Обычно Иван слегка запинался (последствия пыток током в тюремных застенках), а тут излагал ровно, без запинок, по-дикторски:
— Только теперь заново возникает вопрос: а были ли в тот момент на Украине сильны нацисты? До сих пор суд полагал, что данное обвинение было использовано Кремлём лишь как предлог для агрессии. Пусть так. Но мы обязаны быть объективными. Почему получив независимость от СССР, новая свободная Украина не поспешила разобраться со своим мрачным историческим прошлым? А напротив — объявила бывших эсэсовцев и карателей чуть ли не национальными героями.
Это было спорное заявление, но никто не попытался возразить оратору и он продолжал при полном молчании зала:
— Почему Киевом не было официально признано участие солдат украинских подразделений нацисткой карательной машины в холокосте? Не случайно же Израиль, — едва ли не единственная страна цивилизованного мира, — отказалась в 2022-23 годах поставлять Украине современное оружие — в дни, когда российский главнокомандующий генерал Суровейкин планомерно разрушал страну сотнями ракет, евреи не дали украинцам самую передовую на тот момент систему ПВО "Железный купол". А ведь она могла бы надёжно прикрыть от воздушного террора Киев и другие города Украины. Почему евреи так жёстко поступили с украинцами?.. На Западе постарались сразу замять этот эпизод и забыть как можно скорее неудобный момент; ведь тогда во всём мире возникла большая мода выставлять украинцев чуть ли не святыми, а русских — закоренелыми злодеями, орками, чуть ли не "прирождёнными преступниками". Этакими "природными нацистами". А может, всё как раз обстояло прямо наоборот...
Все как-то сразу предпочли забыть, кто на самом деле брал Берлин в 1945 году, и под какими флагами первые нацисты вошли во Львов в июне 1941 года...
Иван Софронов самокритично напомнил присяжным неудобную для обвинения историю о том, как в разгар русско-украинской войны киевские пропагандисты решили взять на вооружение методику Ильи Эренбурга, призывавшего со страниц газеты "Правда": "Убей немца!".
— На этом суде много говорилось о преступлениях России, о кремлёвских пропагандистах — разжигателей ненависти к другим народам. Но к сожалению не прозвучали слова о том, что и киевские телепропагандисты не менее рьяно изо дня в день творили то же самое! А ведь по ту сторону линии фронта с телеэкранов украинцам внушалось что все русские преступники, унтерменши, монгольские орды — враги европейской цивилизации. Этакие злобные тараканы, которых не грешно стереть с лица земли. Разве не так? Если тут кто-то считает, что я грешу против истины, делая такие смелые заявления, то пусть будут подняты архивные выпуски самых рейтинговых пропагандистских шоу государственного телевидений Украины, начиная с марта 2022 года, которые выходили в самый прайм-тайм, когда телеаудитория исчислялась десятками миллионов. Если то, что вы увидите и услышите — не проявление ультранационализма, тогда что?
Судьи на своих местах замялись. Они могли бы возразить, что в тяжело сражающейся за свою свободу против гораздо более сильного агрессора стране, как-то надо поднимать населению дух, заражать его презрением к агрессору. Однако судьи промолчали. Не признаваться же в том, что с таким блеском проведённый процесс в итоге пришёл не к закономерному венцу в виде приговоров обвиняемых, а к самоотрицанию собственных достижений.
— Эээ...суд, который способен вовремя признать свои недоработки и ошибки — претендует на право остаться в истории в качестве образца объективности! — вдруг нашёлся председательствующий и радостно заулыбался собственному остроумию.
Глава 281
Продолжив свою речь Иван даже не пытался придерживаться первоначальной тактики обвинения — добиваться наказания для фактических разжигателей войны. Вместо этого Сафронов заявил, что считает необходимым проведение дорасследования и если потребуется нового суда в связи с многолетним фактическим укрывательством киевскими властями местных нацистов и военных преступников.
— Может прежние подсудимые были не так уж во всём и не правы и не всё столь однозначно? — глубокомысленно подперев кулаком подбородок, задался вопросом то ли прокурор, то ли адвокат подсудимых, каким теперь выглядел младший обвинитель.
— О, отлично, Иван! — захлопала в своей комнате Лиза. — И на этом основании — борьбы с нацистами в чужой стране обвиняемые сровняли с землёй десятки её городов, убили сотни тысяч мирных людей, мучали, пытали, закапывали живьём, миллионы сделали беженцами! Правильно — не всё так однозначно! Блестящая логика, поздравляю!
Только в зале суда никто не мог услышать её одинокого голоса. Слово опять взяла Софа. Теперь она говорила как бы проталкивая речь порциями, между которыми брала длинные паузы — будто прислушиваясь к чему-то в себе:
— Если при независимой Украине не состоялись процессы над подлинными нацистскими преступниками, то наша обязанность заняться этим! Ведь историки давно доказали, что значительная часть охранников на вышках Освенцима, многие свирепые надзиратели и члены расстрельных команд в разгар холокоста были выпускниками спецшколы СС "Травники", так называемой "школы палачей".
