Spice and wolf, том 10

— Я просто думаю: сам я был таким умным в твои годы?

­— Это... я вовсе не умный...

Эти слова заставили Лоуренса задуматься — может, это он слишком глуп. Он ведь знал, что в мире множество одаренных людей. Надо было только не завидовать, а стараться изо всех сил, чтобы в конечном счете не проигрывать этим людям.

— Хотя ты уже видел, насколько я беспомощен, так что впечатлять меня еще сильнее нет нужды.

Лоуренс отряхнул руки от крошек и встал. Мировые истины не меняются. И от Лоуренса вовсе не требовалось их менять — он должен был искусно пользоваться теми, какие есть.

— Господин Лоуренс.

— Хмм?

Коул тоже встал, взял в руки куртку и с некоторой неохотой произнес:

— Честно говоря, я очень хочу стать похожим на вас, когда вырасту, но мне все время кажется, что я не смогу.

Эти слова — видимо, высшая похвала, какую только может получить мужчина возраста Лоуренса, однако он считал себя слишком молодым, чтобы ее принять.

— Будь ты моим учеником, это было бы похвально, — он встрепал мальчику волосы. — Но раз уж мы спутники — когда путешествуют вместе два одинаковых человека, это плохо. Идеальные спутники в дороге — те, кто могут возмещать недостатки друг друга.

Хоро сейчас, должно быть, криво ухмыляется под одеялом, если только она уже проснулась. Коул же повел себя так, будто ему только что сообщили великую истину из Священного писания; он серьезно кивнул и ответил:

— Я буду стараться.

— Пожалуйста, постарайся.

И как только они обменялись этими фразами, снаружи раздался удар колокола. Двое одновременно повернулись и прислушались к звону, потом приготовились выходить. Лоуренс прекрасно понимал, почему Хоро любит Коула; ему самому становилось спокойнее при виде мальца.

Погода была чудесная, солнце сияло ослепительно.

* * *

— Сначала мы должны увидеть их список священных реликвий. Вдруг нам сильно повезет и окажется, что монастырские писцы случайно внесли их туда.

— Я тогда должен притворяться школяром, который совершает паломничество ради учебы?

— Если спросят, ты можешь рассказать, что тебя интересуют законы Церкви. Ты много об этом успел узнать, пока учился?

Они сидели под карнизом крыши дома пастухов в укромном местечке, куда люди практически не заглядывали, и Лоуренс смотрел, как Коул заматывает стопы в несколько слоев ткани. Без этого соломенные сандалии мальчика не спасли бы его ноги от мороза.

— Наш учитель никогда не рассказывал нам про деньги.

— Правда? Это просто идеально.

Коул, похоже, растерялся на секунду, но затем, туго затянув скрепляющие ткань веревочки, улыбнулся.

— У меня до сих пор не было возможности чему-то про них научиться, поэтому, пожалуйста, поучите меня.

— Отличная игра.

Лоуренс потрепал мальчика по голове, и они пошли. На небе не было ни облачка до самого горизонта, солнце светило так ярко, что больно было смотреть. Утыкаться взглядом под ноги было бесполезно, поскольку солнечный свет прекрасно отражался от серебрящегося снега.

Некоторые торговцы предпочитают идти через горы, чтобы получить преимущество перед другими, которые идут в обход; их зачастую отличает загар — даже в зимнее время. Испытав на себе кусачие лучи солнца, Лоуренс понимал, почему у этих людей часто бывает плохое зрение. Коул, едва выйдя наружу, сощурился — его глазам тоже было трудно приспособиться к яркому освещению.

— Надеюсь, мы найдем в этом списке то, что ищем.

— Это будет твоя работа.

Услышав эти слова, Коул застыл, издав лишь удивленное "э?!".

— Ты знаешь о писаниях Церкви куда больше меня. Какие святые покровительствуют пастухам, какие из святых были раньше языческими богами, какие суеверия касаются волков и овец... все такое. Так что твоя задача — отделить правду от сказок.

