Гарри откинул ее одеяло и поерзал под ним, когда они оба откинулись на локти, чтобы посмотреть на звезды, свесив ноги с края домика на дереве, а Мародер растянулся рядом с ними. Ощущение того, что она лежала рядом с ним, было успокаивающим, и это заставляло его чувствовать себя в безопасности.

Они долго лежали молча, пока Гарри, наконец, не заговорил.

— Дядя Сири рассказал мне вчера все. О своем детстве и о том, как к нему относились родители. Это было просто... ужасно.

— Он доверяет тебе, — сказала Джинни.

— Он подарил мне Омут памяти на день рождения. Это был ранний подарок. И сундук, полный воспоминаний, почти сотни воспоминаний.

— Воспоминаний?

— В основном, о моих родителях. Мы посмотрели несколько фильмов. В одном из них мой папа пел для меня, а в другом он опозорился, пытаясь пригласить мою маму на свидание. Он писал действительно ужасные стихи и все такое. И я имею в виду плохую поэзию, Джин, а не что-то сладкое вроде того, что у моей мамы глаза были зеленые, как у свежей маринованной жабы.

Джинни толкнула его локтем.

— Придурок.

Он ухмыльнулся ей, поворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на нее. Лунный свет заставлял ее кожу сиять в ночи. Говоря это, он любовался россыпью веснушек на ее носу.

— Нет, правда, видеть их такими молодыми и беззаботными; знать, чего стоило собрать их вместе, а потом просто убить... От воспоминаний у меня просто разрывалось сердце, но в то же время мне было по-настоящему грустно.

Джинни повернулась на бок, лицом к нему, и натянула одеяло на плечи. Легкий порыв ветра отбросил волосы ей на лицо, и Гарри машинально протянул руку, чтобы заправить их ей за ухо. Ему понравилось, какие они мягкие. Она всегда помогала ему чувствовать себя лучше, — подумал он.

— Тебе позволено чувствовать и то, и другое, Гарри, — мягко сказала она. — Они твои родители, и у тебя никогда не было возможности узнать их. Вполне логично, что воспоминания о них были бы для тебя болезненными.

— Я не хочу, чтобы это было так, — признался он.

Она улыбнулась.

— Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами.

Он только кивнул, а ее карие глаза сверкнули в его сторону.

— Что ты собираешься делать этим летом?

— Я пока не знаю, — сказала она. Совершу несколько ночных полетов, пока мама спит, поскольку она все еще считает, что полеты не подходят для молодой леди.

Гарри закатил глаза.

— Как ты думаешь, как она отреагирует, когда узнает, какая хорошая летчица ее дочь?

Джинни пожала плечами.

— Надеюсь, это произойдет не скоро, потому что мне нравятся ночные полеты. Хм... В начале лета я обычно помогаю маме готовить и консервировать продукты, а еще нам нужно приготовить новое мыло, лосьоны и шампуни. Чарли приедет погостить ненадолго, он написал мне, что сейчас в Англии, но проводит время с Тонкс. Похоже, она сейчас немного растеряна.

— Так и есть, — сказал ей Гарри. — Она была полностью опустошена тем, что Ремуса посадили в тюрьму, и ее отстранили от работы на две недели, так что в довершение всего она была немного бесцельна. Я собираюсь убедиться, что скоро проведу с ней немного времени. Я думаю, ей не помешало бы отвлечься.

Джинни кивнула.

— Я рада, что Чарли приехала погостить к ней, похоже, ей нужен друг. Думаю, я убедила Тео пожить в "Норе" некоторое время или, по крайней мере, заглянуть к ней, прежде чем он отправится к Малфоям. Он сказал, что сделает много фотографий Италии, чтобы поделиться ими со мной.

Гарри нахмурился.

— Джинни, Тео довольно приятный парень, но я не думаю, что тебе стоит проводить с ним так много времени.

— почему?

— Ну что ж... во-первых, он слизеринец.

Джинни закатила глаза.

— Это не делает его автоматически плохим.

— Нет, но он...... тебе просто не стоит с ним тусоваться, вот и все. Тебе следует проводить больше времени с Луной.

