Монтер путей господних (общий файл)

Народу в вагоне ресторане заметно прибыло, а официанты тратили на уборку тарелок подозрительно много времени.

Я слушал непобедимого бойца с известной долей скепсиса — половину этих баек мне уже кто-то рассказывал. Вопрос только в том, как скоро лейтенант потеряет чувство меры, и начнет знакомить утонченную публику с неповторимым колоритом казарменной речи. Откровения подвыпившего колдуна плавно скатывались на физиологические подробности, ситуацию надо было спасать. Осрамит ведь, гад, мой светлый литературный образ! Я незаметно стек со стула, вкрадчивым движением протиснувшись к столику спеца.

— Сэр, смею ли я попросить автограф?

Лейтенант надулся от гордости и поставил закорючку на обратной стороне ресторанного меню. Он должен, просто обязан был почувствовать во мне черный Источник, но боевые маги до жути самоуверенны, кроме того, нам свойственно в первую очередь реагировать на шкурку — характерная одежда напрочь отбивала ему интуицию. Впрочем, что-то лейтенанта все-таки смутило, потому что он свернул болтовню и отчалил к себе в купе с бутылкой портвейна в руках.

Дочурка Нэнси с набитым ртом продолжала посвящать в таинства литературы всех, кто имел неосторожность встретиться с ней взглядом.

Я мысленно стонал, проклиная неудавшийся ужин. Откуда мне было знать, какую услугу оказала болтливая девчонка всем, задержавшимся в ресторане? Но это понимание пришло позже, а тогда я мечтал лишь о том, чтобы оказаться в своем купе и закрыться на ключ. Пигалица с кактусом на голове реально рисковала жизнью! Очевидно, мисс Фиберти тоже не улыбалось развлекать скучающих пассажиров, она сослалась на то, что племяннику (мне то есть) вредно переутомляться, и мы сбежали.

Уф!

Причем, выводы из происшедшего мы сделали разные.

— Не думала, что черные маги так общительны, — заявила мисс Фиберти.

— Э?

— Этот лейтенант.

Я только хмыкнул.

— Клара, это общаться черные не любят, а похвалиться — только дай. Как он мог позволить, чтобы в его присутствии другой маг выглядел круче! Надеюсь, ты не поверила тому, что он говорил?

Она тонко улыбнулась.

— Мне показалось, что он немного приукрашивает события.

— Приукрашивает?!

Во мне взыграла настоящая ревность, и я битый час со вкусом портил репутацию армейским спецам. Пусть напишет про них все, как есть! Мисс Фиберти устала хихикать и с бешеной скоростью строчила конспект, когда дверь купе без стука отворилась, а в коридоре обнаружился плечистый жандарм.

— Предъявите ваши документы, пожалуйста.

Температура в купе разом упала градусов на двадцать без всякой магии. Мисс Фиберти скользнула на свою половину, я принялся сосредоточенно копаться в сумке, гадая, где мог проколоться. Из коридора донесся голос полицейского, требующего документы от кого-то еще. Отлично, значит, ловят не меня.

Я спокойно протянул жандарму свой подложный паспорт. Он проверил активность печати, сделал какие-то записи и вернул мне документы. Все, с этого момента я — преступник, поскольку представился чужим именем представителю власти.

— Могу ли я узнать в чем дело, сэр? — мисс Фиберти опередила мой вопрос.

Жандарм вернул ей бумаги и немного помедлил, очевидно, определяя границы возможной откровенности.

— В поезде совершено преступление. Мы просим пассажиров, по возможности, не покидать купе, и не сходить с поезда, не известив инспектора Графта. Его можно найти в вагоне-ресторане.

Жандарм ушел, мисс Фиберти внимательно наблюдала за мной.

— Йохан, я думаю, что тебе будет лучше не выходить из купе.

Да, знаю, обычно белые слишком покладисты, чтобы активно проявлять любопытство.

— Не буду, — пообещал я.

