— Это Ллойс! — Обрадовано выкрикнула Кити, и попыталась было броситься в темноту, но на её плечо тут же опустилась тяжелая ладонь гиганта.
— Это не она, девочка. — Проворчал он после долгой паузы. — Просто смирись. Смирись и живи дальше...
— Нет, — упрямо наклонила голову Кити. — Она обещала, что никогда меня не бросит. Ты сам говорил, что регенераторов очень сложно убить...
Словно в подтверждение её слов, в отдалении послышался вой одинокого волка. Неожиданно вой оборвался, послышался визг, скулеж и наступила тишина.
Гигант чуть напряг плечи и, слегка усилив хватку на плече Кити, до крови прикусил губу. — "Бедная девчонка, до сих пор верит в сказки".
Эпилог
В холмах было холодно. Ночью изрядно приморозило, к тому же поднялся ветер, превращая и так лютую стужу в практически непереносимую пытку. Поднявшаяся поземка сократила видимость почти до нуля. Лежащая в сугробе молодая женщина — почти подросток — осторожно смахнула с лица налипшие на ресницы и брови снежинки и, прикусив зубами, стянула с руки теплую меховушку. Затянутые в плотную ткань нитяных перчаток тонкие пальцы осторожно опустились на спусковой крючок, ствол чуть качнулся, выслеживая мелькнувшую в снежной круговерти цель. Движение оружия было почти незаметным, но добыча оказалась намного зорче охотника. Раздавшийся рев легко перекрыл свист ветра, и из снежной пелены прямо на стрелка выпрыгнула огромная тень. Здоровенный семиметровый ящер согласно всем известным и неизвестным законам природы должен был, как минимум, спать. И хотя упоминаний про ящериц, способных выдержать сорокоградусные заморозки, девушка не встречала даже в довоенных сказках, сейчас на неё двигалась, щелкая заостренным, расходящимся в пилу клювом живое подтверждение того, сколь мало человеку известно о животном мире. Грянул выстрел. На срезе ствола огненным цветком расцвела яркая вспышка, из левого глаза ящера брызнула кровь, и голова монстра чуть качнулась в сторону, но большого эффекта действия охотницы не произвели. Громко выругавшись, девушка вскочила на ноги и, поспешно отступая назад, передернула затвор карабина, выбрасывая в снег дымящуюся на морозе гильзу. Второй выстрел. Третий. Сократив расстояние между собой и охотником одним неимоверным прыжком, тварь, нависнув над девушкой, широко разинула зазубренный клюв. Неожиданно раздался слегка приглушенный завываниями ветра басовитый хлопок, и монстр, перекувыркнувшись в воздухе, упал в снег.
— Надо было дальше засидку делать. У холма. Говорила же, что, если он с запада придет, мне толком не прицелиться будет. А ты — подветренная сторона, подветренная сторона... — Прокомментировала соткавшаяся будто из ниоткуда, высокая и гибкая, затянутая в потертую арамидную ткань фигура и, приложив матово блеснувшие на свету стволы невероятно массивной, сверкающей хромом, украшенной гравировкой двустволки к виску вяло копошащейся в алом снегу твари, спустила курок. Снова грохнуло. Во все стороны брызнуло красным.
— А неплохо получилось. Я бы еще, конечно, навеску пороха увеличила, да боюсь пуля кувыркаться начнет. С другой стороны, может, круглые отлить попробовать, и пусть тогда кувыркаются, сколько влезет... — Задумчиво прокомментировала стрелявшая, критически оглядывая ружье, видимо, в поисках налипших на оружие брызг крови.
— Ну, и кто нам теперь заплатит? — С сомнением произнесла копающаяся в снегу в поисках потерянной меховушки девушка.
— А в чём проблема-то? — Стянув с головы вязаную шапку грубой вязки, женщина принялась неторопливо утирать испачканное кровью лицо.
На ее макушке затрепетал, быстро покрываясь инеем под напором ледяного ветра, упрямый ежик ярко-рыжих, напоминающих чем-то медную проволоку, волос.
— Нам за голову заплатить обещали, а ты её разнесла. — Пояснила девушка, опуская прикрывающий нос и нижнюю часть лица шарф. — А целиком мы даже втроем эту тушу в поселок не утащим.
