Попадос-3 Главное, выбить танки. Часть 3

— Но немцы не дадут нам оружия для защиты наших семей, от украинцев. А местные, как только расправятся жидами[9] и восточниками примутся за наши семьи. Вы что, пан генерал, хотите их погубить? — на лице поляка заиграли желваки. А командир корпуса, стараясь говорить, как можно спокойнее, произнёс:

— Об этом вам полякам было нужно думать гораздо раньше, и когда в конце восемнадцатого века, в пику России, создавали украинство, как идею антироссии. И потом, когда, захватив эти территории, двадцать лет назад, стали вести себя как будто вы тут хозяева навечно. Выпустили демона, теперь он начнёт пожирать вас. А так мы за вас, и за ваши семьи, отомстим. Потом. Но отомстим. Или вы думаете, что у меня сердце кровью не обливается, что славянских женщин и детей будут просто рубить, в том числе и лопатами, какие-то животные. Да знаю, вы хотели не такого, но люди получают не то, что они хотят, а то, что они добиваются. Вот, вы поляки и добились, чего так долго добивались. В том числе и предав свои славянские корни, обозвав себя сарматами[10].

— Но детей то почему? — в сердцах вырвалось у поляка, — Они то что сделали?

— А потому что мы, с вами, имеем дело с алчными и продажными, кровожадными рогулями. Которые считают, что их все обидели и мечтающие со всеми поквитаться. И теперь они видят для себя возможности получить гроши и попановать. Отыгрываясь на тех, кто заметно слабее их. И ответить не может. И вина на том, что они стали такими во многом лежит на вас, на поляках.

Поляк поморщился в ответ и произнёс:

— Так значит вы, пан генерал, отлично понимаете, к чему приведёт ваш отказ дать нам оружие, но всё равно отказываете. Это же будет тысячи жизней! — майор с вызовом посмотрел на комкора, а тот поморщился и печально ответил:

— Берите выше, пан майор, это будет десятки тысяч, если не сотня тысяч жертв. Старики, дети, юные девушки. Которые падут жертвами вашего шляхетского чванства. И созданного вами, поляками, демона свидомизма[11]. А украинизация всегда будет проводиться только так, через насилие, кровь и ужас. Это деукраинизацию нужно проводить иначе, разрешить всем тем, кто называет себя украинцем, а не малороссом платить на грошик, с рубля, меньше. Так что оружия я вам не дам. Но могу дать пару советов.

— Каких ещё советов? — смотря, набычившись, на Власова, буквально выдавил из себя поляк. А генерал-майор, наклонившись к майору произнёс:

— Перебирайтесь все в города, особенно перевозите туда семьи. В городах вам будет легче их защитить. А свидомым будет тяжелее до них добраться. Не привлекая внимание немцев. Ну а второе, как только мы выйдем в лесную зону, я прикажу всё трофейное оружие не уничтожать, а собирать в укромных местах. Найдёте ваше счастье, нет, ну не обессудьте. Это всё что я могу для вас сделать. И есть ещё вопросы, которые вы, пан майор, хотели бы обсудить?

— Нет, — поморщившись, и помотав головой, ответил майор Бобр, — Больше ничего не хотел, пан генерал.

И пока происходил этот разговор в лагере, а штаб всё так же располагался в месте дислокации отряда тяжёлых танков, происходило постоянное движение. В том числе и для обеспечения прорыва кавалеристов стали перемещаться танки. И тут Власов увидел, как у поляка стали стремительно расширяться глаза, и он произнёс:

— Jezus Maria! Matka Boska Częstochowska![12]

Генерал оглянулся и увидел что мимо них проезжает КВ-1 ближайший борт которого был испещрён раковинами, от многочисленных, под сотню, попаданий снарядов. Несколько из которых, калибром в тридцать семь миллиметров продолжали торчать из брони танка. Из командирского люка на башне которого возвышалась голова лейтенанта Жарких. И комкор произнёс, глядя на него:

— Что с танком приключилось, товарищ лейтенант?