Снова замерев секунд на двадцать в необычной задумчивости, Софа слегка дёрнула крупной головой, заморгала остекленели глазами, пожевала тонкими бледными губами — и бодренько выдала историческую справку:
— В дивном местечке Травники в 30 км от города Люблина на территории бывшего сахарозавода приютилось с сентября 1941 года специализированное заведение, которое обучало профессиональных надсмотрщиков из бывших граждан Советского Союза, в основном украинцев, для охраны фашистских концлагерей. Контора называлась "Учебный лагерь СС Травники" (Ubungslager SS Travniki). Восточных воспитанников, обученных ремеслу охранников, и палачей так и называли "травниками" (trawniki-maenner). По-немецки украинцы-"травники" именовались "ukrainischen SS-Mannern".
По образному выражению помощника главного обвинителя, так по-настоящему и не выкорчеванные самими украинцами из родной земли страшные семена этой "травы", стоило вновь возникнуть благоприятным для них условиям, вновь тут же дали ядовитые побеги. Внезапно прорезавшийся у молчуньи дар рассказчика просто цвёл пышным цветом:
— Примерно с 1942 года костяк печально-знаменитых "команд уничтожения" — айнзац-групп, как это ни прискорбно, составляли этнические украинцы. На их счету несколько миллионов убитых евреев, цыган, русских на оккупированных территориях Советского Союза и Восточной Европы. Так течении всего 1942 года нацисты в ходе операции "Рейнхард" ликвидировали сотни еврейских гетто, а их жителей либо уничтожали на месте, либо депортировали в лагеря смерти, а в качестве команд для зачисток использовались преимущественно "травники". Они также отметились в гетто в Варшаве, Люблине, Львове, Радоме, Кракове, Белостоке, Честохове (Czestochowа).
Председательствующий задал уточняющий вопрос, не хочет ли обвинитель своими словами провести линию между карателями Второй мировой и украинскими военными времён затяжного конфликта на территории Украины начала XXI столетия?
— Я только даю историческую правку, а выводы должны делать присяжные, — протараторила Софа.
После этих слов судья заметил причмокивая:
— Чувствую, мы сильно поспешили с приговором одной стороне — у нас тут пролитой кровушки не меньше ожидается и на совести самой "жертвы".
Для пущей наглядности Софа привела лишь один эпизод действий реальных украинских пособников гитлеровских нацистов времён Второй мировой войны. В апреле 1942 года "травники" устроили "селекцию" в гетто "Пески" (6 миль от Травников) и эскортировали обречённых на смерть польских, немецких и австрийских евреев, уже не способных работать, в свой перевалочный лагерь в Травниках. Обречённых на смерть заперли в сарае на ночь — к утру умерло от удушья от 200 до 500 евреев. Их трупы для отчётности побросали в грузовики и отправили в Бельзец, также как и живых, которых впоследствии уничтожили.
То, что творилось в зале суда, напоминало кем-то вовремя организованный хаос. Словно при горном камнепаде, когда камни летят вперемежку с землёй и снегом, превращаясь в крушащий всё на своём пути грязевой поток! Судьи как будто решили больше не следить за исполнением сторонами своих обязанностей, а обвинение вместо работы по конкретному делу вдруг ударилось в общие вопросы права, морали и истории и вело дело куда-то за обочину.
То, что обсуждаемые события сильно разведены во времени и с юридической точки зрения речь идёт о двух совершенно разных группах преступлений, никого в зале суда уже не волновало. Никто не пытался объяснить участникам, что они должны оставаться в определённых рамках! Согласно процедуре такая обязанность возлагалась на председательствующего и его помощников. Только Ласточкина уже почти не верила, что людям, надевшим судейские мантии всего несколько дней назад и с такой лёгкостью поддавшимся давлению извне, можно теперь втолковать! Даже такие прописные истины: что вообще-то закон не призван придерживаться пути абсолютной универсальной справедливости; что у него чисто утилитарная функция — наказание конкретных лиц за совершённые ими конкретные преступления в конкретное время и в контексте конкретной исторической ситуации. Правда на это Ласточкиной могли резонно напомнить: "Но мы ведь договорились ещё "на берегу" — судить нацистов, не принимая во внимание прошедшие сроки давности и не взирая на национальную принадлежность! Значит нам не должно быть никакой разницы, что в итоге у преступников вместо триколоров и звёзд на форме оказались жовто-блокитные шевроны с трезубцами! А иначе разве это не будет двойными стандартами?".
Оставалась ещё слабая надежда, что Владлен Николаевич встанет и скажет: "Послушайте, друзья! По-моему вы перегибаете палку. В любой нации есть небольшой процент коллаборационистов, правых ультрапатриотов и радикальных националистов, допускающих террор, а также безыдейных негодяев и просто садистов. Им вообще всё рано под каким флагом мучать и убивать — под красным, коричневым, жовто-блокитным или трёхцветным. Для их наказания выработаны правовые механизмы. Но если вы пренебрегаете ими и решаете устроить свой личный Суд Линча да ещё для целой нации — вы сами становитесь преступниками. Этому и посвящён наш суд. Давайте отделять мух от котлет
Однако Владлен Николаевич вёл так будто его это не касается.