— Черт. — На секунду оставив свое занятие, рыжая обернулась к дохлому монстру и досадливо сплюнула. — Что-то я этот момент не продумала... Может, тогда лапы отрежем? Кстати, личико лучше прикрой — нос отморозишь... Он у тебя еще слабенький.
— Да? — Озадачилась девушка и, коснувшись подушечкой пальца, затянутого в тонкие нитяные перчатки кончика слегка курносого, покрытого задорной россыпью веснушек носика, со вздохом натянула на него шарф. — А почему он вообще вырос?.. Зэд ведь, сказал...
— Зелье Чистильщиков исправляет повреждения генной структуры... Даже врожденные и искусственно наведенные. Вернее, не поправляет, а перекраивает по своему разумению. Если верить слухам, они эту дрянь своим монахам-анафемам вводят... перед переделкой. Штука из разряда — либо станешь очень крут, либо сдохнешь. Очень жесткая культура, категорически противопоказанная даже тем, чей генокод на границе "желтой" зоны. И к счастью очень-очень редкая. Такое ни за какие деньги не купишь... — Рассеянно протянула внимательно вглядывающаяся в метель женщина. — Чистую этот коктейль из тебя, конечно, не сделал, скорее наоборот, но... Считай это бонусом к тому, что ты выползла с того света. Ты, кстати, не заметила, что немного подросла за последние пару месяцев? А что твои глазки цвет поменяли?.. А вот зубки — это уже перебор, учти: каждую неделю мучиться придется...
— Заметила... — Вздохнула девушка, и глянув на стоящую рядом подругу, поспешила сменить скользкую тему. — А что, всё-таки, делать будем? Сама знаешь, лапы — не доказательство, да и их только три осталось. Четвертую, вон, в кисель разнесло... Слушай... ты что, опять, получается, промахнулась?
— Глаз только два дня как видеть начал, — пожала крепкими плечами продолжающая вытирать лицо охотница. — Бинокулярное зрение — это, конечно, круто, но... Я ещё не совсем привыкла. А что лап три, так это даже лучше. Рога вон подберем, — с ухмылкой ткнув пальцем в сторону растекающейся под монстром кровавой лужи, женщина коротко хохотнула, — и скажем, что сразу двоих завалили, пусть двойную цену платит.
— Не поверят... — С сомнением почесала скулу девушка. — А чего ты его того... ну... молнией... или просто руками? Ты ведь, можешь... Или просто взяла бы и глаз зажмурила...
— Умная, да? — Возмутилась охотница. — Зажмурить... За сотню метров? Думаешь, я бы успела добежать? По такому снегу это, минимум, секунд семь-восемь. Да он бы тебя уже на куски порвал. А что касается молний — метель, влажность большая, сладенькая, тебя бы тоже, наверняка, задело. Да и далековато... Давай, лучше лапы руби, милая, а я покараулю пока. И запомни: двое их было... А то опять нальют тебе лишнего, и начнешь языком трепать...
— Не поверят, — покачала головой девушка, снимая с петли на поясе небольшой топорик. — Снежные ящеры парами не ходят... Ты сама рассказывала.
— Не поверит, так я Шаману эти рога в задницу запихну, — кровожадно пообещала охотница. — Нечего было пытаться нас кинуть. — И неожиданно жалобно скривив лицо, запищала противным фальцетом: "Ай, люди добрые, вы, вижу, из тех, что оружием на хлеб зарабатывают? Поиздержались немного в пути, небось? Дело у меня есть к вам небольшое... Тут у нас волколак завелся, скот резать повадился... вы уж нам помогите, а мы в долгу не останемся. По две бочке бензина за голову даем... Мы-то люди маленькие, а у вас вон какие ружья... Вам-то дел на пол дня, знаем мы, где его логово... Пожалейте детишек, а мы вам восемьсот литров чистейшего, честь по чести.". Ага, волколак. — Зло сплюнув, женщина раздраженно зачерпнула пригоршню снега и стала растирать лицо. — А выводок снежных червей-переростков с маткой во главе, не хочешь? Хорошо ещё, что я тебе их яйца разбить не дала...
— Он не думал, что мы здесь останемся. — Губы девушки невольно растянулись в улыбке. — И у них, действительно, почти нет оружия. Пара самопалов у охотников не в счет...
— Вот и решили полезного барахла с наших трупов подобрать... — мрачно заметила женщина.
— Ллойс...
— А?
— Ты... может, всё-таки, расскажешь, как...
— Кисонька, и ты об этом только сейчас спрашиваешь? — Вскинула бровь наемница. — Спустя почти два месяца?
— Ну... — Немного смутившись, девушка опустила топор. — Я всё ждала... И думала — ты не хочешь говорить...
— В джете была катапульта, — буркнула Элеум. — Друг помог мне её запустить. Её и ракеты.
— Друг? — Удивилась Кити.
— Друг, — кивнула Элеум. — И ты права. Я не хочу об этом говорить.
— Ллойс...
— Ну что?! — Брови наемницы сдвинулись к переносице.
— Ты стреляла... Про то, что ты бы добежать не успела, это ведь, неправда... Ты боишься сорваться? Как... с тем торговцем?
— Ну, почему ты такая докука... Сказала же: не успела, значит, не успела. — Раздраженно засопев, Ллойс зло сплюнула под ноги и поспешно отвернулась. — Да. Боюсь. — Выдавила она из себя, спустя минуту. — Это, как под самой забористой дурью, кисонька. Почти всё время весело и по кайфу... Хочется рвать, ломать крушить, давить. Убивать. Ещё и ещё. Что-то во мне очень хочет убивать, Кэтрин. Делать больно. Когда я... перестаю сдерживаться, то начинаю просто тащиться от боли. Своей и чужой. Поэтому я боюсь. Больше всего боюсь, что не смогу остановиться... или не узнаю своих друзей. Раньше меня как-то сдерживало отсутствие части памяти, а сейчас... Сейчас, — глухо хохотнув, наемница зло пнула успевший нарасти вокруг голенищ сапог сугроб, — мне, похоже, не хватает рабского ошейника. А торгаш сам виноват. Нечего было угощение травить. Тоже мне, охотник за рабами нашелся.
— Ты его... ты его лицо съела. — Резко посерьезнела Кити.
— Не лицо, а нос и щеку. И не съела, а откусила. Я потом всё выплюнула... Честно. — Пожала плечами наемница. — Подумаешь, большое дело... А у тебя другие варианты были? Зеро тормозил, ты тоже... А у меня даже ножа нормального не было...
— Но ты... ты, ведь, это контролируешь? — Девушка печально вздохнула.
— Отчасти. Отчасти, сладенькая. Но в случае чего, я знаю, по крайней мере, один выход... Дешево и сердито. — Похлопав ладонью по стволам ружья, Элеум криво усмехнулась. — Отстреленную башку я точно не отрегенерирую.
— Ллойс... Не надо так...
— Руби, давай, — с беззаботным видом отмахнулась наемница и принялась с преувеличенной внимательностью вглядываться в снежную круговерть.
— Ллойс... Тебе не холодно?
— Да не очень, — ответила Элеум, поудобней перехватывая ружье. — Замерзла? Говорила вам, что надо было на юг бежать. Сдались тебе эти ледники. Или ты хотела посмотреть на мою родину? Ну, на, любуйся. Это называется сезон бурь. Шесть месяцев радиоактивных осадков и холода. Гребаные полгода, когда местные закапываются под землю и глушат самогон литрами...
— Не злись... И спасибо. Ещё чуть-чуть, и меня бы сожрали.
— Цени. — Фыркнула наемница.
— Да я и ценю, — невольно улыбнулась Кити.
— Слушай, а у тебя выпить не осталось?
— Ты что, всю флягу умяла?.. Там же грамм триста самогона было!
— Ну... не восстановилась я ещё. У меня от этой сырости кости ноют. Мне надо на солнышке греться, вкусняшки кушать, а не в этой ледяной тундре зад морозить. — Ворчливо заметила Ллойс и неожиданно задорно показала девушке неестественно длинный и острый язык. — Так есть или нет?
— Нет, я тоже... у меня тоже кончилось. — Смутилась Кити. — Очень холодно же.
