Труффальдино Её Высочества

Но чистого удара не вышло. Вместо чистого разреза — гноящаяся рана. Вместо лёгкой смерти — ужас без конца. Тем не менее начатое должно довести дело до конца, пусть пока и необходимо отступить.

Он может всё исправить, и исправит, чего бы это ни стоило.

Солас с усилием разорвал нисходящую спираль мыслей и сожалений. Он нахмурился, неохотно принимая, что этот провал влияет на него сильнее, чем казалось. Пообещав себе при первой возможности проверить целостность своей личности, маг целенаправленно отрешился от глубоких размышлений, сосредоточившись на сиюминутном.

Отряд продвигался в глубь руин, обходя завалы и минуя пепельные статуи, застывшие в немой агонии, ожидая, когда неловкое движение или проникший в глубь стен резкий порыв ветра покончит с их существованием. Если во внешних областях тела были просто прожарены и разорваны, то здесь испепеление произошло мгновенно, словно в момент взрыва из океана грёз выплеснулась сама суть огненной ярости.

— Почему... почему они не рассыпаются? — пробормотала Тревельян, нервно косясь на силуэты мертвецов.

Солас задержался у одной из статуй и провёл над ней рукой, испуская слабый ток магии.

— Думаю, они скованы посмертным желанием, — наконец произнёс он. — При приближении неминуемой смерти жажда жизни наиболее сильна, но в данных обстоятельствах воплотить это не смог бы и сильнейший из демонов Желания, так что сила, пропитанная потребностью, просто выполняет единственное, что хоть как-то связано с заданным вектором — сохраняет форму. Хотя смерть и пришла быстро, но некоторым хватило времени, чтобы осознать происходящее, а взрыв напитал материю энергией Тени, закрепив результат. Из-за активности Бреши процесс продолжается до сих пор, так что даже если мы преуспеем, статуи могут остаться такими на многие годы. Останки мертвецов в целом восприимчивы к потустороннему, а учитывая произошедшее... — Маг покачал головой. — Здесь и сейчас Тень ближе к миру, чем где бы то ни было ещё, а Тень помнит.

Повисло тягостное молчание. Солдаты как будто напряглись ещё больше, словно его слова что-то изменили. По мнению Соласа, то, как люди цеплялись за своё невежество, а познав что-то новое, тряслись от страха, было просто удручающе.

— Не время для изысканий, — упрекнула его Кассандра, обводя своих подчинённых недобрым взглядом, под которым те сникали, но после быстро брали себя в руки, выглядя более собранно. Что ж, командир она достойный, это Солас мог уважать. — Займешься этим, когда Брешь будет закрыта.

— Одно мгновение, леди Пентагаст. Следует кое-что проверить. Возможно, это будет важно для нашей миссии, — спокойно, но настойчиво произнёс он.

Дождавшись согласного кивка, Солас прикрыл глаза и прислушался к ритмичным импульсам магии, которые выпускал через посох и ступни в пол. Провал ритуала мог сказаться на территории самым разнообразным образом, особенно учитывая возможный выплеск скверны из тела магистра. Конечно, он уже исследовал это место, и куда плотнее, чем мог сейчас у всех на виду, сразу после взрыва тайно пробравшись сюда в образе зверя, но проверить не помешает.

К счастью, всё обошлось. Скверна присутствовала, но в относительно стабильной форме, воздействие же Тени... Что ж, этим не помешает поделиться с его спутниками.

— Возможно, планировка храма изменилась с тех пор, как вы были здесь последний раз, — сообщил он, оборачиваясь к Кассандре. — Из-за постоянного воздействия реальность здесь стала куда пластичнее, чем должна быть. Ничего критичного, но часть разведанных путей могли стать тупиками, а внешний вид помещений несколько другим.

— Как будто мы в Тени, а не в реальном мире, — пробормотала Тревельян, зябко ёжась.

— Именно так, — подтвердил он, ободряюще улыбнувшись ей, после чего снова посмотрел на Пентагаст. — Далеко не в той степени, как та сторона, но этот кусочек мира стал пластичнее, чем был прежде, и это может усложнить наше продвижение.

— Принято к сведению, — откликнулась та, поджав губы, и приказала остальным: — Продолжаем движение. Сохраняйте бдительность и не паникуйте.

Так они и пошли.

Тревельян плелась в центре построения, что-то шёпотом втолковывая своему спутнику-великану, мешая отдельные слова с экспрессивной жестикуляцией. Солас не брался угадывать, насколько успешно, но тот молча кивнул, цепким взглядом изучая окружение.

Как он и предсказывал, им начали попадаться тупики и просто слишком труднопроходимые места, не стоящие риска. Трижды отряду приходилось возвращаться по своим следам, чтобы изменить курс, но постепенно они продвигались всё глубже в развалины.

В очередном зале, от которого остались только полуразрушенные стены, Солас недобро сощурился, заметив тусклые красные блики около покосившейся стены.

— Задница Андрасте! — выругался доселе непривычно молчаливый Варрик, привлекая общее внимание к предмету. — Это же грёбаный...

Именно этот момент выбрал притаившийся враг, чтобы нанести удар.

Солас ощутил, как в тылу отряда под давлением хищной воли изогнулось пространство. Он едва успел обернуться, когда в его уши вонзился резкий звон. Линия арьергарда разлетелась в стороны, словно их раскидал взрыв. Маг выпустил слабую кинетическую волну, чтобы замедлить летящих в его сторону, и сразу бросил временный щит на всех, до кого мог дотянуться.

Его взгляд впился в противника. На месте первой атаки нарочито медленно поднималась высокая костлявая фигура демона, на плечах которого ещё виднелись искаженные лики пепельных статуй, что ещё не полностью растворились в его новом теле. Перед собой он демонстративно удерживал слабо дёргающееся тело солдата, нанизанное на пять длинных и острых, словно кинжалы, когтей.

Солас напрягся, чувствуя, как на его ментальные щиты давит склизкое присутствие духа.

"Страх. Причём не слабый, — думал он, уже готовя новое заклятие. — И слишком хорошо соображающий для невольно выброшенного на эту сторону. Слуга того разожравшегося паука?".

Несмотря на то, что он знал практически каждый шаг магистра и его последователей, Солас не мог полностью контролировать действия осквернённого. То, что ему удалось подкупить древний Страх обещанием великого пиршества, стало неприятным открытием. Этот союз заметно усложнил его работу и, похоже, так будет и впредь, несмотря на то, что взрыв уничтожил Корифея.

Тем временем часть отряда, не оцепеневшая от наведённого страха, уже действовала. Пентагаст влетела в демона словно комета, заставив того пошатнуться, а её аура и сила, наполнившая оружие, — злобно зашипеть. В тот же миг подоспевший двуединый сдёрнул раненого с когтей, подцепив того клевцом, и, отбросив его в сторону опомнившихся товарищей, сам врубился во врага, дополняя нападение Кассандры. Холодный щит от Тревельян, возникший над ним, позволил человеку выдержать контрудар демона, который проломил уже почти истощившийся барьер Соласа.

Варрик шмальнул точно в рогатую голову, а следом к обстрелу присоединились и другие стрелки отряда.

Казалось, что демона успешно теснят и вот-вот изгонят, но Солас не обольщался. Такие существа без свиты не появляются, а тревожность, которую он ощущал даже несмотря на защиту разума, намекала на продолжающееся воздействие и куда более тонкое, чем прямой, словно кувалда, напор этого существа. У страхов всегда была в чести охота стаей.

Итак, он собрал свою магию, мысленно формируя сложную конструкцию из переплетения идей и забытых рун элвен. Солас воздел посох, вызвав сероватую вспышку, что осветила полуразрушенный зал. Она не слепила глаза, но внезапно ставшие видимыми пауки, облепившие стены и потолок вокруг, прянули от неё, словно от настоящего пламени.