Глава 282
— Справедливость требует призвать к ответу тех должностных лиц Украины, по приказу которых в 2022 и последующие годы расстреливались сдавшиеся в плен русские солдаты, "кидались" ракеты "Точка У" на приграничные российские сёла, где под их осколками гибли такие же ни в чём не повинные мирные люди как в Киеве, Львове и Мариуполе. Иначе мы должны признать, что обороняющейся стороне можно всё. Но ведь это не так...
Софа будто уже подменяла собой суд, решала, что следует делать дальше.
— Надо изучить многочисленные факты многолетней дискриминации русскоязычных жителей Украины! И дать им правовую оценку! Обвинение также требует проверки сведений об украинских танках с заваренными люками, в которых находились экипажи штрафников, и о заградотрядах, расстреливающих отступающих бойцов ВСУ. Нельзя оставлять без наказания "травников", они ведь все травники...
Напарнице вторил Иван Сафронов:
— Мы хотим заслушать экспертов: действительно ли в разгар российско-украинской войны Вашингтон категорически запретил ЦРУ устранять президента Путлера? Хотя все понимали, что война продолжается лишь до тех пор, пока жив этот человек. Но похоже руководство США было заинтересовано в ослаблении России и Европы, чтобы следом заняться вплотную Китаем и вернуть себе мировую гегемонию. Если не растоптать ядовитые побеги этой травы — зло снова поднимется стеной...
Всё это смахивало на собрание "клуба любителей конспирологии"! Столько же было фанатичного блеска в глазах ораторов, столько скульптурной убеждённости присутствовало в их позах и движениях. Оба помощника Ласточкиной уже не замечали направленных на них взглядов и телекамер и скорострельными очередями вбивали обличительные фразы в какую-то точку перед собой. Тем не менее пока ещё формальное решение оставалось за судьями, но председательствующий ждал предложений. Адвокат Путлера заявила, что она рада всё-таки восторжествовавшему здравомыслию и ждёт инициативы другой стороны.
В отсутствии "Жанны Болотовой" обвинение рекомендовало провести то, что а в англосаксонской правовой системе называется Court of Inquiry (предварительный суд-расследование или квази-суд) над новой группой военных и политиков, который должен рассмотреть все вновь открывшиеся обстоятельства и решить — надо ли и кому предъявлять обвинение и передавать ли дело в военный трибунал или организовывать новый гражданский Процесс. На деле странная инициатива означала открытый саботаж ибо было совершенно очевидно, что ни времени, ни технической возможности на это не будет. Теперь только у Владлена Чеботарёва оставалась теоретическая возможность спасти этот суд, но для этого он должен был снова взять на себя обязанности председательствующего — при нём оба кивалы поддержат не перечёркивание всего достигнутого, а прежний курс на приговор. И снова профессор не вмешался, просто наблюдая, как уничтожается дело его жизни...
Председательствующий взял в руки молоточек и для порядка уточнил у Сафронова:
— Как я вас понимаю, коллеги, вы считаете, что этот суд не смог до конца разобраться в мотивах обвиняемого?
— Да, мы считаем, что прежде чем давать правовую оценку действиям Владимира Владимировича Путлера и двух других подсудимых, надо всё же чётко ответить на вопрос: кто действительно был нацист, а кто с ними боролся.
Вагон тряхнуло. И Ивана словно отрубили от электропитания. Сверкавшие глаза его вмиг погасли. Облик лишился идейности и будто провис Осёкшись на середине фразы, молодой человек как-то вдруг поплыл взглядом и выражением лица, некоторое время растерянно хлопал ресницами, открывал и закрывал рот, пока не затянул тоненьким старательным тенорком:
— Этот поезд в огне-е-е, и нам некуда больше...
Не закончив фразы, он окончательно замолчал:
— Вам так кажется? — встревожился третий судья и с шумом зашмыгал носом, но быстро о чём-то вспомнил и радостно ткнул пальцем в потолок:
— Не волнуйтесь, в нашем поезде отличная система автоматического пожаротушения — генерал Закулисный нас уже проинформировал об этом.
Председательствующий царственным жестом предложил обоим прокурорам сесть:
— Хорошо. Суду в целом ясна позиция обвинения.
Глава 283
Ласточкина выключила трансляцию. За окном такая темень, что хоть глаз выколи. Она устало откинулась на спинку глубокого кожаного кресла. На ковре Кныш возился с Лёшкой. Лиза грустно улыбнулась, глядя на них и подвинула к себе стакан с дымящимся чаем:
На часах — около десяти вечера. Но никто сегодня не ляжет спать, ведь поезд неумолимо приближался к границе, а суду, как бы там ни было, ещё предстояло принять какое-то решение. Заморгала лампочка светильника под золотистым абажуром, в голове у Ласточкиной тоже росла пульсирующая боль, впрочем несколько глотков крепкого чая успокоили мигрень настолько, что снова стало возможным размышлять:
