— Вот как… — я задумался.
Раз Гвен тоже почувствовала увеличившийся уровень опасности, исходящий от Нормы, значит дело не только во мне.
— Ну… — всё ещё ждала пояснений девушка.
— В прошлом мире Отто, после того, как связался с Озборнами, — я указал взглядом на сцену, чтобы девушки поняли, кого я имею в виду, — сильно облажался с этим реактором. Катастрофически. Проблем от него после было не меньше чем от самого Гоблина.
— Почему ты раньше молчал? — тут же подобралась Стейси.
— Оливия была в Европе, — я развёл руками, — я не могу следить за всеми потенциальными угрозами в мире, к тому же, многое здесь не так. К примеру, реактор Оливии выглядит намного надёжнее. Но нужно убедиться, что строить его они будут подальше от города.
— Никто не станет строить термоядерный реактор в Нью-Йорке, — фыркнула Гвен.
— О, ты бы удивилась…
Тем временем довольная эффектом Оливия начала сворачивать свою презентацию, а на сцену поднялась Лидия Харди — спонсор этого мероприятия. Поблагодарив Октавиус за её выступление, она проводила её уход, а сама осталась для заключительной речи, как все думали, но…
— Сегодня, — начала женщина, — среди нас есть пара приглашённых гостей. Наверняка, вы о них уже знаете, или хотя бы слышали об их выдающихся достижениях. Профессор Карен Коннорс и её молодой коллега Питер Паркер!
Лидия махнула рукой, указывая прямо на меня. Повинуясь её команде, по явно заранее спланированному сценарию, пара осветительных приборов выхватила наши с Карен фигуры из зала.
Какого…
— Этого не было в программе, но я хотела бы попросить вас подняться на сцену и рассказать о вашем выдающемся проекте, — нагло улыбаясь, заявила Харди старшая.
Что за манипулятивные методы?! В приглашении ни слова не было о необходимости нам Карен с выступать. Мы, в конце концов, не ищем инвесторов.
Неужели это такая попытка Джеймисон противостоять конкурентам? Ну точно! Я ведь ни разу не давал интервью представителям её агентства. Зато уже несколько раз обращался к Бюлетен, причём практически всегда через Пейдж. И это конечно же жутко бесило Джеймисон, считавшую свою новостную компанию главным игроком на рынке. Провела меня, сука.
— Я понимаю, что вы не готовились, — продолжала давить Лидия, — но хотя бы пару слов. Никто не просит выдавать ваши секреты, но всем интересно послушать слова изобретателей без посредников.
Зал начал аплодировать, поддерживая слова Лидии. Ситуация безвыходная. Если мы откажемся от выступления сейчас — это бросит тень на репутацию Паркер Индастриз, не говоря уже о том, как данный поступок осветит в своей газетёнке Джеймисон. А если всё же выступим… это ведь головной офис Дейли Бьюгл! Джеймисон подаст это как специальный эксклюзив для своей газеты! И ещё неизвестно как она исказит мои слова и в каком свете подаст их!
И как назло ни у кого из нас нет под рукой камеры. Даже всюду таскающая с собой паучий костюм Гвен при всём желании не смогла бы спрятать его под платьем.
Я переглянулся с Коннорс, стоящей в другом конце зала. Она тоже выглядела растерянной, никто из нас не ожидал такой подставы. Карен пожала плечами и кивнула в сторону сцены. Она что, предлагает мне одному выступать?! Предательница!
Но ничего не оставалось. Я двинулся к подмосткам.
Уже со сцены я осмотрел зал, выискивая фото и видеокамеры. Их, конечно же, было много, но среди приглашённой прессы не было ни одного независимого издания. Только подпевалы Бьюгл. Не стоит и говорить, что ту же Карен Пейдж из конкурирующего — практически объявившего Джеймисон войну — Бюлетен, никто сюда не пропустил бы.
Довольная собой Лидия передала мне слово, а сама отошла в сторону.
— Эм… здравствуйте, — неожиданно для самого себя, я испытал сильнейший приступ боязни сцены и заволновался так, что забыл, как говорить слова.
Так, соберись! Подумаешь выступление перед группой миллиардеров, которое потом перемонтируют на кучу роликов и покажут всей Америке. Ах, где моя паучья маска, когда она так нужна…
Я схватил агрессивно смотрящий на меня невидящим глазом микрофон за горло стойки.
— Моё имя Питер Паркер. Я владелец не так давно организованной компании, о которой вы, наверное, уже слышали «Паркер Индастриз». Доктор Коннорс, — я указал рукой на предательницу, оставившую меня один на один с микрофоном, толпой и камерами, — и её помощница Гвен Стейси возглавляют у нас биохимический отдел.
Я сделал паузу, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Нужно вспомнить методику выступлений и работы с залом. К счастью, мы уже полностью закончили нашу, не использующую сыворотку суперсолдата, версию лекарства, и я могу поведать о нём сейчас.
