| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Видишь, как удирают? Против меча духов эта мелочь бессильна, они не могут противостоять ему. Потому даже не переживай, сейчас двинемся дальше. Лошадей я успокоил, они не станут волноваться. Давай и ты успокаивайся. Спустимся с другой стороны склона и сделаем привал. Поедим и отдохнем...
— А ночью приползут... эти приползут... — пробормотала Птица, с трудом удерживая стук зубов от страха.
— Половинки, что ли? Не приползут. Это они на своей территории такие храбрые, а на другой стороне склона не их земля. У обелисков маг похоронен, прямо около леса. На скале закалывали рабов и животных для его гробницы. Потому и столбы стоят — памятка о маге. И белые змеи сторожат это место. В гробнице мага знаешь сколько золота? И цепочки, и кубки, и брошки с изумрудами и рубинами. А змеи все это сторожат. Правильно делают, как по мне. Поехали, нечего тут стоять. Представление закончилось.
Теперь Птица могла немного рассмотреть то оружие, что с легкостью могло сразить духов. Прямой, длинный клинок слегка светился серо-желтым светом и тихо потрескивал, рассыпая вокруг себя еле заметные искры. Он освещал землю на расстоянии пары шагов, а рукоять его, спрятанная в ладони Саена, заканчивалась блестящей, круглой гардой, отражающей и свет и тьму.
— Что это за меч? — спросила Птица, все еще пугливо озираясь — не появятся ли белые гадины.
— Это меч духов. Оружие Невидимых, — охотно пояснил Саен и приблизился к одному из обелисков.
Поднял клинок — и проступили на камне чуть светящиеся буквы и рисунки.
— Они пользовались магическими технологиями. Или технологиями мудрых — кто знает. Буквы можно прочесть только при свете. Ты можешь разобрать, что тут написано, Птица?
— Не знаю...
Рисунки и знаки были абсолютно незнакомыми. Тонкие линии извивались мягкими узорами, множество точек и коротких палочек разбегались во все стороны. И тут Птица поняла, что улавливает смысл узора. Как это получается — она не могла понять. Просто знаки сложились в понятную историю. Имена магов, которые тут похоронены, имена тех, кто совершал обряд. Призыв прийти духам, чтобы охранять могилы, посвящение духам. Имена духов — грубые, резкие и почти непроизносимые. И длинное, витиеватое заклинание, обозначающее смерть.
"Смерть придет за тем, кто нарушит покой ушедших в мир Невидимых" — вот что значило проклятие, высеченное на памятном столбе.
— Они прокляли всех, кто решится пройти через могильник, — потрясенно пробормотала Птица.
— Значит, ты поняла то, что написано. Отлично, Птица, ты растешь, — довольно улыбнулся Саен.
— Мы тоже нарушили чужую территорию, Саен. Теперь нам угрожает смерть.
— Ничего нам не угрожает. С белыми змеями я справился, а больше ничем другим это заклятие не обладает. Нет тут других духов. Поехали, нечего тут стоять.
Заскрипела сухая земля под копытами лошадей, надвинулась угрюмая чаща леса. Деревья-великаны доставали макушками до неба, и Птица ежилась и морщилась при одной мысли, что сейчас она и Саен окажутся под кронами этих негостеприимных хозяев леса. Но Саен выглядел уверенно и совершенно спокойно. Как будто находятся они в Каньоне Дождей и сейчас, вот-вот расступятся стволы и покажутся знакомые стены башен, засияют гостеприимные огни магазинов и домов.
Мгла сомкнулась за спиной Птицы, в лицо дохнул холодный, свежий ветер, наполненный запахами сосновой смолы и хвои.
— Здесь все спокойно, Птица. Постарайся настроиться на лес, на землю, на деревья. Тогда ты почувствуешь, что ничего страшного прямо тут нет. Может, где-то дальше и обитают еще духи — даже наверняка. Но не здесь. Здешние хозяева убрались под землю, в могильник. Нам они теперь не страшны. Побояться сунуться снова.