На что сверху радостно послышалось:

— Нарвались на засаду батареи немецких зениток, товарищ генерал-майор. Открыли, было дело, огонь в упор. Сразу их из танка не заметили.

— Да, слеповаты наши танки, — кивая, в знак согласия, произнёс командир корпуса, а потом продолжил расспрашивать, -Таранили их, лейтенант?

Услышав в ответ, с уже отъезжающего танка:

— Нет, товарищ генерал-майор, не успели. Они нам гусельку сбили, но те что шли сзади, их выстрелами из пушек уничтожили.

— Понятно, ну продолжайте выполнять задачу, товарищ лейтенант, — только и ответил Жарких генерал-майор.

— Вот такие у нас танки пан майор. Причём они у нас как раз с осени тридцать девятого и имеются. И, пожалуй, наши переговоры, на этом, мы, и завершим, — произнёс, повернувшись, после того как танк проехал, к польскому майору, Власов, — Мне необходимо продолжить управление вверенными войсками. А вас товарищ старший лейтенант НКВД выведет за периметр. Можете быть свободны, пан майор.

А потом Власов посмотрел на Гончарова и добавил:

— А вы товарищ старший лейтенант все такие схроны отмечайте на карте. Возможно, пригодиться нашим диверсантам и партизанам. И проводите пана майора, за линию сторожевых постов. Пусть уходит.

Бобр и Гончаров отошли, а Власов с сожалением посмотрел на пустой котелок, отставил его и направился к штабному автобусу. Очень скоро должен был начаться рейд кавалеристов к аэродрому. И было необходимо обеспечить прорыв для них охранного периметра. И поддержку их рейда хотя бы на первоначальном этапе. Пусть на этом участке действовали и словаки, а не немцы.

5

Комкор лично проводил кавалеристов в рейд. Сначала нанеся удар по словакам танковыми частями, при поддержке всей оставшейся боеспособной артиллерии. В основном конной артиллерии, для которой ещё имелись снаряды. Компенсируя малое количество артиллерийских орудий их манёвренность. И для большой подвижности эти орудия, вместе с их расчётами и запасом снарядов, на передках, таскали танки. В частности, те самые захваченные у немцев бывшие польские танки 7ТР. У которых легкие повозки для транспортировки телефонного кабеля были заменены на конные пушки с их с передками. Остальные же орудия, временно сведённые в одну артиллерийскую группу, перемещали все доступные машины. Включая и средние Т-28. На борту одного из которых Власов разглядел и красноармейца Николайчука. Всё также с поставленным на сошки танковым пулемётом, но из-под каски, которого, выглядывал край уже не свежих бинтов. Но, благодаря использованию танков в качестве артиллерийских тягачей, в общем, получилось обеспечить весьма высокомобильную артиллерийскую поддержку наносившему удар по словакам отряду.

И удостоверившись, что удалось и прорвать фронт словаков, и довольно быстро, и главное без потерь, ввести в него кавалеристов, Власов приказал сворачивать эту операцию и возвращаться на ранее занимаемые позиции. Ну а сам решил было направиться к своему штабу. Предстояло не только организовать приём грузов. А подтверждение на то, что его отправка ночью произойдет, была уже получена. При этом в ответной передаче Власов указал на то, что, для не пересечения потоков бомбардировщиков и легкомоторных самолётов необходимо их развести не только по высоте. Но и сделать так, чтобы, подходя с юго-востока, тяжёлые машины, не доходя, до трассы полёта лёгких машин, сбрасывали свой груз на световой сигнал и отворачивали на юго-запад. Ну а лёгкие машины должны были, подойдя с северо-востока, совершать посадку уже ориентируясь по своему сигналу. А в дальнейшем совершать взлёт на северо-запад. Не пересекаясь как с коридором тяжёлых машин. Так и теоретически находясь вне района сброса грузов. Даже не проходя его. При этом костры, для организации сигналов, были размещены в вырытых ямах. Что бы быть менее заметными с поверхности земли. Но продолжали быть хорошо видны с высоты.

