Если "флот" и после этого не подойдёт, то я даже не знаю, что делать. Два наряда Сину, чистить сортиры. Два истребителя плюхнулись на выжженную поляну — маневровые двигатели моего были подпорчены вражескими пулями. Вытаскивать Сабину из кабины пришлось силой — я не доставал, да и заклинило все открывающиеся части. Выглядела девушка... скажем так, краше в гроб кладут — левая рука её была окончательно выведена из строя. Я даже не уверен, что медицина или сила способна тут помочь — по большей части до локтя руки почти не было. Видимо, успела уйти от прорвавшейся плазмы, но руку не успела убрать, вот и...
Мне пришлось вспомнить, чему учился на Мортисе — оказывать первую помощь командиру. Восстановить всю руку не в моих силах, поэтому я сделал что мог — примерно чуть ниже кисти была граница, по которую пришлось обрезать световым мечом. Дальше-больше, сколько мелких повреждений — не счесть. Начиная от трещин в костях и ушибов, заканчивая ожогом дыхательных путей. Круто ей досталось — хоть не обгорела сама, и то хорошо. Возился я с ней долго — примерно через десять минут работы она пришла в себя.
— Хэнья?
— Тсс... ты ранена, — я удержал её на земле, так как Сабина пыталась встать, — молчи.
Почему-то Сабина чувствовала себя жутко неловко. Не иначе, как боялась, что её командирский авторитет будет попран мною в очередной раз.
— Зачем? Где мы?
— Чоммел. Я приказал группе отходить и ударить оставшимися ракетами. Если флот до сих пор не подошёл, то я тут бессилен.
— Надо было держаться, — Сабина начала заводиться, но я её успокоил с помощью силы и слов:
— Тс... не геройствуй. Наша задача выполнена, противник остановлен. Наступление сорвалось — они не пойдут дальше. Сначала соберут раненые корабли и только потом, может быть, атакуют.
Сабина отвернулась, но, как назло, ей попалась на глаза её же рука.
— А...
— Пришлось ампутировать. Медицина тут бессильна, прости.
Мы некоторое время молчали. Я — вливая силу в командира, что бы держалась, Сабина была смущена, но как обычно, этого не показывала.
— Хэния, вот мне интересно, почему ты меня не оставил? — вдруг заговорила она, — ты же не должен покидать строй. Приказа не было.
— В жопу такие приказы, — я улыбнулся.
Мы некоторое время помолчали. Сабине было тяжело говорить, да и я устал как собака — бой длился около тридцати минут, а это очень много. По меркам маневренного космического боя — вечность.
Сабина вдруг спросила:
— Слушай, Хэнья, а у тебя кто-то есть?
— Ты имеешь в виду... — удивился я.
— Ну, девушка.
— Ну... — я задумался, — я знаю одну девушку на Набу. Правда, мы неделю как познакомились.
— Красивая?
— Очень.
Снова повисла пауза. Драматическая — я думал, с какого это чёрта Сабине вдруг стало интересна моя личная жизнь. Уж не... не, этого быть не может. Вернее может, но точно не со мной.
Подождав ещё пять минут, Сабина сказала:
— Знаешь, когда ты тогда в первый день летал... ну, я была на тебя очень зла. Никто до сих пор меня не мог прибить, тем более так легко.
— Я заметил, — усмехнулся я.
— А потом... ты не такой, как остальные, кого я встречала. Серьёзно.
— Наверное, тебе показалось, — я постарался свети разговор на другую тему, нежели моя личность.
И тут Сабина выдала.
Наверное, судьба у меня такая грустная, злой или добрый рок. Или это эффект оттянутой пружины. В общем, стоило мне отвлечься от дел, как я обнаружил, что в мире полно девушек, красивых и разных.
— Хэнья, я думаю, что влюбилась в тебя. Серьёзно, — она сказала это, тут же засмущавшись внутри, что вызвало рост внешнего недовольства, — и вообще, я не думаю, я уверена.
— Ну... — я не знал, что сказать на такое заявление. Обычно я признавался девушкам в любви, а не мне!
