Тайные тропы Бездны. Книга вторая

Часам к тринадцати дня Сквозняк прибыл в Жупеевскую школу. Здравствуйте, я ваша тётя! Не ждали? Книжку Тургенева "Ревизор" читали? А "Му-му"? Щас я вам тут наведу порядок. Выйдя из министерской машины, Сквозняк нахмурил брови, как можно грознее. Ему всё здесь не нравилось. Что за дебилизм? Уже около школы всё вызывало отторжение. Ёлочки и те, посажены под линеечку. Каждое деревце и каждый кустик подстрижены, всё параллельно и перпендикулярно. И не соринки, не пылинки, не веточки. Даже окурка возле школы нет. Это же показуха чистой воды, а с этими явлениями мы боремся. Ха — усмехнулся Сквозняк — они ещё и стволы деревьев побелили и бордюры покрасили эмалевой краской. По-ка-зуш-ни-ки!!! Надо без предупреждения приезжать, а то они за одну ночь навели порядок. Ну, хоть боятся меня, и то ладно. Но, всё равно, спуску они не дождутся. Кровопролитие произойдёт в любую погоду. И оно произошло...

Сама школа сияла чистотой: на стенах ни одной кляксы из грязи, ни тебе "граффити", ни похабной надписи. Вымытые окна радостно отражали свет, перила на входе ослепительно блестели, гранитные ступени сияли чистотой. Сквозняк вспомнил заплёванный вход в своё министерство и оскорбился. Они здесь над нами издеваются? В самой школе, с прошлого приезда сюда Сквозняка, стало ещё чище. Прямо у них тут какая-то болезненная тяга к стерильности, аж противно.

Гордо задрав нос, Сквозняк, в сопровождении семенящей за ним Короткой, проследовал в директорский кабинет: надо уже начинать чморить директрису, забывшую, что такое дидактика и кому надо заносить. А то ей жизнь стала мёдом казаться.

В кабинете директора самой директрисы не оказалось, зато там ошивался учитель математики со смешным именем. Вот кого Сквозняк на дух не хотел видеть: он помнил этого товарища по пьянке в местном ресторане и как тот ловко обвёл его вокруг пальца. Тогда, конечно, Сквозняк расслабился, вот враг и смог его облапошить. Но сейчас такого не произойдёт. Сейчас он банкует, и зайдёт он прямо с козырей. Математик радостно бросился к Сквозняку и начал объяснять, что директор прибудет с минуту на минуту, а пока ему велено сопровождать большого специалиста по школе. Можем зайти хоть куда. Хоть в спортзал, хоть в кабинеты, хоть в мастерские, да хоть в медпункт.

О школьном пищеблоке этот балабол не говорит, отвлекает — подумал Сквозняк. Небось, все продукты разворовали, а детей кормят брандахлыстом с солью.

— А что у вас в пищеблоке творится? — пристально глядя на математика, спросил Сквозняк.

Тот смущённо отвернулся, и только что ножкой не стал шоркать.

— Ну, вы понимаете, — промямлил математик. — Такое дело...

О, как! Спеклись, родимые — обрадовался Сквозняк и закатил обличительную речь. Сквозняк не говорил — он красиво вещал перед немногочисленной публикой. Играл голосом, как кошка фантиком. С таким талантом надо на сцене выступать.

— Вот с пищеблока и начнём осмотр, — авторитетно промолвил он, закончив кидаться обличительными фразами. Короткая восхищённо смотрела на начальника. Вот же дура.

Пока шли до пищеблока, Сквозняк заметил, что в школе хорошо дышится, даже туалетами не пахнет. Может они туалеты заколотили гвоздями от греха подальше? Поэтому он зашёл в ближайший туалет "М". Увы, не заколотили, а устроили из туалета операционную. Сволочи, что ещё скажешь.

Войдя в столовую школы, Сквозняк опешил от чистоты и порядка. Столовая обслуживала детей с часу дня до четырёх, а буфет работал с девяти утра до шести вечера. Но в буфете надо покупать перекус за свои, а в столовой кормили бесплатно. Сейчас уже в столовой за столами сидело человек пятнадцать детей. У раздачи никто не толпился, так как к сидящему ребёнку раздатчик из числа старшеклассников подвозил тележку с блюдами. Ребёнок вручал раздатчику талон, а тот с тележки на стол ставил блюда. Столы стояли строго в два ряда, а не в разнобой.

— Это потому, что у нас сегодня по утверждённой раскладке испано-французская кухня, — смущённо начал объяснять Никодим гостям. — Тот дальний ряд, для тех, кто предпочитает испанскую кухню, а ближний ряд, кто любит французскую.

Испанская кухня, французская кухня — Сквозняк немного офигел, то есть пришёл в замешательство. Он не верил, но Никодим сунул ему в руку сегодняшнее меню. Прочитав его, Сквозняк ещё больше офигел.

— Это, что такое? — начал читать он меню. — Фабада по-астурийски, пататас бравас, тортилья, эмпанада (завёрнутое в тесто), гамбос аль-аджилло (креветки с чесноком).

— Это испанская кухня, — просветил его Никодим.

— Ага, — буркнул Сквозняк и продолжил читать. —

Супы. Луковый суп — soupe à l"oignon gratinée. Консоме — Consommé. Вторые блюда. Потофе — Pot-au-feu. Котлета де воляй — côtelette de volaille. Цыпленок Парминьяна.

— Ээээээ, — протянул Сквозняк.

— Согласен, — покаянно произнёс Никодим. — Вы тоже заметили? Цыпленок Парминьяна — это из итальянской кухни. Повара немного перепутали.

Гость ничего не сказал, а продолжил читать, потихоньку зверея:

— Закуски. Салат Нисуаз — salade niçoise. Десерты. Профитроли — les profiterole.

— Хотите убедить меня, что всегда так кормите детей? — насупился Сквозняк. Стоящая рядом тётка тоже насупилась.

— Кормим, однако. Предлагаю попробовать наш обед. Вы, что предпочитает? В смысле — какую кухню? У деток можете поинтересоваться: нравится им или нет, — стал ловко соблазнять гостей Никодим, прям елей в уши лил.

От блюд несло умопомрачительными запахами. Нос Леопольда Львовича казалось сейчас открутиться, да и нос тётки начал активно принюхиваться к пище.

— Только из общего котла! — подняв вверх палец, веско произнёс Сквозняк. — Нам специально приготовленный обед не нужен. Нам надо прочувствовать, что дети едят.

Прочувствовать решили, попробовав блюда и той и той кухни. Тётка предпочла французскую, а сам Сквозняк больше склонился к испанской. Он внимательно наблюдал, как повар, пребывающий в полной меланхолии, накладывал ему в тарелки пищу из общего котла. Ничего специально приготовленного не наблюдалось. Снимать пробу с приготовленной пищи гостям предлагалось, сидя у отдельного стола, стоящего в уголке. Раздатчица из старшеклассников ловко расставила тарелки на этом столе и увезла свою тележку. Сквозняк не успокоился, а пошёл выспрашивать детей, как им нравится такая пища:

— Нравится, нравится, хватает, хватает, — донеслось до него несколько голосов, а одна бойкая девчонка со смехом прокричала: "Даже остаётся".

— А что делаете с тем, что остаётся, — автоматически спросил Сквозняк.

— Как, что? — смеясь, прокричала та же бойкая девица. — Доедаем, даже не хватает.

Ладненько — подумал Сквозняк — сейчас мы заценим вашу кухню. Может эту пищу есть невозможно. Понапридумывают всяких импортных названий, а по сути, несъедобный брандахлыст. Но, когда Сквозняк подошёл к своему стулу, то зазвонил его телефон. Посмотрев на входящий номер, Леопольд Львович скорчил гримасу: звонила дражайшая его половина, жена Софочка, это которая стерва.

Никодим скромно отошёл на два шага в сторонку, чтобы не слушать разговор супругов. А послушать разговор было бы интересно.

Сквозняк: Да!

Софочка: Что делает мой заинька?

Сквозняк: Твой заи....я работаю в Жупеевской школе, Софочка. А ты как там?

Софочка: О! Мой кроличек трудится не покладая лапок! Весь в заботах. Я скучаю по своему медвежоночку.

Сквозняк: Работа — это мой долг, Софочка.

Софочка: А рыбка моя, что-нибудь сегодня клевала? Или рыбку мою голодом там морят? Дорогой, ты что-нибудь там кушал, или опять пирожки вместо обеда?

Сквозняк: Да, кушаю, я, кушаю (немного раздражённо). Нас тут в школьной столовой кормят.