— Я тоже планирую, — сказала ему Джинни. — И с Колином. Но я также хочу увидеть Тео. Он мне нравится. Он веселый и заставляет меня смеяться. К тому же мы вместе состоим в клубе страдающих бессонницей.

Гарри ухмыльнулся при упоминании об их маленьком клубе. Это показалось ему забавным. Он снова заправил прядь волос ей за ухо.

— Но он тебе не подходит. Он дружит с Малфоем, и я знаю, что он кажется милым, но... Я не знаю, можем ли мы на самом деле доверять ему, и я не думаю, что тебе стоит оставаться с ним наедине. Если ты продолжишь проводить с ним время посреди ночи, люди начнут судачить.

— Потому что он мальчик?

— Вот именно!

— Я сейчас с тобой наедине, посреди ночи, — отметила она.

— Это другое дело, — запротестовал Гарри.

— Как? — спросила она. — Мы в пижамах и лежим вместе под одеялом. Мы с Тео просто разговариваем. Между нами ничего не изменилось.

— Так и есть! — сказал он, немного повысив голос, прежде чем снова понизить его. — Мы просто разговариваем, и я думаю, ты нравишься ему больше, чем друг.

Джинни рассмеялась, и это всколыхнулось в ней так быстро, что удивило его.

— Нет, нет, он этого не делает.

Гарри нахмурился.

— Что? Ты думаешь, что я ошибаюсь? Он парень, Джин, а ты... Я имею в виду, что ты, ну, ты понимаешь... девушка, и если ты вот так проводишь с ним время допоздна, он будет... ожидать чего угодно.

Джинни хихикнула и перевернулась на спину.

— Гарри, поверь мне, он не такой.

— Думаю, я знаю, о чем говорю, Джинни.

Джинни покачала головой, ее глаза заблестели от восторга.

— Нет, на самом деле это не так. Мальчики и девочки могут иногда встречаться. Вряд ли он станет насиловать меня.

— Он мог бы, — запротестовал Гарри.

— Я ценю твои чувства, Гарри, но у меня уже есть шестеро старших братьев, и мне не нужен еще один. Если я захочу поцеловать парня, я это сделаю.

— Я просто не хочу, чтобы он пользовался тобой, вот и все.

— Это очень мило с твоей стороны, Гарри, — сказала она ему с улыбкой. — Но если Тео и собирался воспользоваться кем-то, то только тобой, а не мной.

Гарри нахмурился.

— что?

— Он думает, что у тебя классная задница.

Гарри покраснел, выглядя еще более смущенным, чем когда-либо.

— что?

— Тео гей, Гарри. Я думала, ты знаешь.

Гарри с минуту пристально смотрел на нее.

— Нет, я... вот почему он спрашивал меня о Корнфуте!

Джинни хихикнула.

— Он целовался с ним целую вечность назад! Он сказал, что был хорошим парнем, но не мог решить, с кем ему больше нравится — с мальчиками или с девочками, поэтому они его бросили. Он надеялся познакомиться с кем-нибудь на вечеринке у миссис Забини.

Гарри уставился на нее.

— Тео — нравятся-парни?

— да. Так что он вряд ли воспользуется мной.

— Ну, я... — Гарри замолчал, не находя слов, и Джинни улыбнулась ему.

— Я думаю, это мило, что ты беспокоишься, — ласково сказала она, прежде чем подтолкнуть его локтем. — Но я могу целоваться с кем захочу, так что отвали!

Гарри нахмурился.

— Я не имела в виду... подожди, с кем?

Джинни просто ухмыльнулась ему.

— Разве тебе не хотелось бы знать? — Она села, закинув руки за голову, и ее длинные рыжие волосы рассыпались по плечам и спине. — Я возвращаюсь в постель. Тебе здесь хорошо?

Гарри кивнул, глядя на деревья.

— Да, я в порядке. Джинни? — Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и он вздохнул. — спасибо.

Она улыбнулась ему.

— В любое время.

Она натянула одеяло на ноги, и он благодарно улыбнулся ей, наблюдая, как ее рыжие волосы исчезают в домике на дереве, и снова нахмурился. Тео был геем? Джинни целовалась с парнями? Он не был уверен, когда его мир внезапно перевернулся с ног на голову, но, очевидно, все менялось, и он не был до конца уверен в своих чувствах по поводу этого нового события.