— Наверное, вы хотите услышать о нашем методе лечения рака, — я дождался подтверждающих возгласов из зала, — я постараюсь быть краток, но нам придётся начать с основ. Пара слов о раке. Если не вдаваться в детали, то раковые опухоли представляют собой сбой скопления мутировавших клеток, которые из-за сбоев в ДНК перестают работать на благо нашего организма, отказываются умирать и вообще, ставят собственное выживание выше нашего. Что довольно эгоистично с их стороны, не так ли?
Я снова взял паузу. Несколько приглушенных смешков и пара выкриков из зала были мне сигналом, что пока всё идёт не так уж и плохо.
— Природа раковых опухолей довольно проста для понимания, но есть вещь, которую гораздо сложнее понять. Если причина появления рака — это случайный сбой в работе клетки, то это должно значить, что чем больше в организме клеток, тем выше должна быть вероятность возникновения рака. Но это не совсем так. Если мы посмотрим на крупных животных, в телах которых намного больше клеток, чем у нас, таких как киты, слоны, даже носороги, то заметим, что они практически не болеют раком. Было много гипотез о том, как именно им это удаётся. Например, теория суперопухолей, которая гласит, что среди раковых клеток, которые непрерывно мутируют, могут появляться новые поколения, так называемые суперопухоли, которые будут пожирать уже родительскую опухоль, со временем полностью уничтожая её, и так до бесконечности. Но вы, наверное, уже слышали, что мы пошли другим путём и не создаём в телах наших пациентов рак для борьбы с раком.
Послышались разрозненные смешки от слушателей.
— Ещё одной отличительной чертой таких крупных животных является повышенное содержание гена супрессора, задача которого находить взбунтовавшиеся клетки и принудительно уничтожать их. И именно этот механизм воспроизводит наше лекарство. Но работа с генами — весьма сложный процесс. А время у пациентов катастрофически ограничено. Поэтому нам пришлось найти механизм быстрого создания необходимых генов. И тут нам снова помогла природа. Так называемые фаги или вирус бактериофага, который является самым эффективным в мире убийцей бактерий. Он внедряет в клетку бактерии свои гены, заставляя её начать производить копии фага внутри себя, до тех пор, пока она не самоуничтожится, выпуская новое поколение фагов на охоту. К счастью для нас, бактериофаги не только чрезвычайно смертоносны, но и крайне избирательны — они не атакуют никакие другие клетки, кроме определённой группы бактерий, свойственной именно этому виду фагов. Позаимствовав эти три ключевых фактора, мы создали наше оружие против рака. Вопросы?
Я выдохнул с облегчением. Кажется, не так уж и плохо вышло.
— Но вы ведь сами сказали, что фаги атакуют только бактерий! — встала одна из выступавших сегодня соискателей, — а ваше лекарство, оружие против рака, как вы говорите, оно способно атаковать человеческие клетки? Ведь раковые клетки не бактерии.
— Избирательно, да. Мы берём образец раковых клеток больного, — я пальцами показал движение, как будто взял щепоть соли, — и «учим» наших маленьких воинов их распознавать и атаковать. Часть из них создают свои копии, другие новые копии гена супрессора, который препятствует образованию новых раковых клеток. Нанести вред здоровым клеткам они не способны. Таким образом, уничтожается основная масса раковых клеток в организме, и усиливается иммунная система для дальнейшей борьбы с болезнью.
— Извините, — вдруг подняла руку Брок, чем вызвала недовольство стоящей рядом Джеймисон, но затыкать девушку она не стала, — получается, что вылечившиеся пациенты обретают иммунитет к раку?
— Нет, не совсем… — возразил я, — мы могли бы так сделать, но за многократно увеличенное содержание гена супрессора придётся заплатить чем-то другим. В долгосрочной перспективе возможно ослабление регенеративных функций или ускорение старения… чтобы избежать побочных эффектов, в течение нескольких месяцев после выздоровления все лишние элементы выводятся из организма, так что, даже если вы уже один раз вылечились от рака, лучше не соваться без защиты в активную зону реактора, иначе — всё по новой.
— Могу я тоже задать вопрос? — вдруг взяла слово Лидия, — почему «Паркер Индастриз»?
— Что? Я не понял суть вопроса…
— Ну, — пояснила Лидия, — вы же занимаетесь биотехнологиями и лекарствами, почему «Индастриз»?
— Ах, вот вы о чём. — наконец понял её я. — Хотя биотехнологии прямо сейчас являются нашим главным направлением, это — не единственный и даже не главный приоритет в перспективе.
— Я так и думала, — она снова повернулась к залу, — на этом, думаю, можно закончить с вопросами и перейти к следующей части…
Я попытался отступить.
— Нет… нет, — она остановила меня, поймав за локоть, когда я хотел было спуститься в зал.
