— Кто, я? — он посмотрел на нее с самым невинным выражением лица, и она предостерегающе погрозила ему указательным пальцем.
— Ты, — ответила она, а затем обошла стол, начав с матери и направляясь к Хенке, — и ты, и ты, и ты. На самом деле, единственный человек за этим столом — если не считать Нимица, который слишком занят ожиданием сельдерея, который вот-вот появится на его тарелке, — который думает только о хорошем, — это Пол.
— Не оставляй меня в стороне, — запротестовал Тэнкерсли. — Я хочу, чтобы ты знала, что я способен думать так же печально, как и любой другой человек за этим столом. Хотя, — добавил он тоном человека, признающего справедливость замечания, — мои мысли, вероятно, менее... умны, чем у других. Но, с другой стороны, я низкий и вульгарный человек.
— Ты просто придурок, — сказала ему Хонор, нежно коснувшись его щеки, но затем снова посмотрела на Маккеона.
— Серьезно, Элистер. Не унывай! Меня не будет всего несколько месяцев, и все это время "Ника" будет в руках верфи. Возможно, она все еще боеспособна, но в дополнение к завершению перестройки флагманской палубы у нее есть много других, более мелких дел, требующих внимания, и даже приступить к некоторым из них будет невероятно сложно. Так что не так уж много я могла бы здесь сделать такого, с чем не справились бы Ив Чэндлер и Рэйф Кардонес.
— Я знаю, — кивнул Маккеон. — Просто это чертовски несправедливо, что именно тебя выгоняют из звездной системы.
— Во-первых, — твердо сказала она, — я не собираюсь уезжать с Мантикоры. И, во-вторых, тот факт, что я... беру короткий отпуск, не является несправедливым.
— Прости меня, милая, но это чертовски несправедливо, — сказала ее мать.
Хонор посмотрела на нее, и Эллисон пожала плечами.
— В "справедливой" вселенной они бы пристрелили ублюдка, — сказала она, и выражение ее лица стало таким же мрачным, как и ее голос.
— Мама...
— Хонор, я не собираюсь портить десерт, когда Мак принесет его, но раз уж об этом зашла речь, просто воспользуюсь возможностью сказать, что с тех пор, как Павел Юнг встретился с тобой в Академии, я ждала того дня, когда "мельницы богов" наконец сведут тебя с ним. И я ничуть не удивилась, когда тот подонок, который пытался изнасиловать коллегу-гардемарина, оказался еще и трусом. Если бы во Вселенной существовала хоть капля истинной справедливости, военный флот расстрелял бы его, и ты это знаешь.
— Что ж, это печально, — криво усмехнулась Хонор.
— Это также правда! — парировала Эллисон. — На самом деле, мне трудно простить военному флоту то, что они просто уволили его.
— На самом деле это был не выбор адмиралтейства, — сказал Альфред, потянувшись, чтобы взять Эллисон за руку. — Поверь мне, они хотели расстрелять его.
— Правда? — Эллисон повернула голову, и гнев, который она раньше скрывала за юмором, вырвался из ее глаз. — Очевидно, не все на флоте так думали. Иначе они бы так и поступили.
— Хорошо. Это верно, — уступила Хонор. — Если бы его признали виновным по всем пунктам, то так бы и было. Таким образом, тот факт, что этого не случилось, по-видимому, указывает на то, что по крайней мере кто-то из членов военного трибунала, знавший о его виновности, проголосовал по политическим соображениям, когда дело дошло до смертной казни. И я не буду притворяться, что осознание того, что он ушел от расстрела, когда прекрасно знал, что виновен, не делает меня адски злее, мам.
Хонор Харрингтон редко употребляла даже самые мягкие ненормативные выражения, и огромные миндалевидные глаза, которые она унаследовала от своей матери, были такими же суровыми, как и у Эллисон. Но затем она глубоко вздохнула.
— Осознание этого приводит меня в ярость, у меня щемит сердце, и мне становится невероятно горько, когда я думаю обо всех людях в Хэнкоке, убивать которых он помогал хевам, когда бежал сам, — продолжила она. — Но это не значит, что это было неправильное решение.
— Что? — Эллисон уставилась на нее, и даже ее отец, казалось, вздрогнул от удивления. На самом деле, единственным человеком, которого, казалось, не удивила ее последняя фраза, был Тэнкерсли.
— Я сказала, что это не значит, что это было неправильное решение. — Хонор пожала плечами. — Поймите меня, мне это ни капельки не нравится, не думаю, что факты подтверждали это, и я знаю так же хорошо, как и все остальные в этой каюте, что неспособность военного флота расстрелять его произошла только из-за коррупции и грубого, неприкрытого злоупотребления политической властью. — Ее взгляд по-прежнему был жестким, но голос ровным, почти разговорным. — Все это может быть правдой, но также верно и то, что в данном случае не было никакого "правильного" решения. Его и не могло быть, учитывая политическую ситуацию. — Она поморщилась. — Я не люблю политику. Я не разбираюсь в политике и на самом деле не хочу в ней разбираться, но иногда нам всем приходится делать то, чего мы не хотим. Итак, я была вынуждена попытаться понять это.