— Еще подруга называется. — Совершенно ненатурально обиделась наемница и, натянув на голову изгвазданную кровью шапочку, отвернулась. — Не кисни, сладенькая, прорвемся. Чертова метель... Ну, и кого тут убить или трахнуть за крышу над головой и кружку горячего пойла?
— А может, тогда ну, этого Шамана? Потерпит денек. Или пару. Сговорчивее станет. — Задумчиво пригладила покрытые снегом брови девушка. — Вернемся на зимовку. Дров у нас полно, Зеро воды для ванны нагреет, соли кинет, как ты любишь... я тебе массаж сделаю...
— Знаю я твой массаж. — Хмыкнула наемница. — Потом целый день вставать не охота.
— Что, так плохо? — Слегка обиделась Кити.
— Наоборот... — вздохнула Элеум.
— Значит, в деревню, — заметно расстроилась девушка и, взвесив в руке топорик, принялась примериваться к продолжающей конвульсивно вздрагивать туше зверя.
— Холод собачий, лучше, всё же, на заимку, но помни — ты массаж обещала. — Улыбнулась Ллойс и, покопавшись за пазухой, вытащила на свет мятую, криво скрученную, самодельную ?козью ножку? устрашающих размеров. — Не забудь, кстати, ему брюхо вскрыть. Воняет, конечно, знатно, зато у этих тварей печень не только съедобная, но и полезная. Ей местные цингу и простуду лечат. Нам троим недели на две хватит. Как минимум. Даже учитывая, какой Зеро проглот.
— А ты что, действительно, не поможешь? — Неподдельно возмутилась девушка.
— Сказала же, охранять тебя буду, — прикуривая, ответила Ллойс и, переломив стволы своего ружья, вытащила из патронника две здоровенные, всё ещё дымящиеся гильзы, после чего небрежно бросив их в висящий на поясе кожаный подсумок, принялась перезаряжать оружие.
— Как думаешь, война скоро закончится? В поселок охотники вернулись, говорят, бродягу какого-то встретили, и он им рассказал, будто Легион с серокожими опять Хаб осадить пытаются, а объединенные кланы Стаи войска на восток двинули. Будто бы караванщики на пустошах опять какой-то бункер откопали.
— Никогда? — Вяло предположила явно задумавшаяся о чем-то своем Элеум.
— Ллойс... Ты... Ты, ведь, уйдешь, да... — Вздохнула Кити и занесла над головой топор. — Можно... Можно, я с тобой?
— Это слишком опасно, кисонька. Зеро со мной не пойдет, а потому лучше бы вам здесь остаться. К тому же, я ведь, вижу, как ты на него смотришь.
— А он... — На секунду замерев, Кити вздохнула. — Он... Что-то тебе говорил, да?
— Не-а. — Отрицательно покачала головой наемница. — Просто дай ему время, кисонька. Это нелегко, по себе знаю.
— Что нелегко? — Непонимающе нахмурилась девушка.
— Сказать, что кто-то тебе небезразличен. — Пояснила Элеум после минутной паузы.
— Ллойс... а может... ты тоже здесь останешься...
— Нет, милая. — Вздохнула наемница. — Я должна уйти. Попробую поговорить с чистильщиками — может, они что-то знают. Мне нужны ответы. Не зря же Берг так до нас докопался... — Ллойс снова глубоко задумалась. — Надо бы попробовать раздобыть что-то типа того сендера или, хотя-бы, байк. — Заключила она, спустя пару минут.
— Значит, ты будешь искать море. — Уголки губ девушки чуть дрогнули. — Грузовик возьмешь?
— Не-а, — широко улыбнулась Элеум. — Считайте, что это мой вам подарок. На свадьбу.
— Ну, Ллойс... — Кити покраснела.
— Он тебя любит. Иногда этого достаточно... Я вернусь, кисонька. — Отбросив самокрутку, наемница задрала голову и принялась всматриваться в небо. — Даже если вы отсюда уедете, я вас, всё равно, найду. Ты ведь, знаешь. Я умею искать. А когда я вернусь, ты расскажешь мне сказку. Самую красивую сказку, которую только помнишь. Договорились?
— Да... — Всхлипнула девушка.
— Хорошо... — Кивнула наемница и подмигнула Кити. — Мне пора... А то здоровяк заметит. Опять ругаться будет...
