Ненавистно любимый

Его лицо слегка вытянулось, и он нервно взглянул на Киру. Та-а-ак, это еще что такое?!

— Что, не нравится что ли?

— Просто, она, как бы, тут рядом стоит...

— Ну и что! Ты, главное, ответь, нравится или нет?

— Допустим...

— Не допустим, а нравится, вижу же. Ну, так и ты Кире нравишься, — я сделала вид, что не заметила ее возмущенного взгляда. — И в чем теперь проблема? Я была против союза с тобой, ты тоже вряд ли был за. У тебя есть Кира, а я уже замужем.

— Ты сама знаешь, что так просто это не может быть, — вдруг посерьезнел Андрей. — Я тоже наследник, да будет тебе известно. Точнее, без двух месяцев глава.

— Двадцатидвухлетие? — с пониманием спросила я.

— Нет, кое-что другое, — он снова нервно глянул на Киру. — Давай поговорим только вдвоем.

У меня появилось какое-то неприятное чувство, что он что-то хочет скрыть от Киры, и это мне ой как не понравилось.

— Ладно, — кивнула я. — Кира, пожалуйста, подожди меня.

Она нехотя согласилась, а я с плохим предчувствием отошла с Андреем.

— В чем дело, Андрей? — тут же потребовала я.

— Понимаешь... условие вступления в права главы в моем случае — женитьба.

— Что? То есть... ты и Кира... Но она ничего мне не сказала...

— Я женюсь не на Кире, — перебил он бессвязный поток слов.

— Ты не... ЧТО? А на ком же ты тогда женишься? Когда успел предложение сделать?

— Папа отобрал для меня двух кандидаток на роль жены. Одной из них была ты. А на другой я в итоге женюсь. То есть, это решилось, когда мой отец узнал от отца Даниила, что вы поженились.

— Подожди, что значит отобрал для тебя двух кандидаток? Это тебе рынок что ли? И кто она, черт возьми, такая?

— Папа помог двум семьям, в каждой из которых девушка является наследницей, — вздохнул Андрей. — Твоя семья и Пироговы. Знаешь таких? Так вот, я женюсь на Елене Пироговой.

Фамилия какая-то смутно знакомая... А, точно, однажды я видела эту самую Пирогову-старшую дочь. Кажется, это было года два назад. Не особо впечатляющее зрелище, кстати говоря. Думаю, она не особо изменилась за эти два года.

Я скривилась.

— И ты променял Киру на эту замухрыжку? Да ты с ума сошел!

— Послушай, у меня нет выбора! Я вообще удивлен, как твой отец разрешил тебе брак с Егоровым.

— А он и не разрешал. Я просто пришла и сказала, что теперь замужем, а развестись не смогу.

— Да ты рисковый человек!

— Рисковый, — фыркнула я. — Думаешь, я прямо жаждала этого брака?! Да сдался он мне! Просто так уже получилось, ничего не поделаешь. Ладно, тут речь не обо мне. Ты когда собирался рассказать это все Кире?

Андрей отвел взгляд. Ой, как же это мне не нравится!

— Только не говори, что ты вообще не собирался ей говорить, — я вгляделась в него. — Нет-нет, так не пойдет. Ты расскажешь ей. Немедленно. Чтобы потом не было разбитых у алтаря сердец и прочего. Если уж у тебя не хватило смелости пойти наперекор всему и не связывать себя узами брака с этой замарашкой Еленой, то найди хоть каплю этой самой смелости в себе, чтобы вовремя сообщить новость Кире и не испортить ей всю жизнь.

— Я не могу, Марго. Она... она мне нравится, при этом сильно.

— Слушай, ты, давай, разберись уже в себе! То нравится, то не женюсь... Короче говоря, или ты сам сообщишь ей до конца этой недели, или мне придется самой все ей рассказать. А ей это не понравится, уж я тебе обещаю. Сильно не понравится. Я ее много лет знаю, поверь мне, она придумает тебе способ испортить жизнь, если узнает о твоем маленьком секрете от меня. А если узнает от тебя — придет поплакаться ко мне, а я сумею ее успокоить.

Я вздохнула. Что за время такое проблемное пошло? Даже не високосный год вроде.