Маккеон наблюдал за выражением ее лица, вспоминая Хонор Харрингтон, с которой он впервые встретился, когда она поднялась на борт "Бесстрашного" в качестве нового командира легкого крейсера. Тогда она тоже "не разбиралась в политике", что, возможно, объясняло, почему проигнорировала все доводы в пользу того, что ей не следует наступать на пятки этим неправедным политически влиятельным людям, чтобы выполнить свой долг. Возможно, так оно и было... но этого не произошло. Объяснение было гораздо проще: она знала, в чем заключался ее долг, и по конституции была неспособна сделать хоть на сантиметр меньше.
И это было то, что он видел сейчас в ее карих глазах, понял он. Та же самая женщина, пять лет спустя, с гораздо большим опытом, по-прежнему отказывалась сделать хоть на сантиметр меньше, чем требовал ее долг перед Звездным королевством.
— Нам нужно это объявление войны, — сказала она, положив скрещенные руки на стол и слегка наклонившись вперед. — Прямо сейчас адмирал Капарелли и адмиралтейство ведут "невоенную" борьбу на грани срыва. Элистер, вы с Микой оба знаете, что Капарелли действует уже далеко за пределами теоретических ограничений "Ответного удара Гамма", пытаясь сохранить хоть какую-то инициативу на нашей стороне. И вы знаете, как жестко мы начинаем растягивать циклы технического обслуживания, чтобы поддерживать корабли в боевой готовности. Точно так же, как вы знаете, мы даже не можем активировать положения Альянса о взаимной обороне без официального объявления. А отец Юнга и его дружки были готовы отправить все Звездное королевство прямиком в ад, чтобы защитить его никчемный зад. Это недостойно презрения, но так уж обстоят дела. Итак, кто-то из членов военного трибунала проголосовал за вынесение приговора по всем статьям, не связанным с смертной казнью, чтобы, по крайней мере, уволить его со службы. Но тот же самый кто-то — и, честно говоря, у меня есть некоторые подозрения относительно того, кто это мог быть, — также признал, что вынесение ему смертного приговора и его расстрел привели бы к еще большему противостоянию его отца и ассоциации консерваторов. Прогрессисты, вероятно, присоединились бы к ним, и это вполне могло бы привести — скорее всего, привело бы — к отставке правительства Кромарти. Это, безусловно, еще больше отсрочило бы принятие объявления войны и, возможно, даже вынудило бы сформировать коалиционное правительство. Которое могло бы даже вернуть кого-то вроде Яначека в адмиралтейство. Как, по-вашему, это повлияло бы на ход войны?
Она оглядела сидящих за столом, и Хенке прочистила горло. Хонор подняла бровь, глядя на нее, а другой капитан пожала плечами.
— Я не могу придраться ни к одному пункту твоего анализа, — сказала она. — Но думаю, было бы неплохо добавить, что в дополнение к кумовству, клановости и тотальной коррумпированности ассоциации консерваторов, есть те члены палаты лордов, которые все еще искренне верят, что если мы просто будем держаться в стороне достаточно долго, то хевы закончат самоуничтожение и в войне не будет никакой необходимости.
— Это справедливо, — сказал Тэнкерсли. — Невероятно глупо с их стороны, но итог справедлив. И также справедливо будет сказать, что некоторые коллеги и даже довольно много либералов Нью-Киева в палате общин просто не могут заставить себя отказаться от своей отчаянной надежды на то, что Пьер и его комитет общественного спасения действительно представляют подлинное реформаторское движение, которое признает банкротство своих предшественников-поджигателей войны и встанет на защиту мира, справедливости и межзвездной дружбы.
— А еще у меня есть несколько прекрасных низин на Фенрисе, которые я бы хотела продать любому, кто достаточно глуп, чтобы искренне в это поверить, — едко сказала Хенке своему кузену.
— Я не сказал, Мика, что все, кто это говорит, искренне верят в это, — мягко сказал Тэнкерсли. — Думаю, что большинство из тех, кто говорит, что они в это верят, действительно верят, заметьте, вероятно, потому, что им приходится. Они живут — или хотят жить — в мире, где здравый смысл всегда восторжествует, если мы "просто дадим миру шанс". Именно по этой причине многие из них изо всех сил сопротивлялись наращиванию нашей военной мощи с тех пор, как умер король Роджер, потому что "кто-то должен быть голосом разума". Боже мой, некоторые из них делают это уже более полувека! Ты думаешь, тот, кто зарылся в такой глубокий бункер, может просто так покинуть его, потому что реальность ударила ему в голову?
Несмотря на ровный тон, на его лице отразилось отвращение, и он пожал плечами.
— Но на самом деле я хотел сказать, что оправдания, которые приводят такие люди, как Хай-Ридж, — что хевы просто взорвутся, если мы оставим их в покое достаточно надолго, — также поддерживаются толпой "дайте миру шанс". Что дает заговорщикам "как нам спасти никчемную задницу Павла Юнга" дополнительное прикрытие того, что их говорящие головы и факсы оппозиции выкладываются на полную катушку.