Смысл? Сейчас все равно никто ничего не знает. Завтра слухи расползутся, и легко выясню все самое интересное да хоть у той же Нэнси.

Глава 13

Всю ночь в коридоре топали и вполголоса переговаривались полицейские (и это — первый класс!), а проснувшись утром, я понял, что поезд стоит. За окном вагона плотной стеной цвели вишни, рассерженные пассажиры гудели, от чего возникало ощущение, будто сидишь в улье. При попытке высунуть нос из купе в коридоре обнаружился жандарм.

Что же у них такое случилось, что полицейские как с ума посходили? Задержать экспресс, загнать его на запасные пути какого-то безымянного разъезда и парить пассажиров, половина из которых заплатила именно за скорость!

Узнать, что об этом думает народ, не получилось — завтрак подали прямо в купе. Я заказал себе хлеба, сыра и яичницу с помидорами. В качестве напитка белому полагался стакан молока, но мисс Фиберти сжалилась и взяла себе пива, стоило официанту выйти за дверь, как мы обменялись.

— Что бы я без тебя делал, Клара!

— Стал бы главным подозреваемым, — усмехнулась мисс Фиберти.

— Верно.

За стенкой кто-то с кем-то ругался, но слов было не разобрать. А что там слушать? Поезд стоит, люди опаздывают. Я-то встреч в Хо-Карге заранее не назначал, поэтому единственной моей проблемой было воспалившееся любопытство. По коридору то и дело топали шаги — полицейские водили на допрос пассажиров, начиная с хвоста поезда, значит, искомое событие произошло там. Крупная кража? Снова Искусники? Запрещенная ворожба? А может, я сглазил сам себя мысленно, и мисс Фиберти напишет-таки про зверское убийство в экспрессе? У кого бы узнать...

До нас очередь дошла только к обеду, все это время поезд стоял. И это — трансконтинентальный экспресс, никогда не опаздывающий больше, чем на полчаса!

Первым позвали меня. Я шел, мысленно повторяя формулы медитации, наполовину погрузившись в транс и жалея, что нельзя взять с собой дядькины четки — слишком уж специфическая у них форма. Одно дело дурить людей, которые два раза подряд на тебя не глянут, а другое — врать полицейскому следователю, по определению, способному видеть преступников насквозь. Тут нужен серьезный подход.

Жандармы неплохо освоились в вагоне-ресторане: все столики были завалены бумагами и чьими-то шмотками, папки и коробки с материалами дела громоздились на полу, уверенно вытесняя людей. Тут и там глаз натыкался на неизменный атрибут любой конторы — пустые чашки из-под кофе. Прямо как домой попал. Свободный стул наличествовал только один, на него я и сел, полностью отдавшись ритму медитации. Глаза пришлось раскрыть как можно шире — мисс Фиберти утверждала, что только так они не светятся ехидством.

Меня рассматривал невзрачный тип в штатском, вихрастый, с унылым лицом агента похоронной конторы, но без должного лоска — такой хороших денег не получит. Я не совершил ошибки и не расслабился. Вот бы еще придумать способ, как покраснеть...

— Йохан Китото? — устало спросил полицейский.

Я робко кивнул. Нашего природника, должно быть, в детстве издразнили за такую фамилию.

— Я — инспектор Графт. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

— О чем?

Белые дотошны, откровенны и непосредственны, надо это держать в уме. Идею субординации они воспринимают с трудом, а ритуал общения с вышестоящим безбожно перевирают, не видя в нем смысла. Черному воспроизвести такое поведение нелегко, это тебе не тупая улыбка.

— Например, о животных. Вы любите животных?

— Смотря каких, — это миф, что белые любят всех и вся, — один раз меня укусила собака. Мне было лет десять, а старый мастифф был подслеповат и просто не понял, что к нему подошел ребенок...

— ... и вы умеете с ними обращаться? — невозмутимо продолжил инспектор.

Я старательно пошлепал губами — белые не любят, когда их сбивают с мысли. Может, слезу пустить?