— У меня есть девушка, там, в Тиде.
— Да наплевать, — она привстала на здоровой руке, — ты думаешь я одна из тех куриц, что будет стоять и ждать когда счастье само приплывёт ей в руки? — она опустилась обратно, притянула меня и впилась поцелуем в губы. Страстная женщина, смелая и прямолинейная. Полная противоположность Падме, мягкой, предпочитающей завуалировать свои чувства и обходиться полунамёками. Я думал недолго — под таким напором сдался. Капитулирен, и на несколько минут мы погрузились в поцелуй. Сабина, к слову, была на редкость красивой и очаровательной девушкой, но язык не повернётся назвать её милой. Когда мы разорвали поцелуй, я спросил, отдышавшись:
— А... как же...
— Та девушка? — Сабина хитро улыбнулась, — да как хочешь. Я ей в любви не признавалась, так что мне похер, что у тебя с ней.
Вот так раз, вот так два. Оригинальная девушка.
— Я думаю, на ближайшие несколько дней лучше тебе воздержаться от подобных сцен. Всё же ты ранена серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд.
Понятное дело, накачанная моей силой, она была бодрее и не чувствовала боли, однако стоит мне отойти... большую часть повреждений я исправил, остались только синяки да мелкие царапины. Сабина закатила глаза:
— Хорошо. Но я так и не услышала твой ответ.
— Ты не задала вопрос, — парировал я.
Сабина ещё раз притянула меня и повторила поцелуй. Понятно. Целоваться она умела, делала это с такой страстью, что я даже немого растерялся. Когда разорвали поцелуй, она спросила: — ну, что скажете, лейтенант?
— Хм... — я задумался, глядя в её глаза. Сказать "да" значит с некоторой долей вероятности, весьма большой, порвать с Падме. Сказать нет — гарантированно потерять Сабину. Мне нравились девушки обе, причём в равной степени — просто они были очень разные. Что сказать? Сделать выбор? Или выбрать обоих, тайно? Или открыто?
— Да, Сабин, — вздохнул я, — да. Ты мне тоже очень нравишься, и я не против, если мы продолжим наши отношения. Только ты сама сказала, что закроешь глаза на девушку на Набу.
— Да мне нет до неё дела, — хмыкнула Сабина, — если ты её любишь, то пусть оно будет так, а если нет, сама отвалится, как засохший лист. Какая-то там не заставит меня опустить руки, — она улыбнулась. На лице её до сих пор была гарь от сгоревшей электроники. Вообще, самый необычный поцелуй в моей жизни — с привкусом крови, гари, и прямолинейный, как мандалорский лом.
Корвет прибыл через тридцать минут. За это время я перетащил Сабину на крыло своей машины, где мы устроили себе лежбище. Истребитель был уже подранен, но в готовом к бою состоянии. Мне пришлось достать дроидекку и приказать ей охранять нас от потенциальных противников. Когда корвет спустился над нами, дроидекка наставила на него свои бластеры и ракеты, но мой окрик заставил её изменить решение.
— Прилетели? — Сабина открыла глаза.
— Прилетели. А теперь, капитан, поваляетесь в тёплой постельке.
— Только бы не списали, — Сабина вздохнула, — Хэнья?
— Да? — я повернулся к ней.
— Надеюсь, ты будешь меня навещать?
— Обязательно.
Корвет опустился на окраине опушки и из него выбежали местные лекари. В белых одеждах, с повязками на руках. Они чуть не утащили и меня за кампанию с Сабиной — пришлось долго уверять их, что я не ранен, причём они всё равно хотели меня утащить. Главный среди них наверняка медик из Тидского госпиталя — плюнул и повернулся к раненой.
— Эрдва, запускай машину, — я дотянулся силой до машины Сабины и, воспользовавшись силовой ковкой, сплавил её вообще до состояния куска металла.
