"Что значит вся эта чертовщина? Ещё утром власти вроде решили не париться и просто похоронить проблемный поезд ударом какого-то дьявольского оружия — во всяком случае так для них было бы проще всего разом решить проблему и не выпустить заразу из страны. Что же изменилось? Возник план использовать процесс в своих целях?... Я помню, как это бывает, всё помню... Перед глазами Ласточкиной всплыл фасад здания колонного зала Дома Союзов в центре Москвы, украшенный ложноклассическим фронтоном. Просторный зал с суровыми конвоирами у барьера, за которым несчастные сломленные люди. При этом подсудимых специально для Процесса подлечили и спешно откормили после пыток и голодовок, они аккуратно подстрижены и одеты в приличные костюмы, у некоторых из карманов пиджаков даже торчат свежие газеты.
Перед подсудимыми на возвышении важно восседают в креслах с высокими огербованными спинками члены беспощадного судейского триумвирата... В том мрачном зале, в перерывах между похоронами очередных царственных упырей, с некрофильским размахом регулярно устраивались мрачные спектакли, венчающие собой никогда не прекращающуюся всероссийскую "охоту на ведьм". Судили "врагов народа", вредителей, космополитов, диверсантов из числа известных всей стране деятелей культуры, учёных, военных. Среди публично ошельмованных и осуждённых в разное время побывали такие звёзды первой величины, как примадонна эстрады Алла Пугачёва, журналисты Леонид Парфёнов и Дмитрий Муратов, шоумены Максим Галкин и Иван Ургант, писатели Дмитрий Быков и Борис Акунин, режиссёры Александры Молочников и Сокуров а также многие многие другие... Прокуроры и судьи осыпали их самыми грязными ругательствами, заставляли признаваться в диких замыслах и преступлениях. Среди судей и прокуроров к слову тоже попадались деятели культуры, такие как писатель Захар Град-Прилепин — посредственность с лицом инквизитора. Скрипучее колесо истории случайно вознесло таких третьесортных литераторов во власть и усадило в кресло судьи. Теперь им было мало просто отправлять на костёр вызывающих у них жгучую зависть и ненависть талантов и гениев — для полного кайфа инквизиторам требовалось полное унижение жертвы, возможность лично истязать раскалённым железом, водой и дыбой тех кто так долго вызывал в них чувство собственной неполноценности...
Процессы транслировались на всю страну и собирали у экранов почти всё население страны за исключением младенцев и впавших в безумие стариков. И всё это проходило под огромными портретами основателя династии и очередного правящего Путлера Љ... Вероятно пропагандистский эффект был столь мощен, что в Кремле не удержались от соблазна повторить. Тем более, что уговаривать и переинструктировать "имплантированных" внутрь процесса исполнителей не требуется — достаточно просто посылать в их мозги порции нужных приказов.
Глава 284
Елизавете трудно было переварить ситуацию, которую она однозначно расценивала, как предательство — до рези в желудке, тяжко! Состояние было такое, что даже с Чеботарёвым не хотелось общаться. То есть, вообще не с кем. Но Владлен Николаевич объяснил, что пришёл рассказать о майоре:
— Я видел эту убийственную махину, — со скорбным лицом заговорил профессор.
— Правда от неё осталось немного — Рэм Константинович поступил с ней так, как она того заслуживала. Жуткая биомашинерия. Она мне напомнила эту власть. Мой прадед, который всю жизнь старался оптимистично смотреть на мир, в 2022 году записал у себя в дневнике, что полагает, что присутствует при агонии чудовищного по своей природе режима, ведь будущее не может принадлежать лжи и злу, системе, которая ни во что не ставит человеческую жизнь — мой прадед был большой идеалист. Оказалось, он присутствовал при рождении ещё более ужасного дракона. Я видимо тоже потомственный оптимист и хочу видеть в уничтожении майором адской гадины хороший знак для всех нас.
— А он? — тихо спросила Лиза.
Профессор удивлённо расширил глаза, но быстро догадался, о чём она хочет знать.
— Вы о майоре? — старик помрачнел. — Этот человек совершил настоящий подвиг. Поразительно как ему удалось уничтожить биосистему, в которую был заложен мрачный принцип паразитической регенерации, то есть возрождения за счёт уничтожения всего живого — нормального, творческого, тёплого вокруг себя. Чем не символ путлеровской России.
— Я хочу его видеть — негромко произнесла Лиза.
Профессор пристально взглянул на неё. Это хрупкая с виду девушка всё больше вызывала в нём уважение.
— Тело в скверном состоянии... но вы можете с ним проститься. Вы сильная. То, что от него осталось мы перенесли в вагон-часовню.
Лизе хотела заплакать, но не было слёз.
— Случайно не знаете, какого он вероисповедания? По какому обряду его отпевать? — тактично поинтересовался профессор.
— По-моему его никогда не занимало — в рай он попадёт или в ад.
Профессор склонил голову в задумчивости рассматривая узор на ковре и снова тихо пропел себе под нос: "Этот поезд в огне. И нам не на что больше жать...".
