— Мне отправить предупреждение о возможной атаке в северное и восточное убежища, Орочимару-сама?
— Да, Джуго, отправь, — кивнул Орочимару, не отрывая взгляда от иссеченного плеча и руки Тоби.
— Хай, Орочимару-сама, — Джуго наклонил голову и покинул лабораторию.
Орочимару, увлеченный взятием образцов из глубин тела Тоби, не обратил на уход Джуго никакого внимания. Впереди предстояла самая интересная часть — правая часть головы, особенно окрестности шарингана, и Орочимару не собирался упускать ни малейшей детали.
Ведь он и сам ставил подобные опыты, еще тогда, в Конохе. Клетки Хаширамы как носитель, вживленные шаринганы, искусственные чакроканалы, соединение возможностей Сенджу и Учиха. Даже первые, несовершенные результаты, были многообещающими, но в поисках подопытных Орочимару перешел черту, похитил слишком много шиноби Конохи, и тем навлек на себя подозрения.
Если бы не дрогнувшая рука Третьего, кто знает, сумел бы Орочимару бежать или оказался бы похоронен под мемориалом героям Второй войны? Наставника подвели чувства к бывшему ученику, и Орочимару извлек урок даже из этого. Все подчиненные змеиного саннина с тех пор были для Орочимару не более чем инструментами. Такими, как этот скальпель, которым он кромсал тело Тоби или как его. Понятно, что из клана Учиха времен рождения после второй мировой, но кто именно — теперь так и останется невыясненным.
— Ку-ку-ку, как я и думал, — сказал сам себе Орочимару через полчаса.
Плоть — дерево белых Зецу, клетки Хаширамы, выращенные при помощи Гедо Мазо, и вправду оказались отличным решением. Шаринган, даже высший, мог функционировать непрерывно, не теряя силы и не слабея. Орочимару немедленно подумал о том, что после обретения риннегана, будет неплохо приживить себе руку от белого Зецу, и встроить туда несколько Мангекё шаринганов.
Подумав еще, Орочимару сделал себе пометку на будущее, попробовать раздобыть бьякуган и проверить его взаимодействие с белыми Зецу. Собрать все три додзюцу в одном теле было бы просто восхитительно, не говоря уже о том, что псевдоплоть белого Зецу снимала проблему совместимости. Также предстояло провести эксперимент по накачке одного из белых Зецу природной энергией, и Орочимару заранее облизнулся в предвкушении новых возможностей. Конечно, предстояло еще уговорить Гермиону, но и это тоже виделось змеиному саннину как волнующий опыт, нечто новое, увлекательное и познавательное.
— И нужно проверить воздействие Цукиёми, да, да, — покивал Орочимару, — и взять образцы клеток и тканей на анализ.
Мысль о том, что можно вырастить тело, способное спокойно впитывать природную энергию, взволновала Орочимару. Не жалкие печати, на основе способностей Джуго, а тело, полноценное, усиленное и бессмертное! В которое можно будет вживить додзюцу, и к которому можно будет вырастить еще сто копий на замену.
— Ку-ку-ку! Ку-ку-ку!!! — разносился торжествующий смех по пустым коридорам убежища. — Наступает эра Орочимару!
Глава 3
9 января 79 года. Где-то в Стране Звука.
Просыпался Наруто тяжело, нехотя. Не хотелось открывать глаза и вставать, не хотелось идти в Академию, лучше полежать, поспать, помечтать о том, как Сакура-чан улыбнется и крикнет: "Да, Наруто, я видела, как ты тренируешься, ты покорил мое сердце своим упорством!!"
— Ммм, Сакура-чан, я согласен, — пробормотал Наруто, причмокивая губами.
Бам! Бам! Бам!
Сакура дерется даже во сне, с тоской подумал Наруто, и внезапно понял, что бьют его по-настоящему. Он быстро раскрыл глаза и увидел, что над ним склонился Джирайя.
— Что? А? — вскинулся Наруто. — А где Сакура?
— Лечит Гаару, — серьезно ответил Джирайя. — И твое счастье, Наруто, что она не видела твоего лица и чмокающих губ, а то точно бы рассердилась. Чем дальше, тем больше она напоминает мне Цунаде, и это страшно.
— Да, — Наруто сел и осмотрелся. — А почему я лежу на земле?
— Ты ничего не помнишь, да? — вздохнул Джирайя.
— Эээ, мы разговаривали, — почесал в затылке Наруто, — потом пошли спать, и мне приснилось, что Сакура... ммм, в общем, меня кто-то начал бить, и я проснулся!
— Бить! — сквозь силу расхохотался Джирайя. — Всего лишь пошлепал тебя по щекам!
— Утро уже, — зевнул Наруто, — а где все? Они отправились на миссию без нас? И почему Сакура лечит Гаару?
— Потому что тебя уже вылечила, сколько смогла, — туманно ответил Джирайя.
Наруто нахмурился и попробовал понять, что происходит. Явно что-то случилось ночью, но что? Попытки вспомнить, успеха не приносили, и Наруто прибег к испытанному способу.
— Эро-Сеннин! Эро-Сеннин! А что случилось ночью?
— На нас напал Орочимару, — вздохнул Джирайя.
Наруто немедленно вскочил и начал оглядываться.
— Он уже убежал, Наруто, — еще сильнее вздохнул Джирайя.
— Так это он ранил Гаару? — Наруто уже бежал к другу. — Негодяй! Мало ему Саске!!
Сакура вскинула голову, являя гневный и пылающий взор, и натолкнулась на взгляд Джирайи. Тот, за спиной Наруто, покачал головой, и ученица Цунаде вздохнула. Наруто же истолковал взгляд Сакуры по-своему.
— Орочимару поплатится за это! Я буду держать его, а ты, Сакура-чан, ударишь его своим сверхмощным ударом! А если не поможет, то ударишь его еще раз! Он за все ответит, и за Саске, и за Гаару! Как он, Сакура-чан?
— Пока еще без сознания, но вне опасности, — склонив голову, ответила Сакура.
— Отлично!! — вскричал Наруто. — А где все остальные? Преследуют Орочимару?
— Наруто, — Джирайя положил руку на плечо Узумаки. — они хоронят погибших товарищей. Также Орочимару похитил Карин и Гермиону, увы.
Наруто покачнулся, посмотрел на Джирайю, как будто не в силах осознать услышанное. Он беззвучно подвигал губами, потом произнес слегка дрожащим голосом.
— Эро-Сеннин
— Наруто, я никогда не шучу о серьезных вещах, — ответил Джирайя. — Орочимару похитил их и скрылся, и мы не знаем куда, не смогли найти следов.
Наруто прикусил нижнюю губу до крови и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Зрачок в его глазах стал вертикальным, а сами глаза покраснели. Джирайя быстро сказал.
— Наруто! Сдерживай себя, не давай Лису вырваться, иначе погибнут и остальные!
Наруто, невидяще взглянув на Джирайю, моргнул и закрыл глаза. Постоял, открыл глаза, уже нормальные, и прорычал, почти выкрикнул.
— Мы должны их вернуть! Должны!
— Мы займемся этим после похорон и лечения Гаары, — предельно серьезно ответил Джирайя.
— Карин, — прошептал Наруто, продолжая сжимать кулаки. Затем проревел трубно, запрокинув голову, — ПРОКЛЯТЬЕ, НУ ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ??!
— Наруто, — протянул руку Джирайя.
— Оставьте меня! — выкрикнул Наруто и сорвался с места.
Не прошло и пяти секунд, как он скрылся в лесу, откуда немедленно донесся грохот, треск, рев и бессвязные выкрики.
— Эх, Наруто, — вздохнул Джирайя.
Сакура, уже практически закончившая лечить Гаару, посмотрела на Джирайю. Она напряженно обдумывала ситуацию, стараясь разобраться самостоятельно в мотивах и словах окружающих. Ужас от случившегося ночью был в какой-то момент вытеснен необходимостью лечить, и тогда Сакуре было не до обдумывания. Она лечила и лечила, стиснув зубы и вспоминая все, чему ее учили. Гордость смешивалась с усталостью, и Сакура даже не заметила, как наступило утро. Радость и удовлетворение от того, что она смогла, справилась, вылечила, не подвела наставницу, придали Сакуре второе дыхание.
Теперь она силилась понять, почему так повели себя Наруто и Джирайя, и чем больше Сакура вдумывалась, тем больше меркла ее радость, и снова начинал закрадываться ужас. Саске был как брат для Наруто, Орочимару похитил Саске. Карин была как сестра для Наруто, Орочимару похитил Карин. Гермиона была как старшая сестра для Наруто, Орочимару похитил Гермиону. Сопереживание и понимание обрушились на Сакуру волной, затопили ее, и она внезапно призналась самой себе, что в схожей ситуации вела бы себя как Наруто. О да, Сакура прекрасно представила, как металась бы в истерике, плакала, ревела, ломала бы деревья, и орала на весь лес, пытаясь выплеснуть горе.
Потерять родителей, жить в одиночестве, терпеть насмешки и презрение одноклассников, обзавестись близкими людьми и тут же их потерять?! Сакура ощутила, как у нее дрожат пальцы и не держат колени, на которых она стояла возле тела Гаары. Сакура быстро прервала Шосен дзюцу, лечащую технику, и несколько раз сжала кулаки, силясь обуздать дрожь. Затем она поняла, что дрожит все тело от представившегося ужаса ситуации, и чтобы избавиться, нужно выбросить мысли о Наруто из головы.
Но мысли, как назло, выбрасываться не желали, и Сакура с ужасом поймала себя на мысли, что ей хочется обнять и прижать к себе Наруто. Не из любви, нет, из жалости, но как все это объяснить Наруто? При этом привычный прием: разозлиться на Наруто и обозвать его "бака" не действовал, даже мысленно, ибо понимание и сопереживание никуда не ушли. Силясь выбраться из ловушки эмоций, Сакура ухватилась за первое, что попалось под руку: взгляд Джирайи, который продолжал стоять рядом и смотрел на Гаару.
— Он в порядке, — торопливо сказала Сакура. — Через несколько минут придет в себя, ну еще какое-то время будет испытывать слабость, но к вечеру это пройдет!
— Цунаде могла бы гордиться тобой, — внезапно сказал Джирайя. — В боевой обстановке ты действовала почти безупречно и справилась, не каждый может этим похвастаться в первом бою.
— В первом бою я стояла и дрожала, судорожно сжимая кунай, пока Саске и Наруто действовали и спасали нашего сенсея.
— Ах да, Какаши же рассказывал, — слабо улыбнулся Джирайя. — Извини, старый стал, запамятовал.
— Джирайя-сама, вы... вы специально сказали Наруто неправду? — в приступе отчаянной храбрости и откровенности, спросила Сакура, удивляясь сама себе. — Чтобы он... чтобы он... не переживал так сильно?
— Правда жестока и сурова, — вздохнул Джирайя, — и сейчас не тот момент, чтобы наносить новые раны Наруто. Потом, когда он успокоится, я расскажу ему, что случилось, когда он будет готов принять правду, если он будет готов ее принять. Спасибо, что поддержала, Сакура-чан.
— И вам спасибо, Джирайя-сама, — склонила голову Сакура.
Ей внезапно стало стыдно.
Она практически в глаза обвинила одного из саннинов, напарника Цунаде-сама, в преднамеренной лжи, хотя вроде бы и осознавала, что правда ранила бы Наруто еще сильнее. Также ей стало стыдно за свое поведение в отношении Наруто, за то, что она давала ему подзатыльники и называла "бака" в Академии. Сакура ощущала, как от стыда краснеют щеки и лицо, и поэтому склоняла голову, чтобы Джирайя не увидел.