Выглядели истребители очень побитыми — бронеплиты лепестков были испещрены кратерами от попаданий похлеще, чем поверхность луны — и это не первый слой — от тридцатисантиметровой толщины бронеплит осталось дай то сила десяток сантиметров. Прозрачный металл кабины был так же изуродован, однако он, просто ровно оплавился — мне досталась парочка выстрелов прямо по фейсу, но прозрачный металл едва ли не крепче, чем дюрасталь. Одна пушка была выбита прямым попаданием, так что боевая ценность истребителя сомнительна. Однако, за внешними повреждениями скрывался достаточно целый истребитель — все системы работали нормально, были не повреждены. Это радовало. Син разыграл карту этих машин на сто процентов — их задача именно в таком бое, с средними кораблями, в условиях противодействия. Начавшие палить во все стороны корветы не могли увернуться от вёртких истребителей, при этом проскочив внутрь их строя мы смешали всё в кучу, превратив бой в классический догфайт. По нам стреляли сильно, и если бы не крейсер, мы бы могли ещё некоторое время устраивать Энаркцам ад в космосе. Неповоротливые корветы открывали огонь, но попадали чаще по своим, чем по нам, да и манёвры нередко заканчивались столкновениями. Если после этого флот не сможет добить потерявших строй и порядок, Энаркцев, то я поувольняю нахрен всех.
Пришлось взлетать и вести машину в направлении наших сил. Авианосец подошёл к Энарку — он был буквально в паре шагов — периодически выходили и входили на палубу крестокрылы, а вот наших видно не было. Мой прилёт был встречен бурно — по крайней мере Набуанцы, при виде побитого и оплавленного истребителя смотрели на него квадратными глазами — мне в бою досталось больше всех, но и счёт у меня едва ли не лучший. Пользуясь предвидением, я выводил из строя рубки кораблей — корветы не имели резервных или боевых постов управления, поэтому очередь по рубке гарантированно превращала корабль в кучу летающего мёртвого металла. Без управления всеми системами он мог только дрейфовать в космосе, пока кто-нибудь не сжалится над командой и не подберёт её с этого летающего стального гроба.
Приземлился и вышел я в тишине — записи боя были в Эрдва, надо будет потом посмотреть и проанализировать. Подумав не тратить сейчас время зря, я повернулся к такому же молчащему капитану:
— Дальше сами справитесь?
Он кивнул.
Всё-таки в бытие военным есть свои плюсы. Перевоевал, зато потом честь и хвала. Набуанцы на нас, гвардейских асов смотрели примерно так же, как на знаменитостей, окажись они в метро — держались поодаль, но нет-нет да и скосят взгляд. Остальная эскадрилья тоже была в ангаре — я нашёл их и подошёл к ребятам.
— Эй, есть кто? — я протиснулся через толпу местных, обступивших гвардейцев, к своей эскадрилье. Парней окружили плотной толпой зеваки да и просто пылающие энтузиазмом молодые пилоты-набуанцы. Меня заметив, отпрянули в сторону, так, что удалось пройти последние шаги без проблем.
— Хэния?
Я обменялся со всей группой рукопожатиями, после чего уже накинулись с вопросами на меня.
— Тихо, тихо, — я поднял руки, — не все сразу. Отвечу, командир в порядке. Сабину зацепил залп крейсера, бронеплиты не успели сомкнуться, поэтому она ранена. Кисть левой руки пришлось ампутировать, но жить будет, скоро вернётся в строй.
— Зачем ты вообще отдал приказ об отступлении? — не понял один из них.
— Мы свою задачу выполнили. Нам же приказали не уничтожить эскадру, а связать их боем и потрепать перед подходом флота. Командиров-мандалорцев у них на каждом корабле нет, поэтому они и потеряли строй, смешались в кучу. Это и было целью, а не уничтожение.
Ребята согласились, но, судя по воинственному виду, готовы были воевать дальше. Я их остудил, попросив посмотреть на их машины — толстая броня была пробита и оплавлена, некоторые лишились орудий, так что продолжать бой на таких — только задёшево разменять себя на противника.
