Ход золотым конем (Стальная опора 2)

— А причем здесь чай?! — спросил удивленный купец.

Я понимал удивление купца. Угрожай нам непосредственная опасность, действия были бы другими. А так? Пусть теперь собравшиеся на мосту гадают, почему мы решили испить чаю.

Раста притащил столик, курьеры принесли раскладные кресла, дежурный по кухне гном пытался заверить меня, что чай уже остыл. Но его заверения были отвергнуты, и чайник с не слишком горячим чаем был водружен на стол. Как и горшок с медом, о котором позаботился Раста.

Я разлил чай по чашкам и предложил Расте и купцу присоединяться.

Герцог взволнованно ходил по мосту. Корабли остановились не далее, чем в полусотне шагов и бросили якоря. Корабли были странными. Он, герцог, был большим оригиналом, но до таких кораблей не додумался. Навес — это здорово. А вот оббить борта медью — непомерно дорогое удовольствие. Герцог мог бы себе такое позволить. Кто смог позволить еще?

Тем временем на открытом участке палубы появился столик и причудливые изделия, после несложных действий превратившиеся в походные кресла. На стол поставили чайник, чашки; и трое из путешественников сели распивать чай. Один из них был невысок, но необычайно широк в плечах. Гном?! Странно, герцог не слышал о гномах, путешествующих на кораблях. Второй, судя по всему, был абудагцем (если посмотреть на его необычайно пестрое одеяние). Третий? Третий определенно человек в отличном кованном панцире, как и у гнома. У абудагцев-наемников, столпившихся на палубе, броня была попроще. Три путешественника не обращали никакого внимания на тех, кто собрался на мосту.

— Что они там делают?! — спросил герцог своего камердинера. За время нахождения герцога на мосту его свита успела увеличиться.

— Пьют чай, Ваша светлость!

— А почему они пьют чай?! — герцог был удивлен чрезвычайно. То, что на корабле пьют чай, он видел и сам. Но почему?

— Быть может, у них наступило время обеда! — предположил камердинер.

Герцог поперхнулся от нелепости такого предположение. Затем отыскал взглядом латника, предложившего отправиться на улицу, и протянул ему обещанные десять золотых.

— Я уже удивлен.

— Так что, сети снимаем? — поинтересовался лейтенант латников.

— Ну, нет! Я хотел бы познакомиться с теми, кто плывет на этом корабле. Лодку!

— Но это может быть опасно.

Герцог махнул рукой. Он не был чересчур беспечным, но бояться мирных путешественников в своем собственном городе — это уже слишком.

— Они могли обидеться на то, что мы преградили им дорогу, — добавил лейтенант латников.

— Ты прав.

Герцог сделал знак камердинеру, подзывая его: "Быстро беги во дворец, или пошли кого-нибудь. Пусть быстро доставят сюда что-нибудь из моей коллекции. Вот что, пусть принесут кубок, который я купил год назад в столице".

Мы пили чай и неспешно переговаривались. Раста и купец время от времени порывались ускорить этот процесс, и мне приходилось их сдерживать.

— Раста, не спеши. Уважаемому гному не подобает есть мед с такой скоростью. А Вы, уважаемый Лотус, будто хотите забежать вперед корабля. Поверьте, как только мы тронемся, тронемся все вместе.

— Но надо же что-то делать! — провозгласил купец, осушая третью чашку чая.

— Что?

— Вы руководитель нашей экспедиции! Вам виднее.

— Что ж, как руководитель нашей экспедиции, я решил, что нам удобно подождать и посмотреть, как будут развиваться события. При этом желательно продемонстрировать миролюбивость наших намерений. Вы знаете что-то более миролюбивое, чем питие чая?

Купец замешкался с ответом. Видимо, не смог придумать ничего более миролюбивого.

— Но не воспримут ли те, кто преградил нам дорогу, это в качестве насмешки? Кстати, кто они?

— Судя по всему, на мост изволил пожаловать сам герцог Фагуа.