— У меня будет к тебе еще просьба, Сакура-чан, — продолжил Джирайя. — Я не прошу тебя отвечать на чувства Наруто, но хотя бы не будь строга к нему в эти несколько дней. Парню и так нелегко, и твоя поддержка очень много для него значит.
— Да, Джирайя-сама, — Сакура склонилась еще, внезапно обнаружив, что почти упирается лбом в землю.
Лежавший рядом Гаара открыл глаза и глубоко вдохнул, закашлялся.
Пока Сакура проверяла состояние Гаары, появился Наруто, обрадованно выдохнувший при виде такой картины. Прежде чем он успел подойти к Гааре или что-то сказать, возле Джирайи появилась Чайка.
— Джирайя-сама, все готово, — сообщила куноичи в маске.
— Что готово? — тут же спросил Наруто.
— Все готово для похорон, Наруто, — пояснил Джирайя.
Лицо Наруто омрачилось, а потом он неуверенно спросил.
— Можно мне?
— Конечно. Идем.
Ласка, Бобер и Шершень лежали рядом, маски надвинуты на лица, руки вдоль тела. Лежаком им служило огромная деревянная поленница, готовая вспыхнуть погребальным костром. Остальные девять шиноби и куноичи стояли полукругом рядом, на этой огромной поляне, где трое их товарищей приняли последний бой. Девятеро расступились, пропуская Джирайю и Наруто в центр. Униформа АНБУ: серая броня, татуировки в виде стилизованного огня, маски на лицах, и сосредоточенная тишина.
Джирайя не стал произносить речей, а сразу сложил печати.
— Огромный огненный шар!
Огонь моментально разгорелся, затрещали дрова, запахло паленой плотью и волосами.
— Прощайте, вы выполнили свой долг, — сказал Джирайя.
— Эро-Сеннин, Эро-Сеннин, — зашептал Наруто, — а почему их не хоронят в Конохе?
— Потому что тела тех, кто состоял в АНБУ, всегда сжигают, чтобы секреты Деревни не достались врагу. У тех, кто выбрал служение Деревне, нет могил, только строки на мемориальных плитах, — внезапно сказала Чайка низким, почти мужским голосом.
— Да, Наруто, все так, — кивнул Джирайя. — Их все равно сожгли бы в Конохе, так как тела АНБУ содержат слишком много секретов.
— Понятно, — сосредоточенно ответил Наруто.
Огонь трещал, шиноби Дюжины, Джирайя и Наруто молча смотрели на тела товарищей, отдавая им последние почести. Джирайя краем глаза заметил, что Наруто безмолвно плачет, но не стал заострять на этом внимание.
После того, как костер практически догорел, Наруто, задумчивый и серьезный, затеял разговор с Джирайей.
— Орочимару напал на нас ночью, ранил Гаару, убил троих шиноби АНБУ и похитил Карин и Гермиону, — сказал Наруто. — Я должен был предотвратить все это, но не предотвратил.
— Наруто, ты
— Нет, Эро-Сеннин, это моя вина! — твердо ответил Наруто. — Я пригласил Гаару на эту миссию, и если бы не мое стремление спасти Саске, команда номер семь здесь бы не оказалась. Поэтому вина моя, и в следующий раз я в одиночку приду к Орочимару.
— В одиночку? — удивился Джирайя.
— Тогда никто не пострадает, кроме меня, — сказал Наруто. — Чтобы справиться с Орочимару, я должен стать сильнее, намного сильнее, чем сейчас. Шиноби не должны гибнуть из — за меня и моих ошибок!
— Наруто, ты слишком самокритичен, — осторожно сказал Джирайя. — Давай еще отойдем в сторону.
И они отошли еще, практически к самому краю поляны. Теперь от костра их отделяла полусотня метров, а дым и запах сносило ветром в противоположную сторону.
— Наруто, ты не можешь брать ответственность только на себя, — сказал Джирайя. — Миссию возглавляю я, и ошибки тоже мои.