Хоро любила Коула не только за чуднОе поведение — она также восхищалась его силой воли.

— ...Понял, — послушно ответил он, несмотря на удивление. Лоуренс тогда произнес тоном учителя:

— Тогда оставляю это на тебя.

Затем выпятил грудь и открыл дверь постоялого двора Альянса Рувика.

— Мм?.. Эээй! Вчера вечером с тобой было весело!

Едва войдя внутрь, Лоуренс обнаружил компанию торговцев, которые уже пили и разговаривали. Один из них поприветствовал его, взмахнув кружкой. Могло показаться, что пить в такую рань — это чересчур, но для тех, кого ветер и снег заперли на постоялом дворе, такое было не внове.

— Доброе утро! Я зашел сказать спасибо господину Пиаски за вчерашнее угощение.

— Лаго сейчас в святилище. Обычными переговорами занимается. Молодой парнишка, но способный.

Лоуренс предположил, что этот мужчина имеет в виду "обычные" переговоры с лидерами монастыря — судя по его голосу, Пиаски не был просто посредником. Возможно, после покупки монастырской земли Альянс собирается основать здесь город или рынок. Едва ли человек такой редкой профессии, как у Пиаски, был бы здесь в роли простого посредника.

— А, значит, в святилище. Спасибо.

— Всегда пожалуйста! Как-нибудь приходи еще с нами выпить! И в следующий раз приводи своего нанимателя.

Конечно, под "нанимателем" подразумевался вымышленный богач, которого Лоуренс создал, чтобы собирать сведения. Слова торговца выглядели несколько грубоватыми, но они позволяли Лоуренсу спокойно вести разговоры по существу. Каковы бы ни были намерения человека — когда его подозревают, это хуже, чем когда его раскусили; ведь богатое воображение часто порождает самые немыслимые подозрения.

— А разве в святилище не служба сейчас должна быть? — спросил Коул, когда они с Лоуренсом вышли с постоялого двора.

— Не думаю, что у них есть выбор. Похоже, их положение хуже, чем я ожидал.

Окутанное сиянием от солнца и белого снега, святилище слепило сильнее, чем лучший из драгоценных камней. Но тех, кто собирался молиться Единому богу, бесцеремонно вытолкали наружу — положение дел было яснее ясного. Лишь несколько особо ревностных торговцев стояли и молча молились прямо перед захлопнутыми дверями.

Лоуренс попытался сообразить, что же делать дальше, но как раз тут двери распахнулись. Из святилища вышла процессия. Сперва вышли элегантно одетые торговцы, потом их слуги, далее пожилые торговцы с пергаментами в руках. Последнюю группу возглавлял Пиаски. Заметив стоящего возле дороги Лоуренса, он отделился от процессии и направился к нему.

— Доброе утро, господин Лоуренс. Как провел ночь?

— Моя спутница обожает выпить, так что мне достались одни лишь упреки.

— Ха-ха! Ну, тогда в следующий раз пригласи и ее выпить с нами!

Пока они обменивались приветственными словами, Лоуренс не упустил возможности рассмотреть одеяние Пиаски. Судя по всему, этот парень занимал далеко не самое низкое положение.

— Господин Пиаски, ты не мог бы уделить мне немного времени?

Услышав слова Лоуренса, Пиаски кинул взгляд на торговцев, вышедших из святилища вместе с ним.

— Если только немного.

Лоуренс был удивлен, но отнюдь не тем, что Пиаски согласился уделить ему время. Жесты и тон Пиаски свидетельствовали о том, что он оказывал Лоуренсу услугу. Он мог подчеркивать это, лишь если считал себя у Лоуренса в долгу. Поэтому Лоуренс выразил свою признательность с деловой улыбкой.

— Благодарю. Где нам лучше всего поговорить?

— Ну, у меня сейчас есть кое-какие дела, так что почему бы тебе не подойти в библиотеку чуть попозже?

— В библиотеку?

— О! Прошу прощения. Это вон в том доме. Там на первом этаже найдешь человека, похожего на ученого богослова. Просто назови ему мое имя.

