— Соскучился по старым приятелям? — усмехнулась собеседница, перебирая драгоценности. — Как думаешь: к этому платью лучше подойдут серьги с жемчугом или с изумрудами?
— Скорее по свежим новостям, ваше величество, — покачал головой лекарь, пробегая восхищённым взглядом по выпрямившейся в кресле императрице. — Ужин будет в столовой, а пламя светильников лучше отражается в изумрудах. Приберегите жемчуг для солнца.
— Что узнал? — поинтересовалась его царственная пациентка, ожидая, пока рабыня закрепит украшение.
— Трибуном Четвёртого Бурепобедного легиона скорее всего станет Маммий Лукрец Секст из рода остерийских Лукрецов.
— Это точно?! — обернулась Докэста Тарквина, раздражённо отстраняя руку невольницы.
— В бане говорят, — неопределённо пожал плечами Акций.
— Вот змея! — возмущённо фыркнула государыня, вновь оборачиваясь к зеркалу. — Везде своих родичей насовала! Но Маммий, кажется, ещё совсем сопляк?
— Но у этого сопляка очень богатые родственники, ваше величество, — заметил царедворец.
— Ещё бы! — красиво очерченные губы законной супруги Костанта Великого скривились в презрительной гримасе. — Сколько земель в Остерии его дядя Макр Лукрец уже успел прибрать к рукам?
— Не забывайте и лотийских Волумов с их мастерскими и торговым флотом, — напомнил приближённый. — Они тоже могли зятю денежки одолжить.
— Что ещё рассказали твои сплетники, Акций? — вздохнув, проворчала императрица, поворачивая голову и оценивая игру света на гладко отшлифованных камнях.
— Как же вы правы, ваше величество, называя их "сплетниками", — раздражённо поморщился лекарь.
Взгляд женщины в зеркале сделался пристальным и колючим.
— Опять болтают про Вилита?
— Увы! — развёл руками царедворец. — Их мерзкие рты изрыгают столько яда, что удивительно, как они ещё сами от него не сдохли. На сей раз принцу приписывают любовную связь с дочерью сенатора Тулия. Между прочим, одного из ваших друзей.
— О боги! — возвела очи горе Докэста Тарквина. — Когда же они оставят моего сына в покое?! Разве эти тупицы не знают, что он три месяца прожил со мной в Галайской долине?!
— Клеветников это не интересует, ваше величество, — скорбно поджал тонкие губы врачеватель. — Низкие, подлые натуры всегда стремятся опорочить достойных людей, таких как вы и ваши дети.
— А что с Юлисой? — словно только что вспомнив, обернулась к нему государыня.
— Всё в порядке, ваше величество, — успокоил её собеседник. — Девушка не беременна.
— Хвала богам, — вздохнула императрица. — Не хватало нам ещё неприятностей с регистором Трениума.
— Я же говорил, ваше величество, — вкрадчиво напомнил царедворец. — Между ними ничего не произошло. Она даже ответила отказом на его предложение задержаться в усадьбе.
— Умная девочка, — Докэста Тарквина вновь перевела взгляд на своё отражение в зеркале. — Когда же он остепенится и перестанет совать свой сучок в любую подвернувшуюся щель? Может, ты дашь ему какое-нибудь лекарство, чтобы поумерить пыл?
— Осмелюсь повторить, ваше величество, — поклонился лекарь. — Слухи о его чрезмерно ревностном служении Диоле сильно преувеличены не только досужими сплетниками, но и во многом самим принцем.
— Ты всегда его защищаешь, господин Акций! — недовольно нахмурилась собеседница, опять подзывая невольницу с сундучком в руках.
— Юноша торопится показать себя мужчиной, ваше величество.
— В его годы Ипий Курс уже водил легионы! — раздражённо вскричала женщина. — А он ведёт себя, как ребёнок!
Собеседник хотел вновь заступиться за принца, но государыня вновь резко сменила тему разговора:
— Ты узнал, чем больна Юлиса?