Софочка: А, что там кушает, мой котёночек в этой убогой столовой?

Сквозняк: Твой ко... я тут кушаю фабаду по-Астурийски, пататас бравас, тортилью, эмпанаду — это такое что-то завёрнутое в тесто, гамбос аль-аджиллу кушаю, это креветки с чесноком.

Софочка: Леопольд! (голос Софочки приобрёл стальные нотки). Ты это в какой такой школе такое кушаешь? Или опять со своими шалавами по ресторанам закосил? Козёл старый!

Сквозняк: Софочка....(испуганно).

Софочка: .......!!! (удалено цензурой).

Сквозняк беспомощно заозирался по сторонам: весь его вид, пот на лбу и молящий взгляд, говорил о том, что он в отчаянии.

— Момент, — встрял Никодим. — Леопольд Львович сообщите драгоценной Софочке, что ей придёт видеоотчёт о вашем посещении школьной столовой с предоставлением заверенной копией меню. Всё будет в ажуре.

Сквозняк, перекрикивая темпераментные выражения и обвинения, сыпавшиеся на его бедную голову от разбушевавшейся Софочки, сообщил ей, что ей пришлют видеоотчёт. Леопольда Львовича, как кинозвезду, здесь уже снимают на видеокамеру, а кино пришлют по электронной почте. Соответственно скоро Софочка, солнышко и лапочка, может посмотреть, как её воробышек ест школьную пищу. Как из-под земли вдруг рядом появилась Алёнка Батракова с видеокамерой. Ну, эта девица хорошо владела искусством съёмки. Она во всех ракурсах показала, как бодро употребляют школьную пищу представители министерства, а рядом с ними, сидят и едят обыкновенные школьники, причём все рады. Видеокамера ничего не упустила: и меню, и оформление столовой, и улыбки посетителей, и тётку, сидящую рядом со Сквозняком и преданно заглядывающей ему в глаза.

Дальше всё пошло, как по маслу. Современная техника она такая: Сквозняку пообещали как можно быстрее перебросить это видео Софочке. Мы же люди с понятием: имеем понимание в душевных отношениях. Сквозняку пришлось, пребывая в некотором трансе, с кривой улыбочкой съесть свою порцию. Конечно, это всё вкусно, но Софочка испортила аппетит. Поэтому, решил Сквозняк, он в отчёте напишет, что детей в этой школе кормят "так себе", что можно прочитать и как "упаси Боже заходить в эту столовую". Хвалить местную кухню он решительно не намерен. Да это и не главное. Главное — это дети, а в этой школе к детям скотское отношение со стороны администрации и учителей. Инклюзивность здесь и не ночевала. Вот, например, он выяснил из поступивших в министерство сигналов вопиющий факт. В школе учатся детки из многодетной, а значит, дружной и работящей семьи Качиков. Многодетные семьи, как известно, это опора государства, а здесь злостно подрубают эту опору. Подумать только: двое представителя этой семьи сидят дома и болеют уже больше месяца, а учителя даже не побеспокоились об их самочувствии и не выразили свою заботу родственникам. Это вопиющее безобразие, хорошо описано в доно... в письмах неравнодушных людей из этого посёлка. Нет, мы стеной встанем на защиту демократических завоеваний, костьми ляжем, соляными столбами прорастём.

— Мы не пойдём осматривать ваш спортзал, а тем более медпункт, — вытирая губы салфеткой, веско произнёс Сквозняк. — Мы сейчас сядем в машину и прокатимся до жилья учеников по фамилии Качики, и выясним, почему к ним такое плохое отношение со стороны учителей. Гнойный нарыв надо вскрыть.

— Как скажете, — обречённо проговорил учитель математики. Весь его вид говорил, что он тоже считает себя виновным в таком безобразии и гнойном нарыве. И это правильно. Если математик продолжит хорошо каяться, то, может, его минуют кадровые выводы: отделается строгим выговором. Хорошо бы вообще закрыть эту школу вместе с её кружком художественной самодеятельности.

До участка, принадлежащего большой и "дружной" семье Качиков, доехали быстро и с попутным ветерком. Оказывается, министерского шофёра местная школьная администрация тоже уважала и не забыла. И ему вынесли немного перекусить. Шофёр остался доволен.

