилл. Вроде Поттер ничего хорошего ему не сказал, но гриффиндорец чувствовал странный прилив сил и за это был благодарен Гарри. В этот момент он почему-то подумал о том, что Гарри Поттер не просто его однокурсник, это даже не просто Мальчик-Который-Выжил, это человек, который может вести за собой людей. Это человек, за которым Невилл пошел бы. Если бы Гарри его позвал.
Не зная о странных умозаключениях своего гриффиндорского товарища, Гарри добрел до гостиной своего факультета. Подвалы Хогвартса Гарри с сегодняшнего дня не любил, в них витал неприятных запах сырости, а местами и гнили, и за день это парня утомило. Но ему было о чем подумать, кроме запахов и сырости. Об окклюменции например. Он не врал Сириусу, когда говорил, что его в свое время учили примерно тем же методом, что и Снейп учит их с Лонгботтомом. Очистить сознание. Запрятать лишние мысли как можно дальше. Приготовить щит, чтобы закрыть бы все важные воспоминания. Потом щит, закрывающий предыдущий щит. И ещё один. И ещё. А на поверхность выкинуть ненужные мысли и воспоминания о чем-то сером и повседневном. Разговоры о погоде, прогулки на свежем воздухе, занятия по истории магии, как это делал Гарри, будучи уже в Хогвартсе. Все эти щиты были результатом кропотливого труда. Они были гибкими, непробиваемыми, путающими. Они были системой бесконечных лабиринтов, созданных богатой фантазией прилежного ученика, проводившего многие и многие часы в кропотливой работе Но то, что произошло сегодня, удивило самого Гарри не меньше, чем Снейпа. Сегодня сознание Гарри было действительно очищенным. Но только не им, а зельями, направленными на поиск того, что живет глубоко внутри парня, на поиск его внутреннего зверя, его второго я. И в этом очищенном сознании витали вперемешку его собственные мысли, обрывки снов и видений, вместе складывающиеся всегда в одну и ту же картину, преследующую парня уже много ночей подряд — волшебный лес под полной луной, где обитает таинственный дикий зверь. И вдруг это оказалось не просто навязчивое видение. Это оказался природный щит. Щит, сквозь который нельзя пройти, потому что этому лесу нет ни конца, ни края. Потому что его придумал не человек, чья фантазия, хоть и весьма богатая, все же ограничена. Его придумал зверь, чей мир полон ощущений, звуков, запахов и мельчайших деталей.
Гарри сидел на полу в знакомом полумраке комнаты. Он был одурманен зельями, которые в него почти что силой влил Кьюри, и запахами трав, которые щекотали его обоняние и не давали сосредоточиться на том, что говорил наставник. А он говорил уже довольно долго, восторженно что-то втолковывая своим невнимательным слушателям.
Гарри было неинтересно. Он хотел побыстрее очутиться во влажном лесу и внимательней разглядеть его, не отвлекаясь на оборотня. Он хотел рассмотреть то, что так неожиданно стало его новым щитом, частью его самого. Он хотел... Гарри отвлекся от твоих мыслей, когда ему в грудь врезался серебристый луч неизвестного заклинания.
— Что за! — закричал Гарри, и его голос прозвучал недовольным рыком.
— Тихо, Гарри, тихо, -произнес Кьюри, подняв руки в знак того, что не собирается нападать. Вот только из палочки, которую он держал в руке, серебристой дымкой тянулась нить заклинания, второй конец которой уходил в грудь Поттера.
— Что. Это. Такое? — выдавил из себя Гарри, сверля наставника недобрым взглядом. Кьюри сглотнул, огляделся в поисках поддержки от остальных троих своих учеников, и не найдя таковой заговорил. Тихо. Как дрессировщики говорят со своими подопечными, когда хотят их уговорить что-то сделать.
— Гарри, я только что объяснил.
— Повтори!