Лиза вздрогнула и изумлённо вскинула брови:
— Где вы слышали эту строку?
Профессор пожал плечами. В ответ на её пытливый взгляд учёный глубокомысленно заметил, что человеческий мозг — только приемник:
— Во Вселенной есть ядро, из которого мы черпаем знания, силу и вдохновение. Я не проник в секреты этого ядра, но знаю, что оно существует. Некие сигналы, которые мы порой получаем — не поддаются прямой расшифровке и всё же несут позитивный заряд, помогающий нам принимать правильные решения.
Сильно сдавший за эти две суток старик прошаркал по ковру мимо продолжающего возиться на ковре с пауком Кныша, ласково потрепал его по светлой головке, и включил панель телетрансляции. Несколько раз прогнал взад-вперёд записанное изображение на том моменте, когда адвокат Путлера и генерал Закулисный обнародовали новые документы о том, что Украина и НАТО якобы сами готовили вероломное нападение на Россию. Задумчиво проговорил:
— Да, такие прецеденты в нашей истории были. Есть версия, что Гитлер вынужден был напасть на Сталина 22 июня, якобы узнав о точной дате запланированного в Кремле нападения СССР на Германию в первых числах июля.
— Справедливость требует осудить Путлера! — дала волю чувствам Ласточкина.
Чеботарёв был мудрым человеком и знал: нужно переждать всего три минуты — девочка выплеснет свой гнев и остынет. Он так и сделал, терпеливо с доброжелательным видом выслушивая всё, что Лиза думала о бывших коллегах и друзьях. Лишь на самых острых моментах Чеботарёв сокрушённо покачивал седой головой, цокал языком, вздыхал или хмыкал. Он отлично понимал как ей не просто.
...Наконец Елизавета замолчала и обвела тоскливым взглядом небрежно разбросанные в углу листы её "коронной" речи. И Чеботарёв мягко улыбнулся ей:
— Ты обиделась, девочка?
— Вовсе нет! Я ушла из зала не потому, что меня попросили, или я посчитала себя оскорблённой. А потому что видела, как его затопило злом. Я ушла ибо никогда не соглашусь с тем, что там происходит — как умные, порядочные люди прямо на глазах глупеют... Не знаю, что там произошло. Знаю лишь, что если человек выглядит воспитанным, умеет пользоваться столовым ножом и носить костюмы, это ещё не означает, что он далеко ушёл от животного. Или кроманьонца.
— Ты это о Владимире Владимировиче?
— Этот токсичный человек сам и через своё окружение своей чёрной радиацией уничтожает всё умное и светлое вокруг себя, в этом я убедилась. Для меня он — чистое зло.
— Никто в здравом уме не станет спорить с тем, что непротивляющийся злу поглощается им и становится одержимым, — соглашаясь с ней профессор взялся вдруг почти цитировать Ивана Ильина, хотя всегда утверждал, что недолюбливает любимого философа Путлера.
— К сожалению, старая этика иудейско-христианской эпохи давно доказала свою неспособность одолеть деструктивные силы, заключённые в человеке. Глубинная психология давно нащупала страшную истину: человеческой природе гораздо естественнее стремиться сбросить с себя все морально-этические самоограничения, чтобы выпустить на свободу зверя. Человека надо ограничивать и понуждать. Дай ему свободу и для страны могут наступить времена похуже нашествия мора и саранчи. Добрый правитель становится бедой для своего народа, ибо его безволие и недостаток характера приносят стране гораздо больше зла, чем правление безнравственного, но прагматичного, жестокого но целеустремлённого государя. Черные бездны истории не только способны уничтожать, но и создавать принципиально новое. Поэтому-то глубинный народ, это Deep State, обычно инстинктивно поддерживает сильных диктаторов, как бы моралистам-плюралистам ни горько было это признавать.
— Неужели вы действительно готовы найти оправдание этому преступнику, после всего того, что он совершил?! — не могла поверить Лиза. — После всех тех страданий, которые он принёс России и другим народам!
Чеботарёв странно взглянул на неё и пожал плечами, он словно затеял игру, проверяя её реакцию:
— А может Россия заслужила страдания. Может ей необходимо пройти через очистительное пламя? Жизненная мудрость порой состоит не в бегстве от страданий как от мнимого зла, а в приятии его как важного испытания и залога чего-то лучшего, в использовании собственных мучений и унижений и окрылении через него. Это приятие может стать очистительно для страны и каждого её жителя. Мало того, возвысившись сам, мученик найдёт в себе решимость и силу причинить страдание и ближнему — в меру высшей духовной необходимости, заботясь об одном, чтобы это страдание, терзание чьего-то тела, не повреждало духа ближнего. Ибо дух больше души, а страдание есть ценность духовности. Даже зло может быть и добром, если одухотворено высокой целью.
Лиза не могла поверить, что Чеботарёв несёт всю эту мракобесовскую чушь всерьёз! Ведь он всегда считал имперский бред опаснейшей формой расстройства психики, сравни маниакальным наклонностям. Он говорил будто в трансе. Был так сосредоточен на зле, ненависти, насилии — на всём, что всегда вызывало в нём лишь глубокое отвращение, а теперь будто притягивало его!
