Они приближались к жилому куполу другого корабля, перед ними была полупрозрачная стена.
И там, снаружи воздушного шлюза, стояла женщина. Она выглядела сгорбленной, старой, очень неподвижной. Одетая в поношенный, сильно залатанный комбинезон, она опиралась на что-то вроде палки, импровизированной из куска металла корпуса.
Джофиэла отвлекло то, насколько старой выглядела сама поверхность жилого купола: испещренная следами ударов микрометеоритов, потертая, местами пожелтевшая от времени, но все же нетронутая спустя тысячу лет. Джофиэл, или его прототип, собственными глазами видел, как космические корабли улетали к звездам всего двадцать субъективных лет назад. А теперь это.
Он попытался сосредоточиться на женщине. Ей, наверное, тысяча лет. Ни один человек никогда не жил так долго на Земле.
Он все еще не решался заговорить.
— Лета, Пул. Чего ты ждешь от нее, чтобы она запела? — Никола протиснулась вперед. — Меня зовут Никола Имри.
Женщина протянула одну руку, похожую на клешню. Никола осторожно взяла ее, обхватив обеими руками, как будто защищая птенца, подумал Джофиэл. Он всегда знал, что Никола способна на нежность, если ей этого хочется.
Женщина, казалось, реагировала на Никола очень медленно, как будто у нее было мало энергии, ее маленькое тело было невыносимо тяжелым. Теперь он увидел, что ее волосы были белоснежной копной, стянутой сзади. Ее лицо с мелкими чертами было пустым и странно гладким, без морщин, как мог ожидать Джофиэл. Словно изношенное возрастом, лицо из старого камня.
Голос был шепотом. — Имри. Я когда-то знала эту фамилию. — Тем не менее, ее глаза сияли, и она улыбалась.
— Вероятно, мою мать. Она была членом Всемирного сената. Органа ООН.
— Должно быть, это она. — И она с ледяной скоростью повернулась к Джофиэлу. — И я знаю тебя — или, по крайней мере, твой шаблон.
На Джофиэла это произвело странное впечатление. — Вы можете сказать, что я виртуал?
— Меня зовут Сьюзен Чен. Когда-то я работала в полиции разума, до прихода ксили, до Перемещения. Да, я могу распознавать виртуалов. Я родилась в Пекине, в Объединенной Азиатской Республике. Гражданка мира, какими мы все были в те дни, когда у нас был мир...
Когда она присоединилась к их маленькому кругу, опираясь на свою палку, ее история, казалось, выплыла наружу. История, которую она, возможно, хранила тысячу лет, если действительно была одной из первоначальной команды, подумал Джофиэл.
— Я родилась в 3626 году.
— Всего через пять лет после меня, — сказал Джофиэл.
— Я всегда следила за подвигами вас, Пулов. Все эти грандиозные червоточины. — Она улыбалась? Ее лицо было таким неподвижным, что трудно было сказать. — Мне кажется, я была слегка влюблена в тебя.
Никола закатила глаза. — Ну, это просто типично.
— Но потом произошло Перемещение и Рассеяние. Наш корабль был зеленым, назывался "Тыква".
— И мы оказались здесь. Я единственная, кто остался. Последняя из команды, первоначальной команды. Там были дети. Вы увидите... Они внизу, в долинах, в долинах ксили. Я живу здесь одна, в куполе. Команда находится в долинах. Вы увидите. У нас была технология АВТ — мы пытались скрыть это от призраков...
— Мы всегда знали, — спокойно сказал призрак.
— Видите ли, мы подумали, что должен быть свидетель. Один из нас, оригиналов, который помнил Землю, должен быть там, чтобы рассказать историю из первых рук. Мы копили то, что у нас было — я имею в виду АВТ, — но время шло. Нас осталось десять человек, потом пятеро, потом двое, потом я осталась последней из первоначальной команды. Я была последней. Но я никогда не была одинока. Майкл Пул всегда был со мной. Когда я отчаялась... Я знала, что ты спасешь нас. Я знала!..