И кто были эти парни, с которыми целовалась Джинни? Ему действительно не понравилось, как это прозвучало. Ему придется повнимательнее присматривать за ней, когда они вернутся в Хогвартс.

Он закинул руки за голову, глядя на звезды, и вместо этого подумал о своем животном, о темно-черном и серебристо-белом мехе, о каштановых оттенках, разбросанных по всему телу. Он попытался представить, каково это — быть животным, чувствовать, как ты превращаешься в него, и, почувствовав покалывание в предплечье, резко выпрямился. Его левая рука покрылась темным мехом, мягким на ощупь.

Он сосредоточился сильнее, пытаясь расправить шерсть, и почувствовал ее на своей шее. Он широко улыбнулся, его охватило возбуждение, но, как бы сильно он ни сосредотачивался, больше ничего не происходило. Спустя почти сорок минут он начал испытывать невероятное разочарование. Ему больше ничего не удалось сделать, и он не смог избавиться от меха, с которым ему удалось справиться. Он взглянул на часы и увидел, что было почти четыре утра, но все же спустился из домика на дереве в дом.

Он остановился, когда вошел в гостиную и увидел, что его крестный спит в большом кресле, а Зи сидит у него на коленях, завернувшись в большое одеяло. Он был рад, что она осталась с ним, подумал он. Он подошел на цыпочках и кивнул леди Годиве, которая подняла голову, увидев его.

— Дядя Сири, — прошептал он, не желая будить Зи.

Сириус еще сильнее зарылся лицом в волосы Зи.

— Дядя Сири! — позвал он чуть громче.

Сириус вздрогнул и открыл глаза, оглядываясь по сторонам. Он заметил Гарри и сонно кивнул.

— Сохатик?

— Ты мне нужен. Пойдем наверх.

Сириус кивнул, переложил спящую Зи в кресло и укрыл одеялом. Она тихо вздохнула и поудобнее устроилась на теплых подушках, но не проснулась, когда Сириус последовал за Гарри наверх.

Гарри закрыл за Сириусом дверь своей спальни и, вытянув левую руку, включил свет.

— Я застрял.

Сириус потер уставшие глаза и зевнул.

— Что с тобой теперь?

Гарри потряс рукой перед отцом, и глаза Сириуса расширились.

— У тебя мех! Ты сделал это!

Гарри закатил глаза.

— Нет, я этого не делал! Я не могу забыть это и не могу избавиться от меха!

Сириус усмехнулся, услышав разочарование в голосе Гарри, и, взяв сына за руку, подвел его к кровати, чтобы усадить. Он сел рядом с ним, держа Гарри за запястья.

— Это невероятный прогресс, Гарри! У меня ушла неделя на то, чтобы обзавестись мехом, а ты только вчера вечером выпил зелье! — Он с улыбкой прикоснулся к мягкому меху. — Ты расскажешь мне, что это за животное?

Гарри покачал головой.

— Я хочу, чтобы это было сюрпризом.

Сириус улыбнулся.

— Хорошо, я полагаю, это справедливо. — Он смотрел ему в глаза, пока говорил. — Ты должен избавиться от этого сам. Мех — это часть тебя, часть животного, которым ты являешься. Дело не в том, чтобы превратиться в животное, а в том, чтобы превратиться в животное, которое является частью тебя. Ты одновременно и человек, и животное. Ты понимаешь?

Гарри кивнул.

— Я пытаюсь уже почти час, дядя Сири, и никак не могу заставить шерсть расползтись еще больше или исчезнуть.

Сириус дотронулся до подбородка Гарри, приподняв его, чтобы посмотреть на полоску шерсти на шее своего крестника.

