Когда солдаты по приказу посадника Лаэдри без каких либо церемоний волокли Ульяна со стены по лестнице в карцер, старик с трудом мог спрятать в пышных усах свою широкую улыбку. Потому что ему во след снова грохотали орудия крепостной артиллерии, которая должна была теперь то уж точно перемолоть ведьму с землёй. И всех её снежных монстров заодно. Потому что они уже сыграли свою роль, подтолкнув висконта Хавронского к правильному решению.
Старый кайязь ни секунды не сомневался, что без труда выкрутится из сложившейся ситуации. В конце концов, сколько раз он уже попадал в каталажку. И приводы у него были по весьма серьёзным статьям. Ничего, отмазывался. Отмажется и теперь. Тем более с таким шикарным прикрытием как патриотическое рвение и желание покарать предательницу Империи, опасную преступницу и злую ведьму.
Но первые сомнения закрались у него в тот самый миг, когда стрельба вновь смолкла. А ведь они даже до середины двора не дошли. На этот раз грохот канонады сменился ликованием и радостными возгласами солдат, что определённо было хорошим знаком. Однако прислушавшись к перекрикиванию бойцов он быстро смекнул, что это не артиллерийсты убили ведьму, а прибыло обещанное подкрепление из Лаэдри. С мановарами, варджеками и колдунами.
Что само по себе было совсем не плохо. Пусть лучше колдуны воюют с колдунами. А войска поддержат их огнём, если нужно. Такой исход был даже лучше. Колдуны не потерпят предательства. И отомстят так жестоко, что и в страшном сне не привидится. Представление обещало быть знатным и запоминающимся. Но кому-кому, а Ульяну было не по себе от одной мысли о колдовстве и колдунах. Особенно когда последние будут в ярости рвать ведьму на куски своими заклинаниями. Вот и выходит, что отдых за решёткой ещё и впрок пойдёт.
Но когда до бокового входа в угловую башню, где наверняка находилась темница для не столь благородных пленников, осталось пройти несколько шагов, началось нечто неописуемое. Снег у них из-под ног неожиданно начал подниматься вверх, словно над ним более не была властна гравитация. Ну не мог этот лёгкий ветерок сорвать снежные шапки с крыш замка вместе с сосульками. Даже конвоировавшие старика солдаты замерли, обомлев от изумления, и теперь вовсю вертели головами, с тревогой глядя на почерневшие небеса.
Которые обрушились им на головы необычайно тёплым дождём. Для Ульяна это были поистине страшные минуты. Кто его знает, как именно ведьма могла зачаровать эту воду. Но буквально через пару минут всё закончилось, а на прояснившемся небе засияло жаркое летнее солнце. Солдаты оглядывались по сторонам, с удивлением глядя на светло-зелёные пучки травы, что лезла между камней брусчатки прямо у них под ногами. Высыпавший из всех дверей народ искренне радовался долгожданному теплу и цветам, что расцвели в приоконных горшках. Казалось, что среди гомона взволнованных голосов даже слышалось уже почти забытое пение и щебетание птиц.
-Кончено. — выдохнул старый кайязь с таким облегчением, будто пятипудовый камень упал с его плеч. — Вот и допрыгалась, герцогиня.
-Чего радуешься? — недовольно буркнул солдат, встряхнув сухого и невысокого старика. — Шагай давай.
-Повремените, ребята. Это вовсе ни к чему. — тут же сменил тактику Варравский. — Коли ведьма мертва и её проклятье распалось, то и меня держать в застенках ни к чему. Лучше отведите меня обратно к висконту Хавронскому. Готово поспорить, что он меня тут же освободит. А я вас не забуду...
-Ага. А потом нас капитан не забудет, за то что его приказ не выполнили. Так что заткнись и шагай, папаша.