— Из-за меча? — уточнила Птица, старательно всматриваясь под ноги, чтобы не споткнуться о бурелом или не попасть в яму. Саен подсвечивал клинком, потому дорогу можно было разглядеть.
— Не только. Обычно они угадывают во мне Моуг-Дгана.
— А во мне?
— А в тебе пока нет. Твоя сила еще не велика, и ты не научилась ей пользоваться. Твое время еще впереди.
— А-а, понятно, — пробормотала Птица и ойкнула, споткнувшись о торчавший из земли камень.
— Осторожно, смотри под ноги, — напомнил Саен.
Оказалось, что лес вовсе не такой и большой. Как-то неожиданно вынырнули вдруг на широкую прогалину, за которой деревья росли более реже и казались не такими высокими. Миновали ее, и земля пошла под уклон. Довольно глубокие, заросшие травой ямы немного затрудняли путь, но совсем скоро пологий склон вывел на открытое пространство. Совсем стемнело, лишь округлившийся Маниес, робко вынырнув из облаков, осветил местность, разогнав ночной мрак.
— Вот тут и сделаем привал. И видно хорошо, и склон не такой резкий. Поставим палатку да разведем огонь. Настройся на землю, Птица, и попробуй почувствовать родник. Он тут недалеко. Сможешь?
Ладно, попробуем. Птица остановилась, сосредоточилась, прислушалась. Да это совсем легко, вот же он шумит, надо только пройти десяток шагов в сторону и спуститься в ямку... И вот вам, вода....
— Молодчина, — улыбнулся Саен, — даже небольшой овражек почувствовала. Тут действительно надо спуститься вниз и будет родничок. Только за водой схожу я сам, а ты займись лошадьми. Сейчас у нас все будет, вот увидишь.
И действительно через какой-то час веселый костерок уже поднимал свои горячие вихры, заботливо огороженный крупными камнями. Желтела небольшая палатка, довольно фыркали стреноженные и привязанные кони, сами находившие себе пропитание.
А на огне, на плоской черной сковородке поджаривались круглые лепешки, тесто на которые замесил Саен. Птице он не доверил это занятие.
— Хочется нормально поесть, Птица. Потому я сам все сделаю, а ты устраивайся и отдыхай. Можешь насобирать тут хвороста, только далеко не отходи. Хотя я на ночь срублю небольшую сосенку, она будет исправно гореть до утра. Лишь бы дождя не было.
— Не будет дождя, — Птица подняла голову вверх, — хотя тучи и плывут, но дождика не будет.
— Научилась и погоду предсказывать? Молодец, ничего не скажешь. Совсем скоро мне и учить тебя будет нечему, сама все поймешь. Вот тогда и начнется интересная жизнь, Птица, у нас с тобой...
Наконец, ужин был готов. Все по-простому: лепешки, запеченная в золе картошка и слегка обжаренная колбаса. Да еще яблоки — большие, желтые, сладкие. Их Саен очень любил, потому взял с собой небольшой мешок.
Какое-то время ели молча, только костер знай себе трещал. Сидеть на расстеленном поверх лапника одеяле было удобно. Уставшие ноги тихо ныли, Птица стянула ботинки и теперь подставляла одетые в вязанные носки стопы к самому огню. Саен развел костер сбоку скалы, потому с одной стороны живительное тепло пламени прогоняло озноб, с другой — скала защищала от гуляющего по склону ветра.
Вот сейчас поедят, Птица сгоняет к ручью, умоется, сполоснет руки и ноги, простирнет носки, чтобы подсохли у костра — и можно спать. В палатке, в спальном мешке. В тепле и в покое.
Кинув остатки лепешки в миску, Птица вытерла руки и плеснула на ладони немного воды из жестяного ведерка. Бросила взгляд на Саена и неожиданно для себя заметила блестящую рукоять необыкновенного меча. Теперь она была без клинка и снова казалась странной, бестолковой штукой.
— Куда девается клинок у этого меча духов? — спросила она.
— Уезжает в рукоять. Это живой металл, не из нашего мира. Такие мечи у нас ковать не могут.