— Хотя с первой попытки у тебя получилось немного шерсти. Когда у меня в первый раз отросла шерсть, мне потребовалось четыре часа, чтобы снова ее отрастить. Я знаю, что это расстраивает, но ты можешь это сделать. Сосредоточься на том, как ты хочешь, чтобы выглядели твои руки. Подумай о своей коже: о мягких темных волосках на ней, шрамах, форме, веснушках, подумай о своих собственных руках. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на них. Я знаю, что ты уже делал это, но я хочу, чтобы ты сделал это снова. Не думай о мехе, не думай о превращении в животное, я хочу, чтобы ты думал о своей коже. Представь это в своем воображении.

Гарри медленно выдохнул и закрыл глаза. Он сделал, как просил Сириус, думая о своей коже.

— Это не работает!

— Гарри, просто послушай меня и попробуй. Успокойся и сосредоточься.

Он вздохнул и снова закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на словах отца, и медленно выдохнул. Он представил себе свою руку, маленький треугольный шрам возле локтя от удара бладжером почти два года назад; две веснушки рядом со шрамом; мягкие волоски на руке, которые слегка украшали его кожу, и, наконец, он почувствовал знакомое покалывание, и шерсть исчезла с его руки и шеи, одновременно заставив его улыбнуться. я вздохнул с облегчением.

Сириус улыбался ему, когда он открыл глаза.

— Я же говорил тебе.

— Я сделал мех! — воскликнул он, широко улыбаясь.

— Я видел это. Я невероятно впечатлен, Гарри. С таким прогрессом ты можешь превратиться в свое животное гораздо раньше, чем ожидалось. И ты определенно слишком волосатый для оленя.

Гарри ухмыльнулся.

— Я тебе не скажу.

Сириус обнял его за плечи.

— Ладно, я буду удивлен. Отличная работа, Гарри, я так горжусь тобой! Все видели своего зверя?

Он кивнул.

— Да. Мы все решили не делиться, пока не увидим это сами.

— Отличная идея, — сказал ему Сириус. — Не помню, говорил ли я тебе, но как только ты освоишь это животное, ты будешь похож на звереныша.

Гарри выглядел смущенным.

— Маленькое животное?

— Да, — сказал Сириус. — Это нас тоже удивило. Сохатый был первым, кто трансформировался, и мы все были очень удивлены, когда однажды маленький олененок выпал из своей кроватки. Я был маленьким щенком, а Пит — крысой. С каждым завершенным превращением мы превращались в наших животных. Как я уже говорил, это требует большой работы.

Гарри кивнул, зевая.

— Я готов поработать.

Сириус поцеловал его в макушку.

— Хороший парень. — Он подавил зевок. — Пойдем, давай вернемся в наши кровати. Мне, например, не помешало бы еще несколько часов поспать с закрытыми глазами.

— Почему вы с Зи спите в кресле?

Сириус улыбнулся ему.

— Она была слишком смущена, чтобы остаться на ночь со всеми твоими друзьями, подумала, что это неприлично. Я убедил ее посидеть со мной в кресле.

Гарри улыбнулся.

— Мне нравится, что она здесь.

— Мне тоже, — признался он, ухмыляясь. — А теперь возвращайся в домик на дереве и поспи немного. Не оставляй своих друзей там одних.

Гарри ухмыльнулся и вскочил.

— Спокойной ночи, дядя Сириус, и спасибо.

Сириус улыбнулся в ответ.

— Всегда пожалуйста.

Он смотрел, как Гарри поспешно выходит из спальни, и подавил очередной зевок. Прошло всего двенадцать часов после того, как он выпил зелье, а Гарри уже заразился мехом, да, он был крайне впечатлен, подумал он. Он принял хозяйскую ванну, прежде чем спуститься вниз, осторожно опустился обратно в кресло и снова усадил Зи к себе на руки и колени. Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась, и он уткнулся лицом в ее шею и волосы, аромат корицы и ванили успокоил его, и через несколько минут он уже спал, а пантера спала у их ног.

* * *

На следующее утро, после того как его друзья ушли, все они завидовали тому факту, что Гарри удалось обрасти шерстью, Сириус рассказал ему о своем разговоре с Питером. Он рассказал только о предстоящем ритуале, который пытался провести Волдеморт, решив не упоминать о более страшных аспектах истории. Он объяснил, что Кричер присматривает за Питером из дома номер двенадцать и что он останется там в обозримом будущем.