Джофиэл нахмурился. — Всегда с тобой? Не понимаю...
— Ты всегда был со мной... — Сьюзен Чен вздохнула и, казалось, обмякла, возможно, теряя сознание. Никола поддержала ее, а Харрис бросился вперед, потянувшись за своей аптечкой.
Посол самодовольно повернулся. — Люди — мой объект изучения. Какие вы очаровательные.
Никола посмотрела на него взглядом, полным чистой ненависти.
16
После первого месяца на плато призраков, как назвала это Сьюзен Чен, — месяца, который команда "Коши" потратила в основном на обеспечение своего физического выживания, — Чен сказала, что у нее есть для них предложение.
— Вы знаете, что мы работаем на призраков, там, на планете. Я имею в виду, в долинах ксили. Где растут здания ксили.
Никола усмехнулась. — Где растут здания ксили. Сьюзен, что за реплика!
Собственная улыбка Сьюзен, как и все выражения ее лица, была наброском. — Нас — я имею в виду, своих товарищей по команде, своих подопечных — заставили искать артефакты ксили. Теперь призраки намерены отправить отряд вниз, чтобы забрать то, что мы собрали. И они приглашают вас присоединиться. Вас будет несколько. Возможно, трое или четверо для начала. Вы познакомитесь с моей командой. Мы сможем показать вам, как работаем. Призракам, я думаю, будет интересно, как мы взаимодействуем, две команды, разделенные таким временем. Им нравится исследовать нас.
Эта увядшая улыбка стала еще более ледяной. Джофиэл подозревал, что в одном этом слове "исследовать" заключался целый мир ужасов.
Он сказал: — Предполагаю, что это опасное задание.
Сьюзен пожала плечами. — Они предпочитают отправлять людей в места, которые, по их мнению, слишком опасны для призраков. В конце концов, это станции ксили. Хотя, как мы подозреваем, их назначение мало понятно даже призракам.
Станции ксили. Еще слова, от которых Джофиэла бросило в дрожь.
— Но мы выжили на протяжении веков, несмотря на эти потери. И научились осторожности. — Она посмотрела на Джофиэла. — Я бы порекомендовала вам отправить отряд. Надзор призраков не всеведущ. Возможно, это принесет пользу.
Никола и Джофиэл обменялись голодными взглядами. С тех пор, как их привезли сюда, прошел разочаровывающий месяц, месяц, в течение которого они не делали ничего, кроме сплочения, поскольку, похоже, им предстояло долгое, если не постоянное, пребывание в этом мире. Все это омрачалось унылым бременем на сорок процентов большей силы тяжести. Они мало путешествовали, еще меньше видели, ничему не научились. Даже Сьюзен после той первой бурной встречи, казалось, стеснялась разговаривать с ними.
И Джофиэл осознавал, что вынужденная адаптация экипажа к тюремному заключению была ужасным отголоском того, через что Сьюзен и ее команда прошли столетия назад.
— Согласен, — немедленно сказал он. — Спасибо, Сьюзен. Вопрос в том, кто пойдет?
— Ты и я, — огрызнулась Никола. — Это на первый раз.
— Послушай, я виртуал. Вдали от человеческих технологий мне понадобится проекционное оборудование.
— Вряд ли это проблема. Если Сьюзен права насчет возможного преимущества или опасности, нам нужно быть начеку. Может быть, еще кто-нибудь. Харрис? Наш постоянный эксперт по призракам. А еще у Харриса медицинское образование. Он может хорошенько осмотреть людей из "Тыквы". И он может нести тебя на спине, Джофиэл. Твой вспомогательный модуль, сто сорок процентов силы тяжести и все такое. Поделом ему.
Сьюзен кивнула. — Я буду сопровождать вас. В последнее время я редко отваживаюсь спускаться в долины — обычно только тогда, когда с моей командой случается какая-нибудь катастрофа. На этот раз сделаю исключение, ради возможности поговорить. Призраки могут подслушивать, но возможности будут.