— Я объяснил, что после всей этой недели вы готовы к трансформации. Ваше сознание очищено от человеческих мыслей и предрассудков. Оно открыто для того, чтобы звери, внутри вас, могли выйти и проявить себя. И ты сейчас, как это ни странно, ближе всех остальных подошел к грани трансформации. Ты можешь обернуться. Я хочу, чтобы это произошло уже сегодня.
— Это не объясняет, зачем нужна эта чертова светящаяся нитка у меня внутри, — прорычал Гарри.
— Это заклинание привязки. Я свяжу им вас четверых.
— Зачем?
— Ты готов к трансформации. Но неизвестно, когда она произойдет. Сегодня, завтра, на неделе. Или вообще тогда. Когда ты будешь в полной детей магической школе. К изменениям нас, анимагов, в первую трансформацию, подталкивает наше восприятие окружающего мира. Любое событие, может стать толчком для превращения. Чем значимее оно тебе кажется, тем вероятнее, что оно может запустить процесс трансформации. Сейчас мы обманим этот механизм. Мы соединим воедино вас четверых. Это будет как одно сознание, готовое обратиться. Жаждущее обратиться я бы сказал, учитывая, вашу подготовку. Это заклинание станет для каждого из вас тем самым толчком к обращению. И стоит хоть одному из вас обратиться, как по цепной реакции обратитесь вы все.
— Почему нельзя было сделать это раньше. Полгода назад, когда мы занимались всякой дурью, вроде рисования несуществующих зверушек? — задал интересующий всех вопрос Ленц, до этого молчаливым слушателем сидевший на своем месте.
— Передо мной поставили задачу — сделать из вас анимагов. Я испробовал все методы, которые обычно применяются. Они не помогли. Я сел за разработку новой методики. Методики, объединяющей в себе компоненты нескольких культур и анимагических традиций разных народов. Для этого нужно было время. Сегодня вы станете анимагами, и я докажу, что я преуспел в этом, казалось бы, безнадежном начинании.
— Преследуешь личные цели, Алан? — усмехнулся Гарри.
— Как и любой другой, кто работает в Ордене.
— Может что-то пойти не так?
— Нет. Объединяем магическое поле заклинанием. Это станет толчком к тому, чтобы хоть кто-то из вас превратился. Вероятнее всего, это будешь ты, Гарри, как наиболее близкий к грани, отделяющей тебя от твоего внутреннего зверя. Обернется кто-то один, обернутся все остальные. Обернетесь единожды, сможете повторить это снова.
— В своих видениях я вижу оборотня. Я гонюсь за ним. Может быть, что я стану...
— Оборотнем? Выкинь эту чушь из головы. Оборотень не животное. Это магическое существо. Им не возможно стать. Как не может быть твоей анимагической формой вейла или гоблин, так не может быть и оборотень. Ясно?
— Да. Продолжай, — Гарри кивнул на нить, торчащую у него из груди. Кьюри взмахнул палочкой, и точно такая же нить потянулась к сидящей рядом Вите. Девушка вздрогнула, подняла на Гарри блестящие в полумраке комнаты черные испуганные глаза.
— Боишься? — прошептал Гарри. Кьюри послал ещё одну нить, вонзившуюся в грудь Саиду. Он лишь глубоко вздохнул и закрыл глаза, готовясь к медитации.
— Да, — прошептала Вита в ответ.
— Я думал, ты не знаешь, что такое страх.
— Я думала, ты не ошибаешься. Оказывается, нет, умеешь.
— Все будет хорошо.
— Откуда знаешь?
— Просто знаю.
— Ладно. Поверю тебе, — Гарри улыбнулся. Четвертый луч заклинания попал в Ленца.
Теперь все четверо подростков были объединены в одно магическое поле. Кьюри отошел в дальний конец комнаты и замер у стены. От него больше ничего не зависело.