— У тебя есть время до субботы, учти. Найди уже нормальный выход из этой ситуации, не заваривай кашу.

Легко сказать и почти наверняка проблемно сделать. Вот у меня тоже проблемы, кто бы знал, какие серьезные. Если бы кто знал, посмеялся, что я тут еще и другим советы даю.

— Подожди, а как ты тогда вышла замуж за Даниила?

— Расскажу как-нибудь в другой раз. Лет эдак через десять. Когда уже смогу спокойно об этом вспоминать.

— Знаешь, по сравнению с Еленой, ты была гораздо лучшим вариантом.

— Я тебе не товар на рынке, Андрей. Если бы ты пришел ко мне с предложением руки и сердца, я бы послала тебя далеко и надолго.

— Я пришел бы не к тебе, а твоему отцу.

— Думаешь, есть разница? Я не стала бы его слушать, даже заяви он мне, что уже подписал договор вместо меня. Устроила бы что угодно, но добилась развода. Он это знает. Иначе, как ты думаешь, зачем ты был приглашен на тот ужин? Если бы я была обычной марионеткой в руках отца, я оказалась бы замужем, едва стала совершеннолетней. Как Елена, не так ли? Даже не хочу знать, видел ли ты ее вообще.

— Видел, — вздохнул он. — Именно потому я и не особо рад.

— Это же твоя жизнь, Андрей! Живи для себя, а не для родителей!

— Всегда легче сказать чем сделать.

— Ладно, это была риторическая проблема. Помни, до субботы Кира должна все знать. Я тебя предупредила.

Я не стала ждать его слов. Снова скажет, что не может. Трус. Прикрывается долгом перед семьей, а на деле просто не хочет бороться.

— Что ему было от тебя нужно? — я вдруг натыкаюсь на Даниила.

— А, это ты, — Господи, надеюсь, мой голос действительно звучит безразличным. — Кому?

Так, теперь осталось только добраться до Киры, а там уже можно будет и отвязаться от "муженька". И как он только оказался там? Следил? Подслушивал?

— Андрею, — тщательно сдерживаемая злость явно слышна. — Что Андрею от тебя нужно?

— Тебе-то какое дело? Надо было ему кое-что мне сказать, ну и сказал.

— Что с тобой?

— А что со мной? Кажется, все в порядке, — о, наконец, вот и Кира. — Кира! Слава Богу, ты дождалась. Пошли, нам надо спешить.

— Эй, постой, ты не ответила на мой вопрос! — не унимается Даниил. — Что Андрей тебе сказал?

— Спросил совета, какой цвет ему больше идет — синий или голубой. Я сказала, что синий. Думаешь, ошиблась? — улыбнулась я, подхватила Киру за руку и быстрым шагом направилась к машине.

— Подожди, я сегодня сама на машине, — вдруг притормозила Кира. — Прости, но сегодня мне действительно надо кое-куда заехать.

— Ладно, — я пожала плечами. — Ну, пока тогда, увидимся завтра, хорошо?

— Стой! О чем вы на самом деле говорили с Андреем?

— Начинается, — я закатила глаза. — Говорю же, спросил совета, какой цвет ему боль...

— Можешь не заливать мне эту чушь, — отрезала она. — Что он сказал тебе?

— Выяснял на счет моего замужества с Даниилом, — буркнула я. — Довольна теперь?

— Все-все, не обижайся. Я просто... А, ладно, я снова всякого себе напридумала. Давай, пока, дорогуша, — мы обнялись, и каждая направилась к своему автомобилю.

— Пока, — как-то грустно ответила я.

Мне стало жалко Киру. Андрей ей не просто нравится — она, кажется, влюблена в него. Тогда ей тем более будет тяжело свыкнуться с мыслью, что Андрей жениться на другой, да еще и на этой Пироговой!

А вот план "б" по отношению к Даниилу, кажется, работает. Вон он, весь злобный, сверлит мне спину. Может, вместе с остальными мелочами он разозлится в достаточной степени, чтобы отказаться от брака.

Впрочем, это все утопия. Ну не будет он лишать всю семью денег! Разве что он совсем дебил, а он не дебил, это точно.

