Но я отвлёкся, нужно было решать, кто пойдёт с Ниночкой. Кроме чисто моральной поддержки, тут ещё и вопрос коммуникации, не особо Ниночка рвалась учить язык, а с придуманным детьми суржиком, который быстро освоила практически вся усадьба, ей и нужды особенной в изучении языка не было. Тем более, что, будучи практически главной в усадьбе и поваром, это другие были гораздо больше заинтересованы в том, чтобы, Ниночка их поняла, а не наоборот. Словом, не было у неё особенной нужды и мотивации учить язык, а тут русского в клинике никто не понимает. Нет, можно было бы и эту услугу включить в договор об оказании помощи, и клиника бы пригласила переводчика, но как-то никто об этом не подумал. Вася вроде начал немного лучше балакать на каталанском, Петрович сам учил язык и Васю подстёгивал, как его самого Виктория, если я правильно причинно-следственные связи вижу. Но когда посмотрел на мужа и без пяти минут дважды папу, я ещё и унюхал от него винный запашок. Вася как-то слишком впечатлительный оказался, и наверно Петрович ему накапал "для храбрости", полечил, по русской и чисто мужской методе. Да и толку от него такого рядом с Ниночкой сейчас. Вспомнил, как Верочка его материла, что и в прошлый раз от него толку почти не было. Любит он свою драгоценную Ниночку, обожает, только любовь она ведь такая разная. Из всех, порывалась на правах медика сунуться Лена, но я это пресёк и пошёл сам, а куда деваться. Да и толку от меня, как от переводчика будет больше, чем от кого-нибудь другого, да и я здесь хозяйка и начальник, если вдруг придётся какие-нибудь решения принимать...
Знаете, много раз слышал от акушеров после родов фразу "мы родили" и всегда хихикал по поводу неё. Больше не буду. Меня как увели вслед за сестрёнкой, так и закрутили, завертели всей этой предродовой суетой с Ниночкой и мной в качестве переводчика. Всё шустро, отработанно, проверено и надёжно: клизма, обмывка, бритьё, перестилание, переодевание, помолиться не желаете, ну, и ладно, вина рюмочка, чай горячий сладкий... Вот датчик на руку оденьте... А вот этот приборчик на другую... Пальчик уколю, анализы взять надо... Вот на этом приборчике как схватка начнётся на кнопочку нажмёте и держите, пока не закончится, он пищать будет... Зубных протезов нет? А серёжки из ушей и кольца с пальчиков пока лучше снять, мы родственникам отдадим. Очень хорошо... Какие-то ещё пожелания?... Сейчас вас доктор смотреть будет... Помните заставка была какая у советских мультиков — "карусель, карусель...", вот и у меня было ощущение, что нас обеих закрутила такая карусель. Нет, Ниночку положили на кровать, и почти всё делали с ней, не поднимая её из кровати. А вот мне доставалось гораздо больше. Меня переставляли, если я мешался, я толкал вместе с сёстрами кровать, когда нужно было отвезти сестрёнку на УЗИ, привезти обратно, повернуть, помочь Ниночке рубаху задрать, ЭКГ надо снять... Да, всё и не упомнить. В какой-то момент деловитая монашка всунула мне в руку чашку с горячим чаем, а в другую пирог с рыбой и стояла рядом, пока я не съел, а Ниночка лежала — дремала... Меня даже посетила совершенно пораженческая мысль, что сейчас придёт доктор и скажет, что мы немного погорячились, что все поторопились и будем считать сегодняшнюю ночь тренировкой. А рожать будем через недельку или две, и можем сегодня ехать домой отдыхать и отсыпаться после такой нервной встряски... Мечты, мечты, где ваша сладость...
Несколько раз заходил доктор, такой серьёзный дядечка с проседью и очень располагающим лицом, говоривший на идеальном кастильском диалекте, благоухающий дорогим трубочным табаком и мужскими духами. Даже вспомнилась когда-то виденная фраза, что доктор обязан иметь дорогой ухоженный здоровый вид. К слову, никакого мятого или даже не очень мятого халата, а выглаженный со стрелочками светло-салатовый костюм из куртки и брюк. Поговорил через меня с Ниночкой, потрепал её по голове и сказал, что всё у нас хорошо и перекрестился на висящее над Ниночкой на стене распятие. Тут с набожностью вообще очень строго, все кругом сплошные католики, правда и то, что мы с Ниночкой не католики никого не злит и не вызывает никаких гримас. А потом за нами просто пришли и покатили кровать в родильный зал, где переложили на акушерский стол с задранными ногами, я на этот ужас без содрогания даже смотреть не могу. Меня уже чуть раньше переодели во всё местное и одноразовое, а тут совсем запаковали, наружу только глаза оставили. А потом мы с Ниночкой начали рожать. Хорошо, что я был занят тем, что вытирал с Ниночкиного лица выступающий пот, давал ей понемногу пить кисленький сок через трубочку, а ещё переводил все команды доктора и ответы Ниночки. Никто не орал дурными голосами, как в гестапо, нет, сестрёнка стонала, и ей было очень больно, но всё как-то без чего-то запредельного и садистского. А потом из Ниночки достали не червячка, а какого-то растопыренного красного сморщенного лягушонка, который не открывая зажмуренных глазёнок раззявил беззубый рот и запищал, что все встретили довольным одобрительным ропотом. Нам предъявили междуножие перевёрнутой вниз головой моей племяшки, что, вот убедитесь, писюна нет, значит так и записываем, что девочка получилась. Лягушонка плюхнули на живот Ниночки и сестрёнка скосила глаза на дочку приобняв её, а одна из сестёр стала освобождать Ниночкины грудки, к одной из которых приложили эту сморщенную красную страшную писклю, она так и поскуливала, пока её рот не заняли маминым соском на обширной груди. А вот дальше мне резко поплохело. Я только собрался возмутиться, что ребёнка уже достали и чего вы там внизу у моей сестрички возитесь? Как из под кучи белья укрывающего ноги сестрёнки показался судя по глазам над маской улыбающийся доктор и на окровавленных перчатках держал... Брррр... Нет, девочки, врачи — они точно ненормальные! Доктор держал в руках и протягивал вместе с ним порадоваться что-то круглое размером немного меньше круглой буханки ржаного хлеба, по цвету как сгусток запёкшейся крови с изрезанной поверхностью, как у мозга, наверно, всё в крови. И он мне эту гадость показывает и радуется. Тут мне и поплохело, я поплыл, но бдительные сёстры тут же мне под маску сунули нашатыря и я был вынужден с доктором порадоваться, что послед гладкий, ровный, без дефектов. И что его скормят Ниночке сегодня — завтра. Мне опять поплохело, но нашатырь никто убирать не подумал, и отдохнуть — полежать мне никто давать и не подумал. Гады такие! Оказывается, там внутри в матке вместе с ребёночком есть ещё послед, к которому пуповиной дитёнок прикреплён. А то, что его скормят роженице, так в природе даже травоядные мамаши свой послед съедают. Куча своего родного белка, который очень даже организму кормящей мамочки пригодится. А в природе нельзя оставлять такие привлекательные для хищников следы, которые наведут на детёныша. Словом, нормальные люди послед давно не выкидывают.* Сырьём такое съесть наверно всё-таки далеко не каждая сможет, а вот при желании приготовить и вкус замаскировать — совершенно не проблема даже плохому кулинару. А организму роженицы очень полезно и нужно.
Относительно моего состояния. Вспомнился диалог из Али-Бабы: "Ты куда, Зейнаб?", "Кажется в обморок, я там не была ни разу...". Но у этих чертовых медиков не забалуешь, чуть что, сразу нашатырь в нос суют. Пока я болтался между тут и там, и вёл искусствоведческие беседы с врачом о красоте последа, мою племяшку уже запеленали, а Ниночку вместе с ней переложили на привезённую в родильный зал кровать и повезли в палату. Ну, и я держался за кровать, чтобы не упасть, всё-таки стресс для меня оказался великоват. В палате меня и Ниночку частично переодели, поменяли часть белья, а потом пришёл доктор с деловитой сестрой, которая быстро и умело распеленала нашу малявку, которой это совершенно не понравилось и она снова попробовала пищать, но всё делалось быстро и ловко. Прямо на пяточках специальным синим маркером написали какой-то номер, потом браслетики с таким же номером застегнули на ножках ребятёнка. Её взвесили, обмерили, сообщили мне, что родилась замечательная здоровенькая девочка, почти три шестьсот и ростом пятьдесят два сантиметра. Мне и Ниночке показали и при нас пересчитали по пять пальчиков на каждой ручке и ножке, сложили ножки одинаковой длины, открыли и посветили в беззубый рот с розовым языком. Племяшка — наш человек, немного срыгнула на доктора, за издевательства, но этого монстра такими мелочами точно не проймёшь, он только гыгыкнул на это. Показали какие-то голубые глазёнки, раздвинув пальцами веки, ещё раз её обтёрли, запеленали и приложили к мамочкиной груди. Нас торжественно поздравили и оставили одних. Фу! Ужас! Кажется, эта бесконечная ночь никогда не кончится...
Потом вошла сестра, и отдёрнула шторку на окне напротив Ниночкиной кровати. В окне оказалась не улица, а коридор, в котором появились Петрович, уже неплохо датенький Василий и Лена, которые начали радостно махать нам руками. Не смотря на уговоры сестры, червячка на руки я взять, не рискнул, так, что к окошку показывать малявку понесла медсестра, а с той стороны нас азартно снимали на телефоны. Потом меня ещё долго подкалывали, что у меня на этих фото такое выражение на лице, просто умора. Ага! Сами бы родили, а потом умничали. К счастью, всех быстро выпроводили, вернули ребёнка Ниночке, в нашей палате тоже погасили свет, оставили только дежурную подсветку и меня тоже отпустили. Я поцеловал Ниночку, чего-то пролопотал, типа, поздравляю и очень рад, даже заставил себя чмокнуть подставленный лобик червячка и счастливый как никогда смылся к остальным, где меня встретили как героя — покорителя Арктики и Новой Гвинеи и мы поехали домой. Почувствовавшая, что я не в себе на мои колени залезла Хрюша, и всю дорогу ко мне прижималась, успокаивая, как могла, только от запахов фыркала...
Дома героев — родильщиков встречали только самые стойкие, а это Рамона, Виктория, Елена и Аля с Мульчёй и Бусей. По поводу последних, в первый вечер подросшая Буся наверно попутала немного берега и видимо решила наехать на Мульчу. Ага. Обломитесь! Мы, с Алей придя из ванной, наблюдали уже финал, как я понимаю. Буся сидела попой в углу и пыталась отворачивать в сторону свою прохиндейскую чёрную моську, по которой сидящая напротив неё Мульча ритмично выдавала тычки передней лапой, но, не выпуская когтей и коротко негромко мявкая при удачных хуках попавших в собачий чувствительный нос. Буся в эти моменты чуть взвизгивала, а лапы у Мульчи твёрдые, сам чувствовал не раз эти её невинные тычки, как кулачком бьёт. Аля чуть не ринулась свою любимую спасать, но я придержал её:
— Аля! Ты думаешь, что Мульча стала бы так делать без причины? — Её молчание стало ответом. — Не лезь, они сами разберутся, а Мульча твоей малышке ничего плохого не сделает. И воспитание никто не отменял даже для собак...
Алёнка — умничка, сумела подавить порыв слепого обожания, и мы прошли к постели. Хрюша сидела немного в стороне и делала вид, что она-то здесь совершенно ни при чём. Мульча с нашим приходом тоже закончила воспитание. И Буся побежала жаловаться Але, как её — бедненькую щеночку обидели старшие злые тётки. Собственно, это и была единственная на моей памяти разборка между нашими звериками. А Буся, да и остальные наши бельгийки уже вымахали ростом точно больше мамы Берты, которую мы все видели. А когда в конце октября к нам приехал отдохнуть Фишер с семейством, у него чуть не случился сердечный приступ, оказалось, что у нас все три собаки — переростки, все три почти на десять сантиметров в холке выше стандарта для кобелей, сучки ещё меньше должны быть, при этом совершенно здоровые и пропорционально развитые. Просто, по стандартам породы Бельгийские овчарки относятся к средней размерной группе, а наши по размерам уже в большой, где Бордосы, Восточно-Европейские овчарки, Кавказцы и другие. Есть правда ещё гиганты — доги, мастиффы и ещё несколько пород. Но я слышал ещё, по словам нашей бульдожной мамы, что в Европе вообще почти все собачьи стандарты мельчат, что у нас почти все служебные породы крупнее, чем принято в Европе.** Карл быстро вычислил главную причину невиданного роста наших собачек и как коршун налетел на Ниночку, которая с опытом выкармливания по правильной книге Хрюши и этим щенкам готовила правильную и полезную еду, правда всегда немного больше, чем положено и её очень радовало, что мелочь уплетала всё без остатка. Карл безуспешно пытался объяснить, что так "нужно" и так "правильно"! Ага, объясните нашей поварёшке, что кого-то она должна недокармливать. Словом, никакого раскаянья от неё Карл добиться не смог. А наши мелкие, уже и мелкими-то их звать как-то не совсем логично, носятся по усадьбе три красивые бельгийские лошадки ростом уже больше взрослых собак. При этом идеально выдрессированы, Нунда с Вальтером вообще чудеса творят. И если бы только положенные команды вроде "Сидеть" или "Ко мне". Вообще, я подумал, что не зря Вальтер их учит командам на немецком, по-немецки они действительно как-то сочнее и более ярко звучат. А так в поместье все уже знают, что Берта — самая старшая, Нунда — самая умная, а Буся — самая хитрая, Аля правда считает, что Буся — самая красивая... И теперь, когда ночами эта красавица своими за сорок килограммами наваливается на ноги, это совсем не радость. Я и Хрюшины навалы не люблю, а эта ещё тяжелее, так, что пара толчков ногами и граница разъяснена, даже просыпаться для этого не надо...