Но и в свете полученных разведывательных данных надлежало ещё и несколько изменить план по прорыву из этого леса. До этого генерал-майор хотел было ударить на север, а только потом, обогнув истоки рек повернуть войска в направлении на селение Войницы. И заняв этот населённый пункт выйти к трассе, проходящей через этот населённый пункт, который к тому же находился на самом конце железнодорожного тупика. И заняв переправы через реку Турья ожидать подхода кавалеристов. Которым он разрешил при отходе бросить тяжёлое вооружение. И даже выходить к своим, небольшими группами. Рассеявшись, перед лицом противника. Сообщив, что их там будут ожидать до рассвета девятого числа.

Но получив сообщение, что западнее леса позиции начали занимать части немецкой сорок пятой пехотной дивизии вермахта, а восточнее лесного массива находилась сборная солянка из охранных частей, в том числе и люфтваффе, комкор решил нанести удар там. Понимая, что организовать взаимодействие разнородных, плюс принадлежащих различным структурам частей невозможно. А значит удар буде более эффективным там. А только потом, обогнув позиции сорок пятой дивизии противника, уже выходить к селению Войницы. Хотя Власов и предполагал, что основным его противником, на следующий день, будет именно эта дивизии. Но основные боевые действия с ней он планировал вести уже ближе к середине дня. Укрепив опушку леса и опираясь на природные преграды перед лесом. В виде нескольких, и идущих параллельно друг другу и поперёк движения немецкой пехоты, болотистых речных пойм.

Но когда генерал-майор собрался добираться, до места расположения штаба, к нему подошёл старший лейтенант НКВД Гончаров. Который доложил о том, что поляка выпроводили за периметр, а потом он поинтересовался, не считает ли Власов, что это был немецкий шпион, на что командир корпуса, пожав плечами, ответил:

— Вполне возможно, товарищ старший лейтенант НКВД. Только он скорее связан с румынской разведкой. У которой с поляками были давние и плодотворные связи, против нас. Как и справедливо то, что это действительно мог быть майор, подчиняющийся польскому правительству в изгнании. Им вообще сейчас свойственно, на местах, работать и на тех, и на тех. Днём честно служить немцам. В той же вспомогательной полиции. Ну а ночью стоять с винтовкой у ноги ожидая приказа от своего правительства. В конце концов, они два года были тесно связанны, через румынскую разведку, с Абвером. Так что он тут вполне возможно выполнял приказы, как той стороны, так и другой стороны. Возможно тут румыны дали возможность их агентурой. Но нас утром тут всё равно не будет. Так что его информация для немцев к утру потеряет актуальность.

— Так значит и схроны, с трофейным оружием, делать не будем? — тут же уточнил нквдешник, на что комкор, покачав головой, ответил:

— Нет, товарищ старший лейтенант НКВД, схроны, с оружием будем делать. Причём начнём с этого леса. И займётесь этим лично вы. Трофейное оружие, что сейчас принесут собрать и спрятать. Место схрона и его приметы запротоколировать. Потом, если не найдут, возможно пригодиться нашим партизанам. Причём вам надлежит, местных жителей, присоединившихся к нам организовать в истребительный батальон. Подчинить своему отделу и использовать для создания схрона. В дальнейшем, возможно, они партизанить тут и станут, уже под контролем вашего ведомства. Всё понятно?

— Да, товарищ генерал-майор, всё понятно, — согласился Гончаров. А Власов повернувшись к Седуновой произнёс:

— Товарищ лейтенант передайте по подразделениям мой устный приказ. Всё исправное трофейное вооружение, не используемое в подразделениях, передавать в штаб рейда. В особый отдел. Выполняйте, мы вас подождём.

После этого командир корпуса, повернувшись снова к Гончарову, продолжил:

— А мы, с вами, товарищ старший лейтенант НКВД, сейчас едем в штаб. И там оформляем эти мои решения приказами. Формируем батальон, подчиняем его вам. Вы же, получив оружие от подразделения, излишки оружия, согласно другого, моего письменного, приказа, начнёте создавать схроны. В укромных местах и силами истребительного батальона, что будет вам подчинён. Если его применят против немцев, то нам будет только польза.

Гончарову ничего не оставалось делать, как согласиться. И дождавшись возвращения адъютанта генерала, они направились в штаб. Где комкор подбросил своим командиром ещё задач, помимо необходимости переработать и переиздать приказы на выдвижение рейдовых отрядов. С порядком их действий. Теперь пришлось еще, и создавать истребительный батальон из местных жителей. Подчинять его Гончарову. Который должен был использовать теперь уже своих бойцов как для охраны обоза с эвакуируемыми, так и для выполнения уже своих задач. Включая и организацию схронов.

Ну а Власов, не увидев в штабе комиссара, поинтересовался, где бригадный комиссар Попель. Получив ответ, что тот находиться, согласно его распоряжению же, в разведывательном отделе, на допросе пленных, захваченных из состава сорок пятой пехотной дивизии. После чего Власов занялся уже непосредственно организацией приёма грузов. Благо сообщение о том, что самолёты с грузами уже вылетели со своих аэродромов под Киевом.

6

[1] 14 тбап, входивший в состав 18-й авиадивизии дальнего действия. В свою очередь входившей в состав, находящегося на пространстве от Киева и до Ростова-на-Дону, 4-го авиационного корпуса. Всего полк имел в своём составе 38 самолётов типа ТБ-3, из них 11 не исправных, и 9 типа Пе-8, из них четыре неисправных. При этом экипажами были обеспеченны все самолёты, включая и не исправные.

[2] Конечно подобная заявка, на доставку грузов, пожалуй, слишком оптимистичная. В распоряжении Юго-западного фронта находилось две дальнебомбардировочные авиадивизии 4-го авиационного корпуса. 22-я авиадивизия, базирующаяся на начало войны в районе Запорожья, и имевшая на начало войны 196 самолётов типа ДБ-3 и ДБ-3ф, из которых 38 были неисправны. При этом, в дивизии, имелось всего 133 подготовленных экипажа. И 18-я авиадивизия, базировавшаяся в районе Киева, имевшая помимо 14 тбап, ещё 90-й и 93-й дбап-ы. В составе последних имелось 118 ДБ-3ф. Из них 10 неисправных. При этом самолёты, в этих полках, были обеспеченны 81 подготовленным экипажем.

[3] Есть ещё термин "закрытый конверт", это когда пятый костёр, сигнальной фигуры, находиться не с одного края, создавая фигуру пятиугольник, а в центре четырёхугольника образованного четырьмя кострами.

[4] Охранные части в Польше имели на вооружение бывшие польские танки типа "Рено" FT-17. Танки, этого типа, использовались наземным персоналом люфтваффе как для охраны аэродромов, так и для транспортировке грузов, на аэродромах. Для этих же целей, наземным персоналом люфтваффе, использовались и бывшие французские танкетки и бронетранспортёры. Вооружённые, снятыми со списанных самолётов, крупнокалиберными пулемётами и мелкокалиберными орудиями, за самодельными щитками.

[5] Именно эта дивизия штурмовала Брестскую крепость. Начав сдавать свои позиции охранным частям только 3-го июля.

[6] Титул мелкого чиновника Аварского каганата, с которым обычно и общались подчинённые, этим каганатом, народы, со своими завоевателями, был жупан. От сюда, у некогда завоёванных аварцами народов, и появилось вежливое обращение, означающее — господин. И аналогичное пану, у поляков. В Малороссию это обращение занесли уже захватившие эту территорию поляки.