Саен поднял рукоять, и с шипеньем и красноватыми искрами выскочил длинный клинок. В темноте ночи он казался почти белым и удивлял своей длинной и ровностью. Лезвие клина было одинаковой ширины от начала до самого коника, лишь срезано наискосок у острия.
— Потрогать его можно? — спросила Птица, не отводят глаз от необычного оружия.
— Потрогай. И клинок можешь потрогать. Он холодный, как лед, чуть ли не обжигает холодом.
— Откуда он у тебя?
— Отобрал у Невидимых. Давно это было. Поначалу я не пользовался им, но после понял, что Невидимые уязвимы для этого меча. Вот, с тех пор и беру его с собой.
— Невидимые так просто и отдали свое оружие тебе?
— Потому что признали во мне Моуг-Дгана. Это было чуть западнее от Тханура. Там когда-то была деревня, в которой я и брат жили.
— И все Невидимые бояться меча духов?
— Не все. Те, что мы сегодня встретили — слишком мелкие. Как крысы. А крыс убивать легко. Но есть более сильные Невидимые, хищники, которые жаждут человеческой крови. Они злобные и могущественные.
— Такие, какие были у Наса?
— Есть и сильнее. Нас просто не смог провести близко к Каньону всех своих Невидимых. Я думаю, что Насу служат гораздо более могущественные духи, но к Каньону им доступа нет. Правила территорий работают, Птица. Об этом не стоит забывать.
— А ты говорил, что не все правила стоит выполнять.
— Говорил. Я не выполняю все правила.
— А Светлые, которые пришли к тебе на помощь тогда — они выполняют все правила?
— Светлые подчиняются Создателю.
— Но они слушаются и тебя?
— Нет. Птица, Светлыми не управляет никто. Они подчиняются только Создателю. Тогда они пришли потому, что их послал Создатель.
— Помочь тебе?
— Помочь нам.
— Создатель всем помогает?
— Тем, кто Его просит об этом. А я попросил. И я не связывался с духами Днагао, не совершал колдовства и не пользовался их силой. Я всегда был на стороне Создателя, с самого детства. Я служил Ему, только Ему. Почти всегда.
Саен отвернулся к огню, и пламя осветило серьезно и строгое лицо.
— Бывали, конечно, ошибки у меня, я всего лишь человек. Но Создатель Сам заплатил за меня и за мои ошибки. Я просто воспользовался Его платой. Пойду я, срублю дерево для костра. А ты займись посудой, ладно? Надо бы нам отдохнуть. Впереди ждет долгая дорога.
Глава 14
Ночью приснилась Набара. Была она золотистой, невероятно красивой, и глаза ее, цвета дикого меда, сияли приветливо и мило. Точно ленивая пушистая кошка, Набара потянулась, поднялась с плоского камня, на котором сидела, и прозрачные алые одеяния ее разлетелись в стороны, бессовестно открывая округлые, совершенные формы богини.
Птица стояла на плоской скалистой площадке и глаз не могла оторвать от Набары. Казалась она невероятно прекрасной, притягивающей, обворожительной. Глаза ее, оттененные длинными ресницами, обведенные черной красной, манили, смеялись, искрились. Достающие до пояса черные кудри, украшенные золотистыми ниточками, бусинами и маленькими бубенчиками, были как морская волна, как длинные струи водопада на Песчаной косе.
— Пусть удача всегда улыбается тебе, Нок, — глубоким, мелодичным голосом заговорила Набара, точно завела медленную мелодию, — что, не желает тебя Саен?
Птица молчала. Растерянно переминалась с ноги на ногу и не могла понять — сон это или явь.
— Потому, что ты отвергла обычаи предков, Нок, вот почему. Где это видано, чтобы мужчина жил с красивой девушкой и не желал ее любви? — Набара засмеялась, и бубенчики зазвенели мелко и осторожно.
Птица сощурилась, насторожилась. Саен ведь говорил, что богиня больше не будет ей являться? Откуда она тут?
— Ты не будешь больше мне являться, потому что я не принадлежу тебе. И цветочков на моем плече больше нет, — тихо пробормотала Птица.
