— А вот щас мы и проверим, печати это, ли нет.
Откидав весь лишний песок, Инахо нашел в камне место скола. А рядом и какой-то отломанный пьедестал, видимо, отколотый с этого самого места. Осколок плохо подчинялся силе Сенджу, поэтому Инахо просто физически поднял камень и воткнул его туда, где он раньше стоял. А затем положил на ровную поверхность пьедестала ладонь и подал свою чакру. Несколько долгих секунд ничего не происходило.
— А ты всерьез думал, что вот так просто...
По письменам начала струиться чакра, они начали светиться изнутри, но нестабильно, прерывисто. Весь булыжник начал дрожать, покрываться трещинами, затрясся. А затем загудел, и отдельные его части начали подниматься, взлетать. Сенджу почувствовал, как его ноги едва не оторвались от камня, но тут же применил чакру, чтобы зафиксировать свое положение.
— Ну? Что ты там говорил? — улыбнулся он.
Вся глыба начала приподниматься, взлетать вверх, все выше и выше. Метры, второй, третий. Суйгетсу, оседлав отколовшийся камень, оскалился:
— А это круто!
Камни поднялись метров на пять, но замедлились, а затем и вовсе замерли. Повисев несколько секунд в воздухе, камни снова начали опускаться. Инахо нахмурился:
— Так не пойдет.
Он взмахнул рукой и вогнал покрытый обсидианом кулак в пьедестал, передавая старым печатям прорву своей чакры. Камни вздрогнули в воздухе. Засветились. И, дернувшись, резко полетели вверх. Инахо попытался удержаться на рассыпающемся у него под ногами булыжнике, но это оказалось не просто. В ушах свистел ветер. Земля быстро уносилась куда-то вдаль, он чувствовал себя так, будто падает в небо. Ощутив, что камень под его ногами начинает окончательно разрушаться, Инахо вывернулся и приложил ладонь к разрушающемуся камню.
Обращая свою волю в камень, Инахо протянул каменные жгуты к разлетающимся осколкам, чтобы стянуть их вместе. Он не было уверен в том, что произойдет, если камни разлетятся окончательно, но и проверять не хотел. Суйгетсу пытался удержаться на своем камне, и у него это почти получилось, но в какой-то момент камушек влетел в общую кучу, и Хозуке размазало где-то внутри.
Немного стабилизировав груду булыжников, Сенджу посмотрел вверх, туда, куда они летели.
— Блядство!
Сверху к ним приближалось нечто крупное, массивное. Или точнее они приближались к тому, что сумел ощутить Инахо своей техникой. Несколько коротких секунд сближения, приближающийся просвет в огромном куске скалы, и удар. Сбитый воедино Инахо булыжник пролетел сквозь отверстие, предназначенное для плиты, из которой состоял. Пролетел, и рассыпался на части, потеряв взаимосвязь. Подброшенный в воздух Инахо на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве, и поздно сообразил, что скатывается куда-то. Ухватившись все еще покрытой обсидианом рукой за камень, по которому скатывался, он подвис в воздухе над пропастью. Земля оставалась где-то там, далеко внизу. Очень далеко.
Ухмыльнувшись, Сенджу попытался ухватиться ладонью, напитанной чакрой, за камень, но соскользнул. Пришлось покрыть и вторую руку броней, чтобы когтями проложить себе путь наверх. Забравшись на ровную площадку, он встал на колени, чтобы отдышаться и осмотреться.
— Город. Сраный летающий город...
Вокруг, на множестве парящий в воздухе камней, висел покинутый город.
Часть 1/2.
Инахо прошел через арку ворот, оказавшись в открытом дворе между двумя башнями. На дереве посреди двора свили гнездо птицы. Инахо не узнавал их, но был уверен, что в пустыне такие точно не водятся. Двор выглядел ожидаемо заброшенным. Наверняка здесь уже давно не было людей, но, с другой стороны, пыль и грязь с этой высоты скорее выдувало, чем наносило. Дорожки, покрытые мраморной плиткой, местами треснувшей, гранитные статуи, скамейки из каленого железа. Город, пожалуй, был даже красив во времена своего рассвета. Но все же...
Инахо не был дураком, и понимал, сколько провизии надо крупному поселению. Сколько воды. Как они собирались доставлять все это сюда? Был это богатый город, или нет, но самые банальные проблемы они должны были хоть как-то решить. И еще вопрос — куда, собственно, делись жители? Он прошел от места, куда врезался при подъеме, через небольшое здание, напоминающее приемную, по прочному подвесному мосту, сюда. Но не встретил ни одного тела или следа от тела. Не попрыгали же они все вниз с голодухи?
Суйгетсу тоже куда-то исчез.
Инахо дернулся, заметив какое-то движение на входе в башню.
— Эй! А ну стой!
Готовый в любую секунду закрыться броней, он ворвался на первый этаж башни, выискивая взглядом того, кого он только что заметил. Но в просторном холле было тихо. И здесь не хватало пары стен, похоже, вынесенных какой-то техникой или чем-то подобным. Он сделал несколько шагов вперед, и снова замер, заметив движение.
Движение повсюду. Из щелей в полу и стенах потек песок, заструился, начал собираться в сгустки, принимать какие-то очертания. Изменился свет, запах, появились какие-то шумы, едва различимые, но навязчивые. Сенджу топнул ногой, что было просто инстинктивным действием, помогающим отогнать иллюзии.
— Меня так просто не заманить в ловушку с гендзютсу.
Сотканные из песка фигуры продолжали кружиться вокруг, не замечая Инахо. Лишь одна из фигур, невысокая, и определенно женская, подошла к Сенджу, сказав:
— Не заманить. Показать, — довольно приятным голосом произнесла фигура. — Не ловушка. Прошлое.
Звуки ее голоса не были похожи на то, что можно услышать от стоящего рядом человека. Скорее эхо, доносящееся откуда-то издалека, пробивающееся сквозь толщу камня. Инахо напрягся, но ничего не ощутил. Никакой опасности рядом он не ощущал.
— Ладно. Покажи мне... Прошлое...
Песок прыгнул, силуэты растаяли в общем водовороте, окружившем Инахо. Несколько секунд его окружал этот вихрь, а затем начал расходиться в разные стороны, показывая совсем другой мир вокруг. Нет, не другой мир. Всего лишь другое время...
— Шевели ногами! Мне, конечно, приказали не калечить тебя, малявка, но я могу и ослушаться приказа!
Инахо обернулся, пытаясь сориентироваться. Город вокруг. Живой город, еще наполненный жителями. Роуран. Такой, каким он был когда-то. Каким он был перед своим закатом. Судя по видимому горизонту и пуску под ногами — они все еще на земле. Это воспоминание начинается до того, как город подняли в небо. Улицы полны людей, носящих необычную одежду. Они не похожи на тех, кого Инахо видел в пустыне. Возможно, потому, что здесь четко различались "богатые" и "бедные". Или, точнее, рабы. Одежда богатых была соткана из качественно ткани и покрыта рисунками. И они не закрывали тела от палящего солнца и жары, почти все женщины ходили с открытыми плечами, руками, животами, бедрами. Да и многие участки одежды были попросту прозрачны. Мужчины носили... туники, так они назывались. Переброшенная через одно плечо ткань. Рабы же, как и положено, носили какие-то тряпки. Зато солдаты имели вполне качественные доспехи, не слишком тяжелые, но полностью закрывающие тело, а так же частично руки и ноги. Разнообразие одеяния было больше, но Инахо не стал тратить время на такие детали. Все, что его заинтересовало — это открытость одежды.
Глянув вверх, он понял, что небо кажется куда более темным, чем виденное им в настоящем времени.
— Какой-то барьер? — спросил он сам у себя.
— Я сказал — пошла! — снова раздался голос за спиной.
Остальные голоса прохожих он воспринимал как через вату, приглушенными. Но голос этого человека, солдата, слышал отчетливо. И обращены его возгласы были на девчонку, посаженную на цепь. Цепь крепилась на жестком ошейнике, а второй конец держал солдат, погонявший рабыню. Кроме ошейника на девчонке были еще наручни, практически наручники, и сильно потрепанные, почти развалившиеся штаны синоби. Кроме штанов другой одежды не было, но этой плоскодонке пока скрывать было нечего, грудь даже не начала формироваться. Истощенной девчонка не выглядела, а вот избитой — да. И шла она, явно, с некоторым трудом, и, если бы не мотивирующие тычки солдата, наверное, упала бы на песок. Солдат, впрочем, несмотря на ругательства в адрес рабыни, вел себя спокойно, и особой жестокости не проявлял. Возможно, сохранял ценный товар.
Девчонка, сделав несколько шагов и остановившись всего в метре от Инахо, бросила на него нечитаемый взгляд, и поплелась дальше. Сенджу попытался схватить ее за плечо, но его ладонь прошла сквозь тело, оставляя быстро затягивающийся след из рассыпавшегося песка. След затянулся всего за пару секунд.
— Смотри, но не вмешивайся, да? — хмыкнул Инахо.
Сенджу побрел за рабыней, не забывая смотреть по сторонам. А посмотреть было на что, город явно не бедствовал. Много людей, высокие башни, и торговля. Во всяком случае, первой в глаза бросалась именно она. Торговали много, и тем, чего отродясь в пустыне не было. А самое главное — никаких уличных лавок. Все было оформлено как магазины в опорах башен. Прямо красота, и никакого уличного базара. И это не один единственный район, Инахо отлично осознавал, что таким был весь немаленький город. Прекрасное место. Особенно доставляли рабы, которые было как меньше трети всех окружающих.
— Давай! Я не хочу из-за тебя пропустить свой обед!
Последний раз толкнув девушку в сторону группы других рабов, солдат передал ошейник надзирателю, мужчине примерно в тех же доспехах, но черной окраски, и двинулся по своим делам. Один из рабов удивился, увидев девушку, но быстро справился с собой и сделал вид, что смотрит вообще в другую сторону.
На улице они простояли недолго, или точнее время побежало быстрее, перематывая некоторые моменты. Надзиратель дернул общую цепь, к которой были прикованы все рабы, которых было около двух десятков. И снова куда-то повел их. Не далеко, всего лишь до ближайшей башни, видимо, увидев жест своего собрата. Группа надзирателей провела небольшую толпу в подземные комнаты. Не сговариваясь, они отделили от группы пятнадцать человек, мужчин и женщин. Молодых и старых, так что никакой очевидной системы Инахо не заметил, и повели оставшихся дальше.
В камеру. Камеру, в которой под потолком были закреплены два странных устройства. Рабы, похоже, почувствовали себя еще хуже, когда пришли сюда, хотя надзиратели выглядели бодро.
— Без фокусов. Попытаетесь хотя бы сложить печати — переломаем пальцы! — предупредил один из надзирателей, и клетка закрылась.
Печати? Это синоби? Все, и находившиеся в камере, и новоприбывшие? Но как их вообще удерживают здесь.
Тот парень, что пытался скрыть удивление, сразу подошел к девушке.
— Госпожа... Как вы здесь оказались? Они знают, кто вы?
Девушка покачала головой:
— Нет, не знают. И не должны узнать, — прошептала она.
— Но... Почему? — забеспокоился парень. — За вас выплатят выкуп... Ваша семья...
— Нет! — зашипела на него девушка. — Не будет никакого выкупа. Ты понял? Молчи!
Парень был явно недоволен, но кивнул, выражая готовность выполнять приказ. Время снова потекло быстрее, пока в клетку не вошли два надзирателя и три взрослые рабыни. Одна из которых, судя по украшениям, имела более высокий статус.
— Ее, — она указала на одну из куноити, — его, ее.
Одной из куноити оказалась та, за которой следовал Инахо.
— Приведите их в товарный вид, — скомандовала старшая рабыня.
Да, именно такое... определение сложилось при взгляде на нее. Инахо посмотрел на выходящую из камеры девушку.
— Ты ведь не только показываешь мне все это верно? Еще и какие-то ощущения, знания передаешь?
Девушка снова бросила на него нечитаемый взгляд и прошла мимо. Время побежало быстрее, и вот он уже стоит на балконе крупной комнаты. Внутри нечто среднее, между гримерной и комнатой прислуги, как бы забавно это не звучало. А снаружи приятный вид на открытый амфитеатр. И там шло какое-то представление. Инахо оскалился. Культурная столица, чтобы ее, переполненная рабами. Хотя стоило признать, что место красивое. И спокойное. Эти ощущения так же принадлежали не Инахо. Сенджу получал их извне, как и все остальное.
Он обернулся, глядя на то, как девушку приводят в "товарный вид".
— Эй! Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, да? — ухмыльнулся он.
Рабов уже отмыли, очистили, подлатали раны, и сейчас заканчивали с одеждой и украшениями. Здесь были только рабы-девушки, и несложно было догадаться, к чему их готовят.
Неожиданно пришло резкое несогласие с этой мыслью. Часть стены потекла песком, изменилась, и показала совершенно другое место. Она показывала Инахо нечто иное, чтобы доказать, что он неправ. Рабынь продавали, иногда дарили дорогим гостям, иногда сдавали в аренду. Но далеко не все рабыни применялись... только как девушки. Особенно это казалось куноити. Телохранители в свите, помощницы, иногда вообще просто "вещи", необходимые для создания нужного антуража. Похоже, работорговлей этот город занимался давно, и поставил все на качественный уровень. Впрочем, это не объясняло, как они сумели заставить синоби подчиняться.
— Это ты так набиваешь себе цену? — Инахо оскалился. — Или оправдываешься?
Все вокруг пошло волнами, а девушка бросила на Инахо яростный взгляд. Кем бы, или чем бы она ни была, но колкость Сенджу ее задела. Иллюзия пошла волнами изменения, время потекло с переменной скоростью, сцена снова изменилась.
Крупный зал с накрытыми столами. Пирушка на полсотни персон. Выпивают, едят, что-то обсуждают. Куноити-рабыня стоит за одной из колон, незаметная, неприметная. Ее специально туда поставили, чтобы вывести на сцену именно тогда, когда это потребуется ее хозяину. Да, на сцену. Рабы развлекают гостей, танцы, акробатика, шуты. Девушка за колонной напряжена, сосредоточена. Наконец, из общего гомона вырываются заветные слова.
— Ну, подкрепим нашу сделку. Как вы знаете, у нас принято дарить рабыню в таких случаях. Вот, смотрите...
Раздается три хлопка, и девушка выходит в зал. Остальные рабы расступаются, но продолжаю свою деятельность, отрабатывая свой обед. Она танцует, медленно подходя к своему старому и новому хозяевам. Танцует посредственно, Инахо видал и лучше. Но на фоне остальных рабов вполне сносно. Она все ближе и ближе, а Сенджу все отчетливее читал ее напряжение. В какой-то момент он ухмыльнулся, поняв, что задумала девчонка. Почему показала именно этот момент.
Оказавшись достаточно близко, куноити бросилась вперед. Грациозно, куда грациознее, чем во время танца до этого, кувырком с переворотом запрыгнула на стол, подхватив рукой кухонный нож, и попыталась достать им своего хозяина, полноватого мужчину. Тот даже не испугался, глядя на все это с насмешкой. Сидевший рядом молодой парень в обычной, для этого места, одежде подскочил и атаковал куноити, отбросив ее мощным ударом обратно на сцену между столами. Зрители засмеялись, одобрительно хлопая. Видимо, это частое представление в этом импровизированном театре. Об этом говорит и поведение остальных рабов, уже наученных горьким опытом и не пытающихся помогать девушке. Он поднимется, бросается в бой, но защищавший ее хозяина воин ведет себя уверенно. А она явно ослаблена. Так что Инахо бой совершенно неинтересен.
