— Кстати, я так понял, вы все же убрали с перехватчиков реактивные двигатели? — вмешался Барсов — как-то не привычно видеть летающие боком истребители.
— Пришлось убрать. Двигатели с запасом топлива съедают львиную долю полезной грузоподъемности самолета. Оказалось проще поставить два независимых антиграва для страховки, чем оставлять реактивную тягу. — на этот вопрос немец явно отвечал не впервые — Еще и место осталось для усиленной брони, лишних стволов и кресла с отдельным двигателем. А в скорости и маневренности вообще выиграли и...
— — Короче, теперь перехватчики на антигравах — прервал инженера командир — работаем с ними. Итак, товарищи, начинайте загрузку корабля, скоро стартуем.
Ночью Маркусу не спалось. Он обнимал посапывающую Мишель и размышлял о превратностях судьбы. Его отец в детстве просто грезил космосом, но так и не получил шанса оторваться от земли — не прошел медицинскую комиссию даже в летную школу. И Штреллеру-старшему осталось только коллекционировать модельки всевозможных космических кораблей. А когда рос Маркус, космос как раз терял свой ореол романтики, тем более от приятеля отца, Вилли Мессершмида, мальчик немало узнал об изнанке космических полетов. Так что к космосу будущий инженер XCOM был равнодушен. И вот теперь ему предстоит стать одним из первых людей, ступивших на другую планету. Отец бы, им гордился, а на душе у Маркуса почему-то было очень грустно.
...Джейкоб всё ещё не свыкшийся с офицерским чином и полномочиями замкомандира, был рад вернуться к, по сути, сержантским обязанностям.
— Так значит, парень сможет встать на ноги? — Поинтересовался он, делая пометку в блокноте.
— Да, ранение в живот штука неприятная, но он удивительно быстро поправился. — Кивнул фельдшер Возняк. — Но тяжёлой работой его лучше не нагружать.
— А... как там майор? — Чернокожий оперативник опасливо оглянулся на палатку лазарета, до которой было метров двадцать.
— Достаточно пришла в себя, чтобы начать мною командовать. — Хмыкнул Константин. — Ну и... помогать. То, что ваш боец так быстро вернулся в строй — её заслуга, я бы его полгода выхаживал. Но ладно бы она только советы давала, она же и работать пытается... При том, что не может ходить и рискует отправиться в Элизиум до срока, если просто резко сядет.
— И она летит с нами? — Уточнил Сикорски.
— И она летит с нами. — Скривился поляк. — После того как полковник услышал её голос в своём кабинете... А ты знаешь, сколько метров от лазарета до его домика?
— Не говори, я тоже слышал...
— В общем, командир сказал, что чёрт с ней, без медика лететь нельзя, а другого нет. — Фельдшер пожал плечами. — Меня он за врача не считает, видимо. И правильно делает.
— Ну, коли человек так стремится к чему-то, глупо его останавливать. — Философски заметил Джейкоб. — Только хуже может выйти.
— Знаю. — Возняк посмотрел на далёкие горные вершины. — Но... мистер Сикорски... Я боюсь за неё... Жуть как боюсь...
Темнокожий гигант молча похлопал фельшера по спине.
* * *
После встречи в генеральском лимузине Николай Николаевич совсем не удивился, узрев Куратора воочию во второй раз. Тот выпрыгнул из приземлившегося вертолёта снабжения и помахал полковнику рукой, как старому знакомому.
— Чем обязан? — Поинтересовался комендант, когда гул винтов стих. — Решили проводить?
— Для начала, я привёз вам награды для ваших людей. — Представитель ООН протянул ему плоскую коробку, которую нёс подмышкой. — Медали Организации. Всё, как вы заказывали. Можете вручить торжественно и с зачитыванием приказа. Но признаюсь — меня поразила скромность вашего списка. Ни одного гражданского специалиста, а между тем доктор Солнцева давно заслужила. И, например, капитан Хенриксен за всю службу вообще поощрений не удостаивалась... Впрочем, дело ваше. У меня для вас ещё кое-что...