Вокруг раздалась ругань, но люди были опытными и быстро ощетинились круговой обороной, готовясь прикрывать спину своим чемпионам, сражающимся с главным врагом.

Когда в мелких демонов полетели стрелы, те тоже не стали ждать развоплощения и перешли к прямой атаке. Всполохи магии и псевдохитиновые тела обрушились на людей со всех сторон, тесня их, а кое-где успешно разделяя группы.

— Не приближайся к этому красному дерьму! — рыкнул Варрик, пинком отталкивая пятящегося солдата, одновременно метким выстрелом развоплощая мелкого демона, что наседал на него.

"Ах, похоже, несмотря на жизнь вдали от глубин, его связь с камнем достаточно крепка, чтобы отмахиваться от слабых иллюзий", — отметил Солас, видя, что человек, подвергшийся нежной заботе Варрика, находится под действием морока, а самому гному хоть бы хны.

Небольшой отряд Тетраса волею случая оказался в стороне, и атака духов привела их опасно близко к стене, в которую пророс красный лириум, и гном относился к такому соседству с понятным страхом. Демоны угрожают просто смертью, а вот осквернённая кровь костей земли — это прямая угроза разуму. Конечно, этот конкретный лириум был не столь страшен, как тот, с которым он столкнулся в Киркволле, но знать ему об этом было неоткуда, а Солас не собирался его просвещать, рискуя своим прикрытием.

Итак, понимая, что недостаток информации пагубно влияет на тактическое положение гнома, Солас решил ему помочь. Сноп шаровых молний сорвался с его посоха, устремляясь закрученными траекториями по заранее избранным целям.

"Ему лучше поблагодарить меня позже. Это заклятие было почти за гранью того, что я готов демонстрировать церковникам", — подумал он, возвращаясь к более близким целям. Его посох затанцевал в руках, посылая удар за ударом в страхи, изредка вклинивая между простыми морозными всполохами полноценные заклинания.

Врагов ещё было предостаточно.

Сиплый визг заставил его отвлечься. Там, в месте главной битвы, над распадающейся оболочкой демона стояли двое: носитель осколка и Пентагаст. Меч женщины в его чувствах светился от остатков силы, которую дремучие жители этой варварской эпохи считают священной. Сам Солас, может, и не знал конкретный метод, которым достигался результат, многое изменилось под Завесой, и чуждость человеческой сути не помогала, но сама сила была так же стара, как мир. Духовная магия, настроенная определённым образом, бурлила в тени женщины, выплёскиваясь вовне вместе с её ударами и яростью. Хорошее оружие против полуматериальных существ или магов с плохим образованием, но не более. Не сравнить с силами настоящего практика, хотя Пентагаст, безусловно, хорошо владела доступным ей инструментом.

Успех Искательницы и двуединого принёс свои плоды. Изгнание старшего сбило ритм младших страхов, связанных с ним узами подчинения, но те всё же продолжили атаковать, хоть и менее сплочённо. Более того, они как будто впали в неистовство, бросаясь на людей уже вовсе без попыток сохранить свои оболочки.

Тени в дальнем верхнем углу комнаты дрогнули, приобретая форму более крупного насекомого с нечётным количеством конечностей. Приметив движение доселе скрытого резерва, Солас уже начал формировать заклинание, но Тревельян его опередила. С посоха девушки сорвался яркий огненный всполох, мгновенно поглотив воплощённый страх. Одновременно с этим с фланга в прыжке взвился ещё один скрытый страх, метя в носительницу Якоря, но та просто взмахнула рукой, и ещё не успевшие исчезнуть искры первого удара обратились раскалёнными шипами, которые просто изрешетили тело в полёте. Дух не выдержал такого обращения и бросил своё вместилище, осыпав несостоявшуюся жертву пеплом.

