Р. Эволюция по Жарову и Зимину.

Сидящий за столом Мстислав, аж крякнул от непривычного света и спросил:

— Что это?

— Это фонарь, освещать дорогу, но у нас есть и другой, для освещения жилья. — Ответил Виталька и направил свет на свой рюкзачок, чтобы достать палаточный фонарь. Вытащив фонарь, он поставил его на стол и включил. В избе стало гораздо светлее. Хозяин с хозяйкой явно удивились, но виду не подавали и не старались задавать вопросы. Только Мстислав, плюнув на пальцы, потушил масляную лампу, зажав ими фитиль. Потом долго рассматривал фонарь, выискивая, где у него пламя и не выдержав, спросил:

— А чего это так ярко светит?

— Ну я не уверен, что смогу объяснить, — сказал Виталий, — там внутри колбочка, со специальным газом, вот он и светится.

— Но почему он светится? — Не унимался Мстислав.

— Его возбуждает электричество.

— А что такое элехтрихчэство?

— Ну, всё, — вмешался я, — оставим уроки физики на утро. Скажи старче, а у вас не балуют по ночам незваные гости?

— А кому баловать, чужие здесь не бывают, а своим ни чего не надо.

— Понятно, Виталь, нефиг таскать вещи туда — сюда, берем фонарики, одеяло и валим на сеновал.

— Согласен, — сказал он, — хозяйка, ну где одеяло для нас?

— А вон, на лавке возле печи, доброй вам ночи.

— Благодарим, — ответил я, — и вам спокойствия.

Потом, запустил руку в карман разгруза и прихватил шоколадный батончик, на всякий случай, вдруг перекусить захочется. Отстегнул флягу с водой, достал свой фонарь и сказал:

— Ну что, Жаров, бери одеяло и пошли на ночлег.

Но нас остановил Мстислав:

— Вы это, объясните, как фонарь погасить, а то спать при свете негоже.

— Иван всё покажет, он ведь в доме ночевать будет, вот и выключит фонарь.

— Тогда с богом. — Обрадовался старикан, он знал, что с Кузьмичом -то они найдут общий язык. А я в душе хихикнул, потому, что понимал, что Мстислав с Кузьмича с живого не слезет, пока не получит объяснения как работает фонарь.

Мы с другом вышли во двор, наш лесник всё так же сидел на лавке и смотрел на небо. Потемнело уже прилично, и проявились первые звезды, а воздух был настолько чист, что казалось, он вот-вот зазвенит как хрусталь. Действительно, благодать, у меня даже сердечко щемануло и проскочила безумная мысля, а не послать ли всё к чертям собачьим, и остаться жить в этом времени. А что, там меня ни чего не держит. Работа? Да плюнуть на нее. Машина? А что с нее, только траты. Друзья? Они все семейные, и если раз в неделю удается попить вместе пивка, это уже большое событие. В общем, в мою голову закралась идея немного развить это общество и получить от общения с людьми максимум и возможно, я останусь здесь. Но это потом, а пока посмотрим, какую пользу мы получим у себя дома, когда вернемся назад.

Мы пожелали Кузьмичу спокойной ночи и ушли на сеновал, ни когда я не был настолько счастлив, ночевка на природе, свежий воздух, запах сена, мягкая перина и звуки ночных насекомых. Всё это располагало к романтическим мыслям, кроме сволочей комаров, которые зудели время от времени и не давали уснуть.

Вдоволь нахлестав себя по лицу, рукам и ногам, гоняя комаров, я всё же уснул. Мой друг тоже ворочался какое-то время, но затих раньше меня.

Утром, я проснулся от щекотки в носу, какая-то насекомая тварь залезла мне в нос. Не открывая глаз, я почесал нос, прогоняя надоедливую муху, или жука и перевернулся на другой бок. Но спустя минуту эта козявка опять шебуршила у меня в ноздре. Я зажал нос, стараясь раздавить насекомое, и не открывая глаз поднялся чтобы высморкать того кого я убил ноздрей. И тут удар в лоб чем-то твердым, искры в глазах, звон в ушах и женское: — Ой!!! Откинувшись обратно на место, я схватился за голову и открыл глаза, рядом сидела Ульяна и терла свой лоб, другая её рука продолжала держать длинную соломинку, видимо, ей она и щекотала в моем носу.