Но я все равно продолжаю на что-то надеяться.

Может, это я тогда дебилка?

Кто знает...

Глава 12.

Мне было грустно всю дорогу до дома. Разве Кира виновата, что влюбилась в такого человека? И ведь я даже не знаю, как ей помочь. Ну а что бы сделала я, окажись я в такой ситуации? Даже не хочу представлять себе подобное. Наверняка я бы стала совершать несусветные глупости. Впрочем, наверное, мне не суждено — Даниил всегда рядом, чтобы обломать меня. Я помню все те моменты, когда он жестоко разбивал мои грезы по какому-нибудь парню. Так что я никогда не шла дальше чем простая заинтересованность, которая тут же пропадала, едва переходила в нечто большее. Чертов Даниил. Умный малый — у меня было немало парней, но ни в одного из них я не была влюблена, а в кого могла бы — он делал все, чтобы я никогда не стала с ними встречаться. Зачем он так поступал все это время? Я никогда не могла найти ответ на этот вопрос.

Чем ближе я подъезжала к дому, тем больше я переключалась на домашние проблемы. Сегодня на очереди у меня... Олег.

Я не могла решиться, стоя рядом с дверью в его комнату. Однако, как говорится, перед смертью не надышишься.

Постучала в дверь, выждала три секунды, как нас и учили в детстве, и лишь потом приоткрыла дверь.

— Олег? — позвала я, почему-то внутренне надеясь, что его там нет.

— Заходи, — услышала я его усталый голос.

Ну что ж, начнем. Сделала глубокий успокаивающий вдох и зашла. Все будет в порядке.

— Привет, — улыбнулась ему, лежащему на кровати. — Как дела?

— Все как обычно. Одиннадцатый класс, подготовка к экзаменам и все такое. Зачем пришла?

— И даже не спросишь, как дела у меня?

— Ладно, — вздохнул Олег и сел. — Как дела, дорогая сестрица?

— Как много иронии, — я покачала головой.

— Ты пришла сюда за этим? Поучить меня уму разуму?

— Нет, я пришла сюда за другим, но теперь я думаю, что зря я решила, что смогу тебе это доверить.

Осознав, что я даже не зашла, да и дверь не до конца закрыла, к тому же, все еще держусь за ее ручку, потянула ее на себя. Главное, не уйти слишком быстро. Достаточно медленно, чтобы Олег передумал.

— Ладно, постой, — наконец услышала я. — Что ты хотела мне доверить?

— Я так и буду стоять на пороге?

— Ну, так проходи и садись, — он пожал плечами. — Пожалуйста, — тут же добавил, едва увидев мой выразительный взгляд.

— Спасибо, — мило улыбнулась я, окончательно закрыла дверь и села на стульчик.

— Так зачем, ты говоришь, ты пришла?

— Не все сразу, Олег. Значит, к экзаменам готовишься? ЕГЭ? Ох, несладко тебе, наверное, приходится.

— Слушай, у меня нет никакого желания обсуждать с тобой как я...

— Прекрати, Олег, — махнула я рукой, — перестань делать вид, что тебе на меня наплевать и лучше бы ты сейчас игрался в игры.

— А чего ты от меня хочешь? Распростертых объятий и пожеланий всего наилучшего?

— Хотя бы банальных хороших манер для начала. Не верю, что ты не умеешь вести себя прилично и вежливо.

— Мы же семья, в семье все должны быть в дружественных отношениях, а перед друзьями не притворяются, — скривился он, перемешивая нравоучения отца и мои слова с последнего общего семейного ужина.

— Вот именно, — сделала вид, что не заметила. — Потому что когда люди друзья, они и ведут себя вежливо, потому и притворяться не надо. А если ты сейчас считаешь проявление хороших манер притворством, то мы с тобой не друзья.

— Ну, надо же, ты, наконец, заметила это! — он закатил глаза. — С добрым утром!

Мое раздражение стало увеличиваться. Что он за человек такой?

Встала и приблизилась к нему.

— Я знала, Олег. И теперь я хочу исправить это.

— Исправить? Мы что, сломанные частицы механизма, чтобы нас исправлять?