Тут уже показала себя неопытность девушки, поскольку защититься от этого она уже не смогла и зашлась кашлем от сгоревших останков своих сородичей. К счастью, вокруг неё было достаточно воинов, чтобы такое отвлечение не могло стать фатальным.

Дальнейший бой закончился быстро. Страхи продолжали атаковать до последнего, но у них больше не было шанса нанести заметного вреда, и люди быстро их перебили. Что, в общем-то, неудивительно. Существа не отличались особой разумностью, а, попав на эту сторону, ещё и оказались под влияние некоторых инстинктов избранных образов. Они могли принести куда больше проблем, если бы отступили и продолжили преследовать отряд в тенях, наводя страх и паранойю просто самим своим присутствием, но на такие сложные действия их уже не хватило.

Убедившись, что больше опасности нет, Солас прекратил поддерживать свои чары и оценивающе глянул на Тревельян. Прежде он уже отмечал, что девушка талантлива, но вот так перехватить остатки одного заклятья, чтобы походя перековать его в другое, — это уже заявка даже по старым временам. Её работа со льдом была весьма технична и продумана. Неплохо, но ничего такого, чего нельзя добиться упорством и усидчивостью, но огонь... С огнём она управлялась естественно и в чём-то даже грациозно. Пламя почти ластилось к её рукам как приручённый зверь. Без сомнения, это врождённый талант.

Одна проблема: до того, как в её руки попал посох с соответствующим аспектом, пламенные заклятья она не создавала вовсе. Маг не должен быть зависим от инструментов в такой мелочи, а значит, тут либо на корню загубленное образование (что сомнительно, даже ограниченный подход к магии, который проповедовали Круги, не настолько плох), либо внутреннее препятствие. Преобразование неопределённой энергии грёз в определённые формы зиждется на фантазии, воле и желаниях. Если в разуме так или иначе возник изъян, это может повлиять на проявление силы самыми разнообразными способами. Подобный самосаботаж встречался и в его время, что уж говорить об искалеченном мире настоящего? Исправлять такие проблемы — та ещё морока, но...

Поймав себя на этой мысли, Солас мысленно выругался.

"Посмотри на себя, уже размышляешь, как огранить этот талант, когда ещё совсем недавно искал способ, как бы половчее её убить, и всё ещё готов сделать это при первом шансе вернуть Якорь. Позор тебе, Фен`Харел, прежде чем размышлять о чужих бедах с головой подумай о собственных", — устало попенял он себе.

Люди уже собирались вместе, помогая раненым и выставляя охранение вокруг. Невосполнимых потерь оказалось немного, что говорило о качестве бойцов, выбранных для прорыва к храму.

— Как там Дженкинс? — спросила Кассандра, стянув шлем и утирая трудовой пот.

— Жить будет, леди Искательница. Ублюдок подрал парня, но, на удивление, не слишком сильно, — ответил немолодой боец, наскоро обрабатывающий раны пронзённого солдата, в которого уже влили пару зелий. — У Адана микстурки что надо, пара минут, и будет готов к бою. Зря эта ворчливая задница прибедняется. А вот сэру Стэфану не повезло. Перелом шеи. Мгновенно умер, бедолага. — Он с сожалением покачал головой.

Выживание парня, взятого демоном, было совсем не удивительно. Демоны жаждут соответствующих эмоций, а не просто резни, и коли уж не находятся в раздрае от перехода, первое, что сделает большинство, — это попытается обеспечить себя "пропитанием". Это первичный инстинкт, и его непросто преодолеть даже самым разумным представителям. То, что страх получить легче, чем большинство других эмоций, только ухудшило ситуацию этого конкретного демона. Он просто не смог удержатся, хотя, вероятно, должен был. Солас не знал, с какой целью дух был послан сюда, но он явно не сумел должным образом приспособиться, чтобы её достичь.