Он указал на неприметный домишко, стоящий позади другого, придорожного здания. Судя по тому, что окна там были не застеклены, а лишь закрыты ставнями, посещали его нечасто.

— Мне нужно написать отчет и кое-что упаковать, так что, пожалуйста, подожди немного, а потом отправляйся в библиотеку.

— Понятно. Встретимся в библиотеке.

Пиаски направился к постоялому двору Альянса. Почти сразу после этого Лоуренс и Коул увидели бредущую в их сторону знакомую фигуру. Вскоре они убедились, что да, это была Хоро.

— Думаю, я к вам все-таки присоединюсь, — раздался тихий голос из-под капюшона. Глядя на явные следы сна на лице Хоро, мужчины подивились, сколько времени она потратила на обдумывание, идти или нет, но решили не поднимать эту тему, а лишь молча кивнули.

Полчаса спустя троица подошла к зданию, которое показал им Пиаски. Действительно, едва войдя, они обнаружили хмурого бородатого мужчину, напоминающего богослова. Когда они упомянули имя Пиаски, мужчина позволил им пройти в дальнюю комнату библиотеки.

* * *

Войдя в комнату, троица обнаружила, что, как и следовало из названия, здесь было полно различных бумаг. Однако Лоуренсу показалось странным, что почти все эти бумаги были совершенно бесполезны для торговцев. Здесь имелись карты, планы городов, списки гильдий ремесленников, запутанные генеалогические древа аристократических родов.

Похоже, у Пиаски здесь было что-то вроде личного кабинета. Бородач провел посетителей через пустую комнату к двери в дальней стене. Как Лоуренс и ожидал, комната за этой дверью тоже была завалена бумагами.

— Прими наши извинения за то, что отвлекаем тебя от работы.

— Ничего, ничего. Этого, конечно, недостаточно, но мои товарищи вчера вечером вели себя довольно грубо, поэтому я решил воспользоваться возможностью извиниться перед тобой.

Вот, значит, почему Пиаски считал, что он в долгу перед Лоуренсом.

— Ты слишком уж вежлив. От твоих товарищей я узнал много нового. Я им безмерно благодарен.

Сделав короткую паузу, Лоуренс шутливым тоном продолжил:

— И если ты будешь так держаться, мне будет труднее просить тебя о помощи в будущем.

Заем, вписанный в гроссбух, рано или поздно будет выплачен — это правда. Но правда и в том, что если кто-то теряет, то кто-то и приобретает.

— Ха-ха! Ну, конечно, если это что-то трудное, я вполне могу попросить расплатиться. Но чем именно я могу помочь? Если я могу это сделать с легкостью, — помогу с удовольствием, только скажи.

— Честно говоря, как ты и сказал вчера вечером, я хотел бы, если тебя это не очень затруднит, посмотреть список священных реликвий монастыря, о которых известно Альянсу.

— О, значит, дело и вправду в этом. А я думал, тут что-то большее. Что ж, список реликвий у меня есть, пожалуйста, смотри!

С этими словами он взял из стопки пергаментов у себя на столе самый верхний и протянул Лоуренсу. И действительно, там был подробный перечень реликвий.

— Я его подготовил на всякий случай, раз уж мы договорились здесь встретиться.

Лоуренс пробежал глазами пару страниц, потом поднял голову и высказал свою признательность:

— Спасибо. Если бы обычный торговец вроде меня постучался в монастырские ворота и попросил у них список реликвий, его бы просто выгнали без разговоров.

— Ну, теперь уже ты слишком вежлив. Уже по тому, как легко я тебе отдал этот список, ты можешь догадаться, что он совершенно бесполезен. Почти все здесь не стоит ничего или почти ничего. Уверен, ты и сам печально улыбнешься, когда прочтешь до конца, но — прошу, читай.