— Да. У моего папы была настоящая ферма, мы проводили там каникулы и праздники...

Когда Йохана отпускал исследовательский раж, он начинал рассказывать о семье, сейчас это очень пригодилось.

— Вы владеете принуждением?

Разговор резко перестал мне нравиться. Йохан, может, и владеет, а у меня такой номер не пройдет. Я открыл рот, чтобы все решительно отрицать, но неожиданно вспомнил одну важную вещь.

— А как же! Я — магистр природной магии.

Ну, Йохан, держись! Ты у меня за это поплатишься.

Глаза полицейских нехорошо заблестели.

— В таком случае, — инспектор жестом фокусника извлек из кармана большую стеклянную пробирку. — Вы можете сказать, что это?

Ему повезло, что он не сунул свою добычу под нос настоящему белому — обморок был бы гарантирован. В пробирке болталось высохшее тельце здоровенного (с мой палец) жука. Я решил не усердствовать в актерском ремесле, аккуратно взял пробирку и сосредоточенно покрутил в руках.

— Такие существа не обитают на северо-западе Ингерники, — без шуток, когда я возился с переделкой голема, то изучил всю литературу о насекомых, которую смог найти. — Чтобы определить точно вид и естественный ареал его обитания, вам лучше обратиться к профессиональному энтомологу. У меня несколько иная специализация.

Инспектор пожелал знать про специализацию подробней, я ласково улыбнулся, вдохнул и начал пересказывать своими словами первую главу "Антологии невидимого" магистра Кинлуори — во всех статьях о рудных бактериях, которые хранились в папке Йохана, эта книженция шла первой ссылкой. Попытки Графта прервать мой монолог успеха не имели. Минут через десять в глазах инспектора появилась тоска, но грубо заткнуть болтливого природника он не решался, очевидно, пару истерик ему уже устроили. Будем снисходительны к несчастному!

— Прошу прощения, о своей работе я могу говорить часами, — пусть знает, что ему грозит. — Но вы ведь не об этом хотели меня спросить, инспектор?

— Да! — воспрянул духом Графт. — Можно ли сознательно управлять поведением насекомых?

Я потер лоб пальцами, чтобы скрыть напряженную складку между бровями. Итак, что мы знаем о белой магии?

— Смотря по тому, что от них требуется. Если действие укладывается в рамки естественного поведения насекомого, создать нужный стимул не составит труда. Важно так же, сколько объектов будет находиться под контролем.

— Допустим, натравить на человека три сотри вот таких вот тварей.

— Именно таких? — удивился я. На мой взгляд, жук был слишком хорошо высушен для свежей мертвечины. — Три сотни? А как их потом переловили?

При таком раскладе шестилапые ассасины должны были возиться под каждой подушкой.

— К нашему появлению они уже были мертвы.

Очень подозрительно. Я снова взял пробирку и осмотрел ее уже другим взглядом (среди полицейских, хвала предками, черных не было, и мои манипуляции с Источником они не замечали). Смутное подозрение подтвердилось: в маленьком трупике сохранилась слабая тень, едва заметный привкус звенящих некромантических проклятий. Белый маг? Как же, как же! Следует ли мне объяснить жандармам, насколько сильно они ошибаются? В принципе, что совой об пень, что пнем по сове, но так, по крайней мере, они перестанут выяснять, какой из меня природник.

Я ковырнул пальцем в носу и изрек:

— Не странно ли, что они умерли все разом? Так, словно жуков оживили при помощи ретроспективной анимации, прежде чем отправить в бой. Интересно, есть ли в поезде маг-аниматор? — кроме меня, конечно.

Ох, бедные мы, черные маги! Достаточно было простого намека, чтобы жандармы с хищным энтузиазмом переключились на новую жертву, белые и природники были мгновенно забыты, а меня бесцеремонно выставили за дверь. Угу, это только до тех пор, пока они не поймут, кто я на самом деле.