— Доигралась? Вот, и получила рог на лбу. Теперь историки будут гадать, что это за новый вид людского племени, девушка единорог? — сказал я и рассмеялся до слез. Ульяна сначала не поняла, о чем я говорю, но потом рассмеялась заливистым, заразительным смехом. Виталька тоже проснулся и проворчал:

— Чего не спится вам с утра пораньше, ещё и ржут как кони. А ну валите отсюда, голубки. Кыш, кыш проклятые.

Я тоже уже пришел в себя и спросил девушку, зачем она нас в такую рань разбудила.

— Меня Деда послал, сказал, что вам надо собираться, кузнец сегодня ждать будет. Я вам вашу одежду принесла, утром сама на валике гладила.

— Спасибо Ульяна, скажи деду, что мы скоро будем. — Поспешил я избавиться от хозяйской внучки. Девушка оказалась понятливой, и вмиг съехало со стога вниз, помахала нам рукой и убежала к дому.

Наконец мы переоделись в свою, родную и так привычную одежду и тоже спустились вниз. Возле крыльца нас встретил хозяин и попросил помочь загрузить соху на телегу. Это нас немного взбодрило, и сонное состояние развеялось окончательно. Потом он направил нас к бочке с водой, чтобы мы освежили лица и руки. Мы с наслаждением поплескались , разогнав кровь по телу. На крыльцо вышел Кузьмич и кинул мне полотенце. А хозяин пригласил в дом, сказал, что будем запвтракать.

Завтрак по нашим меркам был избыточным, Гороховая каша с большим куском мяса, а потом пирог с тыквой и медом, а также кружка жирного ещё теплого молока с утренней дойки. "Ну точно понос прошибет" — подумал я , — "наши желудки не привыкли к такому молоку, мы все больше порошковое из супермаркетов употребляли." Но я решил плюнуть на это и получать удовольствие. Хотел отказаться от каши, но хозяин сказал:

— Ты Сергий, ешь всё, что дают, день долгий, силы понадобятся. Завтрак первое, о чем должен позаботиться человек, чтобы запаса сил хватило на самую тяжкую работу.

В общем, пришлось набивать брюхо под завязку. Пирог был вообще, пальчики оближешь, и я через силу доел отрезанный мне кусок, пожадничал, не хотел оставлять такую вкусноту. После завтрака Мстислав сказал, что мы едем в кузницу, а Кузьмич останется на хозяйстве, надо коровник почистить, корм приготовить, воду натаскать.

Я лично этому обрадовался, ну не деревенский житель, не знаю, как и чего надо делать, а Кузьмичу не привыкать, у него на кордоне свое хозяйство не маленькое. Мы помогли старику Мстиславу запрячь лошадь в телегу. Потом он сходил в дом, за свертком, в который, провидимому, хозяйка завернула хлеб и другие припасы. Вышел во двор, глянул на нас и спросил:

— Ну, кто из вас останется с кузнецом поработать?

Виталька глянул на меня и сказал:

— Ты ж у нас типа инженер, вот кошечку для возвращения домой и выкуешь.

— Похоже, старче, выбор пал на меня.

— Тогда это, сходи в дом, захвати свою пещалку, Яромир любит всякие интересные механизмы.

Я задумался, а потом понял, о чем он говорит, ему интересны наши ружья, ну что же, можно и взять для просмотра. Сбегал в хату, взял свою "немку" и на всякий случай прихватил пачку патронов. Вдруг попросит показать, как она стреляет. Легче сговориться будет, на счет срочности ковки крюка. Когда я вышел из дома, мои спутники уже сидели в телеге, а Евдокия открывала ворота.

— Ну, чего встал? Прыгай в телегу. — Проворчал хозяин.

Ждать им меня не пришлось. И как только я приземлился пятой точкой на сенную подстилку телеги, хозяин погнал лошадь со двора. Ехали не спеша, лошадка бодро шагала по дороге , и старик её не понукал.