Эти слова он произнес с интонацией виноторговца, рекомендующего лучшие вина. Лоуренс еще раз пробежался глазами по пергаменту и понял, что Пиаски сказал правду. Ему даже не нужно было знать точных рыночных цен — он знал, что так называемые "знаменитые реликвии", хоть название и намекало на их невероятную стоимость, — предметы вовсе не уникальные, а настолько часто встречающиеся, что любому известно, что это такое.

— Большинство их, похоже, были приобретены в качестве взяток. Монастырь ведь не может принимать взятки в открытую. И даже если глава монастыря знает, что та или иная реликвия — подделка, он купит ее у короля или аристократа ради поддержания своей репутации. Отличный пример — веревка, на которой повесили святую Эмеру. Если связать вместе все подделки, которые гуляют по миру, не найдется такого высокого дерева, чтобы на этой веревке кого-либо повесить.

Ну да; в этом списке значилось даже "правое око великого мудреца", которое якобы позволяло видеть будущее. Лоуренсу были известны по меньшей мере четыре церкви, обладающие этим "оком мудрости". Все это было не более необычно, чем лавка, продающая копья, способные пробить любой щит, по соседству с лавкой, продающей щиты, способные выдержать любое копье. В общем, не редкость.

— Но, возможно, ты не найдешь в этом списке того, что ищешь, господин Лоуренс. В конце концов, Золотой баран — лишь легенда, никаких подтверждений у нее нет. Я даже слышал, что тот человек, который выдрал у него клок золотой шерсти —

— Нет, нет. То, что мы ищем, не настолько очевидное; оно обширно, как облака в небесах. И, как облака, парящие высоко в небе, его почти невозможно ухватить. Все, что мы можем, это —

— ...Идти по его следу, верно?

— Точно. Если нам удастся узнать, какие святые покровительствуют пастухам, какие предметы они после себя оставили, это может говорить о том, что монастырь Брондела скрывает знания о Золотом баране. И тогда мы сможем утверждать, что Золотой баран действительно существует.

Лоуренс знал, что этот аргумент притянут за уши, но иногда, чтобы удовлетворить партнера по сделке, приходится прибегать к подобной комедии. Пиаски, по-видимому, тоже это понимал — ему ведь приходилось вести людей в "новую гавань", которая оказывалась просто куском дикой земли.

Тяжело вздохнув, Лоуренс кивнул и натянуто улыбнулся.

— Увы, все как ты и говорил. Похоже, здесь нет того, что мы ищем...

Лоуренс передал пергамент Хоро и Коулу. Они сами этого не попросили, потому что прекрасно знали, какие роли им надо было играть. Кинув на них короткий взгляд, Пиаски ответил.

— Прости, что список тебе не помог... хотя странно, что за это мне приходится извиняться.

Лоуренс не удержался от того, чтобы рассмеяться над шуткой Пиаски.

— Мы ведь тоже исследовали этот список, причем одному Господу ведомо сколько раз. Такие реликвии можно найти почти повсюду. Конечно, некоторые из этих вещиц пользуются спросом, их можно продать сразу после покупки, но... откровенно говоря, я показал тебе список еще по одной причине.

— Еще по одной? — переспросил Лоуренс; на лице Пиаски появилась извиняющаяся улыбка.

— Да. Я подумал, не скрыто ли здесь что-то, что имеет более глубокое значение.

При этих словах Лоуренс невольно кинул взгляд на пергамент, который тщательно изучали его спутники. Предметы из этого списка можно найти в любом преуспевающем соборе и монастыре, но все они совершенно бесполезны. Не поймешь даже, с какими легендами они связаны, и даже — местные они или нет. С точки зрения Лоуренса, это скорее был список того, как богатые люди могут тратить деньги.

Однако Лоуренс понял, что имел в виду Пиаски. Он хотел узнать, нет ли среди этих предметов чего-то, что было куплено не для того, чтобы выставить напоказ свою силу, а из настоящей веры и убежденности. Нетрудно догадаться, почему он хотел найти такую вещь. Монастырь упорно сопротивлялся Альянсу Рувика, и Пиаски, видимо, искал оружие, способное пробить это сопротивление. Главный принцип любых переговоров — необходимо знать, чего желает партнер.