Нужно будет выяснить, бывает ли так, что к Королю посылаешь одного, а отправляется другой. Потому что зверское убийство в экспрессе налицо (я отчетливо представлял, что могут сделать с человеком насекомые с такими здоровенными челюстями), однако сгрызли не дочурку Нэнси. Понятно, почему мы стоим — полицейские опасались, что твари разбегутся (живые насекомые так бы и поступили, но анимированные трупики можно было спокойно собирать совком). Однако мы с мисс Фиберти целый вечер проторчали на глазах десятка людей и лояльного боевого мага. Армейский эксперт — не некромант, но активный черный Источник почувствовал бы непременно, так что алиби у нас железное.

Осталось понять, кто несет ответственность за мои испорченные нервы. Не могли другой экспресс найти для своих фокусов, уроды!

— Говорят, в последнем вагоне убили пассажира, — делилась добытой информацией мисс Фиберти. После моего разговора с инспектором допрашивать белых перестали, а еще через полчаса экспресс тронулся с места. — Вроде, зарубили топором. Кругом море крови! Его жена, бедняжка, нашла труп, вернувшись из ресторана. Ее увезли целители.

— А кем был убитый? — хотя, для профессионального убийства способ больно экзотический. Другое дело — личная месть.

— Государственным алхимиком.

Возмутительно. Убили алхимика! Нужно содействовать раскрытию этого преступления хотя бы из профессиональной солидарности. Я изложил мисс Фиберти добытые на допросе сведения, надеясь на свежий взгляд. Она возбужденно заблестела очками.

— Убийство при помощи черной магии!

— На самом деле — глупость несусветная, — не поддержал я нездоровый энтузиазм. — Проще было ножом пырнуть.

Пришлось рассказать мисс Фиберти о подлой привычке НЗАМИПС писать отпечатки ауры со всех инициированных черных магов. Бывает, конечно, стихийное Обретение Силы, но способности в готовом виде не даются, нужен учитель. Я до зомби-тараканов дошел самостоятельно, потому что у меня академическое образование плюс опыт участия в Круге, а у самоучки шансов нет — слишком высока цена ошибки.

— Сейчас некромантия — редкий талант. Уверен, мастеров, способных поднять зомби, можно пересчитать по пальцам, оказавшись под подозрением, они сдадут проштрафившегося ученика, не моргнув глазом.

— Возможно, ты переоцениваешь информированность полиции, — предположила мисс Фиберти. — Я, например, о зомби-насекомых услышала впервые.

— Сейчас не поймут — потом догадаются. Это вопрос времени! Отпечаток ауры не стухнет. Убийце даже в Краухарде не скрыться — гонять будут с гиком по всей стране.

— У вас все такие законопослушные? — удивилась она.

— Нет, у нас все такие склочные. Когда тебя с детства парят соблюдением закона, жить не дают и дерут за каждый чих, а потом появляется какой-то перец с амбициями, это сильно раздражает.

Да, черные — не образец групповой солидарности, если есть возможность пнуть конкурента без вреда для себя, большинство так и поступит. Нечего подставляться! Преступления у нас совершаются, в основном, под влиянием эмоций или по причине воспаления хитрости, а черным рецидивистом-убийцей может быть только армейский эксперт со стажем и никак иначе. Мисс Фиберти предложила еще варианты, но разумным был только один — убийца уверен, что отпечатка его ауры в НЗАМИПС нет. Хотел бы я знать, как это можно устроить (просто ради спорта).

Последний всплеск любопытства заставил меня пройтись в хвостовой вагон и полюбоваться на двери двух опечатанных купе. Остаточные эманации черной магии ощущались даже в коридоре, снять отпечаток ауры с такого очага мог даже криворукий "чистильщик". На обратном пути едва разминулся со знакомым армейским магом — лейтенант Трейч был мрачен как смерть и, судя по обилию амулетов, при исполнении. Как гражданскому инспектору удалось припахать его к делу, оставалось загадкой.