Главы 1 -20. Вивусзеро живое начало.

— Конечно общаемся. — встрял в наш разговор Ковальский, — Даже ходим караванами и торгуем, конечно не с дальними, но через три, четыре сектора мы проходим. У нас хоть какое-то сообщение налажено. А ваш Калдрон, просто бандитский анклав, который живет сегодняшним днем, не думая о будущем. Уж извините!

— Да нет, не обидели. Я думаю примерно также самое. — ответил я. Стоун никогда не говорил о том, что между колониями есть общение, ничего такого не знали и все остальные мои знакомые. Хотя, может это и специально скрывалось.

Затем Пари и Мартин предложили продолжить беседу внутри, по причине того, что собравшиеся большой кучей бородавочники начали что-то многоголосо выть, вскидывать свои сучковатые конечности, так что смотреть на них не было никакой силы. К тому же твари заинтересовались нами. Барьер их бы всё равно не пропустил, но при их виде на душе становилось как-то не спокойно.

Как оказалось, в длинном коридоре перед выходом была еще одна самооткрывающаяся панель, которую я не заметил. Она вела в просторный зал с множеством столов и стульев и большими, пока еще пустыми, открытыми шкафами по одной из стен.

Это что что-то вроде помещения для гладиаторов перед выходом на арену! А ещё заодно и столовая. В дальнем углу шахта лифта, откуда будет появляться еда. — показал свою осведомленность Владислав и уселся за ближайший к входу стол. Все остальные и я в том числе последовали его примеру.

— Устроим здесь место сбора, для тех кто проснулся и решил выйти. — сказал Поль, -Попытаемся все разъяснить им. Там внизу мы оставили Ребекку и Лену, и если кто-то захочет выйти, то он нас обязательно увидит. Людям надо дать отойти от сна, это очень трудно. В наших головах опять хорошо покопались. Специализация не такая уж безвредная штука, так что у некоторых могут быть не все дома.

В этой группе, как мне показалось, не было случайных людей. Мужчины не выглядели потерянными и оживленно принялись обсуждать увиденное и строить планы о том, как противостоять бородавочникам. Я же отвлек Владислава и попросил рассказать о себе и их колонии, в чем он мне не отказал.

Оказалось, что Вавилон — это очень древняя колония по меркам Вивуса. Туда еще попадали люди в 20-е, 30-е годы, о чем свидетельства ли журналы и дневники. Также эта колония не разу не была разрушена в ходе большой игры. Последняя игра прошла лет двадцать назад, и представлял собой огромное побоище всех против всех, длившееся около одного года. Причем отсидеться в стороне было крайне сложно, так как количество припасов поставляемых в точку сброса прямо пропорционально зависело от участия колонии в сражении и уничтожения врагов.

В Вавилон была налажена чёткая социальная и административная структура. В Вавилоне, со слов Ковальского, никто никого не принуждал. Адаптацией новеньких специально занимались, пристраивая из к наиболее подходящему для них делу. Конечно, многого Владислав недоговаривал, но было понятно, что у этой колонии имелись свои козырные карты. Тот же Калдрон, уничтожался каждую большую игру и возникал заново в ином обличье.

Жители колонии подчинялись четким правилам, которые называли законами и не погрязли в анархии, как это было в других местах. В общем, как говорил Владислав: "Именно в Вавилоне человек, еще продолжал оставаться человеком". Это подтверждала история того, как его группа попала на арену.

Вавилон, как и все колонии людей и чужих был обречен на ежемесячную кровавую дань арен. Только здесь люди подошли к этому вопросу с большим умом. На арены отправляли не слабейших, обрекая их на смерть, а устойчивые группы, которые показывали с самой лучшей стороны при сборе живого. С одной стороны это ослабляло колонию, но с другой, позволяло получать, в случае выигрыша более сильных и ловких войнов, которые лучше всего могли применить специализацию. И в Вавилоне было очень много людей, которые вернулись с нескольких арен.

Конечно, Кровавое плато было особым местом, куда не хотел попасть никто, и здесь группу Владислава разбавили десятком проштрафившихся (в Вавивлоне были и такие), но все же ее костяк составляли бывалые ребята, побывавшие не в одном рейде. А Поль, так вообще, прошел две арены и обладал просто огромным опытом.

Владислав говорил мягким, располагающим к себе тоном. Мне хотелось верить, что не все колонии людей представляют такой ублюдочный мирок, как Калдрон. Но что-то меня останавливало, буквально хватало за руку. Не бывает такой сказки. А верить хотелось, очень хотелось.

Через некоторое время начали приходить наши товарищи по несчастью. Пари или Мартин приглашали их в зал, где предлагали сеть за один из столов и немного подождать. Когда набирался с десяток человек, перед ними выступали Поль или Владислав и рассказывали о положение вещей. Самым распространенным чувством на сообщение о том, что придется драться с бородавочниками — было отчаяние. Одна немолодая женщина даже забилась в истерике, и я ее сразу же отнес в категорию "не бойцы".

Людей становилось все больше, и мои новые знакомые закружились в водовороте неотложных дел, разъясняя, успокаивая, а где и покрикивая. Постепенно начала вырисовываться группа людей, которые не видели свое положение совсем уж безнадежным. Как-то само собой получилось, что такие недрогнувшие духом, стали группироваться ближе к входу за нашим и соседними столами. Я смотрел на Ковальского, в его суете, мне что-то не нравилось. Я себя убеждал, что он просто хочет выжить и проявляет, недюжие организаторские способности, но все равно осадок оставался.

Все это действо продолжалось довольно долго, я несколько раз выходил "проветриться", но бородавочников уже не увидел. Вся их гомонящая толпа скрылась внутри горы, что было к лучшему. Со мной выходили и другие, один седой мужчина, всем своим видом напоминавший лондонского сноба, даже выразил недоверие, что против нас выставлены бородавочники, но вступать с ним в дебаты я не стал. Время всё расставит на свои места.

Нас оказалось 199 нормальных здоровых людей. Одна женщина не перенесла внедрение специализации и сошла с ума, к счастью, она оказалась "тихо" помешанной и ее даже не требовалось изолировать. Об этом мне на бегу рассказал Пари, который, видимо, уже держал меня за своего.

Постепенно весь зал заполнился и в нем, уже во всю распоряжались Владислав и его компания. Они организовывали людей и даже принялись раздавать обед, поднявшийся по тому самому лифту. Наш рацион составляли вполне земного вида сухпаи с саморазогревающимися контейнерами без маркировки, хлебцы и литровая банка фруктового напитка. Прием пищи на время прекратил споры и разногласия. Все ели, о чем-то разговаривали, в общем, стоял обычный гомон, которым сопровождается собрание большого числа людей в одном месте. Всё это напоминало какую-то студенческую столовую, а не сборище смертников.

Затем наш обед превратился в импровизированный митинг, на котором мы стали обсуждать самый несущий вопрос: — "Что делать?"

Бестолковый гул продолжался минут десять и как-то сам собой утих. И тут на один из столов забрался Ковальский. Чтобы никого не оскорблять он предварительно постелил плащ. Речь началась:

— Все мы представляем ситуацию, в которую попали и знаем, то что нам требуется сделать! — он выдержал паузу, — Выжить и победить! — в зале стихли последние голоса, наступила тишина.

— Да именно победить несмотря ни на что! Несмотря на грозного и смертельного противника, несмотря на этих чудовищ доставивших нас сюда, не смотря на сам Вивус, который на каждом шагу чинит нам каверзы. — взмахом руки он прервал кого-то спереди, желавшего ему возразить.

— Я знаю, что многие из вас уже сдались, я знаю, что практически все наслушались сказок о непобедимых и кровожадных бородавочниках. Но нет непобедимых врагов. Нет абсолютной силы, всегда противодействие и нам лучше поискать слабые стороны у нашего врага, чем сложить руки.

Послышался гул неодобрения, но Владислав вновь его прервал резким движением рук. Он мастерски дирижировал толпой. Я восхитился им. Такого у меня никогда бы не получилось.

Он обвел рукой вес зал:

— Кто видел бородавочников? Начнем с простого вопроса. Смелее, смелее поднимайте руки! — в ответ, в зале поднялось десятка четыре рук.

— Вот видите, многие из вас видели кентавров и остались живы. А теперь вопрос по сложнее, Кто убил бородавочника? — теперь в зале поднялось вполовину меньше рук и одна из них была моя.

Он сразу приметил мою руку, хотя я и не был в первых рядах:

— Так, Артём! — обратился ко мне Владислав, — Сколько на вашем счету этих тварей, вы я насколько знаю, на Вивусе только месяц.

На меня смотрели все, кто стоял рядом. К такому вниманию я не привык и чувствовал себя неуютно.

— Четыре! Но все из крупнокалиберной винтовки с хорошей оптикой. Я прикрывал группу, когда они на нас напали. — сказал я, вспоминая свою первую и единственную вылазку на просторы Вивуса.

Владислав широко раскрыл руки и громко прокомментировал:

— Вот видите новичок, шлепнул четверых и до сих пор топчет Вивус? Бородавочников можно убить.

— Из "большого Сема", с километра или в упор из винтовки. Окрыли мне новость. — с хрипотцой и надрывом крикнул тот самый седовласый джентльмен, что не поверил мне.

Затем он изысканно обратился ко всем присевающим:

— Имею честь представиться, Ричард Ли, четырнацать бородавочников из "Большого Сема" за два года пребывания н Вивусе. Лучший снайпер в "Полисе Свободы". Если бы у меня была здесь моя старушка, и вдоволь патронов, я мог бы оставить всех вас в этом чертовом бункере и за пол дня, навел бы такого шороху, что ни одной твари не осталось. Да только вот незадача, мы будем драться с этими ублюдками на ножах. А старый Ричард видел, что происходит, когда эти твари приближаются вплотную. Они рвут всех на части. Не подумайте, что я хочу рассказывать сказки, но глупые крики о победе не для меня, нужно дельные предложения. А орать на столе может любой. — и джентльмен сверил Ковальского не очень дружелюбным взглядом.

Владислав смотрел всё тем же восторженным, вдохновляющим взглядом, но я почувствовал, что в нём что-то изменилось.

— А кто сказал, что мы будем драться на ножах? — послышался женский голос. Протиснувшись с дальних рядов, к столу вышло одно из чудес природы. Иначе эту ЖЕНЩИНУ назвать было нельзя.

Несмотря на серую мешковатую униформу, отсутствие косметики, и прочих женских атрибутов, ее облик (Да, да именно облик, а не внешность) заставлял восхищаться и прямо таки приводил в дрожь. Я даже не сразу услышал ее речь, затуманенный внезапно возникшей эйфорией. Меня что-то полоснуло по груди, сжало сердце и отпускало. Но боли не было, было очень хорошо.

— Мы не будем драться с бородавочниками в рукопашную, повторяю еще раз. У нас есть три дня для того чтобы выбрать оружие, затем четырнадцать дней для тренировки, а дальше то, ради чего нас сюда и приволокли. Нет времени разглагольствовать о том, какие бородавочники страшные. И так уже пол дня потеряли, кто не хочет сражаться пусть удавит себя в одном из помещений или бросится со скалы. — гневная тирада амазонки закончилась. Сердитой она выглядела просто великолепно и мне представилась возможность рассмотреть ее подробней.

Мой внезапный предмет восторга имел высокий рост, и спортивную фигуру. Комбинезон не позволял оценить всех ее прелестей, но и еле уловимым признаков хватало, что бы понять, что с ними у нее все в порядке. Но самым запоминающимся и завораживающим в ней было — лицо. Сказать что он необычное, значит, ничего не сказать.

В моей памяти остались следы этакого блондинистого, курносенького эталона идеально красивой женщины. Вспенилось даже слово "Барби". Так вот, в амазонке от этой самой "барби", ровным счетом, ничего не было. Прямой классический нос, большие глаза, ровный овал лица и огромная грива светло русых волос, туго перетянутая на затылке и низвергающаяся буйным водопадом на спину. В голове мелькнула мысль, что за такими волосами нужно ухаживать и на Вивусе условия, мягко сказать неважные. Большинство женщин в Калдроне стриглись коротко, да и здесь мальчуковый стиль преобладал. Но тем не менее восхитительная незнакомка как-то умудрялась держать свои кудри в идеальном порядке. Это всегда, даже на Земле меня приводило в восхищение в любой женщине, а уж на Вивусе и подавно.

Амазока оказалась той самой Леной, которая осталась внизу собирать людей. Мелькнула мысль, что может у меня есть шансы. Но они тут же оборвались. Конечно же она была "занята". По всей видимости, ее связывали близкие отношения с уже знакомым мне Ковальским. Он смотрел на неё очень типичным собственническим взглядом, выражавшим одно слово — "Моё!". Точно я этого ещё не знал, а лишь предполагал, но все равно, по сердцу резанула досада. Столь остро, что даже пришлось погрузиться в себя. Я стал рассеянно о чем-то думать, пока меня из этого ступора не вывел Владислав.

Оказалось, что люди постепенно стали расходиться, образовывая группки. Сама большая группа образовалась возле импровизированной трибуны. Здесь были и стрелок-джентльмен Ричард, Поль, Владислав, необыкновенная Лена и еще три десятка мужчин и женщин, многие из которых внушали уважение своим внешним видом. Ковальский уже слез со стола и звал к себе.

Я подошёл ближе и тут же услышал вопрос:

— Руслан, а вы что можете сказать по поводу вооружения и вообще! — кокетливо обратилась ко мне аккуратненькая и очень симпатичная девушка, с ёжиком тёмнх волос на голове.

Я не стал вторить её игривому тону:

— Если вообще, то ничего. А если об оружии, то мой выбор — большие арбалеты с тяжелыми металлическими болтами и заграждения из колючей проволоки на тонких кольях. На близкой дистанции можно использовать спортивные луки с хорошими стрелами.

— Так уже пробовали много раз и до нас! — взволнованной скороговоркой возразил мне сорокалетний мужчина с седой профессорской бородкой. — Лучше попробовать римскую черепаху с огромными щитами и дротиками.

Но его сразу же оборвали другие. Предложения сыпались со всех сторон, азиат с тонкими чертами предложил просто встретить бородавочников в рукопашную, но все же большая часть была за дальнобойное оружие. Когда водопад из предложении немного поутих, Владислав настоял на том, чтобы все же слово опять дали мне. К моему удивлению его послушали, его авторитет, как лидера креп на глазах. Лишь Ричард посматривал на него скептически.

— Будем объективны! — начал я свое выступление, — Бородавочники превосходят нас физически. Взрослый кентавр весит около ста восьмидесяти килограмм, взрослый человек мужчина, в среднем около восьмидесяти, женщины килограмм на двадцать меньше. При такой пропорции у нас нет шанса нанести смертельный удар, который бы убил врага наповал в рукопашном бою. Копья, мечи, дают ужасные раны, но у каждого из нас будет лишь один шанс нанести удар. У некоторых же не будет его и вовсе. Единственным нашей возможностью является нанесение максимальных повреждений, на как можно больших дистанциях. Здесь на арене возможности маневра сведены к минимуму, активной обороной и применением метательного оружия мы сможем измотать врага, а возможно и уничтожить. Бородавочники всё равно, что кавалерия. Глупо идти долбить танк ломом, если можно подорвать гусеницу. Мы должны лишить врага главных[ преимуществ: скорости и ударной мощи первого натиска. Они всегда нападают, свирепо, неудержимо. Воспользуемся этим.