Куратор жестом велел следовать за ним. Вдвоём они подошли к вертолёту и заглянули в салон. ООНовец указал на предмет, более всего напоминающий армейский ранец, забитый доверху:
— Подарок марсианам от земной науки.
Он откинул полотняную крышку — стал виден прикрытый стеклянной пластиной блок кнопок и окошко электронного табло. Рядом виднелся чёрно-жёлтый значок радиоактивной угрозы.
— Атомное устройство малой мощности. — Пояснил Куратор. — Разнести Цидонию не хватит, но поломать что-нибудь больше и изгадить радиацией — вполне.
— Коды? — Деловито уточнил Краснов.
— Получите перед стартом. Кстати, происшествий не было?
— По мелочи только. Из госпиталя пропал бур от зубоврачебной машины. Потом его нашли закреплённым на крыше корабля остриём вверх. — Полковник усмехнулся. — Будто кто-то собрался им небеса пронзить. Странно, но ничего страшного...
* * *
В сгущающихся сумерках, да ещё по хмурой погоде, грозящей перейти в дождь, Лю Сян, разнорабочий инженерного отдела, не сразу заметил, что на импровизированной скамье у жилого блока, составленной из досок и пустых канистр, кто-то сидит. Лишь подойдя вплотную, он увидел, что на ней устроился светлокожий мужчина в чёрном деловом костюме. Привалившись спиной к жестяной стенке барака, он держал на коленях плоский кейс и потягивал пиво марки "Staropramen" прямо из банки, разглядывая высящуюся вдали громаду межпланетного крейсера. Сян мгновенье поколебался — не вызвать ли охрану? — но затем решил, что случайный человек в засекреченный лагерь не забредёт, шпион бы так себя не вёл, а прочее — не его проблемы.
— Сэр, можно присесть? — Поинтересовался он.
Мужчина в костюме кивнул, и рабочий опустился на скамью рядом с ним. Достав мятую сигарету, спросил:
— Простите... У вас огонька не найдётся?
Незнакомец выудил из нагрудного кармана зажигалку в виде бронзового цилиндрика в мизинец длинной, откинул крышечку.
— Спасибо, сэр. — Лю сам крутанул колёсико, высекая огонь, закурил и вернул цилиндрик владельцу. — А вы здесь по какому делу?
Человек не ответил, продолжая с каменным лицом пялиться на тёмную массу корабля. "Нет уж, я его разговорю..." — Решил рабочий и зашёл с другой стороны:
— Слышите, музыка? Это в развалинах, что у западного края долины, концерт дают. Вся база там сейчас. Это герр Штреллер каких-то немецких музыкантов приволок, знаменитых, вроде. Они, конечно, думают, что на обычной авиабазе ООН поют, кхе...
Незнакомец вдруг встал, открыл кейс. Всё также не меняясь в лице, извлёк оттуда непочатую банку пива той же марки, сунул её рабочему и удалился, скрывшись из виду за углом барака...
А между тем болтливый сотрудник не соврал — старт корабля был назначен на утро, пока же все свободные от вахты сотрудники Х-СОМ собрались у спешно собранных днём подмостков, за которыми стоял огромный экран... И гремящую из динамиков песню слышали все, даже оставшаяся в палатке Доминика тихонько подпевала, пользуясь тем, что рядом никого нет. Лишь двоим в самых задних рядах было всё равно — Маркус, крепко обняв Мишель за плечи, шептал ей что-то, а она кивала ему в ответ, слабо улыбаясь и даже не глядя на сцену...
Полковник стоял недалеко от корабля и смотрел на восходящее солнце. Глубоко вдохнув прохладный утренний воздух, он перевел взгляд на небо. По небу медленно плыли небольшие, белые облака. Наконец, Краснов перевел взгляд на землю и достал из кармана крошечный матерчатый мешочек. Сев на корточки, полковник взял жменю земли и высыпал её в мешок, после чего выпрямился и повесил его себе на шею.