Васю отвели и положили спать, и тут же примчалась Елена Николаевна, которая услышала нашу ходьбу. Лена пошла спать, а Петрович умыл руки, дескать, рассказывать должна Донна, которая была в эпицентре, а они снаружи ждали. О том, что девочка три шестьсот и пятьдесят два сантиметра все уже по телефону узнали, и кое-кто даже фотографии сморщенного красного червячка получил. Ну, пришлось рассказывать. Я рассказал, правда, для Рамоны пришлось переводить, и мы с ней так и не поняли, чего эти лошади так ржали. Тоже мне, Петросяна нашли. Я просто честно рассказывал, что чувствовал, и что происходило, и как мне поплохело, когда мне под нос окровавленный послед совать стали. Я там чуть сознание не потерял, а я эти ухахатываются, Виктория вообще сидит и слёзы утирает. И Петрович с ними за компанию веселится. Ну, не гады? Потом уже перед самым сном Аля меня спросила, что я, правда, ничего про роды не знаю? А откуда бы мне знать? Ага! Мужики садятся и долгими зимними вечерами рассказывают друг дружке про роды во всех пикантных подробностях. Я вообще, только сегодня про послед впервые узнал, и что он должен отойти гладко и ровно, чтобы ни одного его кусочка в матке не осталось, иначе беда может быть. Почему доктор и радовался, и мне показывал, что у Ниночки всё полностью и как положено отошло. Вообще, жуткое это мероприятие, просто не представляю, как это пережить можно. Кошмар кошмарный и жуть жуткая. И совершенно не понимаю, как червячок в животе помещается, и как из него человечек получается, ещё меньше понимаю. Нонсенс...
Мою новую племянницу нарекли Анна Мария Альба ВерОника Монсеррат, а нарекать её втихаря возили в монастырь Рамона с Паулой, и переупрямить двух насмерть упёршихся каталонок наверно не получилось бы ни у кого. Анной её хотели назвать Ниночка с Васей и свекровью, да и Ленуська была не против. Мария — небесная покровительница, никуда не денешься. Альба — это как у нас Света, словом, в честь меня — любимого, ведь Саган — это белый. Про ВерОнику это уже я подсуетился, типа в честь Верочки имя. А Монсеррат — это по месту рождения. Нет, можно было и просто прийти в мэрию и записать ребёнка по справке из клиники. Но это не очень прилично, как без юбки с голыми ногами по улице ходить. Лучше, если кроме справки из больницы есть выписка из церковной книги, у мусульман выписки делают имамы, тут мусульман со времён мавров хватает. Так, что мы решили не нарушать традиции. К слову, под эту сурдинку я загнал всех наших русских оформлять резидентство Испании, кроме Али и Валеры, у них уже в Германии всё оформлено. Не очень хорошо, наверно, но я сказал, что без этого могут быть проблемы с регистрацией ребёнка, когда родится, да и Ленуську в школу лучше отправлять с уже каким-то статусом родителей. Да и по поводу виз и сроков пребывания не нужно голову ломать и бояться пропустить какие-нибудь установленные сроки. Ни у кого никаких проблем не возникло, оказалось, что моего поручительства как крупного землевладельца и работодателя, при этом гражданки Евросоюза, более чем достаточно. А Нюська — гражданка Испании просто по факту своего рождения. Тоже мне гражданка, червячок сморщенный, хотя уже округляется местами и становится на ребёнка похожа.