Осмотревшись вокруг, я заметил, что людей практически не видать, только кто-то из женщин иногда мелькали во дворах.

— Старче, а где все люди? — поинтересовался я.

— Так они ещё с восходом солнца в поле вышли, это вас не будили, так как вы гости, а все деревенские давно лен убирают и теребят его. По дороге Витовта высадим, он пойдет помогать лён теребить, а мы с тобой в кузню.

— Кого высадим? — не понял я.

— Да друга твоего.

— Виталия что-ль?

— Ну да, я его имя толком не запомнил.

— Понял друг, как здесь гостями распоряжаются, — обратился я Жарову, — одного на хозяйство, другого в поле, а третьего в кузницу.

— Да я не против, — ответил Виталька, — а то бы от безделий сдохли.

— А как ты хотел? — Обернулся старик. — Коль, гостишь у меня, то и пользу приносить должен.

— Всё нормально, но ... — запнулся я, хотел сказать, что у меня отпуск, но передумал, — ... но как-то всё быстро и дня не отдохнули.

— Уж не обессудьте, гости дорогие, — ехидно сказал старичок, — некогда мне вас ублажать, дел в селе полно.

— Ай, да всё нормально, на общее благо потрудимся. — Отмахнулся я закрывая тему.

Наша лошадка как раз подвезла нас к развилке дорог. Дед остановил её и сказал:

— Ты Витовт, иди по этой дороге, там за пролеском теребилка стоит, девонькам тяжело барабаны крутить, поможешь им. Они лён заправлять будут, а ты его пропускать через механизмы.

— Понятно, разберусь, — Сказал Виталька и спрыгнул с телеги. Взмахнул рукой и крикнув, "до вечера" направился в указанном направлении. А мы с неразговорчивым Мстиславом поехали дальше. Долго петляли по лесной горной дороге и вот, на опушке открылся такой вид. Избушка полуземляночного типа, небольшая, но добротная, мне стало понятно, что кузнец живет один, нет у него семьи. Порядок, конечно, был, всё лежало как надо, но это было по-мужски, что ли. Если бы была женщина, она бы сделала по-другому, и навела не просто порядок, а лоск. Но это мелочь, рядом с домом было строение куда больше размером, но не утепленное, хотя из крыши торчала огромная труба из камня или кирпича. Вот там и была жизнь, звонко постукивал молоточек и, с более низким тоном работала кувалда. Лошадка нашего хозяина предательски заржала, и внутри строения прекратили работу. В открытом дверном проеме появился мужичок, с начавшей седеть бородой и в кожаном фартуке на голом торсе. Его закопченное лицо улыбнулось, сверкнув белыми зубами и он раскинув руки в стороны произнес:

— Ооо, Мстислав, добро пожаловать в мое скромное хозяйство, давненько ты не заглядывал. Нужда какая привела?

— Здоров Яромир, — ответил старикан, — да, вот соху оковать привез и гостя своего, у него тоже дело есть. Поможешь?

— Слыхал я о твоих гостях, говорят они из храма пришли. — И он, хитро посмотрел на меня, оценивая реакцию. Я стоял спокойно и ничуть не смущаясь, глядел на него открыто и с интересом.

Видно кузнецу понравился мой прямой взгляд, и он уже более мягко сказал:

— Ну что же, проходите в кузню, в дом не приглашаю, у меня там развернуться негде. — Потом повернулся к проему и крикнул вглубь:

— Горыня, бросай меха, приготовь нам травяного отвара.

Мы прошли вслед за Яромиром и присели на предложенную нам скамейку, сам же хозяин взял деревянный табурет и сел напротив нас:

— С чем пожаловали?

— Я же говорю, соху мне надо ковать, — начал было Мстислав, но Яромир прервал его.

— Твоя проблема ничто, у меня есть готовые наконечники для сохи, подгоним быстро. Завтра уже готово будет. Мне интересно, с чем твои гости пожаловали. Ну что молчишь? Говори. — обратился уде ко мне Яромир.

— Нам нужен крюк тройник, — сказал я, — чтобы мы могли вернуться обратно домой.

— Сделаем, если подскажешь, но учти, ты останешься помогать.