— Странная история, ваше величество, — шагнув ближе, врачеватель словно ненароком скосил глаза на табурет, и получив нетерпеливый кивок от собеседницы, уселся. — Девушка перенесла сильное душевное потрясение, которое, наложившись на усталость от дальней дороги и тяжёлых лишений, привело к кратковременной потере чувств.
— Неужели родственники так плохо к ней относятся? — усмехнулась императрица.— Разве регистор Трениума не обрадовался новой племяннице?
— Я бы не сказал, — покачал головой собеседник. — Мне показалось, госпожа Септиса искренне переживает за её здоровье.
— Тогда что же её так напугало? — продолжая улыбаться, Докэста Тарквина приложила к груди ожерелье из крупных драгоценных камней.
— Я не всеведущ, государыня, — картинно развёл руками лекарь. — Поэтому могу только предполагать.
— И что же вы предполагаете? — с любопытством посмотрела на него царственная пациентка.
— Бабушка Юлисы случайно обмолвилась о её замужестве.
— Так быстро?! — вскинула подкрашенные брови собеседница. — Клянусь Немигом, регистор Трениума зря времени не терял!
— Однако, сама госпожа Септиса тут же начала уверять, что они вовсе не собираются выдавать замуж племянницу и даже не подыскивали ей подходящего жениха.
— Думаешь, она соврала? — лукаво прищурилась императрица.
— Клянусь Пелксом, ваше величество! — пообещал Акций. — Я обязательно выясню, что за этим кроется.
На самом деле царедворец уже сейчас испытывал некоторое сомнение в том, что правильно понял слова Торины Септисы Ульды. Слишком мало времени прошло с момента появления Юлисы в Радле, а старушка могла просто что-то и перепутать по слабоумию.
После всего, что пришлось пережить мнимой или истинной внучке сенатора Госпула Юлиса Лура, потеря чувств могла произойти по множеству причин: от дурной или непривычной еды до тяжёлых воспоминаний и сглаза. Но лекарь видел, что эта история явно развлекла государыню, и решил ей немного подыграть.
— Я буду ждать, Акций, — кивнула та, протягивая невольнице выбранное ожерелье.
Разомкнув хитрый крючок, рабыня осторожно обвила шею хозяйки золотой цепочкой с драгоценными подвесками.
За ужином императрица, не утерпев, поведала племяннику о назначении нового трибуна Четвёртого Бурепобедного легиона.
Возмутившись, гость, посетовав на всеобщий упадок нравов, горько воскликнул:
— Какое будущее может быть у страны, где командиры покупают свои должности, а не получают их за воинские доблести и таланты!
После чего разговор плавно перешёл на свежие скандалы с участием аристократов и знаменитостей: актёров, поэтов, колесничих, призовых бойцов, знаменитых куртизанок. Племянник рассказал несколько весёлых историй, вызвавших искренний смех тётушки.
Пирующих позабавил приглашённый жонглёр: ловко подбрасывая вверх острые ножи и на лету разрезая ими яблоки. Под аккомпанемент флейты спел несколько песен певец, чей бархатный голос заставил глаза пьяненьких слушателей подёрнуться дымкой воспоминаний.
Бар Акций Новум искренне полагал, что вечер удался. Её величество тоже пребывала в прекрасном расположении духа. Проводив гостей, она направилась в свои покои, приказав лекарю следовать за ней. Расслабившемуся царедворцу внезапно ужасно захотелось поведать Докэсте Тарквине новость, которая вот уже несколько часов вертелась у него на языке.
— Государыня, вам ещё интересно, кого регистор Трениума выбрал в мужья Юлисе? — не выдержав, спросил придворный, когда они шли по коридору.
— Кого? — императрица даже остановилась, уставившись на спутника с искренним любопытством.