Никола коснулась ее плеча. — Ты замечательный человек, Сьюзен Чен. Ну давай же. Давайте покончим с этим.
17
Все трое должны были спуститься с плато призраков примерно на восемьсот километров к востоку на планетный объект, который Сьюзен, приложившая, помимо всего прочего, все усилия для составления глобальной карты Губера c, назвала "Долина ксили номер пять".
Они вчетвером забрались, как сразу узнал Джофиэл, в то, что, очевидно, когда-то было корпусом типового флиттера "Пул Индастриз", первоначально перевозимого кораблем рассеяния "Тыква". Двигательные установки были давным-давно сняты, оставив оболочку для жизнеобеспечения человека, которая теперь была заключена в клубок веревок призраков. Сам корпус сильно состарился, и в его интерьере каждая поверхность была истерта до гладкости, изношенные мягкие части сидений заменены сшитыми вручную подушками и одеялами. Джофиэлу было странно осматривать то, что для него было современной технологией, столь явно состарившейся: приборы управления кораблем, отсоединенные или инертные; умные экраны, вероятно, пустые в течение тысячелетия.
Когда аппарат оторвался от земли, очевидно, удерживаемый инерционным полем призраков, ощущения движения почти не было. Но вид из иллюминаторов был поразительным.
Харрис Кемп вытаращил глаза, прижавшись лбом к иллюминатору рядом со своим сиденьем. — Оглянитесь назад на это плато. По сравнению с ним Тарсис на Марсе похож на глиняный пирог. И эти долины...
Сьюзен казалась странно довольной, подумал Джофиэл. Как будто гордилась своей планетой-тюрьмой.
Долина ксили номер пять оказалась обширной рифтовой долиной, глубокой и длинной, с отвесными стенами, одной из нескольких огромных трещин в планетной коре, которые отходили от гигантского выступа плато. Джофиэлу казалось очевидным, что эта особенность не имела ничего общего с эрозией проточной водой, как Большой каньон Земли; это было не что иное, как именно трещина в коре.
Аппарат опустился в долину, пролетев вдоль одной из огромных стен. Освещение было скудным, облака сгущались в плотном слое атмосферы этого мира, но все же они были достаточно близко к стене, чтобы разглядеть детали. Джофиэл не был геологом, но он распознал признаки прошлых катастроф в сложных слоях. Здесь слой базальта, реликт какого-то мощного вулканического извержения, выпирал из стены по мере эрозии более мягких пород. Над ним был слой осыпавшихся камней, огромных и угловатых, словно сброшенных чудовищным цунами. Над этим пластом что-то похожее на песчаник, отложенный каким-то исчезнувшим океаном.
И тут и там, цепляясь за пласты или свисая одеялами со скалы, бледная, почти извиняющаяся зелень.
— Жизнь, — сказала Никола, глядя вдаль.
Харрис застонал. — Хотел бы я, чтобы у меня были инструменты получше, чем мои собственные глаза, чтобы наблюдать за всем этим.
— Может быть, в следующем путешествии, — пробормотал Джофиэл. — Если сможем заставить призраков доверять нам немного больше... Но это точно жизнь, Сьюзен?
— Действительно, это так. И родом с Губера c, насколько мы смогли судить, в те дни, когда у нас были средства для его изучения, когда жили некоторые из первоначальной команды. Наряду с первыми поколениями, которых нам удалось в некоторой степени обучить.
— Однако, анаэробная, — сказал Харрис. — Здешняя жизнь. Все, что мы видели до сих пор. То есть, она не использует кислород.
— Правильно, — сказала Сьюзен. — Это то, что мы выяснили. Вы понимаете, что густой воздух этого мира насыщен углекислым газом — один он давил бы примерно в пять раз больше, чем вся атмосфера Земли. Продукт всего вулканизма, без сомнения. Он задерживает много тепла, делая планету теплее, чем она имеет право быть на таком расстоянии от звезды.