Герцога я лично не знал, но рассудил, что вряд ли кто еще решиться на такое рядом с его резиденцией.

— Сам герцог?! — купец собрался подпрыгнуть, и мне пришлось схватить его за руку.

— Куда Вы, уважаемый купец? Не хотите ли еще чаю?

— Но сам герцог!

— И что? Вы спешите поприветствовать его, пустившись вплавь?

— Нет! Но что же делать?

— Садитесь и продолжайте пить чай. Учтивость проявим тогда, когда она будет необходима. Невежливо будет не ответить на вопросы, но нас пока ни о чем не спрашивали.

Купец сел, время от времени порываясь вскочить и снова садясь под моими укоризненными взглядами. Раста известие о том, что нас встречает герцог Фагуа, воспринял более спокойно. Скорее, его волновала непредвиденная задержка нашего плавания. Надеюсь, она продлиться не слишком долго. Кстати, что за причина нашей остановки? Если вы думаете, что мне это было не интересно, то напрасно. Но не вовремя проявленный интерес вовсе не способствует скорейшим ответам на наши вопросы.

С "Юноны" запросили, что им делать дольше, и я подтвердил отданное раньше распоряжение — находиться в готовности и ждать, никак не проявляя агрессивных намерений. Поссориться с герцогом Фагуа из-за какого-то недоразумения, было бы досадно. Тем более что по отношению к нам пока не проводилось никаких агрессивных действий. Перегородили реку? Может, у них порядок такой или ввели новую пошлину. Если она умеренная, то мы заплатим без слов. Нам здесь еще плавать и плавать.

Тем временем от пристани отчалила лодка и направилась прямым ходом к нашему кораблю.

— Раста, открой трап с правого борта. К нам гости.

Борта посредине нашего корабля с учетом невысокого фальшборта возвышались над водой на полный человеческий рост, что делало попадание из лодки на корабль делом крайне неудобным. Поэтому часть фальшборта в полметра длиной откидывалась на петлях вместе с частью навеса от стрел, образуя некое подобие трапа. По нему-то и вскарабкались пожаловавшие к нам в гости люди.

Первым на борт запрыгнул латник в чине лейтенанта. Он обвел строгим взглядом собравшихся у противоположного борта галдящих абудагских наемников и обернулся к лодке.

— Ваша светлость, все в порядке.

Ого! К нам изволил пожаловать сам герцог. Я ожидал посланника, в крайнем случае, приглашения проследовать во дворец, но герцог решил пожаловать сам. Причиной тому, должно быть, был необычный вид наших кораблей, а не его чрезмерное к нам почтение, но все равно, приято, когда такая особа не гнушается пожаловать к тебе лично.

Герцог ловко запрыгнул на борт и обвел корабль внимательным взглядом. Вслед за ним на палубу залез слуга в возрасте, одетый в парадный костюм. Смотрелся он несколько франтовато на фоне герцога, одетого добротно, даже богато, но без кричащих излишеств. Вслед за слугой запрыгнули два рядовых латника. Вот и вся небольшая делегация.

— Прошу простить меня за причиненные неудобства, — герцог едва заметно кивнул. В голосе его не было ни капли раскаяния, скорее это звучало наподобие официального ритуала. И это хорошо. Официальная вежливость — уже что-то. Лучше чем официальная невежливость.

Купец рассыпался в комплиментах, рассказывая, как рад видеть на борту такую значительную особу. Я был ему благодарен. Искусство говорить комплименты не относится к моим сильным сторонам. Исключение составляет дама, которая мне понравилась. Здесь язык сам находит нужные слова независимо от мозга. Впрочем, действует это не всегда. Многословие отказывает, когда необходимо больше всего. Если дама не просто мне нравится, а нравится очень (так, что сердце начинает усиленно стучать, а дыханье замирает) многословность мне решительно изменяет. Тот, кто чувствовал нечто подобное, меня поймет, кому не довелось — не отчаивайтесь, у вас все впереди. Хочу добавить, что подобное случается нечасто. Гораздо реже, чем мне случается встретить симпатичных дам.

Это что касается женщин. Как говорить комплементы высокопоставленным особам — герцогу или, скажем, королю, я совершенно не представляю. Из меня получился бы скверный придворный. Впрочем, ко двору меня не зовут. Отчего ни я, ни император не можем оценить мою там неуместность.

Герцог вежливо кивал в ответ на дифирамбы купца. Так продолжалось не менее полминуты. Затем герцог обошел купца Лотуса и направился к нам с Растой.

— Отличный корабль! Вы позволите его осмотреть?

Надеюсь, в трюм он не полезет. Раста посмотрел на меня. Герцог внимательно наблюдал за нами. Как он определил, что с этим вопросом не следует обращаться к купцу? Герцог не так прост. Может, мои предположения о придворных дифирамбах и их значении были несколько преувеличены?

Предоставить Расте возможность показать корабль герцогу? Боюсь, у него еще меньше опыта общения с герцогами, чем у меня. Я хотя бы имел возможность видеть герцогов по телевизору. Когда-то.

Корабль герцогу понравился. Он с удивлением покрутил штурвал, осмотрел носовой и кормовой навесы. Это он еще не видел паруса по причине его временного отсутствия. Осведомившись о цели нашего путешествия, он покачал головой и подарил нам кубок. Раста посмотрел на изделие и многозначительно хмыкнул. Расценивать это следовала как "не гномы делали". Что-то вроде того. Меня же кубок навел на мысль об ответном подарке. Каком? А что здесь думать — кубок был очень многозначителен и говорил сам за себя.

Я позвал притаившегося на корме Лесли и отправил его в трюм — принести из холодильника пару бутылок игристого вина моего изготовления.

Это было что-то. Вот он — момент триумфа. В праздничном вине герцог разбирался замечательно. То, как оно с пеной и шипением вырывается из бутылки, привело его в восхищение. Дегустация, правда, немного напомнила мне сцену из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Ту самую, где говорится — "отведай ты из моего кубка!". В общем, чтобы снять сомнения в качестве предлагаемого напитка, мне пришлось осушить половину кубка, а кубок у герцога был немаленький. Затем кубок перешел к герцогу. Проникнувшись демократией, герцог предложил кружку игристого вина и лейтенанту своей гвардии, а затем и камердинеру. Латники с вожделением облизывались, но то ли демократичность герцога не простиралась столь далеко, то ли все дело было в закончившейся второй бутылке. Пришлось им удовлетвориться лишь созерцанием этого зрелища. И это правильно — они на работе.

Когда обе бутылки опустели, герцог высказал сожаление. Сожалел он о том, что бароны не попробовали этой необычной шипучки.

— Знаете, Вик, это было бы замечательное дополнение к празднику.

— Так у вас праздник?!

— А что мы, по-вашему, делали на мосту?

Я удивленно крякнул. Праздник я представлял несколько по-другому. Быть может, развешивание сетей под мостом заменяет им украшение елки?

— Лесли, возьми корзину и принеси два десятка бутылок игристого вина в подарок герцогу.

Этим бы все и завершилось, но герцог уговорил меня пойти к нему в гости. Приглашал он и Расту, и купца. Но те отказались. Сразу видно — люди благоразумные. Надо было отказаться и мне. Всему виной вино, извините за тавтологию. Нет, не так. Всему виной то, что герцог оценил его по достоинству. Его шипучесть и игристость. Этим он подкупил меня. Да, мне стыдно! Но после того как гномы не оценили мое газированное вино, восторги герцога по поводу его были подобны большому горшку меда. К тому же нежданному. В общем, в гости к герцогу я отправился.

Камердинер нес заветную корзину сам, не доверив это латникам, хотя корзина была нелегкой. Лесли притащил ее из трюма с трудом.

Замок у герцога был впечатляющий, жаль, рассмотреть его как следует, я не успел. Герцог пригласил еще нескольких дворян из тех, что проживали поближе. В том числе парочку вдовых баронесс довольно приятной наружности.

И на кой я в это ввязался? Импровизированный праздник продолжался до полночи. Открывающиеся с хлопком и пеной бутылки вызывали бурные крики. Баронессы плясали на столе (и дернуло же меня сказать, что так делается в лучших домах), я порывался срубить горлышко бутылки шашкой и не сделал этого только из-за ее отсутствия. Рубить горлышко бутылки мечом это совсем не то.

— Вик, оставайся у меня, — уговаривал герцог. — Организуем производство вина. Я тебя дворянином сделаю. Земельный надел дам. Будешь бароном?

— Нем.... Не могу, — я потряс головой. — Бароном не могу.

— А графом? Хочешь быть графом? — герцог еще раз прокричал ура, поднял кубок и вернулся к нашему разговору.

— Хочу-чу! Но не могу!

— Ик. Герцогом я тебя сделать не могу. Я сам герцог.

Я развел руками. Если никак, то что поделать.

Задремал я за столом, между двумя баронессами. Какой позор. Слуги отнесли меня в гостевую комнату, где я и проспал до утра. Утром камердинер подал мне кофе. Выглядел он на удивление свежим в пику и на зависть мне. Это я про камердинера, кофе тоже был хорош. Кофе был в империи очень большой редкостью, и я по достоинству оценил любезность герцога.

— Его светлость оставил Вам письмо. К сожалению, срочные дела потребовали его отъезда. Он будет только к вечеру.

— Не могли бы Вы прочесть? — попросил я.

Камердинер с видом королевского герольда развернул записку и начал читать.

"Уважаемый гость, надеюсь, Вы дождетесь моего возвращения, но, не зная Ваших планов, настаивать не могу. Кстати, насчет виноделия и дворянства я был совершенно серьезен. Вик, подумайте, такие предложения делаются не часто.

Баронессы, что дегустировали с нами вчера вино, обе не замужем. Любая из них будет рада составить Вам партию. Если это Вас не устраивает, получите дворянство по-другому, но чуть позже. В течение полугода — непременно".

Камердинер прервал чтение и заинтересованно на меня взглянул.

На этом письмо заканчивалось. Ниже была лишь подпись — "Герцог Фагуа".

Дворянство! С ума сойти! Дворянство в империи — это пропуск к относительно безбедному существованию. Притеснить дворянина в империи не так-то просто. Что до баронесс, я не успел с ними как следует познакомиться. Внешне, вроде бы ничего. Герцог к тому же писал и о другой возможности получить дворянство.

Ну почему все так не вовремя! Год назад я принял бы предложение герцога не задумываясь. И я ведь проезжал через Занту. Но только герцогу я был тогда не интересен — обычный путешественник без чудесных кораблей и удивительного газированного вина. А что сейчас?! Не скрою, предложение герцога было очень заманчивым. О, черт! Почему заманчивые предложения поступают в самый неподходящий момент! А баронессы очень даже ничего. Особенно беленькая.

Вот оно — мое искушение! Или испытание. Дворянство и хороший доход от производства газированного вина.... Но как же гномы? Они поверили мне. Сказать, плывите ребята дальше сами? Но это был мой план. Без меня его не смогут довести до конца.

— Вы что-то сказали? — осведомился камердинер.

— Нет, ничего.

Я ругался про себя (то есть молча). Ну почему все так неуклюже.

Минут через десять я начал собираться.

— Какие будут распоряжения? — осведомился камердинер.

— Будет ответное письмо герцогу. Вас не затруднит его написать?

Камердинер понимающе кивнул и сходил за пером.

"Ваша светлость, безмерно благодарен за Ваше предложение. К моему глубочайшему сожалению, я не могу сейчас оставить предпринимаемую нами экспедицию и потому вынужден уехать. Поход наш будет чрезвычайно опасен. Буду рад еще раз засвидетельствовать Вам свое почтение, если мне представится такая возможность".