— Оказывается, госпожа Септиса не врала, — криво усмехнулся тот. — Они, действительно, ещё ни с кем не подписали брачного договора. Но на следующий день после приезда племянницы к регистору Трениума приходил в гости сенатор Касс Юлис Митрор с Постумом Аварием.
— О боги! — вскричала собеседница. — Неужели ты считаешь, что они хотят отдать Юлису за этого старого лагира?
— Посудите сами, ваше величество, — чуть развёл руками лекарь. — Для сенатора Юлиса семейство Септисом не слишком...
Он замялся, подбирая подходящее слово.
— Состоятельно. Если бы Касс Юлис знал его племянницу достаточно давно, можно было бы предположить, что он ей очень сильно увлечён. Но они никогда раньше не встречались. А Аварий давно мечтает породниться с каким-нибудь знатным родом. Он бы и на кобыле женился, будь та аристократкой!
— Ему больше подойдёт жеребец! — презрительно фыркнула спутница и задумчиво покачала головой. — Ещё до отъезда я слышала, что сенатор Юлис чем-то не угодил Ганию, а Аварий будто бы сумел их помирить.
— Если так, государыня, — торжественно объявил царедворец. — То вполне вероятно, что сенатор хлопотал за Юлису затем, чтобы устроить её брак с Аварием!
— Наверное, так оно и есть, — зевнув, согласилась императрица, подходя к дверям спальни. — Бедная девочка, надеюсь, небожители помогут ей пережить такого ничтожного мужа.
— А если нет, ваше величество? — усмехнулся Акций, входя в комнату вслед за ней.
— Значит, так распорядились боги! — обернувшись, женщина мягко положила ему руки на плечи. — Кому что на роду написано.
Часть 4
Глава I
Законы и обычаи
Судьба казнит, казнит меня. Доколе?
Бичи ее мне душу истерзали,
Шипы ее мне сердце искололи;
Душа и сердце — мук моих скрижали.
Лопе де Вега
Раба своего возлюбленного
Предложение Риаты Лации гвоздём засело в голове её покровительницы, окончательно взбаламутив и без того охваченные смятением мысли. С одной стороны, здравый смысл заставлял её с недоверием относиться к людям, обличённым по-настоящему высокой властью и значительным богатством. Ни разу не сталкиваясь с ними лично и зная их исключительно по книгам и фильмам, девушка тем не менее пребывала в полной уверенности, что те не разбрасываются своими милостями и ничего не делают просто так. Виной тому не какие-то особо вредные свойства характера власть имущих, им просто физически не осчастливить всех страждущих.
С другой стороны, визит Акция продемонстрировал то, что императрица помнит о ней, проявляет заботу, и выходит, что Ника Юлиса Террина значит для неё чуть больше, чем случайная знакомая.
Вот только вплотную познакомившись с местными нравами, девушка испытывала сильнейшие сомнения в том, что впавшей в опалу супруге Константа Великого удастся уговорить регистора Трениума пойти против воли влиятельного сенатора Касса Юлиса Митрора и отказать главному смотрителю имперских дорог в руке своей племянницы.
Вместе с тем попаданка не могла не признать правоту слов Риаты Лации, уговаривавшей госпожу использовать любую, самую призрачную возможность избежать столь нежелательного и просто опасного для жизни замужества. К тому же план отпущенницы по передаче письма казался вполне реалистичным.
Оставалось придумать, как написать письмо, не привлекая внимания домочадцев Итура Септиа Даума. Скорее всего, придётся ломать глаза, выводя строчки при тусклом свете фонаря, предварительно завесив дверь одеялом, чтобы даже случайный лучик ненароком не просочился из комнаты.
Не желая терять времени, она сейчас же принялась слагать эпическое послание Докэсте Тарквине Домните, стараясь подбирать выражения так, чтобы, вызывая сочувствие, умудриться сохранить достоинство, подобающее представительнице столь древнего аристократического рода.
Дело это оказалось неожиданно трудным, а когда начал складываться более-менее связанный текст, сочинительница неожиданно выругалась вслух, сообразив, что напуганная перспективой брака с убийцей, она совсем упустила из виду то, зачем собственно и явилась в Империю.
"Тебя же Наставник предупреждал, чтобы с замужеством не торопилась, — раздражённо сопя, думала Ника. — Дядюшке во всю доказывала, что в глазах окружающих лучше выглядеть бедной родственницей, чем невестой богача, а сейчас сама собралась обо всём написать императрице. Что, если она расскажет кому-нибудь, и о твоём женишке узнает нынешний владелец поместья и его братец — сенатор?"
Констант Великий при всей своей крутизне — далеко не самовластный владыка вроде Нерона или Калигулы из истории её мира. Про одного Виктория Седова читала книгу, а фильм о другом так и не досмотрела до конца, настолько отвратительными показались ей забавы древнеримского садиста.
Власть радланского императора ещё далеко не так велика, и ему приходится считаться с общественным мнением, а жительница двадцать первого века прекрасно знала, как легко им можно манипулировать. И если сенаторы и другие влиятельные персоны посчитают Нику Юлису Террину всего лишь инструментом, с помощью которого Постум Аварий Денсим собирается увеличить свои и без того обширные земельные владения, то это несомненно повлияет на решение императора о судьбе родового имения южных лотийских Юлисов. Тем более что претендентка на него опирается на весьма сомнительный с точки зрения радланских обычаев закон.
Девушка заколебалась. Письмо к государыне могло не только усложнить процесс возврата Домилюса, но и вызвать нешуточный гнев любимых родственников.
Прерывая её размышления, в комнату стремительно вошла хозяйка дома, с порога ошарашив племянницу странным вопросом:
— У вас не сводит икру на левой ноге?
Прислушавшись к себе, Ника ответила:
— Чуть-чуть. А в чём дело?
— Ученик господина Акция принёс для вас чудодейственный эликсир, — гордо, словно сама варила то снадобье, объяснила супруга регистора Трениума. — И просил узнать: не сводит ли у вас икру на левой ноге?
— Тогда скажите ему, чтобы передал от меня благодарность господину Аварию, — попросила девушка.
Кивнув, тётушка вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
"Надо писать!" — глядя ей вслед, подумала племянница, тут же напомнив себе, что зелье передал лекарь, а не императрица.
Промаявшись весь день, она так ничего и не решила, а вечером к ней заглянул дядя. Видимо, жена доложила ему о визите охранителя здоровья государыни, потому что Итур Септис Даум ещё раз дотошно расспросил Нику о встрече с императрицей, выясняя подробности о совершенно незначительных на взгляд девушки деталях.
Поскольку скрывать тут было особенно нечего, она откровенно ответила на все вопросы, кажется, полностью удовлетворив его любопытство.
Похвалив собеседницу за то, что ей удалось привлечь к себе внимание столь влиятельной персоны, регистор Трениума неожиданно поинтересовался:
— Когда вы родились, госпожа Юлиса?
Ну уж эту дату девушка запомнила накрепко и выдала без запинки:
— В тысяча пятьсот двенадцатом году в двенадцатый день месяца Броса.
— А точнее?
— Зачем это вам, господин Септис? — искренне удивилась племянница.
— Господин Аварий попросил узнать, — с таинственным видом сообщил дядюшка, доверительно понизив голос. — Хочет составить ваш гороскоп. Наверное, уже выбирает подходящий для свадьбы день. Астролог ему сказал, что для этого очень важно знать точное время, когда человек покинул материнскую утробу.
— Отец не любил вспоминать об этом, господин Септис, — медленно проговорила Ника, делая вид, будто пытается вспомнить.
Оказалось, что в процессе подготовки к её путешествию они с Наставником упустили великое множество мелочей. Теперь придётся импровизировать, а чтобы не запутаться, девушке в подобных случаях придётся использовать факты из биографии Виктории Седовой.