Вообще, этот догфайт был крайне сложным и опасным. По меркам галактики сражение дюжины истребителей на три-четыре корвета — норма, мы же вышли против десятикратно превосходящих нас сил, при этом ещё и крейсер был, так что наша операция уже была невероятна. Надо будет шепнуть информационным ястребам, что бы не начинали пиарить наш бой — всё-таки выделяться на фоне местных мы не должны. Хотя... сами сообразят, не маленькие. Можно даже сказать, что присланная Цинной команда — профессионалы информационных войн.
Вырвавшись из толпы восторженных набуанцев, я гаркнул на них, когда терпение совсем лопнуло:
— А ну прекратить балаган! Война не окончена! Ваш черёд идти в бой, так что прекратить галдеть, вернётесь в Тид и будете шуметь, а сейчас — ещё кого увижу из праздношатающихся — будете драить сортиры. Руками. Бегом-марш к машинам и ждать приказа!
Я сдобрил свой окрик чуточкой силы, так что прониклись все, и тут же разбежались. На своих не подействовало — как я и говорил, пилоты-асы почти поголовно форсюзеры. Хотя их дар настолько слаб, что кроме реакции и интуиции ничего не даёт, как у Алессии примерно, но будучи развитым, в качестве пилотов такие люди сильнее любого обычного человека.
Набуанцы разбежались к своим крестокрылам.
Мы с эскадрильей получили тоже по одному новенькому крестокрылу. Гвардейских уже не было, но за неимением гербовой пишут на туалетной. Хотя я утрирую — крестокрыл предназначен для маневренного боя с себе подобными, а гвардейские — с более крупными, то есть сравнение не слишком удачное.
— Парни, — я повернулся к остальным, — из наших потери есть?
— Трое раненых, — просветил меня чернокожий парень с кислой миной на лице, — командир, Лекс и ещё одна девушка, Тина.
— Ладно. Живы будут?
— Будут, — он пожал плечами.
— Надо будет навестить их при случае. А сейчас... — я посмотрел на выданный нам истребитель, — придётся участвовать в дальнейшем бою, вместе с местными. Как там бой?
— Крейсер уже разнесли, — радостно сообщил тот же негр, — зато потеряли семь корветов и около трёх эскадрилий местных. Но с истребительным противодействием справились, так что идёт добивание корветов, которые вот-вот сбегут. Ещё там болтается куча спаскапсул и потерявших ход и управление вражеских кораблей, придётся поработать мусорщиками.
— Это уже не так опасно, — я облегчённо вздохнул, — закончим с этими неудачниками и в Тид, на перегруппировку.
Собственно, так и произошло. На крестокрылах мы вылетели в сторону космического мусора — щиты пришлось отключить, что бы не расходовать топливо лишний раз, поэтому по броне постоянно барабанила дробь космического мусора, неизменно остающегося после боя. Кое-где даже попадались куски тел или целые тела врагов. В таком состоянии в космосе они могут летать веками — в условиях космоса тела не гниют, поэтому по следам битвы иногда трудно понять, произошла она вчера или сотню лет назад. Только опознавание кораблей может помочь. Основной мусор притянется к орбите Чоммела и сгорит в атмосфере, как и тела. Зато есть десятка три-четыре кораблей, на которых ещё были живые — с ними пришлось устанавливать связь.
Бой был выигран — оставшиеся силы противника сбежали в гипер. Мы им помешать не могли и не хотели — пусть расскажут всем, как их продинамили на орбите Чоммела, тогда, может быть, окажут нам услугу. Война официально была начата, на Набу прибыли наблюдатели от юстиции.
Много убирать за собой не понадобилось — большинство кораблей сдавалось тут же, и из них вытаскивали экипаж, при помощи принудительной стыковки, порой со вскрытием корпуса.
Когда последний корабль был оприходован, мы направились на авианосец. Сину я выдам знатных люлей за то, что флот оказался таким медленным — враг уже вошёл в систему, а они всё тупили. Придётся держать флот под ружьём, в состоянии полной боевой до конца войны. Больше таких косяков я не потерплю — если бы не мы, то Чоммел заняли бы Энаркцы.