— И это тоже одна из причин демонстраций, — кивнула Хонор. — О, их не так уж и много, и несколько сотен — или даже тысяч — демонстрантов представляют собой лишь крошечный процент от общего числа избирателей. Но они могут быть очень заметными и шумными — этот совсем крошечный процент. Заметными и шумными настолько, что кажется, будто они представляют гораздо большую часть избирателей, чем на самом деле. И, как говорит Пол, не все те, кто все еще выступает против декларации, находятся на стороне консерваторов. На самом деле, почти половина из них — убежденные либералы и даже несколько прогрессистов, которые действительно верят в теорию о том, что "хевы взорвутся". Довольно многие из них — настоящие пацифисты, которых приводит в ужас сама мысль о войне такого масштаба, и они отчаянно пытаются сделать все, что поможет избежать ее. — Ее ноздри раздулись, а глаза на мгновение потемнели. — Я знаю, мы все думаем, что они неправы, и думаю, что они также опасны, но часть меня молит Бога, чтобы они были правы... и чтобы у нас был хоть один шанс увернуться от этого пульсерного дротика.
Мгновение она сидела молча, затем глубоко вздохнула и встряхнулась.
— Конечно, это относится только к демонстрантам, которые не принадлежат к числу консерваторов, — с иронией продолжила она. — Согласно некоему неофициальному, неназванному источнику в офисе адмирала Гивенс, по меньшей мере половина протестующих консерваторов, размахивающих фотографией Юнга у здания парламента, являются профессиональными, оплачиваемыми демонстрантами. Но другая половина — нет, и тот факт, что отец Юнга умер у него на глазах во время оглашения приговора, вызвал много сочувствия к нему, чего он не заслуживает. И тут возникает маленькая неприятная проблема: со смертью отца он становится графом Норт-Холлоу, что делает его членом палаты лордов, а приговор военного трибунала никак не может этому помешать.
— И как именно это становится твоей виной, твоей проблемой? — Маккеон был немного удивлен тем, сколько злости прозвучало в его собственном вопросе.
— Ну, для тех, кто думает, что я неуправляемая боеголовка, это в любом случае моя вина! — Хонор удивила их всех своим смешком, который прозвучал совершенно искренне, но затем выражение ее лица снова стало серьезным.
— Прямо сейчас, к добру это или к худу, Юнг и я являемся лицами — публичными... аватарами — для толпы противников и сторонников объявления войны. Не знаю, как он, но я бы предпочла не видеть, как голографическими плакатами с моим изображением размахивают над облаками старомодного слезоточивого газа. Но это не меняет того факта, что это происходит. — Она поморщилась. — А это значит, что все, что я могу сделать, чтобы хоть немного сбить накал, стоит того.
— И ты не думаешь, что если позволишь оппозиции заявить — тактично, конечно! — Эллисон закатила глаза, — что они выгнали тебя с Мантикоры, это их не ободрит? Что они не объявят, что единственная причина, по которой ты уходишь, — это то, что ты в ярости из-за того, что твоя ничем не спровоцированная месть семье Юнга закончилась так неудачно?
— Мама, даже стихийное бедствие не помешало бы некоторым из них заявить об этом! Но когда они это сделают, Кромарти и его сторонники смогут поставить их на колени — тактично, конечно, — Хонор улыбнулась своей матери, — указав, что я также землевладелица Харрингтон. Мой корабль на ремонте, я не брала отпуск последнюю пару стандартных лет, и у меня есть юридические обязательства как землевладелицы перед самым заметным союзником Звездного королевства — союзником, в чьей родной звездной системе мы сражались в одном из решающих сражений в начале войны, могу добавить. Я буду выполнять эти обязательства — и действительно буду выполнять, и ты это знаешь, — если кто-то захочет поднять шумиху из-за моего ухода. И, честно говоря, хотя при других обстоятельствах это, вероятно, не пришло бы мне в голову, я, черт возьми, должна была уже быть там и сделать это, — она покачала головой. — Я дала клятву, мама, и пришло время мне сделать шаг вперед и выполнить ее.
— И это, конечно, единственная причина, по которой ты уходишь именно сейчас. — В тоне Эллисон было гораздо больше сарказма, чем в том, каким она обычно разговаривала со своей дочерью.
— Нет, это не так. Но, — Хонор улыбнулась ей гораздо мягче, — это не значит, что это не та причина, по которой я должна была сделать это по крайней мере два стандартных года назад.
— Хонор, ты пытаешься убедить меня, что действительно хочешь отправиться на Грейсон прямо сейчас? — скептически спросила Эллисон.
— Скажу тебе, что на самом деле не хочу лететь на Грейсон прямо сейчас, — ответила Хонор. — И, честно говоря, одна из причин, по которой я не в восторге от этой идеи, заключается в том, что Пол не может пойти со мной, — она повернула голову и тепло улыбнулась Тэнкерсли. — Я бы предпочла остаться здесь, где могла бы присматривать за ним и его ребятами с верфи — чисто профессионально и платонически, как вы понимаете, — пока они латают дыры и вмятины на "Нике".
Ее улыбка стала озорной, а в глазах заплясали огоньки, когда Тэнкерсли махнул рукой в скромном отказе.