— А углекислый газ в воздухе — это то, чем питается здешняя жизнь. Существует своего рода метаболическая цепочка, которая использует солнечный свет, чтобы заставить углекислый газ вступать в реакцию с другими газами и минералами с выделением водорода — и именно рекомбинация водорода, по-видимому, обеспечивает энергией более крупные и сложные растения. И животный мир. Водород играет ту же роль, что и кислород в наших мирах. Что ж, опять же, мы так думали. Мы так и не смогли провести тщательное обследование. Видите ли, этот мир настолько велик, что его континенты остались в основном островами, отрезанными друг от друга, и, похоже, были опробованы совершенно разные эволюционные стратегии. Как будто было несколько планет, сжатых в одну. Призраки держат фауну подальше. Мы так и не смогли рассмотреть ее поближе. Но в любом случае скоро это не будет иметь никакого значения.
Команда "Айленда" слушала это, как наэлектризованная.
Джофиэл сказал: — Вы говорите о предстоящем событии — вспышке новой.
— Действительно.
Харрис кивнул. — Мы с Ашер еще поработали над этим. Эта звезда становится все более нестабильной с каждым разом, когда мы на нее смотрим. Скоро произойдет кульминация в виде сильного события — возможно, всего через несколько месяцев — да, это будет что-то вроде новой звезды. И этот мир будет разрушен.
Никола хмыкнула. — Просто нам повезло.
Чен покачала головой. — На самом деле, возможно, и нет. Призраки удерживали нас тысячу лет, но вскоре мы заподозрили, что они были здесь еще дольше. Долгое время. Вы можете лучше увидеть доказательства в безвоздушных мирах. Например, спутники самого Губера c. Структуры, видимые в телескопы, которые у нас тогда были.
— Но теперь, видите ли, здесь мы, вид, с которым призраки незнакомы и, я думаю, не могут понять. Потому что, с точки зрения призраков, мы внезапно вырвались из системы, которую посетили ксили. И у нас есть аномалия призрака червоточины, с его плохими новостями для себе подобных... Возможно, в результате призраки ускорили свой проект.
Джофиэл попытался обдумать это. — Сьюзен. Какой проект? Вы предполагаете, что призраки имеют какое-то отношение к событию на новой?
Но прежде чем она успела ответить, флиттер нырнул, накренился, наклонился.
Джофиэл выглянул из окна на убегающую землю. По дну большой долины извивалась река — сама по себе могучий поток, но, очевидно, не она создала эту огромную геологическую рану. И там, прямо впереди, что-то вроде бледного, молочного свечения. Цвет, который Джофиэл узнал после своего пребывания в Солнечной системе, даже при тусклом освещении этого затянутого облаками мира.
— Это корпусная обшивка ксили, — сказала Никола.
— Действительно, — тихо сказала Сьюзен.
Они замолчали. Флиттер нырнул и устремился вниз, неподвластный никакому человеческому контролю. И вскоре под носом пронеслось бледное искусственное сооружение, сложное, c наружной коркой, закрывающее землю. Когда флиттер опустился, Джофиэл разглядел то, что могло быть городским пейзажем, россыпью блоков, пирамид и кубов, колонн и башен — но во всем этом была какая-то хаотичность, из-за которой равнина выглядела так, как будто она была покрыта огромными кристаллами соли, возможно, высыпавшимися из какого-то шва.
Флиттер продолжал снижаться, пока мягко не коснулся земли.
Каким бы нереальным он ни был, Джофиэл осторожно спустился по ступенькам флиттера на поверхность планеты.
Твердый, теплый камень под ногами. Воздух тоже был теплым, густым, мутным, гуще любого тумана, и сопротивлялся его движениям, когда он пытался протолкнуться сквозь него. Это было все равно что пробираться вброд по дну океана.
Сьюзен Чен терпеливо стояла, пока Джофиэл, Никола и Харрис Кемп, нагруженный рюкзаком, генерирующим виртуальную реальность, делали медленные, исследовательские шаги. Она сказала: — Некоторые люди чувствуют клаустрофобию в этом воздухе. Как будто они тонут.