— Останьтесь, — Лидия подарила мне одну из своих профессиональных улыбок, — дело в том, что Фонд Харди, решил оказать поддержку Паркер Индастриз. Если это может способствовать ускорению создания столь многообещающего лекарства, мы просто не можем этого не сделать.
Под шум оваций оживившегося зала и вспышки фотокамер на сцену вышла Фелиция с огромным чеком в руках. Сумма на его лицевой стороне была выведена крупным жирным шрифтом, чтобы все могли видеть семь нулей, словно в каком-нибудь телешоу с призовым фондом.
— Мы не ищем инвесторов, — наклонившись к Лидии, прошептал я, — не продаём акции и…
— Заткнись, пожалуйста, и помаши в камеру, — не переставая улыбаться ответила она мне, — все детали потом.
Вот ведь… я снова в безвыходном положении, не принять это пожертвование я просто не смогу. Хотя я ничем не рискую с финансовой точки зрения — никаких обязательств мы на себя не брали.
Пришлось подыграть семейству Харди.
Фелиция вручила мне чек и осталась стоять рядом, позируя для камер. Сенсация для Джеймисон, так её.
— Пойдём, — шепнула мне младшая Харди и потянула за кулисы.
Мне не оставалось ничего иного как подчиниться и последовать за ней.
— Что за игру вы затеяли? — я отпрянул от девушки, оставив чек в её руках, как только мы скрылись от объективов прессы.
— Это твоё, — улыбнувшись протянула она мне огромный кусок картона, но я не стал его брать.
— Мы не продаём акции и не ищем инвесторов! — повторил я тоже, что сказал её матери на сцене, — ты пригласила меня как гостя.
— Считай это пожертвованием, — заявила она небрежно, а затем выкинула чек в сторону, — это просто бутафория, мы уже сделали перевод на ваши счета. Можешь сам проверить.
— Что? Но зачем…
Она склонила голову набок, словно надеялась разглядеть с такого ракурса что-то, чего не видела прежде.
— Это благотворительный фонд, — напомнила мне она, — почему мы не можем сделать безвозмездное пожертвование? Вы ведь сами выставили счета на своём сайте? А это, — она махнула в сторону сцены, — просто для показухи.
Она права. Мне нечего возразить. Как и Мичам они имеют право обнародовать свой поступок. Тем более — это не налагает на меня никакой юридической ответственности.
— Я сюда не за этим пришёл.
— А за чем же? — с игривой улыбкой на лице Фелиция шагнула ко мне, — может, за этим?
Она достала из своего рукава хорошо знакомый мне листок, что всё это время лежал у меня в нагрудном кармане.
— Когда ты… — начал было я, хотя уже и сам догадался, что она стащила его ещё там в зале.
Помахав листком перед лицом, она поднесла его к губам, обновив след от помады.
— Знаешь, это было довольно грубо, — заявила она, подходя всё ближе, — то, как ты бросил меня той ночью. Тебе стоит искупить свою вину за тот раз, ты так не думаешь?
Она прижалась ко мне вплотную, позволяя оценить соблазнительную мягкость её тела и абсолютно недвусмысленно показывая свои намерения. Я мог чувствовать её горячее дыхание на своём лице и слышать, как часто и гулко бьётся её сердце. Я думал она меня сейчас поцелует. Честно.
Но вместо этого она просто приложила измазанное в губной помаде приглашение к моим губам.
— Питер! — вдруг раздался встревоженный и возмущённый возглас с другой стороны.
По лестнице для персонала поднимались за кулисы Гвен и Мэри Джейн.
— Кажется, тебе пора выгулять своих сучек, — хитро улыбнулась Фелиция при виде конкуренток.
Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
Паркет отстукивал поступь приближающегося бедствия в лице моих девушек по их высоким каблукам. Чутьё, не паучье, а то другое, которым владеет любой мужчина, хотя бы раз бывавший в длительных отношениях, начало подавать тревожные признаки. Я поспешно скомкал улику и снова сунул себе в карман, подальше от глаз девушек.
Фелиция же тем временем лишь чуть отстранилась, но отступать и не думала. Встав у меня за плечом, она заняла выжидательную позицию, поглядывая на приближающихся девушек с вызовом.
— Питер? — Мэри и Гвен заметили отброшенный нами картонный чек, — что происходит?
— Это и я хотел бы знать, — сделал я попытку перевести стрелки.
В этот момент наши слова заглушило нестройным гулом аплодисментов из зала.
— Похоже мама решила заканчивать приём, — как ни в чём не бывало заметила Фелиция, словно не чувствовала напряженности сложившейся ситуации.
— У тебя помада на губах, — зло процедила Мэри Джейн, — вытрись.
Чёрт! Ну Кошка, ну удружила. Я последовал совету своей девушки и стёр отпечаток помады рукавом.
— Так лучше? — я повернулся к девушкам, но Эм-Джей только фыркнула раздраженно в ответ.