— Представь себе! Мы все — видоизменившиеся частицы огромной системы под названием семья. И я хочу исправить это. Установить доброжелательные отношения между нами, починить этот чертов механизм, в конце концов!

— А тебе не кажется, что уже поздно?

— Лучше поздно, чем никогда, — убежденно сказала я, вглядываясь в него.

— Нас уже поздно менять, поздно спасать.

— Да ты полный пессимист! Всегда есть шанс. Я же не прошу тебя из кожи вон лезть, я просто прошу тебя не противиться.

— Все равно это дурацкая затея. Бесперспективная.

Я закрыла глаза. Ладно, попробуем с другой стороны.

— Я знаю, что ты в курсе ситуации с папой.

— Какой ситуации? Что с отцом?

— Да нет же, не с ним, а с моим папой.

— Насколько я правильно все понял, у нас один и тот же отец.

— Если бы ты правильно понял, то знал бы, что у меня их два. И я сейчас как раз говорю о другом.

— А, дядя Петр. Да, знаю о нем.

— И тебя это совершенно не волнует? Я имею в виду, он... он же болен, и нет способа вылечиться! Это же ужасно! И несправедливо!

— И что теперь? — отстраненно пожал плечами Олег. — В наше время кто только не болеет этим.

— Но ведь он — член нашей семьи! Это совсем другое дело! Разве тебе не показалось, что нам стоило бы забыть о противоречиях в семье ради папы?

— Он мне всего лишь дядя, а не отец. Как и тебе, в принципе. К тому же, ты сама прекрасно знаешь, что никакая мы не семья. Так, на словах если только.

Раздражение достигло своего пика. Я еще раз осмотрела Олега — всем своим существом он выражает полное безразличие ко всему происходящему. И как, спрашивается, я должна справиться с этим? Как мы вообще можем быть братом и сестрой?!

Он поднимает на меня свои глаза с взглядом вроде "ты еще здесь?", и я не выдерживаю. Замах, резкое движение... и левая щека окрасилась румянцем после моей пощечины. Еще один замах и удар — теперь и правая щека не осталась без внимания. Его голова дернулась.

— Чертов эгоист и пофигист! Ну и что, что он не твой отец?! От этого он не перестает быть членом нашей семьи! А в семье все должны поддерживать друг друга. А что делаешь ты? Безразличным голосом говоришь мне, что тебя это не касается ни в какой степени! Разве это поступок человека, который еще недавно думал, что станет главой семьи?! Это поступок настоящего труса, спрятавшегося в своей норке от всех проблем! Как ты вообще собирался справляться с этим конфликтом в будущем? Думал пустить на самотек? Так вот, Олег, а я не собираюсь прятаться. Я хочу все исправить, хотя бы попытаться. И ты должен понимать меня лучше других! Ты, самый старший из всех детей Каролины, наиболее ответственный, не лишенный ума. Ты обязан осознавать всю серьезность проблемы и постараться помочь мне!

— Ничего я не обязан! — вскричал он, вскакивая с кровати. — Это твоя обязанность теперь — беспокоиться, у кого какие проблемы и как их теперь решить.

— А то будто я этим не занималась! А ты думал, что обе твои сестры и брат такие беспроблемные? Да я, сколько себя помню, всегда решала всякие проблемы. Началось это давно, еще с Настьки, когда она в далеком детстве разбила елочную игрушку и попросила меня скрыть это. Наверное, она уже и не помнит этого. А потом были твои потерянные... кажется, кроссовки, если я не ошибаюсь. Продолжать? Вы все росли, ваши проблемы увеличивались в размерах, но всегда все выходили на меня, чтобы я разобралась с этим. Думаешь, твоя проблема с тем, что ты чуть не загремел в полицию — это тоже само собой рассосалось? Как бы не так! Твой друг, Роман вроде, он позвонил мне сразу же. Даже не знаю, откуда у них всех мой телефон. И ты заявляешь мне, что теперь, я, якобы, наконец-то должна почувствовать на себе всю тяжесть своего положения. Будто ты чувствовал!

— Послушай... я не знал...

— А что ты знал? Знал о болезни своего дяди и все равно ничего не сделал! Какая польза от твоего знания? Ты даже не попытался что-то исправить!