Однако решив, что это такая сложная "игра разума", Лиза решила подыграть наставнику:
— Вас послушать, Владлен Николаевич, так тот, кто не насилует и не терзает ближнего, тот его попросту не любит. А кто не навязывает своей любви посредством танков и ковровых бомбардировок соседскому народу — тот преступно равнодушен, словно плохой сосед или родитель. Я уже не удивлюсь, если главным носителем любви является в мире армия и атомная бомба, а главной обязанностью истинного христианина — непрерывное насильственное перевоспитание всех тех, кто по его мнению живёт неправильно!
— Да, это так! — ещё больше возбудился Чеботарёв и немедленно выстрелил новой цитатой из философа Ильина: "Духовное начало в человеке есть источник и орудие божественного откровения; оно даёт человеку нечто такое, из-за чего стоит жить, стоит воспитывать себя и других, нести страдания и поднимать бремена. В какой-то степени фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национал-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существование, ни создать свою культуру. Всюду, где в общественной и государственной жизни люди объединяются на началах добровольного служения, качественного отбора, бескорыстия, чести, долга, дисциплины и верности и, движимые патриотизмом, начинают на этих началах служить родине — мы имеем основание говорить о наличности светлого движения.
Лиза аж присвистнула. На этот раз комментировать и отвечать ей было нечего. Неужели слишком близкий прямой близкий контакт с Путлером в эти дни так деформирующе мог подействовать на душу даже несомненно порядочного и критически мыслящего человека?.. " Да нет, конечно!" — тут же отторгла такую возможность Лиза. Не было никакого философского "просветления" с мудрым, добрым, интеллигентным учёным и убеждённым антифашистом, а случилось психическое заражение непонятной ей пока до конца природы. Странная и внезапная любовь Владлена Николаевича к Ильину как раз могла служить подтверждением того, что с профессором случилась какая-то беда. Как и с другими близкими ей людьми.
Лиза не знала — надеяться ли ей на возможность исцеления учёного от этой заразы. На столкновение мнений она больше не рассчитывала — в таком состоянии ей профессора не переубедить. Но тут ей как будто повезло — приступ загадочного умопомешательства у Чеботарёва прошёл сам собой, оставив после себя растерянность и брезгливость. Владлен Николаевич пробормотал что-то невнятное, что дескать просто пытался пофилософствовать на свободную тему. Однако не стал признавать что всё, что им было сказано до этого — ересь и вообще чушь собачья. Ни слова покаяния. Не сказал: извините, был малость ни в себе... С людьми вокруг творилось что-то непонятное и очень скверное. И самое тревожное, что не было похоже что всё вот-вот вернётся в норму. Хотя Ласточкиной очень хотелось надеяться, что люди, к которым она прониклась безмерным уважением и любовью, снова станут прежними.
Глава 285
— Для меня ты, девочка, — главное открытие нашего процесса! — снова став ласковым и как будто успокоившись, сказал ей учитель. — Но считаю, что справедливость требует снять с подсудимого самое тяжелое обвинение и вообще лучше освободить его из-под стражи. Согласен, трудно смириться с таким поворотом. Но ты ведь сама говорила недавно, что не сможешь вменить ему военные преступления.
Лизе больше не хотелось вступать в спор, доказывать, что белое это белое, а чёрное — чёрное — последние полтора часа вымотали её. Только и отмалчиваться по столь принципиальному вопросу она не могла:
— Но развязывание агрессивной войны, Третьей мировой я ему всё-таки вменила! Справедливость требует наказания преступника, приказавшего своей армии вероломно напасть на независимую соседскую страну, бомбить её города!
— Украинские военные с 2014 года в Донецке тоже не всегда придерживались правил и обычаев войны, закреплённых в Женевской конвенции.
— Здесь мы судим не украинских военных, — отрезала Ласточкина. — Пусть этим занимается другой трибунал. Если будет надо я и там тоже готова выступить прокурором.
Старик вроде бы не собирался на неё давить, всего лишь открыть глаза не знающей жизни юной коллеге — вот всё, чего он хотел:
— Ладно, давай про справедливость, девочка. Оставим пока юриспруденцию. Вот тебе такой факт...для размышлений. На референдуме 1991 года подавляющие большинство жителей в ту пору ещё украинской ССР проголосовали за сохранение Советского союза и своей республики в его составе.
— Это не имеет прямого отношения к нашему делу, — упрямо качнула головой Ласточкина.
Пожилой мужчина ласково коснулся её руки:
— Я пришёл не для того, чтобы причинять тебе новую боль. Но истина тоже может быть болезненной, даже для того, кто за неё борется...
Обычно Елизавете физически не переносила фальши, улавливала её мгновенно и морщилась. Сразу становилась противной, неудобной собеседницей. А если её отказывались понять — просто посылала, она это умела. Ругаться как извозчик научилась ещё в школе, подрабатывая доставщицей пиццы. Но профессор просто напомнил ей о том как они почти сразу поладили и выразил уверенность, что и сейчас в конце концов поймут друг друга:
