Царь без царства

Джен выругался.

Это конец. Даже если б он хотел, и то не затерялся бы в городе. Если портрет есть — пусть неточный, пусть непохожий на него — что мешает купеческим старейшинам вывесить такой же перед храмами и на базарах? Пройдет пара дней, и каждый лавочник будет искать долговязого парня с темными кудрями. Притом, его-то они и не поймают: так, загребут среди сотен прочих.

Юноша опустил голову, прижался лбом к шершавой известке крыши. Можно скрипеть зубами, до боли в костяшках сжимать кулаки — но толку с того не будет.

Другие ворота? Джен мог отправиться в другой конец города, но знал, что и там увидит то же самое. Конечно, пару дней он продержится, сумеет воровать еду у уличных торговцев.

'Сумею ли?' — мелькнула шальная мысль.

Юноша невесело усмехнулся и полез обратно.

'Наверное, я мертв, — подумал Джен, поудобнее устраиваясь на жестких досках. — Живой человек не может быть так голоден'.

Он бросил взгляд на звезды, определяя время — но понял, что проще дождаться храмового звона. Лунный свет вычертил силуэты Светлого города на фоне ночного неба. Как призрачные дворцы царства теней.

Весь вечер он потратил на блуждания по гавани. Казалось бы, та протянулась на добрую четверть схе́на, уж где-нибудь должна найтись лазейка. Но Джен не только не нашел ее, но пару раз едва успел вовремя скрыться, пока его не приметили. Все причалы были усыпаны людьми хлыста. Покусись он на Царя Царей — и то его ловили бы не так ретиво.

'Интересно, какую награду за меня назначили?' — подумал Джен. Судя по всему, немалую. Это успокаивало: получается, Зеваху еще хуже. Эту мысль парень твердил, как молитву, она согревала окоченевшее от влаги и неподвижного сидения тело.

Наконец, над городом поплыл гулкий и протяжный голос гонга. Первый удар, совсем близко — и тут же из разных концов Джамайи ему вторили глухие и звонкие, высокие и низкие голоса гонгов других храмов и святилищ. Четвертый ночной звон. Время, когда луна опускается совсем низко, и поверхность реки перестает выблескивать серебряными брызгами. Джен ощутил мимолетную гордость за то, что подумал об этом.

Последний удар стих, смолкло эхо — а он все сидел, не шелохнувшись. Та сила, что заставила его обойти гавань, ушла. Парень вспомнил отца — таким, каким оставил его прошлой ночью. А ведь он собирался вернуться и позаботиться о последнем костре! 'Никому не станет лучше, если люди хлыста меня поймают, — сказал себе Джен. — Никому'. Но образ старика все маячил перед внутренним взором. 'Я вернусь. Я обязательно вернусь! Ведь они же... они все равно не дадут мне предать тело огню!'

Джен обругал себя последними словами, но так и не сдвинулся с места. Он запомнил расположение каждого проклятого стражника, каждого разожженного костра, но теперь, когда пришло время действовать — не мог заставить себя выползти из-за вывешенных на просушку сетей.

'Болван!' — сказал себе юноша, и в этот миг над гаванью прозвучала трель рожка. Стражники зашевелились, вдалеке раздался стук копыт по брусчатке. Нашли, успел подумать Джен, но вскоре вздохнул с облегчением. 'Просто смена караула. Боги... я схожу с ума!'

Парень пополз к воде, припав животом к грязным доскам. Свет ближайшего костра почти доставал до него. Джену казалось, он кожей чувствует красноватые отблески, прыгающие по причалу.

— Как вы тут?

— ...проторчали целый день.

— Да нет его здесь...

— Старикан просто помешался, вот что!

Краем уха Джен слышал разговоры, но запретил себе вслушиваться. Остались доски причала, царапающие руки, игра теней и десять — нет, уже девять — локтей до края.

Восемь. Шесть.

— Проверить здесь все!

Джен дополз до края. Он чувствовал себя мышью, которую посадили на освещенный стол, и она мечется туда-сюда, не зная, куда ей скрыться. Но по бокам сидят люди, они гогочут и кричат громовыми голосами, и в какую сторону не бросишься — везде опасность.

Прижавшись к настилу животом, он спустил в воду сперва одну ногу — проклятье, до чего холодная! — а затем другую. И все равно, стоило разжать пальцы, тело погрузилось под воду с плеском. Забравшись под выступающий над речной гладью настил, юноша прижался к сваям, прислушиваясь к скрипу над головой.

Он держался так несколько минут — но не понял, закончили ли проверять этот участок. Звук шагов все не смолкал: то совсем неподалеку, а то в отдалении — они ходили и ходили. Даже здесь, под настилом, вдруг стало светлее — наверное, в ближайший костер подбросили дров.

Только теперь парень осознал, что все его планы на том заканчивались. Он не знал, куда податься дальше. На восток, мимо гладких каменных пирсов и крутобоких галер, где нечему защитить его от света? Или на запад, под прикрытием настила? — но тот закончится совсем скоро, а дальше будут мост и подступившие к воде пузатые башни Речной стены.

'Идиот! — выбранил себя Джен. — Река течет с востока. Как будто ты поплывешь вверх по течению!'

Перебирая под водой ногами, юноша медленно двинулся на запад. Он плыл около половины звона: поминутно останавливаясь, пережидая проходящих над ним солдат. В такие мгновения он прижимался лбом к заплесневелым сваям, борясь с дурнотой: вода здесь была мутная, грязная и с маслянистой пленкой на поверхности.

Наконец, настил кончился. Юноша попробовал поднырнуть под рыболовной лоханкой, но едва смог выбраться на воздух, и около минуты вслушивался в окружавшую его тишину. Дальше пришлось забрать к берегу, а затем держаться за опускавшийся в воду склизкий фундамент укреплений.

С каждым движением силы покидали его, а на смену приходили холод и онемение.

Сперва он проплыл мост, затем Речная стена отступила от воды, и между ней и берегом втиснулись кособокие сараи, окунув подгнившие сваи в воду. Там, за ними, поднимались башни, и теперь, когда рассвет залил все сероватым светом, парень был ясно различим на фоне реки. Джену стало все равно. Теперь он плыл совсем близко к берегу, иначе его унесло бы течение. Несколько раз он останавливался и отдыхал, держась за рукой за спускавшиеся в воду опоры — но с каждым разом плыть дальше становилось все труднее.

'Если я остановлюсь еще раз, то уже не пошевелюсь', — сказал себе Джен. Мысль эта, впрочем, была слишком вялой.

До внешних стен осталось всего ничего, когда он вдруг услышал шум, а затем хриплый голос.

— Эй ты! Да ты, ты, крыса водяная, — незнакомец рассмеялся. — Вылезай, кому говорю!

Стражник стоял на краю глинистого берега, в двух локтях над Дженом. В предрассветных сумерках он и на человека-то не походил — скорее, призрак. Фигура, сплетенная из дымки, влаги и полутьмы. Из последних сил Джен попробовал отплыть прочь, но призрак встал на колени на краю причала, протянул руку и за шиворот, как щенка, вытащил его на берег.

Юноша покатился по земле, ударился о дощатую стену забора и, царапая пятками по земле, отполз прочь.

— Куда?!

Стражник положил ладонь на рукоять кривого меча. Только теперь Джен как следует его рассмотрел. Мощное полное тело, седые усы, свесившиеся почти до ключиц.

Парень провел рукой по лицу, стирая воду и размазывая по щекам грязь.

— Чего ты х-х... — голос не слушался, слова насилу проталкивались через глотку, — ...х-хочешь?

— Я? — Джену показалось, стражник вновь рассмеется, но тот остался серьезен. — Я-то ничего не хочу. Это ты чего-то хочешь, парень.

Он же старик, вдруг понял юноша. Крепкий и полный, но старик: вон старческие пятна на руках. Не брей он голову, волосы солдата были бы седы, как лунь.

— Ну-ну! Ты что, напасть собираешься? — стражник все же не удержался от улыбки, когда увидел в руке парня обломок доски.

— А что, если... если я так и сдел-лаю? — стуча зубами от холода, выговорил Джен.

— С сыном хлыста ты так же разговаривал? — спросил старик. — Он хоть понял, что ты сказал?

Джен плохо слышал. В голове гудело, а перед глазами плясали цветные брызги, так что он почти ничего не видел. Покрепче сжав кулаки, юноша из последних сил метнулся на голос, не видя противника.

А потом над ним сомкнулась темнота.

Купить книгу можно здесь:

На OZON.ru

На Лабиринте

На MyShop.ru

На Combook.ru

В Библио-глобусе

В Московском доме книги на Новом Арбате

В Доме книги "Москва" на Тверской