По приезду к жилищу Качиков любезный гид Никодим подвёл комиссию к неказистой калитке, ведущую на участок уважаемых людей. Сам дом Качиков, внешне походил на строение, построенное людьми, однозначно подсевшими на вещества. За высоким, но каким-то кривым забором слышались громкие крики людей и заполошное кудахтанье курицы. Никодим, как сопровождающий, толкнул калитку, но сам первым не вошёл на участок из вежливости к гостям из области. Он вежливо пропустил их первыми войти к Качикам. Те и вошли первыми, а Никодим остался на улице, стараясь не отсвечивать ехидной улыбкой.

Мимо Сквозняка и его сотрудницы с душераздирающим кудахтаньем пронеслась довольно упитанная курица и шмыгнула между ними в приоткрытую калитку. Выскочив на волю, птица, продолжая причитать, высоко подпрыгивая и заполошно махая крыльями, побежала по улице, куда глядели её глаза. Лишь бы подальше от этого дома, где из неё собрались сделать ужин.

Реакция семьи Качиков на вошедших к ним гостей, культурно говоря, оказалась неоднозначной. Во-первых, это они открыли калитку, куда убежала курица. Это событие вызвала крайне нервную реакцию у присутствующих во дворе дома представителей этого семейства. Курица сказала всем тю-тю и помахала крылышками, а её совсем не для забавы сегодня ночью украли из курятника тётки Зинки Полищучки, выращивающей самых упитанных и вкусных курочек в посёлке. Кроме этого, хоть курочка упитанная, но на всю дружную семью её мяса явно маловато. Грубо выражаясь, жрать в доме Качиков сегодня, кроме украденной курицы нечего. Ведь все представители этого семейства зарабатывать не могли из-за своей непроходимой тупости, агрессивности и рукожопости. Они могли что-то спереть у соседей, собирать и сдавать алюминиевые банки, на большее у них работоспособности и фантазии не хватало. Даже огорода с картошкой у них сроду не имелось: ведь картошку надо кому-то сажать в землю, а такая работа считалась в этой семье в падлу. Зачем картошку самим сажать, если её можно украсть у соседей? Железная логика. Как говорится, глупость водит людей по кривым дорогам. А по прямым дорогам Качики ходить не умели. Большая беда пришла в эту семью со смертью Грини Весёлого, который приторговывал дурью, и кормил всю свою непутёвую семейку. Выходы на торговцев дурью уже нарисовались, но это не быстрое дело, поэтому семья откровенно голодала. Из-за этого в ней и происходили внутрисемейные разборки, выражавшиеся в словесной перепалке матом и драками. Да ещё два малолетних спиногрыза, вместо того чтобы ходить в школу и там кормиться в школьной тошниловке, хорошо устроились уложившись на кроватях. Говорят, что болеют и не могут ходить. Скорее всего, это голимые враки: просто спиногрызам совсем в падлу стало учиться и тырить из школьной столовки еду. Сволочи малолетние, не хотят кормить родную семью. Вот теперь пусть живут на бич-пакетах и воде. В школе тоже все сволочи: сами жрут свою еду, а Качикам не дают. Короче, накипело. А раз накипело, то надо подраться, ибо одной успешно сворованной курицы на всех не хватит. Стихийно семья разделилась на два фронта ситуационных союзников: тех, кто украл курицу, и тех, кто хотел поделить её мясо поровну, хоть и не участвовал в краже.

Поэтому, когда Сквозняк и его коллега Короткая вошли к ним во двор, страсти уже накалились до предела. Кроме этого, из-за рукожопости упустили курицу, и та стала бегать по двору, уворачиваясь от голодных двуногих тварей, желающих её съесть. Два конфликтующих фронта схлестнулись, пока ещё словесно, но вскоре должна произойти драка. Курица — стала тем спусковым крючком, который привёл к давно ожидаемому побоищу. По-другому и не должно случиться. Ведь на кону стояло всё: или немного набитый желудок или опять сидеть на диете. Перед тем, как Сквозняку войти, стороны как раз темпераментно выясняли между собой кто из них носитель нетрадиционной сексуальной ориентации. Выходило, со слов спорящих, что все присутствующие являлись, в той или иной форме извращенцами различных мастей: кого-то зачислили скотоложцем, кто-то стал считаться ярко выраженным голубым или розовым, в зависимости от пола.