— Ты на моих территориях, Нок, ты сама пришла ко мне. Не бойся, я не причиню тебя вреда, бедная глупая девочка. Запутавшаяся глупая девочка. Посмотри на себя, посмотри на эти глаза, на эти губы, на эти плечи! Кого они могут оставить равнодушным? Никого, кроме Саена. Зачем он тебе, глупая девочка? Тебе нужен настоящий мужчина, который оценит и твою красоту, и твою молодость, и твою силу. Призови меня, когда понадобиться помощь, и я помогу моей девочке, непременно помогу.
И Набара пропала. Мгновенно. Просто исчезла, как будто ее и не было.
Птица открыла глаза и обнаружила, что уже светает, Саен занят лошадьми, а костер вяло и равнодушно дожирает то, что осталось от небольшой сосенки.
Набара всего лишь приснилась, глупый и странный сон. Наверное, потому, что находятся они сейчас не в Каньоне Дождей, а в Нижнем Королевстве, и эти территории принадлежат духам. Так бы сказал Саен.
Птица выбралась из палатки и протянула ладони к догорающему огню. Что, интересно, ожидает их в этот день? Снова дорога, дождь и холод? Или доведется столкнуться с чем-то пострашнее?
К большому темно-серому камню они с Саеном выбрались почти к вечеру. Неровную, бугристую форму можно было заметить издалека, камень поднимался уродливой громадиной на проплешине небольшой поляны. Лес отступал, открывая каменное несовершенство, и деревья стыдливо наклоняли ветви, словно каясь, что им приходится соседствовать с неприятным гигантом.
Камень покрывали лишайники, весь он казался изъеденным какими-то странными существами, проложившими в нем глубокие бороздки. Как будто жрали его каменные черви, оставляя после себя длинные следы.
Камень притягивал к себе, его силу Птица почувствовала гораздо раньше, чем увидела. Сначала как смутное беспокойство, после — как уверенность, что где-то есть живое, сильное и мощное существо. Но камень ведь не может быть живым, так не бывает!
— Вот это — камень Загуиса, — непонятно сказал Саен, направляя своего вороного вверх, к темному чудовищу.
— Чего? — удивилась Птица, ежась от ощущения нехорошей, злобной силы.
Но Саен не ответил, подстегнул уставшего коня — и направился прямиком к камню.
Земля захрустела под копытами, как будто была мерзлой и твердой, сухие ветки деревьев вцепились в плащ Птицы, стараясь удержать. Все вдруг показалось страшным, жутким, чудовищным, и захотелось убраться с полянки как можно скорее. Но вместо этого Птица пустилась догонять Саена, шепча про себя молитву Создателю.
— Мы около леса Загуиса. Тварь такая огромная, которой местные жители оставляют жертвы, — не поворачивая головы, сообщил Саен, — вот тут, у этого камня оставляют. Животных, обычно, собак, овец. Но непременно черных, такое местно поверье, что Загуис любит черных животных.
— Зачем оставляют? — прошептала Птица, пытаясь унять бешенный стук сердца.
— Чтобы Загуис исполнил их желание.
— Загуис — это бог?
— Нет, скорее дух, обретший плоть. И эту плоть местные жители хорошенько откормили. Вот здесь, — Саен ткнул куда-то в землю рядом с камнем, — закопано два кувшина с новорожденными младенцами. Кому-то что-то очень нужно было от Загуиса, и он не поленился принести в жертву детей.
— Так ведь если младенцы закопаны, то Загуис их не съел?
— Съел. Закопали после уже только кости, которые местные жители считали священными. Священные кости после священной жертвы. Интересно, что нужно было просившему, что он принес такую большую жертву? Загуис не может дать золота, он только может убивать. Или может устроить хорошую охоту, пригнать дичь к охотнику.
— А охранять?
— Тоже может. Узнаем, наверное. Поехали, убьем Загуиса и избавим здешние места от нечисти.
Саен тронул поводья, отъехал чуть в сторону. Негромко попросил:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