Дисциплина, чтоб её так да разэтак. Тут уже ничего не попишешь и не предъявишь — придётся присесть отдохнуть да поразмыслить. Благо что времени свободного будет много. Но дела, дела то встанут! Если действительно всё оттаяло, а ведьмы лишились голов, самое время начинать прокладку запланированной железной дороги. Тем более, он уже все требуемые бумаги через наместника выправил. И так уже было потеряно слишком много времени из-за капризов герцогини. Сдвигать сроки вправо больше нельзя. Иначе ситуацией могут заинтересоваться в совете директоров и правлении корпорации, а там и до самого господина Блауставия было рукой подать. Вызвать неудовольствие великого визиря Варравский желал меньше всего на свете. Потому что именно его влияние и власть пока ограждали Ульяна от более близкого знакомства с колдунами Ковена Серых Владык. Которые непременно придут за неудавшимся исполнительным директором, если тот подведёт босса слишком сильно.
-Можно только в камеру с окошком ребята? — решил хоть немного отыграть своё безрадостное положение старик, когда его затащили во башню и поволокли к лестнице в подвал.
-Что, темноты боишься? — усмехнулся тюремщик.
-Не то чтобы боюсь. Просто зрением слаб. Не охота сидеть как кроту во тьме. Да и доктор говорил дышать свежим воздухом. — самозабвенно врал старый кайязь. — Пожалейте старика. А я вас не забуду.
-Ага. Когда-нибудь. В следующей жизни. — хмыкнул другой солдат. — Топай давай.
-Зачем ждать следующей жизни, когда можно найти своё счастье в этой? Ведь кайязем не становится тот, кто не умеет решать любые проблемы.
Судя по тому, как бойцы замедлили шаг и притихли, его слова не были брошены в пустую. Так что когда перед ним всё же раскрылась дверь камеры с простым лежаком, в ней обнаружилось небольшое зарешёченное окно, выходящее во внутренний двор. Не лучшая позиция, но понаблюдать за тем, как в замок приволокут труп ведьмы, чтобы вздёрнуть на воротах, вполне удастся.
-Размещайся, папаша. — сообщили солдаты, запуская старого кайязя в помещение. — Как, не темно?
-В самый раз. — усмехнулся Ульян, растирая освобождённые руки. — Кстати, товарищи, кажется это вы обронили...
Возникшие между его пальцев четыре золотые монеты быстро исчезли в лапах солдат, которые поспешили спрятать деньги, прежде чем запереть дверь снаружи.
Вид из окна действительно был не так уж и плох. Хотя толпа народа сильно мешала, в первую очередь своим постоянным мельтешением. Как бы то ни было, пока во дворе замка не происходило ничего интересного, и старый кайязь растянулся на тонком соломенном матрасе лежака гауптвахты, заложив руки за голову и погружаясь в раздумия.
А подумать было над чем. Даже если проклятье ледяной ведьмы полностью исчезло и заморозки больше не вернутся, их последствия никуда не делись. Вырастить травку это одно, а заново засеять поля зерном и овощами в целой стране ни одной ведьме не по плечу. Грядёт голод. Но не повсеместный, а локальный. Который наверняка переживут за счёт поставок продовольствия с других волостей Империи. На чём можно будет неплохо навариться, если будет проложена железная дорога. Которая теперь нужна как воздух, чтобы удержать власть над востоком Новой Умбрии.
Но голод это полбеды. При должном умении его даже можно использовать чтобы сократить издержки на строительстве, потому что местные будут с радостью наниматься чуть ли не за еду и совсем жалкие гроши. Гораздо серьёзнее строительству могла помешать война. А война будет обязательно. И не с голодранцами Свободного Ллаэля, которых наверяка так же неплохо подморозило, а с менитами северного крестового похода. Эти горячие парни с юга, где снега отродясь не видали, наверняка чуть не вымерзли начисто у себя в Леруине. И не надо быть пророком, чтобы догадаться, о чём будет голосить их иерарх в своих проповедях. Старый маразматик Севериус обвинит Империю во всех смертных грехах и надругательстве над Законом Божьим, объявив новый этап своего крестового похода. После чего не только натравит всех уцелевших фанатиков, но и призовёт новые толпы "святых воинов" для свершения "богоугодного дела" войны с Империей. Ну вот почему Менот не вразумит этих долбаных фанатиков, что расшибают лбом половицы и сжигают людей живьём во славу Его? Они ж наверняка рванут всей гурьбой по дороге прямиком на Риверсмит, а потом и дальше на Лаэдри. А строить железную дорогу навстречу бьющейся в религиозном исступлении толпе безумцев, которые вздёрнут на врек просто за то что не можешь пересказать наизусть без запинки все заповеди Канона Истинного Закона не прельщало совершенно.