— Нет проблем, — сказал я, — если без меня ни как, то останусь.

— Тут подошел Горыня, с табуреткой в руках, на которой стояло четыре кружки с травяным отваром. Мое внимание, конечно же, переключилось на него. Действительно Горыня, да он и похож был на гору, такой ходячий кубометр, два метра ростом и, наверное, столько же в плечах, ручищи толщиной с мою ногу. Табуретка в его руках казалась детской игрушкой. Сам по себе мужик молодой, черная редкая бороденка, говорила, что ему лет двадцать не больше. Взгляд открытый и очень добрые глаза, наверное, у всех больших людей такое, они от природы добродушные, потому, что знают цену своей силы, и как бы смотрят на остальных с нисхождением и пониманием. Яромир прервал мои размышления и сказал с гордостью:

— А вот, мой молотобоец и лучший ученик Горыня, как сын люб он мне. Нигде не сыскать такого работника.

— Сергей, — Представился я и протянул руку для пожатия. Горыня добродушно улыбнулся и пожал мою руку своей огромной лапищей, нет, он не стал мне ломать косточки, показывая свое превосходство, сила и так чувствовалась, он пожал мою руку мягко, с уважением, насколько это можно сделать мозолистой лапой. Потом подставил ещё один табурет и уселся с нами пить отвар.

— Угощайтесь. — Сказал кузнец. — Здесь зверобой, душица и ромашка, очень пользительно и бодрит хорошо.

Мы пили "чай" молча, но мне было видно, что мой штуцер не дает покоя обоим мастерам, и им не терпится оставить меня одного, чтобы расспросить о нем и подержать эту "игрушку" в руках.

Мстислав конечно всё и видел и понимал, поэтому не стал особо задерживаться, отхлебнув пару глотков они привстал с табурета и произнес:

— Яромир, ну так как на счет сохи, а то у меня ещё дел много?

— Не беспокойся, завтра к вечеру всё будет готово. Я тебя не задерживаю, вон Горыня поможет снять её с телеги.

— Хорошо Яромир, тогда я пойду, вечером приеду гостя забрать. — Сказал старик и направился к выходу. Горыня поставил свою кружку и ушел вслед за ним. А кузнец уставился на меня и спросил:

— Что это у тебя за орудие?

— Ружье двуствольное, интересно?

— Конечно, интересно, я такого нигде не видел, работа не наших мастеров.

— А что, у вас делают ружья?

— Да, но только мы их называем пищалями. Я сам недавно несколько стволов катал, для казаков. Заплатили знатно, серебром.

— Хочешь посмотреть?

— Ещё бы, конечно хочу.

— Тогда держи. — И я подал ему штуцер. Кузнец принял ружье бережно, аккуратно положил на колени и стал рассматривать и ощупывать, цокая языком. Он дивился обработке металла и нет-нет поглядывал на меня с немым вопросом "неужели такое возможно". А я как бы в ответ кивал головой, подтверждая его сомнения.

Потом он приподнял штуцер и заглянул в стволы, покачал головой и сказал.

— А стволы то не гладкие, научились латиняне снаружи обрабатывать, а вот стволы как не умели так и не умеют делать. И мелкие они какие-то, туда и пулю не запихать, кого с него убьешь, если только птицу мелкую, да и то, не попадешь, наверное.

Я только ухмыльнулся, а Яромир уже перескочил дальше и спросил:

— А как его заряжать-то, нет запальных дырок в стволах, и нижний как поджигать?

Хорошо, что я захватил с собой патроны, а то бы долго пришлось на пальцах объяснять, как и чего работает. Я встал и взял ружье из рук кузнеца, сказав:

— Пойдем, я покажу, заодно и стрельнешь.

Отставив кружки, мы встали и пошли во двор, Мстислав уже уехал, а Горыня колдовал над перевернутой сохой, выдергивая фиксирующие гвозди с крепления изношенного наконечника.

— Горыня, оставь дела, идем с нами, гость покажет, как его пищаль стреляет.

Здоровяк обернулся, отложил в сторону клещи и вытерев руки о полу фартука спросил:

— А на сколько шагов она бьет?

Я пожал плечами, прикинул в уме и выдал: