Вступление. Лиса-крестьянка. (Завершено)

— Леди! — выкрикнула Кицунэ, когда главная гостья, старательно намывшаяся, вышла из душевой. — Сделайте знак рукой, если эти гады вас похитили, и шантажируют! Я сбегаю и позову солдат на помощь!

Служанка расхохоталась, а леди печально улыбнулась и сокрушённо покачала головой.

— Глупая цепная куноичи! — выкрикнула служанка, на всякий случай ревностно заслоняя одевающуюся госпожу собой. — Перед тобой — дочь великого адмирала Макигучи Такамори, благородная леди Наоми! Её сопровождают и защищают её ближайшие родственники, родной дядя и младший брат, высшие имперские аристократы! Позови, позови солдат на помощь, посмотрим как они, по приказу моих господ, арестуют тебя, и утащат на дознание! Дура ты! Сиди, и помалкивай!

— Сама ты дура. — обняв руками колени, обиженно буркнула Кицунэ, когда обе дамы скрылись в доме. — Тоже мне, аристократы! Если бы бандюги лесные приехали, никакой разницы бы не было!

Во двор вышел возница, настороженно поглядывая вокруг. Явно тоже не самый простой человек, он уселся поудобнее и остался охранять вход. Гигант сторожил повозку, а тощий остался в доме, с леди и её служанками.

Вокруг воцарился мир и покой. Солнце начало клониться к закату, свиньи забрались через свой лаз во двор, осторожно осмотрелись и подошли к корыту. Кицунэ, увидев это, соскочила на землю.

— Эй, ты! — встрепенулся возница. — Лорд Сюдзо приказал тебе на крыше сидеть!

— А мне скотину кормить надо! — зло и непреклонно ответила Кицунэ. — Что им, голодными оставаться, если вы тут такие психованные?!

Из-за угла выглянул, охраняющий повозку и привлечённый шумом, великан. Кицунэ гордо вздёрнула нос и занялась кормлением скотины, под взглядом великана непреклонно выполнив все дела. Отряхнула руки и посмотрела на гиганта.

— А в туалете тоже на меня будешь таращиться? — спросила она и направилась, было, к туалетной кабинке, как вдруг шарахнулась назад, отпрыгнув от водяного бича, хлестнувшего по земле там, куда она только что хотела поставить ногу.

— На крышу. — приказал гигант, вокруг руки которого завились подвижные и готовые ударить кольца воды. — Терпи сколько сможешь, а потом... можешь не терпеть. Посидишь одну ночку в дерьме. Как мы уедем — настираешься. — водный бич снова хлестнул по земле. Гигант бил у самых ног девчонки, пугая и заставляя испуганно отпрыгивать. — Живо на место, я сказал! И чтобы до утра не шевелилась! Грязь пробирочная.

На шум из дома выглянул тощий и боевая служанка. Под давлением общественности, Кицунэ прыжком вскочила обратно на крышу и села, зло зыркая на всех подряд.

— Послушный пёсик. — хохотнул тощий. — Надо будет ей косточек бросить.

И все, насмешничая над недотёпой, вернулись к своим делам. Сумерки сгущались над одинокой фермой, притулившейся к краю обширных зерновых полей.

С закатом солнца, от великого древа прилетели жуки, каждый вечер собиравшие на ферме отходы жизнедеятельности местных обитателей. Этих отходов стало резко меньше, чем во времена до панического бегства, но тем не менее, хоть что-то ещё можно было собрать. Жуки покружили, выгребли что учуяли и полетели обратно, а один из них приземлился перед Кицунэ и начал жвалами щёлкать, любопытствуя, чего это человек сидит там, где его раньше ни разу не видели?

— Нету у меня ничего, прости. — Кицунэ протянула ему руку и жук, потрогав её пальцы лапками, взобрался девчонке на ладонь. — Мне сразу пятеро гадов не дают даже в туалет сходить, а шестая ничего им за это не делает! — переполненная обидой, девчонка втянула носом сопли. — Вот вы такие большие, а всё равно маленькие! Надо было учёным вас ещё больше сделать, чтобы вы могли всяких придурков забирать, у уносить к себе в улей! Чтобы гады посидели там, в какашках, и подумали, что не надо мешать другим нормально жить!

Жук потоптался у девчонки на руке, оценил что ничего интересного здесь не предвидится, расправил крылья и улетел, а Кицунэ, глядя ему вслед, глубоко вздохнула.

— Жуки, без соображения, тысячами дружно живут, — пробубнила она. — А люди, такие умные, всемером собрались, и сразу кому-то на кого-то надо напасть! Сволочи...

Дверь дома открылась, выпуская во двор ароматы готовящейся еды. Яичницы, варёного картофеля и жареной рыбы. Наружу, слегка склонившись, чтобы не шарахнуться головой об косяк, вышел тощий захватчик. Огляделся по сторонам, глянул на поклонившегося возницу и потопал прямиком к... курятнику, в котором мирно ворковали рассевшиеся по насестам и спокойно засыпающие куры.

— А ну, шас-сь сюды, мясо! — пинком ноги выбив хлипкую дверь курятника, тощий самурай сунулся внутрь и со злорадным хохотом принялся ловить руками переполошённых птиц. Одна тушка, вторая!

Крепко вцепившись в перья истошно орущих куриц, он хотел податься назад, выволочь добычу во двор, как вдруг... ему почудилось, что его с боку, в нижнюю часть туловища, лягнул копытом боевой конь.

С хрустом сминаемых пластин лёгкого доспеха, двухметрового верзилу выдернуло из курятника, сложило вдвое и швырнуло на землю, а со всего маху прыгнувшая, врезавшая ему в бок обеими ступнями и шарахнувшая сдвоенным импульсом из подошв ботиночек, отброшенная отдачей девчонка кувыркнулась через голову, приземлилась на ноги и снова, импульсом, швырнула себя к врагу. На лету коснулась земли рукой, загребла землю, спрессовала её энергией Ци в прочнейший камень и, что было дури, шарахнула этим камнем в морду тощего самурая, попытавшегося извернуться и подняться.

Тощего снова швырнуло на землю, потерявший несколько зубов и получив перелом носа, высший имперский аристократ упал, ударился головой и... заверещал. Завизжал, истошно и дико, с дребежжащим надрывом в истончившемся голосе. Кицунэ даже опешила и отпрянула, а затем совершила ещё один прыжок прочь от извивающегося на земле врага, когда водяной бич хлестнул пространство перед нею, резко вытянулся и снова рубанул, рассекая воздух над пригнувшейся ловкой бестией. Водяной бич распался на тысячи тонких нитей, обращаясь в облако паутины, а Кицунэ метнулась в сторону, ударила импульсами из ступней, перепрыгивая хлестнувший землю "Разящий Серп", коснулась земли ногами и, резко повернувшись, задала такого стрекача, при виде которого бывалые мастера тайдзюцу бы рты от изумления пораскрывали.

— Встать!!! — выскочивший из-за угла дома великан поддел ногой своего воспитанника, подбросил его в воздух, схватил за шиворот и встряхнул, как щенка. — Очнись, недоумок!

— Гр-р-ра! — изрыгая из разбитой пасти потоки слюны пополам с кровью, заорал самурай, паника и предсмертный ужас в котором вытеснялись бурей неистового адреналинового бешенства. — Гр-р-ра-а-а!!!

— Живой? — выкрикнул великан. — Мозги целы?! На меня смотри!

— Гр-р-р... — тощий махнул руками, освобождаясь от хватки гиганта, моргнул и, глянув перед собой, увидел валяющийся на земле ботинок, слетевший с ноги Кицунэ. — Хр-р-а-а сучка-а-а!!!

Не успел великан даже попытаться снова его схватить, как всё понявший тощий сорвался с места и ринулся в погоню, на ходу просчитывая возможные направления бегства своей противницы. Выскочив за пределы фермы, от тут же зацепился взглядом за след на траве и с умопомрачительной скоростью помчался в погоню.

— Сюдзо-сан! — вскричала выскочившая из дома на энгаву леди Наоми. — Верните! Верните его! Он же — мирный! Она... она его убьёт!!!

— Вот дерьмо, навязали мне... — зло скрежеща зубами и понимая что бабы всем растрезвонят, что он даже не попытался спасти доверенную ему сестринскую кровиночку, один из капитанов разгромленного ещё до войны имперского флота, подался вперёд и, сотрясая землю тяжеловесными шагами, с нарастающей скоростью помчался за двумя неугомонными шустриками.

Проломить забор, вырваться на простор, и импульсами из ступней набрать ещё больше скорости...

— Убью дебилов! — это было ещё самым цензурным и безобидным из всего, что несчастный исполин, выбивающий воронки в земле при каждом прыжковом импульсе, рычал себе под нос.

Кицунэ мчалась по полю словно на крыльях и злорадно ухмылялась, насмехаясь над поверженным гадом, как вдруг, обернувшись, заметила быстро настигающего её преследователя и, взвизгнув, припустила ещё быстрее. Комья лугового дёрна летели во все стороны из-под ног бегунов, хлопки импульсов Ци слились в сплошную трескучую дробь, но как ни силилась Кицунэ, на одной панике открывая Внутренние Врата Духа, быстрее перебирая ногами и увеличивая силу импульсов, враг неуклонно её настигал. Огонь энергичен и быстр, но молния намного, намного быстрее! Сейчас полыхнёт дуговой разряд!

Почувствовав, как волосы на голове зашевелилась от напряжения магнитного поля, лиса резко вильнула в сторону и нырнула в кустистый подлесок, словно вьюн ввернувшись в едва видимые прогалы между кустами, протоптанные кабанами, косулями, или, может быть, даже зайцами.

— Сучка! — преследователь шарахнул молнией в кусты, наугад, совершил прыжок, перелетел через полосу кустарника и, продравшись через паутину ветвей, приземлился среди высоких древесных стволов. Глаза резко повернулись, улавливая остаточную Ци противницы на земле и стволах. — Убью!

Подстегнув себя яростью, он снова сорвался с места и помчался за удирающей негодяйкой, с каждым прыжком и каждым рывком сокращая дистанцию. Они лавировали среди деревьев, отчаянно удирающая добыча в манёвре постоянно пыталась подставить преследователя под удар об мелькающие вокруг стволы, но она наивна, если думает, что мастер Молнии может не успеть среагировать и расшибётся о препятствие на бегу!

— Убью! Убью! Убью! — на выдохе, взмахивая руками, он наносил удары дуговыми разрядами молний, а вертлявая бестия ныряла то вправо, то влево, каждый раз скрываясь за очередным неудачливым древесным стволом, из которого ослепительный разряд вырывал здоровенные клочья мгновенно обугливающейся щепы. — Убью... убью...

Десять минут. Пятнадцать. Двадцать...

Всё же, на спортивных соревнованиях в высшей школе экономики, так много, да ещё с диким пространственным маневрированием и энергоотдачей, бегать молодому лорду не приходилось. Воздух обжигал бешено расширяющиеся и сокращающиеся лёгкие, сердце заходилось в неистовом ритме, токсины накапливались в мышцах, а в глазах темнело от энергоотдачи.

— Прыткая... мелкая... тварь... — хрипя и задыхаясь, тощий самурай, месяца три как только вышедший из наркологической клиники, плавно снизил скорость и остановился, пытаясь отдышаться. — Сучья... мышь...

Он попытался выпрямиться, как вдруг холод продрал его, во весь рост. Мелкая бестия, которую он полчаса гонял по бескрайнему северному лесу, резко повернула, очертила сквозь лесной массив широкую дугу и... и... возвращается!

— Хр-р-р! — от нового всплеска адреналина лишаясь возможности говорить, в запредельном усилии, самурай повернулся и шарахнул дуговыми разрядами в сторону несущейся на него босой девчонки в растрёпанной крестьянской блузке и ободранном сарафане. Лес засиял, летние сумерки отпрянули перед выжигающими любую сетчатку всполохами белого света. Гудение и треск разорвали вечернюю тишину, а тошнотворная вонь палёной ткани и мяса заполнили воздух. — С-сучка! — самурай отпрянул, увидев как его молнии скользят по каменным полосам, которыми девчонка опутала собственное тело. Те же суперпроводники, что и раньше, только теперь сделанные заранее, и прикреплённые к телу! Разряды скользят по ним и уходят в землю, не сжигая внутренности врага!

— Разрыв! — визгливо выкрикнул лорд Нобутада, ударил дестабилизирующим импульсом. Каменные полосы вдоль тела Кицунэ, раскалённые от бегущего по ним высокого напряжения, раскололись на куски и озарились сиянием электрических дуг на местах слома. Отлично! А теперь...

Две дуги высоковольтного разряда вонзились в Кицунэ, одна — в грудь, вторая — в локоть руки, которой девчонка заслонила себе голову. Вонзились, и... прошли по токам Ци с элементом Земли, которыми Кицунэ напитала свою одежду. Сжигая ткань и оставляя жуткие ожоги, скользнули вдоль всего тела, а лисица, прорвавшаяся сквозь неистовый электрический шторм, до предела замахнувшаяся, нанесла удар прямиком в морду потянувшегося к рукоятям мечей, ошалелого противника.

Каменный кулак врезался в скулу ронина и снёс его с места, опрокинув и отправив в полёт, а лисица настигла летящего и ударила пяткой в живот, добавив к силе удара мощнейший импульс Ци.

Со стороны это выглядело как движение полуразмытой чёрно-белой тени, что налетала на подброшенное в воздух тело тощего самурая, звучал хлопок, и тело продолжало полёт, слегка меняя свою траекторию.

Бах! Бах! Бах! Бах!!!

Кувыркаясь и врезаясь в землю то головой, то ногами, лишившийся сознания самурай пролетел ещё метров двадцать, пару раз ударился о деревья и покатился подобно сброшенному с шеста соломенному чучелу.

— Ах! Х-хах! — Кицунэ, скрючившись, остановилась и, тяжело дыша, оперлась рукой о древесный ствол. — Вот! Вот! Что, догнал?! Х-хах! Будешь знать, гадёныш благородский, как моих курочек хватать, и за девочками гоняться! Пф-ф... пф-фух, сволочь! Щ-щас в обморок упаду!

Утерев лицо рукавом обугленной блузки и отдышавшись, она подошла к валяющемуся на земле врагу, попинала его и, подцепив ногой, перевернула на спину. Получивший немало переломов и отбитый во весь рост, грозный аристократ Макигучи распластался перед ней, широко раскинув руки и не подавая признаков жизни. Зашибла, что ли? Ой, какая неприятность! Нет, вон, на шее, жилка дёргается. Сердце бьётся. Живой, гад.

— Ладно, ты тихо полежи, а я просто гляну, чего с тебя, сволочи, взять можно. — лиса, потирая руки, настороженно склонилась, толкнула врага рукой и, убедившись что тот без сознания, принялась жадно шарить у него по карманам.

Первой, вынула пачку с сигаретами, табак в которых был заменён какими-то другими травами. Понюхала, скривилась, смяла и бросила в сторону. Гадость! Наркотический стимулятор какой-то. Сестра-то куда смотрит?! От них как раз психами и становятся.

Вторым нашарила кошелёк, с целой пачкой денег и несколькими визитками, судя по красочному оформлению, от очень важных благородных людей. Шикарно! Ещё бы, теперь, документы найти... но нет, ни в одном кармане ни гражданской книжечки, ни воинского свидетельства, ни списка привилегий. Всё самое ценное, наверно, сестра у придурочного брата отобрала и носит в особо оберегаемой сумке. Гадство! Такие перспективы с самозванством отломились...

Таблетки от головной боли, крутые часы с молниезащитой, забавная жамкательная игрушка для снятия стресса, кастет и многофункциональный складной нож — всё это сменило владельца на владелицу, перекочевав в руки Кицунэ. Разрумянившаяся от радости лиса аккуратно сложила добычу под деревом, повернулась обратно к самураю и принялась... развязывать шнурки на его армейских ботинках. Не думая даже стесняться, она разула неудачливого злодея и взялась за ременные застёжки, на которых держались короткий плащ и лёгкие латы молодого благородного самурая. Раз-два-три, и готово! Красивые, дорогие, модные латы в виде кирасы, наплечников, налокотников и набедренников, распались на пластины, которые с бесчувственного тела не составило труда снять.