За спиной послышалось покашливание, и, обернувшись, полковник увидел Джейкоба. Сикорски, хоть этого и не хотел, подошел достаточно тихо, что бы увлеченный Краснов, не заметил его.
-Сэр, все системы "Гора" вышли на мощность, экипаж занял места, всё готово к полёту, сэр— отрапортовал Джейкоб, за полгода нахождения в организации, так и не растерявший армейской привычки.
-Хорошо, можешь идти, я сейчас подойду,— Полковник ещё раз обвёл взглядом местность и, следом за Сикорски направился на корабль.
Хотя Джейкоб и сказал, что всё готово, Краснов ещё раз пробежался по предполётному листу, что бы удостовериться в этом лично. Когда всё было закончено и оставалось только дать команду на старт, Краснов включил громкую связь.
-Дорогие друзья! Сегодня великий день! Именно ради этого дня и была создана наша организация. Именно ради этого дня мы неустанно трудились последние месяцы. Именно ради этого дня мы в кратчайшие сроки осуществили такой технологический прорыв, на который человечеству понадобились бы десятки, а может быть и сотни лет! — Голос Краснова сменился с торжествующего на более спокойный, — Но всё имеет свою цену. Именно ради этого дня нам пришлось жертвовать своими жизнями и жизнями наших друзей и близких. Не мы начали эту войну, но мы её закончим. Пришельцы сильно недооценили человечество, когда решились на вторжение. Они не учли нашу способность приспосабливаться, они не учли наш боевой дух, смелость, самопожертвование, а главное наша желание жить и бороться до самого конца. Сегодня начинается наш поход в логово пришельцев. Сегодня мы переломим ход этой войны! Сегодня Земля начинает своё контрнаступление! Ура!
Закончив речь, Краснов включил ручное управление,— А теперь, в путь!
Огромная махина корабля оторвалась от земли и взмыла в небо, набирая скорость. Пронзив облака, "Гор" устремился в быстро чернеющее небо. Добравшись до высоты в пятьсот километров, корабль лег на бок, придавая себе необходимый импульс, чтобы замкнуть орбиту. Путешествие к Марсу можно было начать сразу, не выходя на орбиту, но полковник хотел показать экипажу то, что когда-то наблюдал и сам — Землю из космоса. Корабль пролетел над Тихим океаном, над которым сейчас царил день, потом пересек ночной американский континент, дал полюбоваться на свет городов Европы и средней Азии. Как только из-за горизонта появились первые лучики Солнца, корабль вновь начал разгон, стремясь покинуть притяжение планеты, ставшим для него новым домом.
Странное дело, но только оказавшись в космосе, Пенг ощутил себя героем фантастического фильма. Казалось бы, и на Земле было много такого, во что не поверишь, не будучи очевидцем, и, тем не менее, на поверхности все воспринималось иначе.
— Третий, доложите готовность, — в динамике голос Киу, и он как якорь, как островок прежнего мира, а не бесконечной черной бездны.
— К взлету готов.
— Четвертый, доложите готовность.
— Готов.
Ангары устроены на крыше "Гора", сдвигается защитный кожух, открывая истребителям путь. Благодаря антигравам, взлет плавный, без тряски, остроносые "птички", как две иглы.
— Здесь рядом квадрат, в котором болтается несколько пришедших в негодность спутников, — говорит Киу. — Думаю, для испытания боевых систем подойдет.
— Отлично! — голос Ларса, как всегда, полон бодрости, полон жизни.
Киу указывает направление, и самолеты, выписывая виражи, устремляются к цели.
— Вот это маневренность, — говорит Ларс, — чувствую себя эквилибристом!
— Да, — соглашается Пенг, — малейшего прикосновения слушается.
То, что когда-то было спутником, скользит в пустоте, сегменты и секции отражают рассеянный свет.
— А вот и наш мусор, — истребитель Маккензи буквально застывает на месте, Пенг останавливается, спустя миг.
Не сговариваясь, пилоты нажимают на кнопки, два красных луча режут металлические конструкции на части.
— Круто! — ликует Ларс, — не помешало бы повторить.
Киу дает направление, и они совершают еще несколько подобных маневров, после чего с "Гора" приходит приказ:
— Достаточно, возвращайтесь.
Барсов сидел на своей койке и перелистывал последние исписанные страницы блокнота.
По долгу службы, привыкший к перелетам для выполнения заданий, в этот раз ему очень сложно было воспринять именно так свое пребывание на борту "Гора". Так долго, и так далеко — это уже переходило все границы восприятия. Он и не пытался что-то себе объяснить, стараясь воспринимать реальность несколько отстраненно, скорее, с позиции наблюдателя, чем участника событий. Вот приземлятся (примарсианятся?) в Цидонии, тогда все будет по-другому. А сейчас они болтаются в космосе, и Иван старался об этом не думать.
Стоит отметить, что весь личный состав чувствовал себя не в своей тарелке. Не в своей летающей тарелке. Что вполне соответствовало действительности.
По большому счету, Барсов признавал, что за последние месяцы жизнь его изменилась далеко не в худшую сторону. Во-первых, побывать в космосе он с детства мечтал. А кто не мечтал? Он зачитывался книгами о Гагарине, помнил названия всех ракетоносителей и космических станций, знал наизусть имена всех советских космонавтов. И вот, пожалуйста — Иван не просто на орбите около Земли, очень скоро он окажется на другой планете.
Во-вторых — его мечта об экзоскелете. Последний бронекостюм, разработанный специально для него, был ничем иным как воплощением его мечты. Тем более, он был уверен, что для инженеров Штреллера это еще далеко не предел. Время от времени он посещал арсенал, смотрел на свою броню, проверял установленный на ней пулемет и тяжелую плазму. К инопланетному вооружению он привык, но все еще с трудом воспринимал как личное оружие. Другое дело — "Печенег". Но о нем пришлось забыть, нужна большая убойная сила.
В-третьих, в конце концов, он является никем иным, как одним из защитников своей планеты. Не страны, не региона. Планеты! Может это немного вычурно звучит, но он думал об этом не без гордости.
Барсов вновь смотрел в блокнот. Последние страницы изрисованы разными тактическими ситуациями. Он не знал, что их ожидает на Марсе, но несомненно одно — пришельцы будут их встречать. Перед отлетом личный состав отрабатывал стандартные тактические схемы. Однако за время полета Иван разработал несколько интересных ходов. К сожалению, потренироваться было негде. Но по-крайней мере, ничто не мешает продумать разные варианты. Он перевернул страницу и снова принялся рисовать.
27 июля 2014 года. 22:16 по корабельному времени.
Межпланетное пространство, приблизительно 1,5 а.е. от Солнца.
— Внимание! На время профилактики вспомогательных систем будет произведено временное отключение искусственной гравитации. — Сообщили вдруг динамики в коридоре. — Время отключения — двадцать минут. Пожалуйста, уберите незакреплённые предметы.
— Не отвлекайся, здесь всё закреплено. — Сказала Константину майор Гигерсбергер, от лёгкого движения воспаряя над койкой вместе с одеялом. — Слушай дальше...
— Аккуратней, пожалуйста, ещё упадёте, когда включат. — Прервал её фельдшер — сам он обеими руками держался за стул, на котором сидел.
— Хоть немножко подвигаюсь, зато. — Доктор, завернувшись в покрывало как голубец в капустный лист, крутанулась вокруг своей оси и сержанту пришлось ухватить её за плечо, чтоб не улетела.
— Осторожнее!
— А ты отучись перебивать старших! — Доминика сверкнула очками — вместо разбитых она носила запасные, тоже круглые, но без оправы. — Ладно, медленно опускай... Хорошо. И слушай. Любое ранение на Марсе следует понимать как требующее госпитализации. Так как боевое ранение гарантированно будет сопровождаться повреждение скафандра, а атмосфера на планете почти полностью состоит из углекислого газа, и давление очень низкое... Сам понимаешь, что обрабатывать рану будет некогда, сперва следует залатать пробоину. А снять экипировку можно только на борту. Учитывая это, и возможности скафандров...