Устав от этих мрачных мыслей, Варравский поднялся с лежака и принялся мерить камеру шагами в ожидании хоть каких-то новостей. Война была неизбежна. Оставалось только надеяться, что в неё не полезут гномы Рула. Вдали от своих гор они чувстовали себя неуютно. Что не мешало им продавать услуги целых корпусов наёмников всем желающим. Мениты могут сколько угодно презирать приземистых нелюдей, но иерарх наверняка не упустит шанс ухватить себе ещё несколько тысяч профессиональных бойцов с тяжёлой техникой и вооружением. Да ещё и со скидкой. А в умении его проповедников промывать пастве мозги до кристального блеска сомнений даже быть не могло. Так что толпа религиозных фанатиков могла легко превратиться в толпу хорошо вооружённых религиозных фанатиков, справиться с которой будет значительно сложнее.
Так что когда до слуха старого кайязя долетел приглушённый лязг стальных ног варджека по булыжникам мостовой он был счастлив отвлечься от тяжёлых дум и поспешил прильнуть к окну. Легко подтянувшись на высоком подоконнике, он стал свидетелем довольно пугающего зрелища. Собравшаяся встречать спасителей толпа восторженных беженцев, многие из которых наверняка до сих пор не верили своему счастью, спешно расступалась, подгоняемая вошедшими в замок солдатами с тяжёлым варджеком во главе, которые расчищали дорогу для остальной процессии. Одного взгляда на которую было достаточно, чтобы желание поскорее унести ноги куда подальше возникло само собой.
Потому что там вели пленную ведьму. Ульян не понимал, как она вообще могла выжить, но герцогиня Эльза была жива. Как и её сестра, которая снова красовалась ярко-рыжей шевелюрой. Вот только теперь они обе были закованы в цепи, как и каратель с эльфом и ещё каким-то белобрысым парнем. А конвоировали их не кто-нибудь, а гремящие цепями дум риверы, державшие наготове свои проклятые мечи. От одного взгляда на эти здоровенные клинки, покрытые пугающим узором перетекающих из одного в другое лиц, искажённых беззвучным криком, у старика мурашки пробежали по коже.
Поспешно отскочив от окна, он подобно затравленному зверю остановился в центре камеры, проклиная свою беспечность. Сейчас он бы предпочёл оказаться где-угодно, лишь бы там его не смогли достать колдуны и их цепные монстры. Потому что в глубине души он боялся, что где-то в глухих застенках цитадели Ковена Серых Владык его уже давно дожидается точно такой же пропитанный чёрной магией проклятый орготский меч. Потому что трудно придумать более жестокое наказание, чем приковать к оружию, которое сведёт тебя с ума. Превратить в тупое животное, жаждущее крови и живущее только ради битвы. И до конца своей недолгой жизни быть на цепи у надменного колдуна подобно собаке. Без воли, без рассудка, без имени. Только в исступлении бросаться на всякого, кто окажется на твоём пути, ища в битве долгожданной смерти и освобождения от проклятья древних чар.
Но любопытство в конце концов пересилило страх. Он уже слишком стар, чтобы его приковывать к тяжеленному полутораметровому стальному дрыну, пусть и пропитанному чёрной магией с острия до конца рукояти. Да и рановато ему паниковать. Ведь один раз колдуны уже брали его за мягкое, а затем отпустили по приказу великого визиря. Блауставия был одним из немногих, кто имел право приказывать Ковену Серых Владык. Если не напрямую, то через Императрицу, у трона которой он обитал и с которой общался каждый день.