Гарри снова был в лесу, успевшем стать настолько привычным и родным, что казалось, парень знает здесь каждую травинку. Дул приятный прохладный ветерок. Пахло влажно травой и лесными цветами. Под ногами хлюпала мокрая грязь. Вдали раздался знакомый вой, и Гарри ринулся туда, позабыв о том, что вообще-то хотел оглядеться и изучить лес. Сейчас было не до этого. Жертва была близка. Она была рядом, и он обязан был догнать, настигнуть, убить. Он мчался вперед, не разбирая дороги. Мчался, не обращая внимании ни на то, где он, ни на то, что он. Это было не важно. У него была цель. Откуда-то справа, и сзади, и слева послышался хруст веток и звериный рык. Гарри не стал оглядываться. Каким-то шестым чувством он знал, это свои. Это его стая. Вместе они непременно настигнут врага. Ему не спастись. Не убежать сразу ото всех.
Он не знал, как долго он мчался по лесу. В этом месте не было времени, здесь всегда была ночь. И всегда полнолуние. Впереди мелькнула серая спина. Оборотень был близко. Очень близко. Гарри довольно рыкнул. Кто-то, следовавший за ним в его охоте, вторил ему. Ещё немного, и Гарри выскочил на поляну, лишенную деревьев и поросшую высокой влажной после дождя травой. Оборотень стоял в центре и недовольно скалился на него. Гарри перешел с бега на шаг. Сердце бешено стучало в груди. По телу разливалась злость. В голове было пусто, и лишь одна мысль билась на задворках сознания. Убить! Убить-убить-убить! Гарри шумно выдохнул и прыгнул на своего врага. Тот отскочил в сторону. Гарри повторил прыжок. Он был больше казавшегося щенком оборотня. У него были огромные покрытые черной шерстью когтистые лапы и острые клыки, которые он должен был, обязан был вонзить в тело противника, разорвать его на части. Оборотень снова увернулся, избегая схватки. Он метнулся в сторону леса. Но оттуда выскочил кто-то. Большой, черный, недовольно рычащий. Свой. Член стаи. Пока серо-бурый волк думал, куда бежать дальше, Гарри, не теряя времени, бросился на него и сомкнул острые зубы на его шее. Кровь оборотня была безвкусной. Она не чувствовалась, она была как жидкий воздух. Продолжая вгрызаться в плоть врага, Гарри хотел ощутить вкус своей добычи. Но и плоть оборотня была безвкусной. И Гарри это злило. Выпустив из пасти, пасти, а не рта, мертвого уже оборотня, Гарри зарычал. И в этом рыке слились воедино и радость от победы и раздражение на то, что добыча оказалась несъедобной. Раздалось ещё три рыка. Стая поощряла его. Стая благодарила за веселую охоту.
В следующую минуту Гарри уже стоял не в центре поляны над телом поверженного врага. Он стоял в комнате, кажется, той самой, в которой сидел, готовясь к обращению. Сейчас помещение казалось ему значительно меньше, чем раньше. Но здесь по-прежнему неприятно пахло незнакомой травой. В дальнем конце, у стены по-прежнему стоял наставник. Сейчас он, правда, казался маленьким и хрупким человечком. Неподходящая добыча. Гарри огляделся. Напротив него стоял огромный, по сравнению с маленьким человечком, зверь. Черная шерсть покрывала мускулистое, похожее на волчье, тело. Черные же глаза преданно блестели. Рядом с первым стоял ещё одни зверь, тоже черный, тоже член стаи. А слева от Гарри был ещё один, третий зверь, такой же, как первые два, но мельче и ... изящнее. Гарри довольно рыкнул. Звери зарычали в ответ. Гарри развернулся к человечку и пошел к нему. Нужно было похвалить человечка за усилия. Стая, небольшая, но преданная, последовала за ним к человечку. Тот что-то пробормотал, и стало светло. Светло и неприятно, будто кто-то ночью включил солнце. Гарри зарычал. Человечек вжался в угол, почему-то испуганно оглядываясь по сторонам и глядя мимо Гарри. А потом он дернулся и кулем свалился на пол. Что с человечком?