Снова подойдя к окну и аккуратно подтянувшись, Ульян смог разглядеть колдунов, которые теперь общались на ступенях парадного крыльца главного здания замка с висконтом Хавронским. Наверняка договаривались о постройке эшафота для показательной казни и места для отдыха с дороги. Жаль только что слов не разобрать. Но говорили они долго. Слишком долго для решения таких мелочных проблем. Так что когда они всё же разошлись беспокойство старого кайязя только усилилось. Уж слишком глубоко он был замазан в этом деле и если колдуны начнут копать под ведьм, а тем более под карателя, но наверняка выйдут на него.
И тогда его как минимум ждёт очень неприятный разговор.
Но тюремщики не спешили вести его на допрос. Про него будто все забыли. Прошло несколько часов, и Варравский даже успел проголодаться, прежде чем за дверью камеры послышались шаги и начал лязгать ключ в замке.
-Поднимайся, папаша. — пробасил здоровенный детина, вваливаясь в камеру во главе четвёрки до зубов вооружённых бойцов. — Висконт Хавронский желает видеть тебя.
-Да-да. Уже иду. — тут же закивал старик, складывая руки за спиной и подходя к тюремщикам.
И был неприятно удивлён когда на его запястьях защёлкнулись браслеты наручников. Если его хотел видеть посадник Лаэдри, то зачем нужно было заковывать его в кандалы? Но спрашивать у конвоя было как-то несподручно, потому что эти мордовороты тут же лихо его заломали так что не рыпнешься, и поволокли по коридорам и лестницам как опасного преступника, не взирая на годы и седины. Такое обращение в сложившихся условиях пугало старого кайязя сильнее любых угроз, потому что он был уважаемым человеком. Висконт Хавронский просто не мог отдать своим людям таких инструкций. А это значит, что солдатам в замке теперь отдавали приказы другие люди. Вариантов было не так много, так что наверняка теперь тут всем заправляли колдуны.
Когда его приволокли в тронный зал, открывшаяся за высокими дверьми картина подтвердила самые худшие опасения. От былого праздничного убранства не осталось и следа, а обстановка стала ещё более строгой, если не сказать формальной. Теперь перед пустым троном герцога стоял длинный стол, застеленный кумачёвой скатертью, за которым восседала тройка колдунов, что были судьями на этом трибунале. По краям зала восседали оставшиеся высокие гости — все те благородные бездельники, которых он либо обыграл, либо использовал чтобы посадить ордского щенка на трон. Словно стая шакалов, наблюдающая за тем как волки будут рвать на куски добычу, чтобы потом поживиться объедками.
Посадник Лаэдри и комендант замка Аренделл сидели за столом по левую руку от колдунов. Пока что свободные и при оружии. Но судя по их бледным лицам, им уже пришлось выслушать много неприятного в свой адрес. Как и перепуганному белобрысому здоровяку в кандалах, которого удерживало двое бойцов. Варравский уже видел этого парня на поле с ведьмами. Наверняка он был их подручным или наёмником. Скорее наёмником. Судя по крою меховой одежды он был из косситов, и явно не владел магией, поскольку иначе его бы не доверили простым солдатам.
В отличии от стоявшей в центре зала ледяной ведьмы. Дум риверы стояли с двух сторон от неё, держа проклятые клинки наизготовку. Её младшая сестра и эльф, стоявшие по правую руку, удостоились только одного безмолвного тюремщика, готового в любой миг располовинить жертву одним взмахом чудовищного оружия. Судя по всему, они были не такими сильными колдунами, раз им не приставили усиленный караул. Хотя заковать всех заключённых в кандалы тоже не забыли.Что немного успокоило старика, который всё же сбавил шаг, когда его повели к ведьмам.
